За окном медленно падал снег; ветра не было и снежинки опускались медленно и спокойно. Иван Григорьевич, не отрываясь, смотрел в окно на эти красиво падающие лёгкие пушинки, а рядом слышался стук клавиш -это сотрудница в голубом медицинском костюме вносила его паспортные данные в компьютер. Наконец, она последний раз стукнула клавишей и повернулась на крутящимся стуле к Геннадию:
-График посещений на стене, ознакомьтесь; а потом негромко крикнула:
-Матвевна, забирай!
Откуда -то из двери выплыла дородная тётка в синем цветастом халате и грубоватым голосом скомандовала:
-Вставай, дед. Пошли переодеваться.
Это «дед» больно резануло слух: никогда ещё его так не называли, да и сам он себя таким уж дедом не считал: 66 -какой дед? Пожилой мужчина.
Он встал и как -то сгорбившись, словно на спине нёс тяжёлый мешок, пошёл за тёткой.
-Папа, пока; я навещу тебя -донёсся до него торопливый голос Геннадия, но Иван Григорьевич даже не оглянулся.
После душа его переодели в клетчатую коричневую пижаму ; и та же тётка повела его по коридору. Она открыла дверь в комнату и показала ему на застеленную кровать:
-Вот твоё место. Тумбочка тоже твоя, можешь сложить туда свои вещи -она неспеша выплыла из комнаты, а Иван Григорьевич огляделся.
Комната больше походила на больничную палату: три кровати, три тумбочки, стол и два стула. Отличием служили яркие шторы на окнах да цветочные горшки на подоконниках.
На одной кровати спал мужчина, отвернувшись к стенке; на другой сидел и подслеповато щурился на Ивана старик лет так около восьмидесяти.
-Проходи, друг, не стесняйся. Теперь это и твой дом тоже. Меня Михалычем зовут, а вот его -он ткнул пальцем в спящего -Борис. А тебя как величать?
-Иван -Иван Григорьевич подошёл к своей кровати и горестно опустился на неё, поставив на пол свою сумку с вещами. Не было ни сил, ни желания раскладывать свои вещи. Да всего -то теперь его вещей была одна небольшая сумка.
-Ты одинокий, что ли? -снова спросил Михалыч и Иван Григорьевич коротко ответил:
-Теперь да.
Ему совсем не хотелось разговаривать. Хотелось спрятаться в какой -нибудь уголок, чтоб никто не видел, как ему тяжело и больно; и дать волю своим мужским слезам. Но такой возможности не было. Михалыч понял состояние нового соседа и произнёс:
-Ладно, Иван, не буду приставать с расспросами -и вышел, шаркая, из комнаты.
Вошла немолодая женщина в медицинском халате:
- Добрый день, Иван Григорьевич! Меня зовут Анна Ивановна; давайте измерим давление -она надела ему на руку манжетку и нажала на кнопку пуска тонометра.
-У Вас повышенное давление. Переволновались, наверное? Я сейчас Вам таблетку принесу, а завтра утром Вас врач осмотрит. А почему Вы вещи не раскладываете? Может, вам помочь?
- Спасибо, не надо. Сам разложу – отказался Иван Григорьевич.
Когда она вышла, Иван Григорьевич поднялся и стал выкладывать нехитрые свои пожитки в тумбочку, а потом лёг на кровать. Медсестра принесла таблетку, он её выпил и закрыл глаза. В комнату кто -то тихо заглянул, но Иван Григорьевич глаза так и не открыл.
-Заснул -услышал он мужской голос.
Говорят: « Беда одна не ходит», вот и у Ивана одна беда за собой другие притащила. С женой Марией они прожили вместе 40 лет. Всё в жизни было: и ругались, и обижались; но вот чего никогда не было, так это измен. Ещё в институте Иван учился, когда встретил свою Машеньку. На танцах встретил. В то время в парке на танцплощадке, огороженной металлическим резным забором от остальной части парка, по выходным танцы устраивали; и молодёжь туда валом валила. Иван с другом Петром тоже туда ходил, и однажды увидел в толпе танцующих симпатичную темноволосую тоненькую девушку. Она танцевала со своей подружкой и постоянно улыбалась своей белозубой улыбкой. А когда заиграла медленная музыка, Иван быстрым шагом, боясь, чтобы девушку не перехватил какой -нибудь франт, подбежал к ней и потянул за руку:
-Пойдём, потанцуем?
