— Ксюша, как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, удерживая волосы Ксюши в руке и поглаживая ее спину, пока она выливает содержимое желудка в унитаз.
— Норм... — отвечает она, прерываясь, и снова издает эти характерные звуки. Я морщусь, внутри меня борются два чувства: сочувствие к подруге и желание рассказать все Марку.
Пролетарская неправа. Спичак имеет право знать, что скоро станет отцом, а как поступить в данной ситуации решать его. Но предать Ксюшу я не могу. Это ее тайна и только она решает, как поступить. В конце концов, мы все совершаем ошибки. Может быть, у Ксюши с Марком все будет хорошо, а если нет... У нее есть семья, которая никогда ее и ребенка не бросит.
— Нужна вода? — спрашиваю я. Ксюша поднимается с колен и открывает кран с холодной водой. Она выглядит бледной, кожа у нее холодная, а под глазами появились огромные синяки.
Я в очередной раз поражаюсь ее смелости. Ксюша собирается родить ребенка, отказаться от мечты стать актрисой, и она готова смириться с этим дискомфортом и тошнотой... Я не уверена, что смогла бы так же.
— Я ужасно выгляжу, да? — слабо улыбается Пролетарская, глядя на меня через зеркало.
— Не нужно это говорить, я и сама знаю. Мне кажется, мама догадывается. Скоро отец вернется. Если он узнает, будет скандал.
— Не преувеличивай. Твои родители тебя любят и примут любое твое решение, — я искренне в это верю. В конце концов, мы семья. Мы должны поддерживать друг друга. Это то, что моей маме нужно всю жизнь.
Она уже несколько раз звонила мне после моего возвращения в Москву, уговаривала поговорить с Артемом, и он звонил, но я не отвечала. Не могу. Сама не знаю почему, но не могу переступить через себя. У меня не было отца. Не было его в моем детстве, не было его в подростковом возрасте, и сейчас? Я уже взрослая, сформировавшаяся личность, и я не готова принять абсолютно чужого человека и называть его отцом. А если Артем наиграется и бросит нас с мамой? Что тогда? Мне придется залечивать свое разбитое сердце? Конечно, "кто не рискует, тот не пьет шампанского", но я трусиха. Риск не для меня. Я подумаю сто раз, прежде чем сделать что-то. Взвешу все за и против...
Только в одном случае моя система сломалась — с Коробковым. Я позволила себе необдуманные поступки, почти пустила Костю в свое сердце, но потом разум взял верх.
Мы не виделись почти две недели. Не знаю, была ли это случайность, или же Коробков решил, что нам лучше не встречаться, но факт остается фактом: учась в одном университете, мы не пересекались. Я даже его машину ни разу не видела. Это только лучше. Я старалась не думать о Кости, и мне кажется, мне это прекрасно удавалось.
— Мне страшно, Марин. Вдруг я не справлюсь? Ребенок — это такая большая ответственность.
— У тебя все получится, Ксюш. Главное — верь в себя, — обнимаю я подругу и целую ее в щеку. Ей сейчас особенно нужна поддержка, и поскольку я единственная, кто знает о ее беременности, я обязана поддержать Ксюшу.
Пролетарской становится немного легче, и мы идем на пару. Не знаю, почему, но на последнее время Марк перестал общаться с нами, только кивает головой издали и сразу уходит. Я спрашиваю Ксюшу, что случилось между ними, но она молчит, как партизан... На лекциях с упорством записываю все слова преподавателей. Уже собралось несколько пропущенных занятий из-за того, что слишком часто просыпаюсь и пропускаю первые пары. Думала бросить работу в ночном клубе, но деньги... Зарплата, хорошие чаевые... Благодаря этому я могу позволить себе покупать вещи, которые мне нужны, хорошо питаться и, главное, не просить денег у мамы. Кстати, пришлось признаться маме, что я подрабатываю, но я опустила некоторые детали. Маме я сказала, что работаю в библиотеке всего четыре часа в день и по совместительству занимаюсь. Я не люблю лгать, но эта ложь в благо, как говорят. Зачем приносить маме лишние переживания? У нее и так хватает забот из-за вновь объявившегося моего отца.
После лекций захожу в столовую, покупаю хот-дог и кофе в автомате - времени на обед в общежитии нет. Нужно быстро переодеться и оперативно добраться до клуба. Сегодня я заменяю Машу - буду обслуживать не просто VIP-столики, а VIP-кабинки. Девчонки рассказывали, что там бывают такие чаевые, что это весьма заслуженная награда. Переодеваюсь в спешке, кладу туфли в сумку и туго заворачиваюсь в куртку, выхожу на улицу. Полная метель. Октябрь, но кажется, середина зимы. Ветра сумасшедшие, холодные, северные. Прихожу в клуб, промерзшая до костей, с зубами, бьющими друг о друга. Сразу же надеваю форму - черное платье, белый фартук, все выглядит прилично, но на моей фигуре фартук сидит слишком плотно. Грудь едва не выпадает, бедра слишком обтянуты, поэтому приходится делать маленькие шаги. Некоторые пытались пожать мне руку, но благодаря Андрею, бармену, всегда помогающему мне, нам удалось избежать таких ситуаций, и я вполне довольна этим.
-Марина , готова? - заглядывает Жана Леонидовна в комнату для персонала.
-Да, почти, - киваю и завязываю фартук.
