Когда я был молод, каждый раз, когда в моей семье появлялся новый цифровой прибор, я нажимал каждую кнопку, подключал и отключал каждый шнур и кабель, просто чтобы посмотреть, как все работает. Со временем я разбирался, как все работает. А поскольку я знал, как все это работает, зачастую я был единственным человеком в доме, который пользовался всякими ништяками, которые были доступны в этих приборах.
Как и многие дети-миллениалы, мои родители считали меня каким-то вундеркиндом. Для них тот факт, что я мог начать пользоваться цифровой приставкой, не заглядывая в инструкцию по эксплуатации, сделал меня чуть ли не вторым Илоном Маском. Они качали головами, хохотали и говорили: «Как ты это сделал?» и я бы просто пожал плечами, не совсем поняв вопрос. Есть кнопки. Вы нажимаете на них и смотрите, что происходит. Со временем вы научитесь нажимать правильные кнопки.
Легко оглянуться на поколение моих родителей и посмеяться над их технофобией. Но чем дальше я взрослею, тем больше понимаю, что у всех нас есть области жизни, в которых мы подобны моим родителям с новой техникой: мы сидим, смотрим, качаем головами и говорим: «Но как? » На самом деле это так же просто, как нажать на кнопку.
Я постоянно сталкиваюсь с разными ситуациями среди клиентов, друзей, партнеров и т.п.
Есть девушка, чьи родители - иммигранты и всю жизнь копили деньги, чтобы дать ей возможность закончить медицинский университет. Но сейчас она учится там и ненавидит его, не хочет посвятить свою жизнь работе врача и больше всего на свете хочет бросить учебу. Она чувствует себя застрявшей.
Или парень-студент, который влюблен в свою наставницу-аспирантку и не может себе представить, как можно пересечь те невидимые границы, которые лежат между ними. Поэтому он мучается из-за каждого знака, каждого смеха, каждой улыбки, каждого отклонения от светской беседы. Он переживает тонны бесполезных эмоций, а все в конечном счете сводится к простому вопросу: "Как мне пригласить ее на свидание?"
Или человек, который каждый день ходит на нелюбимую ему работу, но не может уйти с нее.
Это вопросы о видеомагнитофоне. Со стороны ответ прост: просто заткнись и сделай это.
Но изнутри, с точки зрения каждого из этих людей, эти вопросы кажутся невероятно сложными и непрозрачными — экзистенциальные загадки, окутанные тайнами и всеразличными блоками.
Вопросы о видеомагнитофоне забавны, потому что они кажутся трудными тому, у кого они есть, и легкими тем, у кого их нет.
Проблема здесь в наших эмоциях. Заполнение соответствующих документов для прекращения учебы в медицинском — простое и очевидное действие. Разбить сердца родителей – это не так. Пригласить наставницу на свидание так же просто, как произнести слова. Но риск сильного смущения и отказа кажется гораздо более сложным. Уйти с работы - это простое решение, но ощущение страха, что больше ничего ты не найдешь - уже другое.
Большую часть подросткового и юношеского возраста я боролся с социальной тревожностью. В течение многих лет мысль о разговоре с незнакомцем – особенно если этот незнакомец оказался особенно привлекательным/интересным/популярным/умным – казалась мне невозможной. Я годами ходил в оцепенении, задавая себе глупые вопросы о видеомагнитофоне:
"Как? Как просто подойти и поговорить с человеком? Как кто-то может просто так сделать?»
У меня были всевозможные ошибочные убеждения по этому поводу, например, что нельзя говорить с кем-то, если у тебя нет для этого какой-либо практической причины, или что женщины сочтут меня жутким насильником, если я просто скажу: «Привет».
Проблема заключалась в том, что мои эмоции определяли мою реальность. Поскольку мне казалось , что люди не хотят со мной разговаривать, я пришел к выводу , что люди не хотят со мной разговаривать. И поэтому мой вопрос о видеомагнитофоне: «Как вы с кем-то разговариваете?»
Поскольку мне не удалось отделить то, что я чувствовал, от того, что было, я был неспособен выйти за пределы себя и увидеть мир таким, какой он есть: простое место, где два человека могут подойти друг к другу в любой момент и поговорить.
РИСК И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ
Я уже подробно писал о том, насколько ненадежен наш собственный разум. У нас так много предубеждений восприятия и психологической неэффективности, что удивительно, что мы можем обращаться вообще с техникой.
Но наши эмоции так же ненадежны, как и наш мозг. Наше сердце так же способно ввести нас в заблуждение, как и голова. Тот факт, что что-то кажется плохим, не означает, что это плохо . Тот факт, что что-то кажется пугающим, не означает, что это страшно . Тот факт, что кто-то чувствует себя эгоцентричным придурком, не означает, что он эгоцентричный придурок.
