Мой брат родился, когда мне было шесть. Он был капризным и плаксивым ребенком, чего я до ужаса не любила. По соседству почти не было девочек моего возраста. Поэтому мы очень сдружились с троюродной сестрой Аней.
Наши родители жили в разных концах села, но мы виделись в школе и любили по субботам ночевать у бабушки. Приходили к ней с сумками, полными добра: пока были маленькими – с куклами и их одеждой, а как подросли – с магнитофонами и кассетами.
Это были лихие девяностые. У нас появлялись новые вещи из-за рубежа, кассетные магнитофоны и видеомагнитофоны. Модная техника в селе была мало у кого. Но в сельском доме культуры исправно по выходным крутили видеомагнитофон с ранее запрещенными в союзе фильмами.
И вот в один из субботних вечеров мы с Аней решили пойти на фильм ужасов. Проблема была в том, что вечерний сеанс начначинался в десять вечера, и девочек пятнадцати лет билетёрша туда не пустит. Но мы не унывали и решили обмануть всех.
Сначала мы притворились уставшими и рано легли спать, чтобы прабабушка и бабушка тоже уснули пораньше. И когда услышали их сопение, начали тихо одеваться. Мы боялись их разбудить, поэтому быстро взяли вещи и вышли в коридор. Там переоделись в платья и пошли в клуб.
Пока мы шли, поднялся ветер, словно сама природа указывала нам на нашу ошибку. Я находилась в смешанных чувствах: азарт от таинственности, и в то же время сомнения в правильности содеянного.
Аня всю дорогу причитала, что не взяла пояс к платью. Я успокаивала ее, что он ей не нужен. Но самое интересное мы поняли, когда подошли к клубу: Аня забыла очки.
На фильм мы все-таки попали - билеты нам купили девочки постарше, в зал мы зашли, когда погас свет, в начале фильма.
Но все время, пока фильм шел, мы думали о другом. Как будем смотреть в глаза старушкам, когда они обнаружат наше отсутствие и обман.
Мы поздно вернулись домой, пробирались в темноте и тишине.
К счастью, нашу вылазку никто не заметил, и мы избежали постыдных объяснений.
Прошло много лет с тех пор. Я не помню, о чем был фильм, забылся восторг от ощущения таинственности. И только щемящее чувство стыда в груди от того, что я обманула дорогих мне людей.
Стоит ли говорить, что с тех пор я не врала прабабушке и бабушке, трепетно относилась к ним и всячески их оберегала.
Ничто не вечно, и в какой-то момент их не стало. И теперь память о них живет в старом альбоме и моем сердце.