1.Общие методологические развертки.
Действительно, коль скоро фракталы — это колебания, то может быть многое за то, что это движения, и как таковые противоречия. Коль скоро, любые движения и изменения — это противоречия. И потому, вполне возможно отстроиться в терминологии от слов колебание и трассировка и заменить их на само подобие и складчатость в кортеже приостановка, само себе подобие, складчатость. Но ясно, что какие бы слова ни подбирались по смыслу, всякий раз может прослеживаться направленность, или к покою, или к движению и изменению. И это неизбежно, может быть в известном смысле, коль скоро, речь идет о границе. А границ может быть много. Диалектика и теория множеств. Теория множеств(математика) и логика. ТМ и логика алгебра логики. ТМ и многозначная логика, ТМ и фрактальная логика или логика вероятностная, индуктивная, не четкая, около составленная, и т.д. Могут быть философские логики чувствительные к смыслу, расширения логики высказываний, начиная с модальной, это может быть логика норм, места (релевантная), времени, эпистемическая, вопроса, и т.д. Логика и алгебра. Логика и геометрия. Логика и физика. Логика и гуманитарные науки, логика и обществознание, логика и языкознание, логика и сознание знание. Логика и мировые и не мировые литературы, разные литературы, многообразие художественного и иного искусства речи и письма, письма, эпистолярный жанр, заметки на полях, стикеры, наклейки, и масса речевого и письменного поведения, что отображается в самых разнообразных формах и способах от рекламы, до записок на память и первичных долговых обязательств, и конечно во всем многообразии такого поведения в сети. И все эти различия между названными, кроме прочего, дисциплинами, предполагают ближайшим образом двузначный код, некий закон тождества, закон не противоречия и часто исключенного третьего, и иные ближайшие к определению двузначной границы тавтологии логики, что первичным образом до всякий математических соотношений, иной формы, определяют попарно не пересекающиеся множества. Но могут быть формальные и математические логики различных стратегий, формализма, логицизма интуитивизма(конструктивизма), и т.д., наличие которых может во многом обуславливаться той позицией, что та или иная стратегия занимает в отношении выше указанных различий. Логика математическая может иметь различные планы выражения, и так можно сказать, словно и так, что могут быть различные интерфейсы у различный формализованных логических исчислений. Аксиоматические построения, функциональные и/или построения отношений, построения деревьев или корневищ, и это только первое возможное приближение в классификации таких различий планов выражения, исходящих, так или иначе, в виде покрытия логического содержания, из ведущего сюжета, в той или иной логической системе, возможной последовательности в "наборе" логических функций, связок. То, что построение в виде деревьев или корневищ, узлов и соединений - черточек, может скрывать исходный сюжет, упорядочение логических постоянных- функций, что в иных построениях, как раз может быть практически сразу проявлен, не делает его отсутствующим. Просто и не просто, построение, исходящее из элементов черточек и точек (латинский термин элемент восходит к греческому, риза - корень, отсюда ризома, корневище), словно предпринимает любые сюжеты в построении формул и/или таблиц истинности, но обратным или возвратным образом предполагает их. Семантическая пустота- синтаксиса, построения- это иллюзия. Иначе говоря, границы могут быть и являются крайне нечеткими. Просто и не просто потому, что издревле применение формализмов логики, или, скорее, - к чему сводилось, так или иначе, ее использование, - анализ логической формы текстов, может осуществляться лишь в виду масштабирования, что само не является логическим и/или аналитическим фактором и относилось к способности суждения или просто и не просто, к сообразительности. И ближайшим образом, лишь с появлением цифровых электронных машин, если исходить из компьютерной аналогии, такая практика стала ближайшим образом и аналитически разрабатываться в виде воспроизведения ситуационной осведомленности, рассудительности, способности высказывания, и осмотрительности, для конечных цифровых автоматов. Но может быть многое за то, что до сих пор это эффект черного ящика нейронных сетей, но не аналитически выверенное, алгоритмически прозрачное разложение. Иначе говоря, вне фрактальных распределений и производств, логика вообще никогда не существовала, и разве что в виде готового письменного и/или печатного продукта.
Короче, то, что, в общем и целом, фракталы могут быть отнесены к движениям, коль скоро, это колебания, особенность границы, которую они составляют. Но термин колебание может отсылать к приостановке, к покою, что хоть и частный случай движения, но есть, может быть множественно многообразен. И главное, покой и движение, это относительные состояния и тем более понятия. То, что в одном горизонте может быть движением при смене масштаба оказывается покоем, и иначе. Более того, само понятие частного случая, это эпифеномен границы, некое наспех составленное регулярное выражение, что призвано прикрыть подробности истории. Более того, диалектика не является цельным в себе куском дерева или металла. Хотя бы потому, что их может быть ближайшим образом две, материалистическая и идеалистическая. И диалектическая логика, в виду пусть и особенного, но формализма метода, может выполнять роль, кроме прочего, границы, что устойчива, и для той, и для другой. И все это теперь многообразие, может иметь самые разные линии пересечений и расхождений с многообразием границ, проявленных выше. Ни в малой мере, значимы могут быть различия формы и содержания, формальности и материальности, таким образом, как и общности и существования, коль скоро, могут быть содержательные материальные логики в отличии от собственно формальных и матезиса, как в самых различных науках, в виде приложений логик математических на основе ТМ, так и в виде формализованной диалектики или ее приложений. Но мало этого, все эти границы, это части так называемого естественного языка, и как таковые условности. И потому, коль скоро может быть признано, что сущность условности - это приостановка, то это фракталы, коль скоро, те, как раз, и состоят в приостановках, само подобии и складчатости. Отсюда, возможная сложность. Что тем более может возрастать в том смысле что все может иметь значение или просто и не просто имеет его. Фрактальная логика может быть в виде формальной дисциплины такой же всеобщей поверхностью языка, словно и любая иная формализованная дисциплина, и в то же время- это сущность самой условности, вторичности вторичной знаковой системы. Отсюда в любой конкретной ситуации полезно прибегать к оценке самой пользы, коль скоро, могут быть: полезные, бесполезные и просто вредные фракталы. Таково может быть первое приближение при прочих равных условиях. Если же они ни равны и приближение стремиться глубоко войти в предмет рассмотрения и изучения, то, и количество, и качество вопросов, могут нарастать, так что большая часть всех прежних очевидностей, если ни все могут быть дезавуированы, просто и не просто, словно возможные ложные в том числе и видимости морали или нравственности. Когерентность фракталов поэтому это не простой вопрос. Не просто было создать даже фокус такой когерентности, но коль скоро он создан, и множества Мандельброта можно рассматривать часами, то анализ может продвигаться далее. В известном, впрочем, скорее формальном смысле множество Мандельброта является условно логическим, условно формально фрактальным, коль скоро, хотя и размерность пространства дробная, это вполне четкое число, оно не колеблется. Не колеблются в моменте и остальные параметры рассмотрения такого фрактала, коль скоро они большей частью целочисленные, вида целых чисел значений итераций, хоть и их можно изменять. То есть параметры этой границы с хаосом сами по себе все же четкие. Словно и параметры, что можно определить для генератора случайных значений, коль скоро, тот теперь, словно и его теория, это граница универсальности с хаосом ближайшим образом для математики алгоритмического программирования. Но фрактальная логика начинается с того простого и не простого обстоятельства, что выделенные значения истинности могут быть колеблющимися, фрактально неоднозначными. Тем не менее, рассмотрение множества Мандельброта может быть нагляднейшим примером, для простого и не простого обстоятельства, каким образом покоящееся не изменяющееся многообразие, что видимо все же приостановлено, коль скоро, это геометрия, что хоть и не алгебра, но все же достаточно формализованная условная дисциплина, что лишь по соглашению что-то меняет,- все проблемы геометрии решают себя сами, после открытия решения, тем не менее, может меняться, колебаться, будучи приостановленным, в подобии самому себе. Конечно, диалектика может исходить из того, что как раз, форма или энтелехия, это источник движения- любого. Коль скоро, как раз первый двигатель, ум, что покоится, но может быть такой формой форм, что движет все чтобы то ни было, просто и не просто потому, что все чтобы то ни было любит первый двигатель, стремиться к нему. Но это долгий спор, есть ли время только мы, и наши желания и стремления или все же, вероятности пронизывают универсум и составляют его суть, и только часть такой стохастики, это наши желания. И более того, первый двигатель движет, но покоиться. И видимо теперь, вряд ли стоило бы настаивать на том, что этот покой абсолютен. То есть, граница покоя и движения, относительна масштаба, то есть иной границы, покоя и движения, коль скоро и движение относительно только иного движения. Исходным пунктом поэтому оказывается в таких теориях гетерогенность материи, природы. И коль скоро, природа рассматривается в целом в современной науке, и видимо относительно замкнуто от сверх естественного, то и деться таким процессам не куда, коль скоро, разные рода материи — это процессы, взаимное определение и разграничение в случайности, что пересечение необходимостей, оказывается неким исходным образом понимания. Но прежде всего, тот или иной, когерентный теперь образ общественного производства и, прежде всего, самого такого общества, в этом отношении может быть сознательным и бессознательным исходным пунктом различного рода идеализации и теоретических построений, для масштабирования способов участия людей в общественной жизни индивида и социума, социального упорядочения истории общества людей.