Девушка не ломалась, сразу пошла и танцевала очень легко, словно летала. Танец закончился и Иван неохотно проводил девушку на место. А когда снова заиграла музыка, опять ринулся к девушке. И танцевал с ней весь вечер. А потом с Петькой напросились подружек проводить. Так и началась их любовь. Машенька училась в педучилище на последнем курсе; у одинокой бабушки вместе с подругой снимала комнату. А сама она была из деревни, что в 100 км от их города. Они одновременно с Иваном закончили обучение. Маша стала в школе преподавать, а его на завод по распределению направили. Сначала в отделе копировщиком работал, потом опыта поднабрался и инженером -конструктором стал. Так на своём заводе всю жизнь и проработал. Через год после знакомства они поженились. Свадьбу сыграли скромную -родственников ни у него, ни у неё много не было. Поначалу жили у родителей Ивана, а через два года ему квартиру дали, как молодому специалисту. Квартира была однокомнатная, но зато в новом доме. Они были счастливы. Омрачало только то, что детей не было. Лишь через три года Машенька забеременела и родила мальчика. Всё было хорошо, но через день, вроде как здоровый ребёнок, умер. Пришёл в палату к Маше врач и сообщил эту весть:
-У Вашего ребёнка СВДС.
-Что это такое? -похолодела Маша
-Синдром внезапной детской смерти. Он умер во сне.
-Почему? -закричала Маша
-Никто не знает причину. Произошла остановка дыхания.
И Маша, и Иван тяжело переживали своё горе, которое ещё больше сплотило их маленькую семью. Когда боль немного отпустила, они стали надеяться, что ребёнок ещё будет, но тщетно. Больше беременность не наступала. И однажды они сообща решили, что семья без детей -не семья, и взяли ребёнка из дома малютки. Они не просто стали опекунами, они усыновили маленького Геночку и стали воспитывать его, как родного сына. Гена рос послушным, добрым мальчишкой. Учился неплохо -и пятёрки были, и тройки. После школы в институт поступил на юриста учиться. Закончил. Жениться собрался. Родители ему квартиру однокомнатную купили. У самих уж к тому времени трёхкомнатная была. Потом у Гены дочь родилась и стал он родителей уговаривать родственный обмен совершить:
-Пап, ну неужели вам с мамой однокомнатной не хватит? А у меня семья, дочь. Потом ещё дети будут. Нам одной комнаты мало.
И уговорил. Они с Машей так своего сына любили, на всё ради него готовы были пойти; а тут какая- то квартира! Да что им, действительно, одной комнаты мало будет? Обменялись, переехали. Время шло, Маша на пенсию в 55 вышла, Иван ещё работал; детям помогали по -возможности, хотя Гена и так не бедствовал. Дачу свою сыну подарили – самим -то тяжело с годами содержать её стало. Так и жили -в гости друг к другу ходили, праздники сообща праздновали. А потом первая неприятность в семью закралась: уволили Ивана. Ему уже 60 исполнилось, так на его место молодой пришёл; похоже, какого -то высокого чина родственник. Опыта никакого, а сразу начальником участка поставили. Для Ивана это ударом стало: всю жизнь он отдал заводу, а теперь стал ненужным. Затосковал он дома, никак не мог занятие себе найти, чтобы отвлечься, и всё угрюмей становился. А жена за него переживала сильно; убеждала, что на пенсии им даже лучше будет -могут отдыхать поехать или в санаторий, например. Но Иван соглашался, а сам то и дело у окна останавливался и будто замирал, ничего не видя и не слыша вокруг. Смотрела на него Машенька и сердце кровью обливалось. А потом вторая беда приключилась; даже не беда, а горе невосполнимое -с Машенькой инсульт случился. Неделю пролежала в больнице без сознания и не стало самого близкого Ивану человека. Мир для него стал совсем чёрным. Геннадий приходил, уговаривал его смириться с бедой, оглянуться вокруг -жизнь -то продолжается, «нельзя в себе замыкаться», но отец словно не слышал ничего. А однажды сын предложил:
-Папа, ты извини меня, но может, на меня дарственную напишешь? Вон что с мамой случилось, а если с тобой?
-Так я на тебя завещание оставлю.
-Завещание -завещанием, а дарственная надёжнее; не надо будет полгода ждать, чтоб в наследство вступить. Ты не волнуйся, так и будешь в своей квартире жить, я тебя не потревожу. Как навещал, так и буду тебя навещать; а бумага эта будет лежать до поры.
