Пять лет пролетело, как ветром степным сдуло, Оля с Митей не успевали считать.
За это время в посёлке практически не осталось свободных домов, приезжали семьями с детьми, многодетные. Одиночки здесь не задерживались даже при небольшом общежитии рядом с правлением – скучно. Всё делалось для семей, для детей, в клубе кино показывали по выходным соответствующее, путёвки в санатории давали в семейные, от железной дороги в том числе. Старшую школу достроили и теперь детский сад занял целое большое здание.
Митя успел свозить своё семейство в Анапу, между Олиными декретами, работой, приездами родни. Оля родила ещё двоих мальчишек, погодок, Наташе едва три годика исполнилось: Николай и Славик – Вячеслав. К младшему Оля питала особую любовь, трудно он ей достался, носила тяжело, почти каждый месяц на сохранения отправляли в район, родился недоношенным, хилым, молоко матери не воспринимал, надрывался до синевы в роддоме. Дома, впрочем, тоже, пока Оля не перевела его на кашу, тут и набирать вес быстрее стал, не горланил больше до изнеможения как галчонок разинув ротик, но к году болеть начал. Так что Оля на работу с ним практически не выходила, да и в ясли его отправлять не собиралась.
- Какие ему ясли, он от каждого ветерка кашлять и чихать начинает, - убеждала она мужа и носилась со Славиком по больницам.
Наташа подросла, в старшую группу ходила, с Колей помогала маме, спать с собой укладывала, пока мама со Славиком возилась у себя в комнате. Помогала колготки натянуть по утрам, обуться. Милая, заботливая девочка, она бы и папе завтрак готовила - ей очень хотелось, но он так рано уходил...
Мама часто на неё прикрикивала за её усердие:
- Сама ещё не одетая, зато с Колькой елозишь! Бегом одеваться, а то опоздаете.
Наташа шустро натягивала колготки, гамаши, носки, обувалась и раньше мамы с братиками ждала их в дверях.
- Ну, что ты встала?! – злилась на неё мама, - хоть бы с места сдвинулась, маме помогла с братом, в кого ты у нас такая узколобая?
Наташа щупала руками лоб, глаза, даже затылок – нормальные, не узкие, почему мама так говорит непонятно. К Славику ей вообще запрещалось подходить, Оля могла так закричать на неё, дочка впадала в ступор, с места не двигалась - как воришка пойманный на месте преступления, чем ещё больше доводила маму.
- Что ты к нему лезешь? Только вылечили сопли, нет, надо притащить ему какую-нибудь заразу, иди, в свою комнату играй.
Малыши играли в маминой комнате, мешались маме на кухне, а Наташа в детской одна или на улице с соседскими ребятами. Так, много детей стало на их улице, домашней птице места не хватало, когда детвора играла в догонялки, в прятки, или в жмурки и все на виду. Любая мама выглянет в окно - своё чадо найдёт в этом цветном облачке, расплывающемся по дороге. За кем-то выходили, звали вечером домой, старшие сами шли с карьера или из ореховой рощицы за железной дорогой, там у них шалаш большой, мелких туда не подпускали. За Наташей мама никогда не ходила, не кричала её вечером по имени. Папа иногда, если рано приедет, позовёт - это самый приятный для Наташи голос на всей улице! Неслась без оглядки, забывая обо всём.
- Не рано ты Наташку одну выпускаешь на улицу? - интересовался Митя у жены вечером, после ужина, - там школьники, разные ребята.
- Мить, там вся улица! Одних только Ивановых пятеро, от двух лет и…
- С ними старшая девочка гуляет лет двенадцати, а Наташа одна.
- Ну давай я всё брошу, буду за ней ходить целыми днями! – злилась на него Оля, - мячи, велосипеды есть – чего для счастья надо детворе? Дома от неё толку всё равно нету, маленькие с неё пример берут, потом ума им дать не могу, не соображает, что она старше и вести себя надо уже поумнее.
- Оля! – хватался за голову Митя, - ей шесть только через месяц, а ты такое говоришь! За что ты её так ненавидишь?
- Вот опять ты за своё, - вздыхала жена, прям заладил, - как мать может своего ребёнка ненавидеть? Я её что бью, убиваю, на хлебе и воде держу, в лохмотья одеваю, на цепи при себе держу? Мить, ты что? – удивлялась ему Оля, – привык её баловать, вот и растёт сорвиголова, а я крайняя. Ну, что ты, в самом деле?
Спорить с женой бесполезно, тем более, хозяйкой Оля стала отменной! В город успевала съездить со Славкой в больницу, вернуться, убрать, приготовить, постирать, старших детей из садика забрать. Палисадник разбила для зелени под окнами, бордюрчиком из черепицы облагородила, побелила. Митя одну лишь виноградную лозу посадил, ухаживал, но без толку, до пояса доросла и всё, так и зеленела за домом по весне, как декоративное растение.
- Оляна, ты, когда к нам в садик вернёшься? – интересовалась у неё Ирина, если встречала у ворот садика. Перестали они общаться, как Оля ушла в третий декрет.
