Я прочитал все, что в ней написано о строительстве Байкало-Амурской магистрали: о Бамлаге и политзаключенных, которые строили дорогу в тридцатых годах двадцатого века. Не обошли вниманием авторы википедии и комсомольскую стройку 1974 года. Написали о съезде, на котором выступал Брежнев, и о советской пропаганде стройки. Даже перечислили песни, пропагандирующие БАМ. Среди композиторов я обнаружил фамилию Лени Нечипорука, с которым в те годы служил в железнодорожной бригаде…
Когда стройку заморозили стараниями «демократов» девяностых годов, в википедии нашлось место процитировать Егора Гайдара: «Проект строительства Байкало-Амурской магистрали — характерный пример социалистической «стройки века». Проект дорогой, масштабный, романтический. Подкреплённый всей мощью советской пропаганды, экономически абсолютно бессмысленный… Беда в том, что никто так и не задумался элементарным вопросом: «А зачем мы строим эту дорогу? Что мы собираемся по ней возить и в какую сторону?». … А военным железнодорожникам, которым поручили строить самый сложный участок магистрали – восточный, в зоне вечной мерзлоты и горных хребтов, места практически не нашлось. О них сказано вскользь, без единой фамилии. Дело не в секретности. Фамилии строителей в погонах и их труд по строительству мостов, укладке рельсов и проходке горных туннелей в прессе освещались регулярно. Я восполню этот пробел.
В ноябре 1974 года на БАМ передислоцировались восемь железнодорожных бригад и два мостовых полка. Наша бригада, которой командовал подполковник Алексей Михайлович Железнов, прибыла эшелонами из Омска на станцию Ургал. Это конечная станция ветки примыкания к Транссибу. Рядом небольшой районный город Чегдомын, где разместился штаб железнодорожного корпуса – командир генерал-лейтенант Федор Иванович Прибов, начальник политотдела генерал-майор Александр Иванович Демин. В Ургале дислоцировался штаб бригады полковника Курочкина.
А батальоны нашей бригады пробились сквозь тайгу к месту дислокации будущей станции Алонка. Колонны двух батальонов двинулись дальше к месту дислокации будущей станции Воспорухан: батальон механизации подполковника Войнича и мостовой батальон майора Чукалина. В мостовом служил упомянутый в википедии украинский композитор Нечипорук, написавший песню «Алонка». Песню эту написал композитор Григорий Пономаренко, приезжавший на БАМ. Слова мои. Леня Нечипорук тоже сочинял музыку на стихи самодеятельных поэтов и стал лауреатом первого фестиваля бамовской песни. Был он замполитом роты в звании старшего лейтенанта…
Первый бамовский год все жили в палатках. Строили ее сами. Это не приют для туристов, а целый дом с двухъярусными кроватями. Стены из лиственничного сруба, обтянутого брезентом. Печка сделана из двухсотлитровой бочки. От бочки через всю палатку шла обогревательная труба с выводом наружу. Топили круглосуточно. Такое же жильё было и у солдат. В нашей палаточной общаге поселились 26 офицеров - 11 русских, 7 украинцев, по 2 белоруса, азербайджанца и армянина, еврей и латыш… В палатку офицеры возвращались после трудового дня ближе к ночи. Отсутствовали лишь те, кто занят по службе. Лейтенант Санин цеплял на стену палатки простыню. Майор Айдынян командовал капитану Александрову: «Крути, Слава!». Кинопроектор «Украина» был порядком изношен, и с ним мог справиться только Александров. Он и крутил «Белое солнце пустыни», другого фильма не было. На улице стужа, а на экране жара, пустыня и Гюльчатай… Ближайший к Алонке населенный пункт - Ургал. Название переводится на русский как «черт». Поселок Тырма в переводе - «ведьма». Зимой морозы под пятьдесят градусов. Нам выдавали шубы, ватники, валенки, ватные штаны и шапки по прозванию «год за полтора» по аналогии со сроком службы… Главным для нас было в первую зиму отсыпать до моста через реку Бурея автодорогу, чтобы весна не отрезала нашу Алонку от внешнего мира… 622-метровый мост через бурливую горную Бурею возводил мостовой полк подполковника Юрия Лебского. 2 января 1975 года копровая команда сержанта Викулова забила первую сваю под опоры моста. Длилось строительство немногим более ста дней, с опережением графика работ. Сдали мост досрочно… Дорогу к мосту отсыпали два мехбата. От Алонки до Чабыгды – механизаторы батальона подполковника Бидзикоева. От Чабыгды до моста – батальон капитана Ференца. Успели, отсыпали. Когда зазвенели ручьи, сержант-почтальон поехал в Ургал за почтой. Но вскоре вернулся и доложил: «На нашей дороге у моста лес за сутки вырос. Не проскочить». Комбриг сам поехал взглянуть на такую небывальщину. Точно, на дороге стоял сплошной стеной лес, а ближняя сопка, еще накануне радовавшая глаз стройными лиственницами, оказалась совсем плешивой. Вечная мерзлота начала оттаивать, вспучила слой почвы и столкнула вместе с деревьями на дорогу. Пришлось на этом участке снова отсыпать дорогу… В ночь на 22 апреля 1975 года в насыпь дороги был уложен последний куб земли…