Капал, капал потихоньку, и пробил брешь в мозге отца -согласился, отписал квартиру. Год и правда, ничего не менялось: Иван почти каждый день на могилку жены приезжал. Разговаривал с ней, как с живой, цветы привозил. И однажды ему прямо там, на кладбище, стало плохо. Увидели это посторонние люди, скорую вызвали. Увезли Ивана Григорьевича с инфарктом. Месяц в больнице отлежал; а когда выписывали, врач сказал Геннадию, что за отцом уход нужен, режим и никаких стрессов. Хотел было сын отца к себе забрать, да жена воспротивилась:
-Лучше я к нему ходить буду: готовить да убирать, чем в нашей квартире старческим духом всё провоняет. Не обижайся, Гена, но ведь так и будет.
Геннадий согласился:
-Отцу в привычной обстановке спокойнее будет; а Лена ему и обед, и ужин приготовит, и бельё постирает.
Но через какое -то время подруга Лены похвасталась, что большой дом в коттеджном посёлке покупают; и Лена иззавидовалась:
-Гена, давай тоже дом купим? Ну что эта квартира? Вечно соседи над головой топают, да сверлят. А там чистый воздух, цветы и никто не помешает. Денег хватит, если дачу продадим, свою квартиру, ну и квартиру отца.
-Как квартиру отца? -удивился Гена -а он где жить будет? Или мы его с собой возьмём?
-Да нет, конечно; никуда мы его брать не будем. Сам посуди -он после инфаркта, за ним профессиональный уход нужен. А я что? Ну обед приготовлю, давление измерю и всё? А ночью -то меня рядом нет. А если с ним ночью плохо станет, ты не думаешь об этом? Ему лучше будет там, где врачи.
-Ты про дом престарелых говоришь?
-Да, именно про дом престарелых. Там врачи рядом, психологи. Да что ты, в самом деле, так этого боишься? Ну, сам посуди и взвесь все «за» и «против». Он сейчас замкнулся в себе, ни с кем разговаривать не хочет, а там много людей, его ровесников. У него интересы появятся, оживёт сразу.
Геннадию жалко было отца в дом престарелых сдавать; да и перед знакомыми неудобно как -то. «Но и Лена права -отцу с людьми будет лучше. А то сидит один дома, даже на улицу выходить не хочет. А если, действительно, ночью плохо станет, а рядом никого? и тут же его мысли переключились - Ох, свой дом -это ж так здорово! Иметь свой дом, это не то, что квартиру в «человейнике»! Фильмы смотришь -там герои так гордо по лестнице спускаются со второго этажа; комнаты огромные, потолки высокие; а бассейн?! Дух захватывает! А что отец? Не на улицу же мы его выгоним. Наоборот, от общения с людьми ему веселее будет, и врачи рядом, в случае чего -всегда помогут».
Долго думал Геннадий, наконец, уговорил свою совесть замолчать;
Заехал к отцу в гости и завёл разговор:
-Отец, мы хотим дом купить.
-Идея хорошая.
-Но для этого нам свою квартиру продать нужно, ну и твою тоже.
-Меня куда деть собираетесь? К себе, а может, на улицу?
-Что ты говоришь, на какую улицу? Я бы взял тебя к себе, да Лена против; говорит, за тобой профессиональный уход нужен, а мы же не медики; да и кроме этого, с людьми тебе больше общаться нужно, а -то скоро и разговаривать разучишься. Мы решили тебе хороший пансионат подобрать, где опытные врачи, сиделки…
-Да не в том я ещё возрасте, чтобы сиделки за мной ухаживали.
-Это я к слову. Но врачебный контроль тебе нужен постоянно. Я за тебя волнуюсь: вдруг ночью опять тебе плохо станет? А там наблюдение медсестёр круглосуточное.
-Значит, в дом престарелых сплавить хотите? Ну, спасибо, сын. Вот зачем тебе дарственная нужна была: чтобы от меня избавиться и себе квартиру мою забрать?
-Ты меня не так понял, папа, мы же о тебе заботимся.
Слушал Иван Григорьевич сына и так ему обидно стало, что избавиться от него сын задумал; так тяжело на душе, что он даже спорить не стал:
-Делайте, как хотите. Быстрее с этим светом расстанусь и с Машенькой своей встречусь, а вас от себя освобожу -сказал, и вышел из комнаты, чтобы ненароком не показать сыну свою слабость.
Геннадий подсуетился: быстро нашёл подходящий дом престарелых в соседнем районе и с главврачом договорился; документы нужные собрал, а потом привёз Ивана Григорьевича в этот дом.