- Вот Славка окрепнет, перестанет чахнуть от каждого дуновения ветерка и вернусь, у самой уже крыша едет.
- Ничего Оль, зато вырастут одновременно и не заметишь.
- Скорей бы уже.
Поболтали, посмеялись, опять Оля домой торопилась.
За эти годы Митя обставил весь дом, кроме веранды. Все три комнаты меблированы, в зале, правда, стенка б/у -шная, уезжали тут одни зажиточные и мебель распродавали, вот и купил Митя шкафы да тумбы, уж больно просила Оля. Понравилась ей мебель и по размеру встала, дома-то одинаковые у всех. Телевизор им купили родители, кажется, на третьем году. Черно-белый, но зато свой, а то Наташка бегала мультики смотреть к тем же Ивановым или к другим соседям.
Хорошо жили ребята, не хуже других, а то и лучше. Привыкла Оля к посёлку, к районному городку, к жителям. Дом, напротив, долго не заселяли, одним из последних. Въехала в него молодая пара, приехали издалека, только поженились, тоже как у Оли в своё время было. Ничегошеньки своего, одни чемоданы, да мешки с вещами. Всей улицей помогли новосёлам, Оля подружилась с Валентиной - совсем молоденькая, двадцать исполнилось и также за мужем поехала неведомо куда, как Оля в своё время. Муж у неё работал на железной дороге, только на станции в городе, он из образованных им и подъёмные полагались, но этого едва хватило на самые обычные, необходимые вещи.
- Если бы с ребёнком приехали, тогда бы вам и дом обставили, есть у нас тут такие, - объясняла Оля новенькой, как тут всё устроено, она уже считала себя долгожителем, - оба образованные, приехали с двумя детками, так им дом обставили, сам дом с канализацией у школы выделили - лучший! Ещё и денег дали, вот что значит образование!
Оказалось, Валентина окончила только курсы швей, работала у себя в городке, а потом любовь, пылкая, настоящая и вот они здесь.
- Ну швеям тут делать нечего, а вот в школу, в садик, в совхоз постоянно нужны люди, девчата у нас в декреты уходят, я вот уже год сижу, не выхожу. Младший болеет много.
Так и подружились семьями, приличными и ненавязчивыми оказались соседи. Валентина первое время забегала к Оле, а потом надобность отпала и лишний раз не надоедала Валя занятой соседке с тремя детьми. Оля могла попросить присмотреть за ребятами, пока она в магазин сбегает или на соседнюю улицу за молоком, Валя с радостью соглашалась, любила она детей! Мечтала о такой вот Наташке - симпатяжке, но не получалось у них пока. Наташа покорила её своей смышлёностью, звонкая, бойкая девчушка, речь развита не по годам. Дутика своего вечно дрессировала, и он слушался, падал на землю перед ней и катался в пыли. Крылечко могла подмести дома, травку порвать у калитки – это, если мама не отпускала гулять, наказывала. Слышала Валентина и как кричит на неё Оля, да все соседи слышали. За стенкой Маруська не раз била чем-нибудь о стену вздорной, крикливой мамаше. А ругались как они с Олей! Тут даже мужикам страшно становилось на улицу выходить.
- Беспризорная у тебя Наташка! А ты выдра бешеная, только и знаешь орать на дитя! Целыми днями от тебя покоя нету. У кладбища посели такую вот, - тыкала на неё костлявым пальцем Маруся, - всех мертвецов на ноги поставишь, - плевалась Маруся.
- Это тебя туда пора переселить и не рядом, а прям туда! Ведьма завистливая!
Что греха таить, был у Маруси такой грешок. Сынок у них один, дом такой же, как у всех, а в доме четвёртый год пусто. Что сельчане отдадут, поделятся за ненадобностью то и волочёт Маруся домой, а муж в другую дверь выносит и пропивает. Безобидный мужичок, работящий если трезвый, но трезвым он бывал редко, сколько раз его уже выгоняли из совхоза... Маруся ходила, просила, ручалась за него. Возвращали. Так и работает Петя на складах, а Маруся бегает и следит за ним, чтоб не пил – так и живут.
По-разному было на улице, скандалили, ссорились, но всегда помогали друг другу, обо всех распрях забывали, когда помощь кому-то нужна была. Оля и Марусе не отказывала, если обращалась, даже подговорила один раз Митю с Петей пообщаться, вразумить, ведь могут же жить как все - нормально! Маруська вон какая… ей бы в конторе при правлении работать, а она пасёт своего Петю. Митя поговорил, убедил, на три дня хватило соседа, а потом уволок свой крашенный штакетник и продал кому-то из новых за бутылку.
Вот такие соседи были у Мити и Оли.
Валентина баловала втихаря Наташу, конфетами угощала, к себе зазывала и давала спокойно посмотреть телевизор, сказки по выходным. А потом у тёти Вали малыш в животике завёлся, она так радовалась, так радовалась, совсем забывала Наташу к себе звать, конфетами шоколадными угощать. Сидела Наташка, напротив, на скамейке и таращилась в соседские окна, пока мама купала вечером братишек, вскоре и её звали.
