Заметки по новому средневековью #1

Меня явно увлекли философская антропология, социология и культурные наблюдения, разношерстные дисциплины, вглядывающиеся в человека и его жизнь в обществе. Среди тем, о которых я хочу высказаться подробнее, визуальный язык авторитаризма.

В заметке про "Жизнь других" мне удалось сделать наблюдение, которое затем вновь возникало у меня в уме, заставляя повращать мысль и поискать похожее. Наблюдение касалось делового стиля, внешнего вида авторитаризма. На мой взгляд, склонность к визуальной строгости, лаконичности, минимализму и деловому внешнему виду у антиутопических устройств общества имеет занимательный набор посылок.

Во-первых, это экономическое благополучие. В опубликованных ранее текстах Вы могли подметить активную артикуляцию важности "комфорта" и "образования". Бесспорно, есть некоторая неопределенность в выбранных словах, но их привлекательность связана с массивом понятий, вовлекаемых ими в оборот размышлений. Оба сопряжены с возможностями и перспективами развития личности и социального положения, невооруженным глазом видна их зависимость от цивилизации, как источника благ, технологий и способов существования, так и от политического (во всей полноте, как отношения в обществе), занятого регулированием объема способов "быть". Они задают горизонт повседневности: понимаемого, доступного, знакомого и используемого в жизни. Кроме того, они полагают начало системе координат в отношениях со внешним. Мысль проста: все близкое рано или поздно становится пассивной частью жизни, источником склада личности, и полагает пути к активному контакту со внешним. Речь во многом о других культурах, обществах и странах, например, через цифровое пространство. При авторитаризме редко можно говорить об экономическом благополучии, а линия горизонта часто насильно занижается, скрывая лежащее за ним и сосредотачивая внимание на привычном. Внешний вид в современности тесно связан не только с финансовыми возможностями, но и с массовой культурой, поглощающей продукты высокой моды и ассимилирующей ее в редуцированных формах, доступных большему числу людей. Однообразие внешнего вида в окружении, таким образом, происходит из линии горизонта доступного, а также занимается его поддержанием. В принципе, все меры такой системы связаны с сохранением своей стабильности и минимальной подвижности, замедления времени как динамики поступления событий и информации. Откуда браться сложному и витиеватому внешнему виду? Чувству вкуса? Риторические вопросы, подводящие итог словам выше, однако их еще недостаточно для полного прояснения мысли.

Во-вторых, ассоциации. Образ "нового средневековья" в принципе обязан сочетанию современности, максимально направленной на разнообразие и открытость с ограничениями от авторитаризма, создающего свой особый хронотип в отрыве от общечеловеческого. Его символический фундамент строится на множестве, обязан замкнутости множества (массовый человек) и, на мой взгляд, часто применяет простейший воспитательный язык - фольклор. Где же здесь ассоциации? Из них складывается оптика для восприятия действительности, это более сложный механизм культурных кодов, нежели просто неподвижный набор образов, но в целом они всегда есть, хотя и зависят от неподвижных сочетаний образов и символов, помогающих ориентироваться в культурном пространстве. Деловой стиль, строгий внешний вид, уже ограниченные в своей конструкции экономическим благосостоянием и притоком идей, легко поддаются упрощению их символического содержания, оставляя нерушимую конструкцию из вполне доступных обывателю символов: профессионализм, серьезность, деловитость. Полагаю, может возникнуть вопрос на счет "упрощения", каким может быть вариант усложнения? Если вы пользовались инстаграмом или знакомы с образами "денди", пронесенными через столетие истории моды, то видели вполне себе развитый язык внешнего вида. Колористика, сочетания пропорций предметов, артикуляция разных частей тела (часы, очки, носки, запонки) и способов транслировать положение в обществе или иные идеи, стоящие позади личности.

Авторитаризм в принципе никогда в полном смысле не профессионален, он скорее является принципом существования, а не несет в себе проявления рациональности или научности. Описанные выше культурные коды, составляющие визуальный язык, впрочем, выполняют свою функцию: они внушают доверие, создают иерархию и фигуру авторитета даже при убогом внешнем виде, который просто не будет заметен.

В продолжение рассуждений о визуальной культуре авторитаризма скажу, что, опять же на мой взгляд, она представляется мне невероятно современной. Культура XX в. - это расцвет постмодернизма. Эклектика, смешение, парадоксы, массовая культура. И это очень соответствует духу автократии, которая в сущности невероятно парадоксальна и эклектична.

В ней постоянно что-то смешивается, переставляется, подпадая под логику инверсии и сращения, подменяющего содержания, а форму выдавая за смысл. Начать можно с большой высоты: любое общественное устройство как-то, да все же старается преподносить общество и человека в качестве цели, но при автократии цель и средство сливаются воедино. Ценности и концепции тоже претерпевают эту инверсию, нарушающую их самостоятельность. Безопасность сливается с надзором. Массовый человек, вроде бы воплощающий множество и плюрализм, оказывается суперзамкнутым и изолированным, а множество - единицей. Идеологическая подоплека из далеко идущих планов (часто являющихся не программой, а обещаниями с фольклорной, панибратской интонацией) размывается в неизменной актуальности жизни настоящим.

Да и сам авторитаризм как идея - парадокс. В стремлении объединять и сплотить людей, он концентрируется в руках жителей кафкианского Замка, недоступного для непрошенных гостей, но обращающегося извне. Он очень внимателен в обществу, воплощается в единой точке аккумуляции власти, окруженной всегда внешними силами из-за чего концепция защиты раскрывается в обеих траекториях: контроль взаимодействия со внешним и контроль взаимодействия внутреннего.

Визуальный язык, в свою очередь, тоже несет парадоксальность. Это не стандартная массовая культура, схватывающая умонастроения, разрабатывающая тренды, построенная на капитализме платформ, работающих с информацией. Она всегда придерживается логической редуцированности транслируемых идей, все взыскательное к потребителю обращая в рудимент. Массовая культура авторитаризма глубоко фольклорна, наполнена интонациями лаконичных наставлений и обещаний. Поговорки, пословицы, лозунги - целый сонм формул, которые не обязаны долгой традиции, а истории, а сами являются продуктом, формирующим новую традицию. Что, к слову, тоже парадоксально, так как нарушает логику консервативности, обязанной прошлому, ведь оно изобретается.