Эта история из 2015 г.
Май. Я только вернулась в город и сразу занялась первоочередными задачами. Для начала съездила в отдел кадров, посветить лицом, и сообщить, что я здесь и больше никуда не собираюсь. Чем, кстати, немало их обрадовала, потому что сотрудники, которые в принципе остались в городе были все наперечёт.
Добрые тёти сразу выдали мне выписку из приказа о предоставлении отпуска по уходу за ребёнком:
- В соцзащите понадобится, бери, чтоб не ездить два раза. И, кстати, тебе ж кроме ежемесячного пособия ещё и единоразовая выплата на роды положена. Не забудь!
Предыдущая часть:
Собственно, визит в соцзащиту и был следующим этапом квеста "наладить жизнь". Простояв с ребёнком каких-то 3-4 часа в очереди я наконец попала в заветный кабинет. Тут тётеньки уже не были такими доброжелательными:
- Единоразовое вам не положено. Срок подачи заявления прошёл.
- Так до шести месяцев же...
- Ну и? - Она снисходительно посмотрела на меня. - А вам сколько?
- Шесть месяцев.
- Шесть месяцев - и?
- И две недели.
- Вот! А подавать надо было ДО наступления возраста шесть месяцев. Вы просрочились. Ничем не могу помочь. Где вы были раньше?
- Мы вернулись буквально несколько дней назад.
- А мы тут причём? Раньше надо было возвращаться.
Что ж... Обидно, конечно, но закон есть закон. Тем временем она изучала остальные документы:
- У вас декрет оформлен неправильно. По этой писульке я вам ежемесячное пособие оформить не могу.
- Да? А что не так? Мне эту бумагу в отделе кадров дали.
- Осспадя... Работать они у вас там умеют, или нет? Вот, вот и вот. Неправильно. Переделайте и приходите.
Ладно, бывает. На следующий день опять с ребёнком в слинге тащусь в отдел кадров. Надо сказать, что адреса соцзащиты, отдела кадров и место, где мы жили на карте представляли собой вершины треугольника, то есть всё перегоны между этими точками требовали времени. И транспорта.
Тех самых маршруток, летавших по городу на "честном слове и на одном крыле", посечённых осколками, с фанерой в окнах, заштопанными сидениями. Интервалы между маршрутками были величиной неопределённой и после обеда стремились к бесконечности. После пяти вечера ходило только два маршрута: один пересекал город с севера на юг, другой с запада на восток.
Вдобавок из дома в отдел кадров и из отдела кадров в соцзащиту можно было добраться только с пересадкой. Так что, попасть в оба конца в один день было нереально.
Итак, снова отдел кадров. Тётеньки нахмурились:
- Что значит - неправильно? Что она тут своим карандашом начёркала? Всё верно, выписка составлена согласно образца. Что они там себе в соцзащиты выдумывают? Работать надо, а не людей гонять. Езжай. Всё тут как надо. И стёрли ластиком карандаш.
Окей... На следующий день я снова поехала в соцзащиту. Опять очередь с концом хвоста на улице. Немилосердно жарко. В нашем климате плюс тридцать на майские праздники не удивят никого, а тут уже июнь скоро. Снова заветная дверь.
- Не-пра-виль-но! Оформлено неправильно! Такая писулька не пройдёт! Чиновница черканула поперёк листа уже ручкой. Езжайте, переделывайте!
- В отделе кадров считают, что всё правильно. Согласно образца.
- Какого образца? Вы меня слышите? Неправильно!
- Так, может, у вас есть правильный образец выписки? Я отксерокопирую и отвезу.
- Откуда? Это соцзащита, а не отдел кадров. Если у вас там дебилы одни сидят, то я тут причём?
- А без этой выписки никак?
- Никак. Или выписка о том, что вы в декрете, или справка о безработице. Точка.
Мне ничего не оставалось, кроме как уйти. Третий визит в отдел кадров вызвал извержение слов, неприличных в обществе. Начальница, её заместитель и остальные сотрудницы хором хаяли бестолковую соцзащиту. В своей правоте они были уверены абсолютно.
- Эта выписка уже испорчена. Можем продублировать, - сказали они в конце.
- Да не надо.
Я вышла оттуда расстроенной, конечно. Но потом разозлилась и махнула рукой на всё. Мотаться по городу, мучая семимесячного ребёнка, добивая его и так почти отсутствующий режим сна... да пошло оно всё!
Размер пособия по уходу за ребёнком в 2015 году составлял одну тысячу семьсот рублей. При том, что цены на продукты в городе были не ниже, чем, например, в Ростове. А частенько и выше.
"Не помрём, я больше заработаю," - решила в итоге я.
Но на этом мои отношения с соцзащитой не прекратились.
В июне я уже познакомилась со всеми мамами на близлежащих детских площадках. И они оказались источником информации получше любой газеты.
Мамы рассказали, что в той же соцзащиты можно оформить ежемесячную гуманитарную помощь - паёк детского питания.
- Там, конечно, немного. - Говорила одна.
- Да, ладно. Всегда по разному. Зимой, вон, шикарные прям наборы были, - не соглашалась другая.
- А если ты не замужем, то тебе можно как матери-одиночке оформить помощь. Там иногда больше десяти килограммов дают. Макароны, крупа, консервы. - Вмешалась третья.
Я поморщилась. Мысль о том, чтобы врать, что живёшь одна с ребёнком, когда на самом деле находишься в фактическом браке с мужчиной вызывала чувство внутреннего отторжения. С моей точки зрения - это жульничество. Можно, конечно, притворяться бедным, некоторые специально работают за серую зарплату или неофициально, чтоб льготы и пособия выбивать. Соседи моих родителей имели двоих детей и жили не расписанными, чтоб соседка числилась матерью-одиночкой. Она иногда перед приходом проверяющих просила мою маму говорить, если спросят, что у соседки нет вообще никакого постоянного мужчины. Живёт одна с детьми. Не осуждаю. Каждый выбирает по себе. Но лично я так не могу. Противно.
- А ну, а ну, а можно про одиночек подробнее? - хрипло спросила Вероника.
Вероника приходила на площадку с маленькой дочкой - чуть старше моего сына. Высокая и тощая, как жердь, со следами излишеств в употреблении на лице, она курила, как паровоз (правда всегда отходила при этом в сторону) и хрипло сюсюкала с детьми. К её чести, после рождения дочери она, по её словам, "ни-ни, только пивас чуток". При этом Вероника была на удивление неконфликтный. Она попросту не умела спорить и отстаивать себя.
Её гражданский муж представлял из себя в основном бесплатное приложение к дивану. Он перебивался случайными заработками, да и там частенько оставался с носом. Есть такие люди - невезучие по жизни. Если можно вляпаться в мошенническую схему, то они вляпаются. Из двух потенциальных работодателей обязательно выберут самого скаредного и нечистого на руку...
- Зато с дочкой, если надо сидит. И по дому всё может, - говорила о нём Вероника. - Он хороший. На выходных другу помогал крышу перекрывать, так тот обещал потом нам для Светочки велосипедик отдать.
За ежемесячной гуманитаркой я решила съездить. Детское питание на дороге не валяется. Сколько не дадут - всё пригодится. В соцзащите выдали список документов. Объяснили, что по возрасту ребёнок будет получать паёк из пюре и сока. Что именно и в каком количестве - каждый месяц по-разному. Логично. Что привезли - то и раздают.
Помимо ксерокопий Свидетельства о рождении, паспорта и прочей дребедени надо было предоставить справку от работодателя о том, что я нахожусь в декрете. И, поскольку я намеревалась получать всё в отделе соцзащиты по месту жительства, а не по прописке, то ещё и акт о проживании, заверенный в ЖЭКе (простите, ЖЭУ, но ЖЭК привычнее, потому будет так). Мне смутно кажется, что была ещё какая-то бумажка. Но раз в памяти не отложилось, значит она доставалась без проблем.
Отлично! Справка и ОК у меня уже есть. Образец Акта о проживании я в ЖЭКе переписала, двое соседей без проблем подписались и дали ксерокопии паспортов (вообще, в ЖЭКе требовали их личное присутствие при подписании Акта, но в нашем соглашались на ксерокопии паспортов с пропиской).
В приёмный день я потопала в ЖЭК. Под дверями стояла толпа. Возвращавшиеся назад люди массово шли списывать плату за вывоз мусора, которую им продолжали начислять весь период отсутствия. Не то, чтобы это была хоть сколько-то значимая сумма, но почему-то стремление списать эту задолженность приобрело характер массовой истерии. Я не помню конкретной суммы, которую начислили по адресу, где жили мы с Олегом. Но это была плата за весь год (ни он, ни его родители ни разу не платили за коммунальные услуги за прошедший календарный год). Но что по кошельке она не била вообще, я помню хорошо.