- Тряпку возьми на заборе, вытри там, на полу, потом сама искупайся, воду я не сливала.
Жалко, папа до поздна работает - думала Наташа, закрывая нос пальцами и ныряя под воду с головой в ванную, вот взяла бы и уплыла к нему, хоть под водой, хоть на корабле, - мечтала девочка.
- Ну и что ты тут возишься, - врывалась мама, - я уж думала, ты тут утонула. Вылезай давай, вода холодная уже. Вот полотенце, - клала мама полотенце на табуреточку рядом с ванной и уходила.
Поэтому Наташа быстро всему научилась сама и помогать маме и себя развлекать, одевалась и обувалась самостоятельно ещё и Коле помогала всегда. Только рядом с папой, вечером, усаживаясь к нему на колени за столом, становилась маленькая, глупенькая, слабенькая совсем как Славка.
Мама опять ругалась, а папа нашёптывал на ушко дочери, чтобы она не слышала.
- Мама просто устала, вот и вредничает, а мы её слушать не будем! Пойдём с тобой и Колькой в лошадку поиграем.
Он забирал старших и уходил в детскую, пока Оля убирала со стола, готовила ко сну младшего. Грохот, крики, смех, доносились оттуда, рычание Мити вместо конского ржания. Болтались у него на спине Наташа с Колей, спина у него твёрдая, они качались и падали с него, смеясь, а он ползал по полу, коленки протирал. Хоть бы переоделся и помылся, - заглядывая, тихонько через дверь думала Оля и уходила в другую комнату со Славиком на руках.
Забыла она прошлую жизнь, о первом браке напоминало только свидетельство о разводе, когда она начинала что-то искать в документах. Про первого мужа больше никогда не заикалась. Да и родители не упоминали о той семье не в письмах, ни в разговорах, когда приезжали. Им было о чём поговорить, бабушка не отходила от внуков и опять от Наташи, все к ней липли к этой девчонке! Вот что в ней особенного? Ребёнок как ребёнок, но все с ней сюсюкаются, балуют, подарки дарят, есть же Славик, он больше нуждается во внимании, ласке, заботе взрослых. Но Оля сама не замечала, как отталкивала от мальчика, даже Митю.
А так жили нормально, почти не ругались, собирались к Митиной маме на следующий год и Олиных родителей навестить заодно. Оля не боялась – с Митей разве может быть страшно? Он поправился немного, налицо повзрослел, руки загрубели от работы, но грозным взором не обладал, и плечи шире не стали.
Приехала в посёлок одна удивительная для всех семья, детишек человек семь, поселили их по той же улице, где самые «дружные соседи» жили. Крайний дом. Замкнутые, кроме: «здравствуйте» и «добрый день» от них ничего не слышали. Помощь не принимали от других, нуждались или нет, тоже никто не знал. Муж и жена работящие, чистоплотные (дети такие же), но дома. В совхозе супруг устроился сторожем посменно, жена на полдня. На улицу дети не выходили, с другой детворой не носились, в субботу и во двор не показывались из дома. В садик никто из малышей не ходил. Старшие, естественно в школу ходили – как положено, но друзей не заводили, в клубе пение или танцы не посещали, кружками не интересовались - домой торопились после уроков. Такие же молчаливые как родители.
Местные шептались о них… всякое придумывали, но в глаза говорить не смели и спросить лично не решались, отчего особняком держатся и кто такие.
У маленькой Наташи их дом вызывал особый интерес, садилась на скамейку у них перед домом, будто передохнуть хотела или гуляла рядом. Болтает ногой, поглядывает во двор на девчат – бельчат, примерно её возраста, любопытно же почему гулять не выходят. И они поглядывали на неё со двора, к себе не звали, но и не прогоняли. Игры у них мирные без палок и криков, будто беседу мерную ведут в кружке меж собой. Старшая сестра выходила из дома, глянет на Наташку через забор, та, как испугается, как побежит со всех ног! Спотыкается, задохнуться боится - больно строгий взгляд у девочки, глаза огромными, казались, а может, это от страха, но бежала она со всех ног.
- Где ты опять носилась? – встретила её мама у двора, лицо недовольное, пальцем грозит, - я же просила за Колькой присмотреть! Где он?
Наташа бегло посмотрела по сторонам, во двор, во двор к тёте Вале, там он, за ней пошёл. Фух, пронесло!
- Там, - показала она своей ручкой на соседский двор.
- Я где просила быть? Вот я тебе, - напыжилась мама, губы побелели, но оглядевшись по сторонам сбавила обороты. – Забирай брата и домой! Когда уже выходные закончатся… сил моих нет терпеть твои выходки, - качала головой мама и сама пошла за Колей.
Наташа так и стояла на дороге, оглядываясь на тот необычный дом в конце улицы.
Продолжение _______
Присоединяйтесь к моему каналу, буду рада видеть Вас в Телеграм
Моя книга У меня так никогда не будет на всех ресурсах:
Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро