Медсестры отделения патологии новорожденных Ивано-Матренинской детской клинической больницы по тону плача младенца определяют, холодно ему, больно или он хочет есть.
И это – лишь один их пунктов «высшего пилотажа» медицинских сестер, работающих с новорожденными. Не теряться в любой ситуации, уметь взять кровь у младенца весом 600 граммов, поставить зонд и позвать врача, или просто успокоить малыша и спеть ему колыбельную. Все особенности работы в отделении патологии передаются «по наследству» – от опытных к новичкам, а умения и навыки отрабатываются строго в соответствии со стандартными операционными процедурами под контролем наставника.
В отделении патологии новорожденных и недоношенных детей сохранился старый советский фотоальбом в красной бархатной обложке. В нем черно-белые фотографии 70–80-х годов, листы оформлены брызгами гуаши, и красным фломастером аккуратными буквами выведены клятвы наставников и наставляемых: «Придавая большое значение воспитательной работе с молодыми кадрами, их политическому, культурному и нравственному воспитанию, мы принимаем на себя шефские обязательства: все свои знания и профессиональный опыт передавать молодому специалисту, считая себя ответственным за его отношение к труду, учебе, поведение в быту».
Спустя почти полвека смысл и принципы наставничества не изменились – после окончания обучения каждая медицинская сестра должна пройти полный курс «молодого бойца» по всем постам – от приготовления смесей и стерилизации посуды на молочной кухне до палаты интенсивной терапии, где ошибиться нельзя ни на миллилитр, ни на миллиметр.
«Отдаем, когда наел щечки»
На одном из снимков в альбоме – молодой специалист Марина Деринг. Фото датировано 1985 годом, когда вчерашняя студентка, получив диплом, пришла на работу в детскую больницу.
– В то время было два отделения: одно для недоношенных детей, второе – для новорожденных, – вспоминает Марина Викторовна. – После окончания медучилища при ИГМИ нужно было отработать три года. Распределили меня в больницу на Синюшиной горе, но ее только вводили в строй, и мы с подружками устроились в Ивано-Матренинскую. Моими наставниками в отделении недоношенных стали Наталья Круглова и Наталья Черкашина. Опыта общения с младенцами у меня не было, я даже не знала, как подойти к малышу.
В медучилище изучали теорию, а тут – практика. Пришлось учиться ставить уколы в крошечные ручки и ножки, кипятить шприцы, собирать капельницы…
– Через три года я ушла по личным обстоятельствам, а после декрета вернулась, – продолжает Марина Викторовна. – И через какое-то время меня назначили старшей медсестрой отделения.
И теперь уже она рассказывала новеньким медсестричкам, что ребенок никогда не плачет просто так: он голодный, ему больно, или дискомфорт чувствует. А тональность нужно чувствовать сердцем.
Старшей медсестрой Марина Викторовна проработала 10 лет, потом несколько раз пробовала уйти в другие отделения – УЗИ, функциональную диагностику, но всегда возвращалась в патологию новорожденных и сейчас продолжает работать там.
– Когда каждого пациента пропускаешь через себя, то настолько привыкаешь к нему, что потом даже жалко отдавать родителям, – смеется Марина Викторовна. – Пока он выздоравливал, наел щечки, потяжелел, стал практически родным. Особенно прикипала к малышам, когда у нас был ковидный госпиталь, и поступали тяжелые детки – дышат на кислороде, есть сами не могут, а потом – поправляются, и ты понимаешь, что кроме правильного лечения сыграл большую роль и твой правильный уход, то любишь их еще сильнее. И вот – выписка, отрываешь от себя, от сердца, отдаешь ребенка маме – получите ваше счастье!
Долгий путь в медицину
Марина Викторовна уверена, что «правильно любить» детей ее тоже научили наставники: безусловно, но не давать захлестывать эмоциям, иначе не справишься. Такой опыт через учебник не передашь – только лично, и это дорогого стоит.
– С нашей профессией любовь либо случилась – и тогда ты работаешь с горящими глазами, либо нет, – делится старшая медсестра отделения Елизавета Масленникова. – Хоть и устаешь так, что вечером без сил падаешь, но утром на работу бегом бежишь.
Елизавета Викторовна в медицине уже 10 лет. Пришла в больницу по совету подруги – та рассказала, что в одном из отделений есть такой классный хирург! И девушка сначала устроилась санитаркой, а потом, после окончания обучения, перевелась в медсестры.
– Меня тоже Наталья Васильевна Круглова обучала, «от и до», – делится Елизавета, – и только потом я сделала выбор в пользу процедурной медсестры.
