Предыдущая, четвёртая глава *** Начало, первая глава
Эта история повторялось изо дня в день, словно заевшая заезженная пластинка. Как бы Наташа не старалась, что бы ни делала, мать все равно находила, за что её упрекнуть. Всегда указывая на одни лишь ошибки и совершенно не поощряя ничего, из того, что делала Наташа. Словно для неё это было само собой разумеющимся. Девочке так хотелось простого материнского: «Я тобой горжусь! Ты молодец! Ты со всем справишься!», но вместо столь добрых и нужных ей слов она слышала только то, что вырастет никчёмной. Мама говорила, что у неё уже всё из рук валится, ухаживать она за собой не умеет, выглядит как пугало огородное, так ещё и оценки приносит плохие. За учёбу было обиднее всего, ведь у Наташи никогда не было троек, но маме нужны были от неё одни пятёрки…
Помотав головой, Наталья избавилась от морока воспоминаний. В последнее время она и забыла о своём детстве, старалась не вспоминать, словно нарочно вытравила из памяти, чтобы снова и снова не пропускать через себя пережитую боль, и вот теперь нахлынуло. Возможно, так сказывалось желание оправдать себя в собственных же глазах? Твердя, какая у неё никчёмная дочь, Валентина Николаевна время от времени не забывала упомянуть и тот факт, что в старости ей некому будет стакан воды подать, ведь у дочери всё продолжит валиться из рук. Глаза защипало от навернувшихся слёз.
К Наталье приблизилась женщина и сообщила, что директор немного задерживается на планёрке. Она любезно предложила выпить кофе, но Наталья лишь отрицательно покачала головой. Перед глазами поплыло очередное воспоминание из прошлого. Очередная вспышка боли заклокотала в груди, полилась по венам раскалённым металлом.
Это случилось зимой, когда Наташа простудилась. Девочка болела почти неделю, но Валентина Николаевна только отмахивалась, говорила, что у дочери не получится смухлевать и прогуливать учёбу. Однако у Наташи поднялась высокая температура, кашель стал непрекращающимся. Фельдшер скорой помощи сразу сообщил, что у девочки бронхит, а так как температура слишком высокая, отказываться от госпитализации нельзя. Так Наташа оказалась в детской больнице. Там все дни казались однообразными и серыми. Кормили невкусно. Таблетки, уколы и капельницы по расписанию… И самое обидное было для Наташи то, что всех детей навещали их родители, ежедневно привозили угощения и вкусную домашнюю еду, а Валентина Николаевна не спешила к дочери. Когда она, наконец, приехала, смерила Наташу ледяным взглядом, вздёрнула нос и проворчала, что даже здесь дочка за собой не следила.
- Ну что, ребёнок, как ты тут, выздоравливаешь? Когда будешь готова к труду и обороне? – Наташа села рядом, взяв маму за руку
- Скоро! Поправляюсь… Скучаю только по тебе очень. Почему ты только сейчас приехала? А ещё приедешь? – У девочки на глазах заблестели слёзы, а мать лишь отмахнулась.
- Ну, чего ты нюни распустила?! Работаю я с утра до ночи, приходится мне пахать ради твоего же, дочь моя, блага. Ты же прекрасно знаешь, как даются деньги. Это тебе не в куколки играть и в потолок плевать. Ты здесь сейчас отдыхаешь, а я пашу, как проклятая, чтобы было на что одеть и накормить тебя.
Валентина Николаевна вручила дочери связку апельсинов и удалилась так же неожиданно, как и пришла, оставляя Наташу в полном недоумении. Ей действительно тогда было очень плохо, и в больнице, и от того, что у неё был тяжёлый бронхит. Больно, грустно и одиноко… Вот только до неё и дела никому не было. Даже собственной маме.
Наташа поправилась, вернулась домой, и казалось, что мама тоже успела соскучиться по ней, ведь стала иначе общаться с дочерью, вроде как даже приветливее? Однако однажды она сообщила девочке, что они должны серьёзно поговорить.
- У меня для тебя новости, дочь. Ты поедешь жить в интернат. Представляешь, у меня знакомая там работает, сказала, поможет с устройством. Будешь там бесплатно жить за счёт государства, – У Наташи побежали мурашки по спине, а на глазах вновь проступили первые капельки слёз.
- Нет… Нет, ты же не серьёзно?! Мамочка… Зачем ты так? – Девочка остановилась на полуслове, понимая, что если сейчас скажет ещё хоть что-нибудь, слёзы хлынут из её глаз, а может у неё и вовсе начнётся настоящая истерика.
- Ну а что?! Следить мне за тобой некогда, а там ты будешь под круглосуточным присмотром. Кроме того, мне нужно и о себе подумать, а с тобой некогда совсем. В общем, решение принято, и твоего мнения я не спрашиваю.
Теперь девочка зарыдала по-настоящему. Она осознала, что мама не любит её совершенно, раз решила избавиться и отдать на обеспечение государства. А как иначе можно было назвать такое решение? Наташа ведь ничего не просила, всегда довольствовалась тем, что у них было. Она помогала матери по дому, никогда ни чем не напрягала ту, все уроки делала самостоятельно, так зачем же отправлять её в интернат?
- Мама, не отдавай меня туда… Умоляю тебя!.. Ну пожалуйста!..
Но Валентина Николаевна категорически отказалась слушать свою дочь, и так Наташа стала жить в интернате. На каникулы, правда, мать забирала девочку домой, такими были правила, а так может и не забирала бы вовсе, предоставили бы ей такую возможность. Но в доме теперь было неспокойно. Там появился дядя Игорь, молодой - вернее, не очень молодой - человек матери. Мать порхала перед ним, словно пчёлка, все лучшее отдавала ему и о дочери словно и не вспоминала. Наташа никогда не чувствовала, что она хоть раз по ней скучала. Но девочка, даже несмотря на ситуацию в доме, не обижалась. Она согласна была жить так, да даже хуже, лишь бы не возвращаться в интернат. Но наступал учебный год и её снова везли в этот казённый дом...
СЛЕДУЮЩАЯ, ШЕСТАЯ ГЛАВА