Позже Глеб десятки раз спрашивал себя, почему не сбежал оттуда сразу. Он таращился на старуху, как мышь на кошку, но так и не сделал ни шага. Ноги словно приросли к земле.
- Та насмешливо посмотрела на вмиг поглупевшего парня и неожиданно сердечно улыбнулась. Гостеприимно открыла дверь хижины и проскрипела на высокой ноте:
- Да не бойся ты меня. Слухами земля полнится, да не всякий слух правдив. Знаю я, как от напасти тебя избавить. Зайди, чайком попою. Посидим да поговорим ладком.
Глеб мялся, поглядывая на старуху, не в силах, ни зайти к странной женщине, ни дать дёру. Надежда на спасение цепко держала его на месте: "Вдруг поможет?“. Ночные страхи, съёжившиеся при свете дня, внезапно вымахали до размеров гигантских монстров. Время, обычно лениво текущее по часовой стрелке, бешено и неумолимо понеслось вскачь. Страх схватил за горло ледяной рукой. Как ничтожно мало времени осталось до ночи. И как он беззащитен перед чудовищем, которое преследовало его.
Глеб немного постоял, взвешивая варианты своего выбора на весах страха. Гибель от клыков мнимой Марины показалась страшнее, и он шагнул вперед, надеясь, что уж со старухой как-нибудь справится.
Старуха одобрительно кивнула и, не оглядываясь, засеменила в дом. Глеб вслед за ней протиснулся в узкий дверной проём и огляделся. Единственная комната в доме вызывала впечатление простоты и уюта. Деревянный стол, на крытый кружевной скатертью. Такие же деревянные стулья с цветными ковриками на сиденьях. На столе бесхитростно прелестный букет ромашек, пузатый самовар и большая тарелка с оладьями. На окнах чистые бирюзовые занавески. Вдоль стены сияющая чистотой печка. В углу приютилась кровать с накинутым сверху диковинным покрывалом, расшитым птицами и причудливыми цветами.
Приятно пахло травами, развешенными вдоль стены, и выпечкой. В углу стояли иконы. Глеб подошёл к иконостасу и перекрестился, впервые в жизни истово моля Бога о помощи. На душе стало легко. Чёрная ведьма не стала бы держать в доме иконы, значит бояться нечего.
Пока Глеб осматривался, хозяйка разливала в чашки чай и раскладывала по блюдцам ароматное морошковое варенье, приговаривая:
- Знаешь, поди, как меня кличут. Акулиной. Не бойся. Глядишь, с моей да божьей помощью и одолеешь вражину.
Глеб осторожно сел на краешек стула, украдкой посмотрел в лицо женщины и окончательно успокоился. Лицо как лицо. Простовато добродушное, улыбчивое, с сетью морщинок - следами прожитых лет. Немного блеклые синие глаза. Глеб усмехнулся про себя, куражась над своей трусоватостью: "Обычная старушка. Ничего особенного. Надо же так струхнуть, что везде мерещатся хищные глаза Марины. Кому рассказать - засмеют. Такой бугай и пожилой женщины испугался".
Только сейчас Глеб понял, как проголодался. Уже не стесняясь, он торопливо схватил оладушку и обмакнул её в жёлтый сироп. Откусил и замычал от удовольствия, не замечая, как по подбородку потекла душистая жёлтая дорожка. Казалось, он ничего не едал вкуснее этих оладий, которые таяли во рту и оставляли во рту сладкий морошковый привкус. Жадно проглотив одну, он снова протянул руку к дымящейся тарелке. Акулина довольно заулыбалась:
- Да ты ешь, ешь. Кого мне ещё кормить? Не часто гости наведываются. Чайком то запей. Вкусный. С лесными травами. У себя в городе не найдёшь поди такого.
Парень помотал головой с набитым ртом, прожевал и засмеялся:
- Спасибо. Попозже выпью, как остынет немного. Не привык такой горячий пить.
Немного замялся и выпалил:
- Бабушка Акулина, а кто такая эта Марина? Почему она выбрала меня своей жертвой? И что мне теперь делать?
Акулина поправила платок на голове и пристально посмотрела на Глеба. Серьёзное выражение лица стёрло старческую, мягкую улыбку:
- Ох, в опасный переплёт ты попал, парень. Вампирша эта Марина. Голод у неё сейчас, вот и ищет свежую кровь.
Паника снова накрыла сбивающей с ног волной. Стены избушки поплыли. Глеб зажмурился: "Такого не бывает. Я просто сплю. Чудовище, избушка, колдунья Акулина. Напился в клубе паленой водки, вот и снится всякая чушь". Парень изо всех сил ущипнул себя, чтобы проснуться, открыл глаза и с разочарованием понял, что ничего не изменилось. Он сидел избушке, и на него всё также внимательно смотрела Акулина. Глеб тяжело вздохнул: " Значит не сплю. Нужно как-то выбираться из переделки, в которую так неудачно вляпался".
С тоской глянул на Акулину:
- Но почему я?
Акулина пожала плечами:
- Да кто их разберёт этих вампиров? Может, понравился ты ей. Городской. Видный. Тоже ведь баба, хоть и нежить. А может твоя кровь как-то особенно пахнет.
Глеб напряжённо замер, слушая старуху. Забытые оладьи давно остыли на тарелке.
- Что мне делать то теперь? Ты мне поможешь?
Акулина закивала головой:
- Помогу-помогу. Да что ж ты чаёк то мой не попробовал?
Глеб на автопилоте взял кружку и с удивлением хлебнул остывший чай: "И правда вкусно. Нужно будет спросить, как она его заваривала". Внезапно голова закружилась. Мысли о вампирше утонули в вязком тумане. Словно издалека до него донёсся ехидный старушечий смех и встревоженный голос Глафиры:
- Беги оттуда, беги! Спасайся.
Под окнами протяжно завыли волки.
Шатаясь, Глеб добрел до двери и рухнул без сознания на пороге.
Продолжение выйдет завтра в 19.00