Так вот, чтоб списать этот типа долг, людям требовалось доказать, что в течение какого-то периода времени они отсутствовали. И, соответственно, не мусорили. Для этого им требовалось предоставить в ЖЭК бумажку, которую я называла про себя "Акт о непроживании", подписанный двумя соседями, которые весь период боевых действий находились по месту жительства. Как следовало поступать людям из домов, где выезжали ВСЕ (бывало и такое), я не представляю.
Я приуныла. Хвост очереди спускался со ступеней. И там уже шла грызня между потеряшками.
- Эй, иди сюда! - этот хриплый голос нельзя было перепутать. - Вероника махала мне рукой из предбанника. - Ты Акт подписать? Иди.
- Что? Куда! Куда без очереди! - Закудахтали вокруг.
Вероника невозмутимо отвечала:
- У нас другой Акт. И очередь своя.
Внутри и впрямь стояли несколько мам. С детьми были только мы с Вероникой.
Всего лишь за час (по меркам того времени час ожидания в любой очереди за срок вообще не считался) мы с Вероникой дождались своей очереди. Нам следовало зайти в один кабинет - там ставили печать. А потом в кабинет напротив - там начальник подписывал Акт. Вероника вышла из первого кабинета и, помахивая бумагой, зашла к начальнику. Печать мне шлёпнули не глядя, я выскочила назад в коридор и сразу сунулась к начальнику - ну, сколько нужно времени, чтоб поставить закорючку? Но Вероника ещё стояла перед столом, держа на руках дочку.
А начальник орал на неё:
- Ничего я вам подписывать не буду! У вас задолженность по квартплате! Пока не начнёте гасить, я ничего не подпишу!
- Но я же только пособие получаю, муж сейчас не работает... - лепетала Вероника.
- А мне плевать! Как за халявой, так вы все бегаете, а как за квартиру платить, так никого нет.
Вероника молча вышла. Начальник зыркнул на адрес, написанный на моём Акте, потом полез в какую-то папку:
- А, а оплатили всё. Молодцы, всё сразу погасили. (Подвиг с оплатой коммуналки я совершила буквально накануне).
- А то что, не подписали бы?
- Конечно. Вы же все по хорошему не понимаете. Пока хвост не прижмёшь, не доходит.
Мы с сыном выбрались сквозь толпу на улицу, пошли в сторону магазина. На лавочке у входа сидела Вероника. Света задумчиво грызла пальцы, видимо лезли зубы. Вероника как-то очень нервно курила, хлюпая носом. Я села рядом.
- У них там, что вместо мозгов? - Зло говорила она. - Не доходит, что если я хавчик получу, то смогу хоть что-то им принести за долги? Тупые, б...ь! На х...р их бумажки с...е! Подпись пожалели.
Солнце отражалось в витрине, раздвижные двери замерли в положении "Открыто". На стекле изнутри была приклеена табличка, распечатанная на принтере, буквы просвечивали: "театобар еН". Забрезжила мысль.
- Погоди-ка! - Я повернулась к Веронике. - Дай сюда. -Она протянула мне свой Акт. Я вытащила из рюкзака свой. Сложила их вместе, глянула на просвет. - Ручка есть?
- Ага, сейчас. - Она полезла в сумку. - Вот!
Я пошла к дверям, зашла внутрь и пристроила наложенные друг на друга Акты. Потом взяла ручку и обвела подпись начальника ЖЭКа.
- На, держи.
- Ты что сделала?
- Тебе нужна подпись - у тебя есть подпись.
- А если в соцзащите поймут, что это подделка?
- Как? Графологическую экспертизу проведут? Печать-то настоящая.
Несколько дней спустя я снова встретила на площадке Веронику.
- Проканало! - Радостно сказала она. Жду, когда позвонят, скажут ехать за гуманитаркой.
Я тоже получила свой гуманитарный паёк на ребёнка: шесть баночек пюре из индюшки, четыре пакетика фруктового пюре и пару упаковочек яблочного сока.
- До тридцатого числа подайте документы, - сказала сотрудница соцслужбы, когда я расписывалась о получении помощи.
- В смысле? Я же уже всё подала.
- Это вы подали, чтоб получить помощь за июнь. Теперь, чтоб получить в июле, надо подавать документы до тридцатого июня. На август - до тридцатого июля и так далее.
- То есть, мне каждый месяц надо всё это собирать и привозить?
- Да.
Честно говоря, меня хватило ещё ровно на один раз. Езда с пересадками по треугольному маршруту с ребёнком в слинге - выматывающей занятие. Плюс сын на предложенные пюрешки ответил решительным "беее".
Лето подкатилось к августу. И именно в этом самом
жарком месяце мы с сыном пришлось вплотную столкнуться со здравоохранением нашей новорождённой Республики.