Все это, общее рассмотрение в целом, тем не менее, может напрямую не затрагивать, скажем, инженерное дело, что предваряет изготовление движущихся машин с помощью построений, что считаются не противоречивыми.
Впрочем, до тех пор, пока, управляемый хаос ни становиться, в известном смысле, источником движения и рабочим телом, словно в истечении газов в газотурбинных двигателях. Стабилизация истечения рабочего тела в таких двигателях сложный процесс, во многом достигаемый до сих пор методом проб и ошибок, и результат создается к заданному времени, только при увеличении скорости утилизации брака и рекреации новых серий экземпляров двигателей, пакет которых должен быть всегда в запасе. Как если бы существовало такое кружало, на котором такие двигатели лепились бы, словно из глины. Но может быть и более близкий теперь к технологиям CAD пример, когда в цифровом программировании проект следует за проектом, пакетами экземпляров, до тех пор, пока не будет достигнут приемлемый результат. После чего оказывается возможным самое простое и не простое копирование такого итога разработки, трансляции устойчивой цифровой информации. То, что интервал такого прохождения может быть не велик, мал не отменяет его совсем. Пассивное творчество, в этом смысле видимо стоит отличать от креативности, что покрывает действительные риски. Опыт всегда приходит сам с собой, иначе его просто нет, и не ошибается только тот, кто ничего не делает и тем самым видимо все же совершает ошибку. Умные идеалисты, исходно начиная с Канта легко признавали это, априори ничто без опыта, а опыт слеп без априори, каково бы оно ни было. С этим видимо можно и поздравить Джона Уика. Впрочем, и обучение может происходить с различной степенью интенсивности усвоения разработанных технологий.
Тем не мене эта метафора гончарного круга, если ни кружала, явно, и давно, не подходит для, во всяком случае, корректной теперь политической установки на управления обществом, в виде даже метафоры. Но времена драконовских законов и мер, памятны и, более того, регрессы локального характера все время воспроизводят известного рода необходимость в таких правилах относительно, прошлого, настоящего и будущего, пусть бы они и могли бы постоянно смягчаться. Но коль скоро, масштаб есть масштаб, и может не быть рыбы второй свежести, так и в известном смысле не может быть мягкого насилия такого рода. Вот почему, видимо Сартр прямо констатировал, пережив кроме прочего атомные бомбардировки, что же, что и на расстоянии, что мы не знаем и, вообще говоря, исходя их таких условий не может знать, все еще, что такое свобода, если, ни то простое и не простое обстоятельство, что свободы просто нет. Вот почему можно еще раз повторить, что событие это возможно первая и последняя, теперь, модальность свободы, а не модальность необходимости, которыми являются, так или иначе, все иные модальности, в том числе, и модальность возможности. То, что Лукашевичу удалось показать, что это может быть не так, и необходимость может вообще не выводиться в системе формальной модальной логики, только очередной умный способ примериться с необходимостью вывода. И тем более событие, словно модальность свободы не является синонимом случая, тем более несчастного. Тем не менее возвращаясь к логике, можно еще раз констатировать что все возможные расширения логики высказываний, что чувствительны к смыслу, вида модальной, многозначны и таким образом около составлены, почти не противоречивы. И это почти или около свидетельство: границы, приостановки, колебания, коль скоро не становятся от этого диалектикой противоречия и диалектической логикой, но остаются в общем смысле в виде формализованных исчислений частью теории множеств.
Что совсем не означает что, теперь всякий раз масса положительного содержания — это свобода, а все негативное содержание следует перевести в форму. Свобода в этом смысле — это не задача, в том числе, и не задача массы положительного содержания, когда, иначе, место под Солнцем может вдруг стать переполненным лучами светила или потоками пресной воды. И резонно, что свобода тем более, это незадача содержания негативного. Пусть бы и без познания необходимости, одно из гетерогенных определений свободы ни могло бы существовать, а без такого определения и общая равность объемов таких определений и способов бытия свободы была бы ущербна, словно и без случая, коль скоро, именно он отличает свободу от необходимости. И что же, вновь баланс нужды, необходимости, и по ту сторону крыла качелей, случая и произвола? В известном смысле, да, это таким же образом ближайшая к нам форма свободы, словно и сам произвол или случай, закон стоимости, что может выполняться только случайно. И потому все же, может быть многое за то, что это не свобода, а задача, дорога высвобождения баланс канатоходца.
