— Ой, Оксанка, кажется сейчас ливанёт,-- десятилетняя Ульянка еле поспевала за старшей сестрой, с трудом волоча полное лукошко белых грибов. — До дому не успеем.
Оксана подняла голову вверх.
— Ух ты, чёрные то какие. Сильный однако ливень будет, а то и с градом. Точно не успеем. Знаешь что, пошли на опушку.
— В ведьминой избе укрыться хочешь? —ужаснулась девочка.— Нельзяяя. Тятенька строго наказывал стороной обходить.
— Ну и оставайся тут, — Оксана решительно свернула с тропинки. — А я пошто мокнуть буду? Ещё и градом прибьет.
Оглянувшись по сторонам, как будто желая убедиться, что никто не видит, Ульянка посеменила следом.
На поляне, где стояла заброшенная избушка, даже трава не росла, ни былиночки не было. Сестры поднялись на ветхое крыльцо и замерли в нерешительности. Осмотрелись, тучи над головой стали ещё чернее, казалось, будто ночь вот-вот настанет.
— Ну что встала? Ступай в избу, — Оксана придержала тяжёлую дверь.
— Не, ты передОм давай, — испуганно прошептала Ульянка.
— Тьфу, —разозлилась Оксана и переступила порог. — Ну, видишь нет никого? Ведьма померла давно, изба пустая.
— Неет. А дух ведьмин остался, бабки у колодца сказывали,— Ульянка переминалась с ноги на ногу и всё так же стояла снаружи.
Но тут сверху обрушилось столько воды, что девочка вмиг оказалась возле сестры. Правда вымокнуть все же успела.
— Вот же малохольная, — ругаясь, Оксана натянула на сестру свою кофту. —Захвораешь, что я тяте скажу.
Какое-то время сёстры наблюдали за разбушевавшейся непогодой через открытую дверь, но вскоре им это надоело. Ульянка присела на пол недалеко от входа, а Оксана стала осматривать избу. Всё было покрыто пылью и паутиной и ничего интересного не наблюдалось.
— А это что такое? — вдруг девушка достала из за печи небольшого размера глиняный сосуд, испещренный странными закорючками.
—Не трогай, — испуганно попросила сестра. — Пожалуйста.
— Ох и пужливая ты, Ульянка, — Оксана засмеялась. — Я только посмотрю и назад положу.
Она открыла кувшинчик и почти сразу закашлялась.
— Фу, ну и смрад, — сказала, заталкивая пробку обратно.
Ливень кончился сразу, как только девушка поставила сосуд на место и сестры отправились домой.
Ночью Оксана проснулась от жуткой боли. Все кости крутило так, словно они в жернова попали. Девушка откинула одеяло и вскрикнула. Ее ноги вытягивались, прямо на глазах превращаясь в костлявые, морщинистые конечности. То же самое стало происходить и с руками. Она в ужасе закрыла руками лицо и почувствовала, что с ним тоже что-то не так. Ладони явственно ощущали огромный нос и выдвинутый вперёд квадратный подбородок. Терпя адскую боль, девушка встала и подошла к зеркалу. От того, что она увидела в отражении, Оксана потеряла сознание.
— Ой ты ж, божечкии, — услышала Ульяна спозаранку причитания матери. — Все куры поиздохлиии.
Девочка открыла глаза и огляделась. Окно в комнате было распахнуто, кровать сестры пустовала. Выйдя на крыльцо, Ульяна увидела, как маменька, причитая, скидывает дохлых кур в мешок. Тятя держал этот мешок и ругался на чём свет стоит неизвестно на кого. Со всех концов поселка к их дому с криками бежали люди. У каждого в хозяйстве подохла какая нибудь скотинка. Все были возбуждены, махали руками, озирались по сторонам и громко галдели. "Вернулась...дух...что же будет..." — сквозь гомон расслышала отдельные слова Ульяна.
Что-то начало складываться в голове, девочке стало невероятно страшно и она заревела во весь голос. Все тут же повернулись в ее сторону.
— Оксана где? — испуганный страшной догадкой, задал вопрос отец.
Девочка заревела ещё громче и попыталась сквозь рыдания рассказать про вчерашний поход за грибами. С трудом, но её всё же поняли. Отец семейства побледнел и опустился на старый чурбан.
— Давно нужно было сжечь ведьмину избу, — произнёс сдавленно.
Его жена, тоже поняв наконец, что произошло, схватилась за голову и завыла в голос.
— Цыц! — прикрикнул мужчина. — Неча горланить, думать надо, что делать.
— А об чём тут думать то, — вступила в разговор столетняя, но бодрая не по возрасту, местная травница Степанида. — Избу эту надо сжечь, вот и весь сказ. Девку всё одно не вернуть, как ни старайся.
Мать девчонок убежала в избу, зажав ладонями рот. Ульяна, утирая слезы, кинулась за ней.
— Игнат, — обратилась Степанида к отцу девочек. — Ты не ходи. Дочь всё же, не утерпишь.
—Утерплю, — упёрся мужчина и добавил тише, — надо утерпеть.
Через два часа по лесу к дому ведьмы направлялась толпа сельчан с факелами. Возглавляла шествие Степанида, позади всех плёлся Игнат.
Пока мужики обкладывали сухим сеном завалинку, травница, бормоча, сыпала чем-то вокруг избы.
Когда языки пламени дружно взметнулись вверх, в окне показалось лицо Оксаны.
—Тятя! Тятя! — кричала девушка, рыдая и протягивая к отцу руки. — Спаси меня! Ни за что погибаю!
Кинулся Игнат к ведьминой избе, едва успели его мужики схватить. Втроём еле получалось держать, откуда только сила взялась. Но как только осенила его Степанида крестом, да святой водой в лицо брызнула, увидел Игнат, что не Оксана вовсе его на помощь звала. Уродливая ведьма в окне корчилась. Тут и сник мужик. Понял, что дочери его уж и нет на свете.
Сгорел ведьмин дом, только пепел и остался. А через год на том месте одинокая сосенка выросла.