-Не подведи, девочка. У нас очень важный клиент, и он находится в той самой кабинке, которую ты должна обслуживать.
-Не подведу, Жана Леонидовна , - заверяю с улыбкой. Я не разделяю ее излишнего волнения. Я знаю свою работу и делаю ее хорошо. Мне нужно только уметь бегать с подносом. Главное - ловкость рук. Однако вся моя храбрость и смелость исчезают, когда я вхожу в VIP-кабинку, чтобы принять заказ. Там сидит не просто клиент - омерзительный на вид, толстый и саловатый взгляд, оценивающий, и это не только он. У его ног одна из наших стриптизерш, и она (неловко говорить об этом, Боже мой) делает ему ему то самое.
— Присоединишься? — насмешливо спрашивает боров, втягиваясь в губы едкий дым сигареты.
— Простите, я... Простите, — бормочу я, краснея и отвернувшись. Может быть, мне пора уйти, но ноги мои казались привязанными к полу.
— Принеси мне коньяк с лимоном, — мужчина снова усмехается.
Не оборачиваясь, я киваю и быстро выбегаю из кабинки. Тяжело дыша, я опираюсь на барную стойку и пытаюсь стереть неприятную сцену перед глазами. Я, конечно, понимала, что некоторые девушки здесь не против такого способа заработка, но черт возьми... Он же такой старый, неприятный. Как можно только такое... Как можно продать себя?.
— Что случилось, Марин? — Андрей освободился из бокса и подошел ко мне, накрывая мою ладонь своей.
— Что случилось? — Я покачала головой.
— Все хорошо. У меня есть заказ из VIP-бокса. Коньяк с лимоном. Пойду. ее придется прижать к груди, чтобы случайно не разбить дорогую бутылку. Руки трясутся, и ладони потеют. Надеюсь, мне больше не придется видеть эту картину. Улыбнувшись, я вхожу в бокс. Там один мужчина. Он сидит на диване и курит, раскинув руки на спинку.
— Ваш заказ, — подхожу к столику на скрипучих ногах, ставлю тарелку с лимоном, бутылку и стакан.
— Налейте, — он кивает на бутылку, при этом разглядывая мою грудь. Глубоко вздохнув, я наливаю коньяк в стакан и готовлюсь уйти, но в следующий момент огромная ладонь с шумом приземляется на мою попку, и я падаю на колени перед ним.
— Отпустите меня. Пожалуйста, отпустите, — кричу, хватаясь за его руки и ноги, пытаясь вырваться. Тошнота подступает к горлу, когда его потные руки забираются под подол короткого платья.
— Девственница , что ли? — усмехается мужчина, лижа мою шею.
— Может быть, я доплачу. Очень уж хочется попробовать Девственницу. Ужас охватывает мое тело. Я понимаю, что не смогу с ним справиться. Я панически пытаюсь узнать, что делать? Я беру стакан и бросаю его содержимое прямо в его отвратительное лицо. Мужчина, явно не ожидавший такого поворота, останавливается на мгновение, и я, воспользовавшись его растерянностью, выбегаю из VIP-бокса и бегу в комнату персонала. Мне никогда еще не было так страшно. Очень страшно. Хватаюсь за колени и прижимаю их к груди, пытаясь снять дрожь в теле. Слезы катятся по щекам, и я не в силах их остановить.
— Марина! — кричит Жана Леонидовна, входя в комнату и схватив меня за руку.
— Что ты творишь, ты идиотка? Знаешь ли ты, кто это? Это депутат. Он заседает в Госдуме. Одним его словом он может закрыть наш клуб.
— Он... он... он хотел... меня... — всхлипываю я.
— И что? Ты думаешь, что это что-то изменит? Тебе придется вернуться туда.
— Нет... — покачала головой. — Нет, нет...
— Так и знала, что с тобой не обойдется без проблем.... Через несколько секунд в комнату персонала входит Андрей, и я чувствую, как краснею от стыда. Его сочувствующий взгляд вызывает новую волну слез.
— Принеси Марине воды и успокоительное.
— Может, не надо, Жана Леонидовна? Пусть она идет домой.
— Неси, я сказала. Не видишь, у нее истерика. Я беру стакан из рук Андрея и жадно пью воду. Возможно, он действительно положил успокоительное, потому что через несколько минут слезы перестают течь, и появляется приятная усталость в теле. Я больше не испытываю страха. Мне легко и хорошо... Голова, правда, слегка кружится, но это приятное ощущение. "Ой," хихикаю я, еле удерживаясь на ногах и запутавшись в своих собственных ногах. Андрей ловит меня, чтобы я не упала.
-Хорошо, Андрей, приступайте к работе, говорит Жана Леонидовна, беря меня под руку. Я сама помогу Марине.
-Но, Жана Леонидовна..." возражает Андрей.
-Ты же знаешь, что будет , если я позвоню начальнику..." Я не понимаю, о чем они говорят. На самом деле, я ничего не понимаю. В моей голове туман, ноги дрожат... И мне так жарко. Мне так жарко, что хочется снять это ненавистное платье и почувствовать свежий воздух на коже...
-Я привела ее Виталий Владимирович, ," пытаюсь я открыть глаза, услышав голос администратора, но мои веки настолько тяжелые, что мне ничего не удается. Через мгновение мое тело взмывает в воздух, а затем опускается на твердую поверхность. Повернув голову в сторону, я вздыхаю и погружаюсь в забытье...
продолжение следует...