Впрочем, превратить группу названий модальностей со странным аттрактором свободы, в актеров теперь известной логико- философской драмы, в известном театре академии может быть куда как знаменательно, но и куда как роковым образом формы сюжетов систем логик предсказуемо, и потому еще радикальные номиналисты иногда склонны считать системы родства фикциями. Зрители новостей в США могли быть в роли Заратустры, которому, только что спустившемуся в долину с горы медитации, и вошедшему в селение с вестью, - тайна Троицы велика сия, - что не только человек, но и Бог умер, упал в руки Байден. Что же, разве не поэтому имея известного рода позицию вненаходимости, М Фуко стал неким архивариусом, что исследует архивы культуры, в том числе, и систем родства, и семейные, с тем, что бы структуры, которые таким образом исходя из них создаются ни превращались бы кроме прочего, в решетки тюрьмы или интернирования.
Впрочем, нюансы смысла бездонны словно и удобство консьюмо, в развертывании производства удовольствия от потребительских благ, и потому можно самым разнообразным образом кружить и кружить в кортежах смысла, стараясь прояснить позицию и оказаться живым и умным на пусти к обретению действительного значения.
2. Условности ситуационной логики.
Кванторы экзистенциального существования.
Кванторы всеобщего экзистенциального существования.
Таковы могут быть названия для операторов общей логики в общей психологии живого. Впрочем, это могут быть космические постоянные, языковые постоянные, устойчивые операторы нарративов и сюжетов, принципы натуралистической этики, архетипы коллективного бессознательного, и т.д. Просто и не просто потому, что кванторы, какими бы они ни были, это сокращение от тех или иных переходов.
Сложность в том, что таких кванторов может быть и должно, и, как раз, в смысле существования, быть 2 пары.
И добавлять желание для двух строк во второй паре, как раз может быть наивно, коль скоро желание- это средний термин между возможными противоположностями, в динамике инстинктов или в производстве желания, коль скоро может быть производство против желания. Свобода или смерть, таким образом выглядят и теперь преимущественным возможным распределением со времен ВФР. Впрочем, удовольствие или латинизм- либидо. Но возможен, для второй пары, и условно академический жест: сексуальное удовольствие и удовольствие. Что таким же образом может не подходить, коль скоро, может быть признано отсутствие различия. Имена языческих богов, Эроса и Танатоса, могут отчасти помочь, только, видимо, таким же образом, ни всегда, коль скоро, язычество может быть предметом гонения и атеизм- воинствующим.
И дело ни только в том, чтобы всем угодить и никого мол ни обидеть, путь бы и это могло быть важным, но в действительной общности, словно таких существования и общности, последнего сокращения. Если множественные регионы станут выпадать обширными горизонтами, из рассмотрения, это не может быть ни слишком разумно. Впрочем, масштабирование и подстановки, на манер логик предикатов.
Коль скоро, речь может идти о микрофизике власти, то вполне могут быть уместны термины импульсов для операторов существования в виду физики. Тогда как операторы сокращения или общности, можно прямо и назвать: жизнь и смерть, что могут не иметь вид словосочетаний: импульс жизни или импульс смерти. Но это может провоцировать и нарушать покой менталитета модерна, коль скоро он все же способен на него, но и жив очевидно, в виду известного рода новизны, стремлением к которой и является, и что не покидает нас, беспокоить его, открытым термином смерть и отсылкой к такому событию. И коль скоро в позитивизме, что так или иначе, господствует, в виду кроме прочего технологий и цифровых технологий, это приоритетный покой, то это может сильно ограничить область значения и распространения поверхности, что претендует быть всеобщей разумной поверхностью разумного живого и, прежде всего, в образовании.
Номинализм таким образом может приоткрыть секрет свой значимости и, надо сказать, неувядающей молодости, коль скоро, слова условны, но пусть к безусловному лежит через условность.
Иначе говоря, не четкость, что очевидно может быть характером такой общей логики живого заранее может предполагать кортежи смысла, некие не одиночные последовательности имен, что могу называть, все же единичный оператор или квантор. И таким образом, могут быть фрактальные операторы и кванторы, словно, и фрактальные функции подобия. Коль скоро, эти кортежи смысла не безразличны к форме таких возможных фрактальных постоянных. Словно и в программировании кортежей их последовательность может быть важна. Самое твердое это колебания или если угодно вибраниум. И потому известного рода участие может состоять как раз в том, что бинарный код может и спасать от вынуждения повторения, тогда как самое твердое как раз оказываться чрезвычайно принудительным, пусть бы и исходное распределение феноменов, если ни сказать стереотипное, как раз, могло бы исходить из обратного. Желание посчитать логические фракталы, как раз может быть в известном отношении мотивироваться не задачей практик, речи и языка скорее, чем, стремлением привязаться к словам.
"СТЛА"
Караваев В.Г.