Вечная мерзлота – штука коварная, не уступает в твердости металлу. Она изгибала уложенные в насыпь рельсы, ломала зубья в ковшах экскаваторов, корежила сваи мостов. Но и весна преподносила сюрпризы. Помню, как весной 1975 года вышла из берегов река Бурея. Она волокла скопления вырванных с корнем деревьев, заборы, крыши построек. Они грозили разрушить опоры моста через Бурею и отрезать нашу бригаду от внешнего мира. Вот как об этом вспоминал комбриг подполковник Железнов: «Спасать мост высадили с вертолета мостовиков во главе с командиром батальона майором Светловым. На каждую опору он поставил офицера и три солдата. На заторы опускались, обвязавшись веревками, растаскивали его шестами с петлями и пропускали между опорами. Сутки без сна и отдыха боролся за мост необычный десант. В три часа ночи до пролетных строений осталось сантиметров двадцать. Поступила команда эвакуировать людей. Девятнадцать человек остались с комбатом спасать мост. В шесть утра пик паводка пошел на убыль. Мост отстояли». … Впереди было самое главное – возвести на вечной мерзлоте магистральное полотно и уложить рельсы от моста через Алонку и Воспорухан – дальше на запад, навстречу строителями из железнодорожной бригады полковника Гафурова, дислоцированной в Февральске…
Алексей Михайлович Железнов характер имел железный под стать фамилии. Но человеком был справедливым и отзывчивым. Маленькая деталь. Когда у нас появились сборно-щитовые дома, он сам установил очередность заселения. Сначала семьи офицеров и прапорщиков с детьми, затем передовики производства, свою фамилию поставил в самый конец списка…
Одной из значимых вех восточного участка БАМа стала пробивка Дуссе-Алинского тоннеля. Его пробили еще в тридцатые годы заключенные. За тридцать лет он полностью зарос льдом. Проект очистки тоннеля предложил главный инженер железнодорожного корпуса генерал-майор Жорж Исаакян. Он описал это событие в сборной книге «Дорога, которую не выбирали». Исаакян: «Предложенный нам проект предусматривал проходку отбойными молотками, транспортировку вагонетками и вручную. На это могло уйти год, а то и больше. Таких сроков время нам не отпускало. Да и стоило это больших денег… Сели, стали думать. Я предложил растопить лед теплым воздухом. В разработке проекта участвовали военные инженеры Грошев, Ефремов, Кожин, Ковальчук… В июне 75-го буровзрывники из бригады полковника Курочкина снесли ледяную тридцатиметровую скалу у входа в тоннель. В открывшемся провале установили два мощных вентилятора и два теплогенератора. В тоннель забросили два длинных рукава. По ним пустили теплый воздух. Несколько дней тихо радовались: тоннель очищался кубов на 250-300. Рано радовались. Теплый воздух не проникал на всю глубину тоннеля. Образовалась сплошная ледяная пробка… Четверо добровольцев во главе с сержантом Марийченко поползли с отбойными молотками в тоннель. Когда они продолбили ледовую пробку, из тоннеля хлынул поток воды и вынес солдат храбрецов». … Почти два километра льда вычистили за три с половиной месяца военные железнодорожники, сэкономив три четверти года и сотни миллионов рублей. В 1977 году по тоннелю прошел первый рабочий поезд…
В годы службы на БАМе, наполненных духом сопричастности к большим государственным делам, я приобрел много друзей. Они и сейчас перед глазами: Алексей Железнов, Валера Айдынян¸ Миша Кашин, Слава Александров, Толя Кобец, Володя Богданов, мои подчиненные лейтенант Женя Санин, сержант Сергей Плетт, ефрейторы Юра Бабушкин и Саня Гофербер. Долгое время я поддерживал с ними связь. Но время неумолимо, ушли в мир иной Железнов, Айдынян, Кобец, Кашин. Недавно ко мне заезжал Саня Гофербер, живущий ныне в Краснодаре и уже давно ставший дедом… Энтузиазм военных строителей БАМа был не лозунговый, не показной. Мы мечтали о Красном поезде с кумачовыми транспарантами, который пройдет в будущем по нашей дороге. Увы! Не дождались. Глашатаи перестроечных лет обозвали нашу стройку ошибкой века. Такой голос недавно прорезался, как эхо девяностых, в интернете. Он принадлежит доценту Мамяченкову, служившему в Алонке в 1981-1983 гг. в должности начальника вещевой службы в/ч 36273. За два года службы он видел лишь грубых неотесанных командиров, бездельников политработников, грязных солдат, зловонные помойки и туалеты. Ни одного светлого слова о сослуживцах. По его словам, служба, «прежде всего, мучительный процесс прощания с иллюзиями по поводу нашего самого справедливого и гуманного на свете» государства». Похоже, что доцент – нытик по характеру, и живет где-нибудь за рубежом. Иначе бы не посмел так писать о стране, которая дала ему образование…
Время всем и всему воздает по заслугам. Сегодня наша Байкало-Амурская магистраль востребована к активной жизни. На прилегающих к БАМу территориях находится четверть запасов российского свинца и меди, половина запасов цинка. Здесь есть глыба магнезита в десятки километров, а также угольный пласт, превышающий площадь Франции. В районе трассы геологи открыли около 30 углеводородных месторождений. В Читинской области выявлено уникальное Удоканское месторождение меди, платины, золота, титана и других редких цветных металлов…
Если среди читателей есть бамовцы в погонах, откликнитесь! Напишите, где и в каком году служили на БАМе, и каковы ваши впечатления о службе.