Слишком часто мы позволяем эмоциям управлять нами. Мы сливаемся с ними. Мы — это они. Это настолько укоренилось в нас, что это часть нашего языка. Мы говорим: «Мне страшно » вместо «Мне страшно». Мы говорим: «Ты грубый» вместо: «Такое ощущение, что ты грубый». Мы отождествляем себя и друг друга со своими эмоциями, не разделяя, и поэтому бессознательно начинаем рассматривать наши эмоции как нашу личность и нашу судьбу.
Человек, который всегда одержим своими собственными чувствами и удовлетворением, — это человек, который не способен смотреть за пределы себя, человек, который не способен воспринимать точки зрения и чувства других как свои собственные, человек, который не способен придерживаться ценностей, выходящих за рамки собственных суждений.
Наша культура усиливает эту тонкую форму эгоизма, постоянное отождествление с чувствами и желание чувствовать себя лучше. Но чувствовать себя лучше не обязательно значит быть лучше. Это заблуждение присутствует в нашей рекламе, в наших политических речах, в наших фильмах и литературе и т.д. Если тебе плохо, то это плохо. Если вы чувствуете себя хорошо, то это хорошо. «Двигайтесь по своей интуиции». «Слушай свою интуицию». "Следуй за своим сердцем." "Жить сегодняшним днем."
Эти клише загрязняют пространство нашего разума и ограничивают нас. Они сводят нас к тому, что мы чувствуем, игнорируя все, чем мы являемся.
Вы можете чувствовать гнев на свою мать, но этот гнев не определяет ваши отношения с ней. Вы можете испытывать тревогу по поводу перемен в своей жизни, но эта тревога не определяет вашу жизнь. Вы можете чувствовать вину за отстаивание своих границ, но эта вина не определяет, кто вы есть или кем вы хотите стать.
Вы — это не ваши эмоции. Вы нечто большее, чем ваши эмоции. Мы должны научиться управлять ими. Мы должны научиться способности стоять независимо от того, что мы чувствуем.
В тот день, когда я научился вставать и разговаривать с человеком через комнату, с которым мне хотелось поговорить, я научился тому, что перестал говорить: «Я не могу ни с кем разговаривать», а вместо этого сказал: «Такое ощущение, будто Я не могу ни с кем разговаривать». Это простое решение — идентифицировать свою эмоцию как нечто отдельное от реальности — позволило мне затем отвергнуть эту эмоцию и сказать: «Я чувствую, что никто не хочет со мной разговаривать, но это чувство вполне может быть неправильным. Давай выясним."
Эмоции важны, не поймите меня неправильно. Вы чувствуете себя плохо из-за того, что бросили медицинский и разбили сердца своих родителей по какой-то причине. Это ужасно.
Но когда вы решаете, что делать с вашей жизнью эмоции не могут быть единственной причиной. Чувствуйте свои эмоции, но не позволяйте эмоциям определять вас. Признайте это чувство, а затем действуйте, основываясь на чем-то большем, чем это чувство.
Когда я учился в начальной школе, у меня была учительница по имени Ирина Васильевна. Всякий раз, когда ее спрашивали, можно ли мне сходить в уборную, она странно смотрела и говорила: «Я не знаю, а ты можешь?» очень покровительственно, как будто ты вдруг потерял способность ходить или проснулся в тот день без рук.
Это раздражало. Но в ее причуде был важный урок, который запомнился мне. Вот что: есть разница между тем, что мы способны сделать, и тем, что мы позволяем себе делать. Мы часто не замечаем этой разницы.
Мои родители никогда не позволяли себе баловаться с новой техникой, потому что слишком боялись сломать что-нибудь дорогое или поставить себя в неловкое положение. При этом они так и не осознали, что вполне способны постоянно использовать эту простую штуку.
В течение многих лет я никогда не позволял себе свободно говорить с другими, потому что чувствовал, что недостаточно хорош для них — чувство, которое я также позволял определять свою реальность и то, кем я был.
Завтра где-то в мире кто-то бросит медицинскую школу, потому что ненавидит ее, что сильно разочарует своих родителей. Кто-нибудь другой бросит нелюбимую работу. А кто-то рискнет и пригласит на свидание своего наставника. Все эти люди будут знать о приближающемся разочаровании и осуждении, когда они это сделают. Они онемеют. Их разум будет кричать. Их руки будут дрожать. В тот день они почувствуют, что их жизнь подходит к концу, и будут стоять и смотреть, как небо над ними разбивается и падает.
Но они также будут знать, где-то внутри себя, сознательно или бессознательно, что то, что они это чувствуют, не делает этого таковым. Что наши эмоции и наши страдания, как и все остальное в этом мире, тоже пройдут и рассеются. Несмотря на то, что они рискуют всем, они ничем не рискуют.
И поскольку они это знают, они доведут это до конца. Они разобьют сердца. Они услышат крики. Они расколют небо и будут стоять, разинув рот, под молчаливой луной.
Они станут лучшим человеком.