Сашке Харченко хотелось славы. Ведь время было такое - для героев. Он считал, что сможет, но получилось не очень. То ли откровенно не везло или талантов стать «Наполеоном» во время перемен не хватило.
Вообще он себя почему-то называл бывшим поручиком, хотя по документам Харченко только в сентябре 1917 года стал прапорщиком, причем на ускоренных курсах. Мальчишке на тот момент стукнуло только 19 лет , он ведь только весной 1916 года гимназию закончил. А кругом война, революция, перемены. Голова идет кругом.
И вот этот вчерашний гимназист где-то на просторах революционной России знакомится с подполковником Михаилом Муравьевым. То ли это случилось во время отражения наступления казаков Краснова на Петроград, то ли немного позже, когда Муравьев порезвился на Украине. Но в любом случае красный главком заметил мальчишку и … 19-летний вчерашний гимназист оказался во главе «1-й революционной армии», отступающей от Бердянска и Мариуполя на Ростов, в котором эти красные отряды тоже особенно никто не ждал. Тем не менее, целый месяц с 20 апреля по 24 мая 1918 года Харченко прокомандовал этой армией, пока его не отправили в Москву в связи с ранением.
Но видно ранение Харченко оказалось не слишком серьезным. Зато серьезное положение складывалось в Поволжье и на Урале, где началось восстание чехословацкого корпуса. Поэтому Харченко из Москвы быстро отправили на Восточный фронт, где РВС 16 июня 1918 года поставил столь «ценный и профессиональный» кадр командовать 1-й армией.
Командующим 1-й армии Харченко пробыл ровно 12 дней. За это время он успел зарекомендовать себя так «хорошо», что 28 июня комиссар армии Калнин отстранил командарма-один и поставил вместо него другого молодого человека, оказавшегося куда энергичнее. Его фамилия вам наверняка знакома, потому что это был Тухачевский.
Но видно Муравьев за что-то ценил Сашку Харченко. Или искал, кого бы ему подставить под пулю, назначив на «расстрельный» пост. Иначе бы не поставил его буквально через несколько дней, 3 июля 1918 года, командовать 2-й армией, находящейся в Уфе.
В это время в Поволжье и далее в сторону Урала творилась жуткая кутерьма. Оставалось всего несколько дней до начала мятежа самого Муравьева. А в Уфе тем временем уже случилось прямое предательство. Командарм-два Фёдор Махин оказался «засланным казачком», расставившим части 2-й армии так ловко, что город оказался полностью открыт приближавшимся к нему чехам.
Вот в такой ситуации Харченко снова стал командармом. На этот раз командовал армией он всего пару дней. Потому что 4 июля Харченко сел в один из 11 самолетов армейского авиаотряда, имея при себе 2 миллиона рублей и… Весь авиаотряд организованно, строем перелетел к чехам, пополнив авиационные силы армии Комуча. В общем, перешел к белым.
По поводу того, сам Харченко перешел к белым или неожиданно для себя обнаружил, что его привезли совсем не туда, куда он хотел, есть разные мнения. ЧК в ходе следствия, состоявшегося через год после этих событий, решила, что Харченко предал дело революции и сам перешел на сторону врагов народа. Мне же почему-то кажется, что летчики просто обманули мальчишку и сдали его до кучи, чтобы заслужить себе больше плюсов, как он об этом и заявил чекистам. Потому что иначе чехи не стали бы выводить Харченко в Уфе на потеху толпе, угрожая расстрелом, да и бежал бы он совсем в другую сторону. А так невезучий командарм через пару недель умудрился бежать из-под караула и даже добрался до Казани.
Причем в Казани Харченко остановился не у кого-нибудь, а у чекиста Лациса, который в сентиментальности за годы революции не был замечен ни разу. Значит, на тот момент к нему особенных претензий не имелось.
Вот только Казань уже через несколько дней взял Каппель и чехословаки. Лацис успел из Казани убраться, а вот Харченко в очередной раз не повезло. Он опять угодил в плен. Удивительно, но белые его не расстреляли ни сразу, ни после, а отправили в Сибирь в качестве заложника. И дальше становится совсем непонятно, где его носило целый год.
Потому что он то ли бежал, когда его перевозили в Якутск, то ли перешел к белым. То ли оказался в Харбине, то ли командовал партизанским отрядом. То ли это был один Харченко, то ли разные.
Все непонятности закончились 30 мая 1919 года, когда Сашка Харченко верхом на коне, встретился на узкой дорожке разведке красных. Сам он потом, конечно, утверждал, что это так и было задумано, что он ехал навстречу бойцам родной и любимой Красной армии. Но почему-то чекисты этому не очень поверили, в основном из-за того, что Харченко как-то подозрительно путался в показаниях о своих делах, друзьях, перелете на самолете из Уфы с двумя миллионами и событиях, которые с ним случились после Казани, особенно на тему он или не он раздавал интервью белогвардейским газетам.
А ведь еще в июле 1918 года, смотря на только что назначенного командарма-два секретарь Уфимского губкома большевиков Котов, заметил, что Харченко:
"был молодой человек высокого роста, здоровый парень с очень грубым, неподвижным и глупым лицом. Все это резко бросалось в глаза. Кроме того, он не умел связать пары слов, так что с ним трудно было даже разговаривать…"
Вот чекисты так и не поняли, как это так командарм-два оказался у белых и остался цел. Следствие решило, что это, наверное, какой-то хитрый белогвардейский план и поэтому самое правильное - применить к хитрому врагу высшую меру социальной защиты. А на самом деле, скорее всего, мечтал недавний гимназист о славе Наполеона, а талантов с трудом на место взводного командира хватало. Вот и довела молодая дурь до пули в ЧК.
-------------
Источник истории - статья А.В. Ганина «Командарм Харченко: кто он?»