Правая рука старшей медсестры отделения патологии новорожденных и недоношенных детей – Анна Перебоец. Девушки учились в параллельных группах, а теперь и работают вместе. Обычно в медицинский колледж поступают после девятого класса, но у Анны путь к мечте оказался чуть длиннее:
– О медицине я мечтала еще в школе, а поступила учиться только в 33 года, вместе со своей младшей сестрой, – улыбается Анна Митрофановна. – До этого у меня был свой бизнес. Во время учебы работала здесь санитаркой, потом перевелась медсестрой. Первое впечатление от моей работы – дети плачут, и я вместе с ними, и очень хотелось уйти. Потом поняла, что детский плач – это нормально. Меня поставили процедурной медсестрой – брать кровь, делать уколы, ставить венозный катетер и так далее. Моим наставником стала Мария Владимировна Панина, премудростям работы в палате ПИТ учила Анна Алексеевна Михайлова – это пеленание, кормление, уход, санирование, постановка назогастрального зонда…
Теперь и у Анны Митрофановны есть свои наставляемые – Кристина Ломовцева, Адриана, Мария Луковникова, Полина Солодухина. Ее первые воспитанницы уже работают наравне с ней. Медсестра Екатерина Лескова вспоминает, как три года назад, когда она готовилась сдавать выпускные экзамены в колледже, к ним с презентацией приехали представители Ивано-Матренинской детской клинической больницы – главная медсестра медучреждения Наталья Степанова и медсестра отделения патологии новорожденных и недоношенных детей Анна Перебоец. Из колледжа пришли работать девять человек, осталось трое.
Без права сна
– Мы на той встрече нашли друг друга, – улыбается Екатерина Алексеевна. – Я была на практике в грудном отделении и поняла, что хочу работать только с маленькими детьми. У меня два младших брата, один на 10 лет младше, поэтому страха перед пациентами не было. Считаю, что главное в профессии медсестры – не только научиться всему, а наработать такой опыт и отрепетировать манипуляции, чтобы в любой ситуации не растеряться, включить мозг, собраться и выполнить то, что нужно.
Это касается не только умения ставить внутривенный катетер, но и знать, где он лежит, чтобы практически «на автомате» достать нужный размер. Не запутаться, потому что у недоношенных одни особенности ухода, у доношенных – другие.
– По нашей Кате можно картины писать, – говорит о девушке Анна Перебоец. – Она так проникновенно прижимает к себе пациентов, чтобы успокоить, и при этом так светится ее лицо, что сразу понятно – этот человек на своем месте.
Наставник Кати Лесковой – Анна Михайлова, медицинская сестра с 13-летним стажем, рассказывает, что остаются работать в отделении далеко не все пришедшие:
– На практику приходят потоком, на работу – уже меньше. Стоишь с ними сутки (ночное дежурство у медсестер без права сна, даже на пять минут нельзя), и, бывает, даже через одну смену бегут.
– Это только кажется, что у нас самая милая работа на свете, – смеется Елизавета Викторовна. – Она трудная: спать нельзя, здесь надо стоять, спасать, кормить, менять памперс и еще много чего делать вовремя и профессионально. Причем кто уйдет, а кто останется, в большинстве случаев видно сразу.
Одна из тех, кто выдержала – Мария Луковникова. Первый год она работала на молочной кухне младшей медицинской сестрой.
– Вы когда-нибудь пробовали развести 50–60 бутылочек разной смеси разным объемом и быстро, с соблюдением всех мер безопасности, и натянуть на них соски? – спрашивает Мария Александровна. – Я целый месяц не могла привыкнуть. Сложно, что на тебя сваливается много информации, которую нужно усвоить до автоматизма.
– На самом деле первое, чему мы учим – чистота рук. Только коротко остриженные ногти, никаких искусственных ногтей, даже гель-лака, – рассказывает Анна Перебоец. – А если очень хочется, то либо ждем отпуска, либо красим ногти на ногах так ярко, чтобы лак через носки просвечивал.
Сейчас Мария Луковникова – палатная медсестра. Переключиться было непросто, и поначалу девушке казалось, что она задает слишком много вопросов своему наставнику.
– Когда мне сказали, что я правильно все делаю, стала получать больше удовольствия от работы, – говорит медсестра. – Непередаваемые ощущения, когда дети восстанавливаются, и когда их передаешь в руки родителям.
Рекорд Полины
Год стажа и у Полины Солодухиной. Одногрупница проходила здесь практику и рассказала ей, что нужны младшие медсестры.
– Я как раз работу искала, у нас с отделением случилась любовь почти с первого взгляда, – делится девушка. – Сейчас я палатная медсестра. Очень нравится работа, особенно когда пациентов мало, и каждому можно уделить побольше времени. Берешь малыша и не просто кладешь на пеленальный стол, чтобы переодеть, но успеваешь поговорить по дороге, прижать, покачать, и ребенок спокоен. А когда торопишься, дети это чувствуют и возмущаются, капризничают. Сейчас на одну палатную медсестру приходится пять и более пациентов.
Полина стала первой и пока единственной за всю историю отделения, кто усвоил всю программу и все алгоритмы по молочной кухне… за три дня! Это рекорд. Марии удалось это сделать за две недели, а еще одной младшей медсестре понадобился месяц. Конкретных сроков обучения нет – здесь понимают особенности каждого человека, главное – усвоение материала и безукоризненное выполнение правил.
Уровень ответственности
И вот тогда возможен переход на следующий уровень ответственности – понять в нужный момент, что ребенку нужна помощь, причем помощь врача, а не только медсестры? Как это сделать? Опытные медсестры понимают даже по цвету кожи.
– Учим так: ребенок кричит – подойди, посмотри, почему он кричит. Молчит? Подойди, посмотри, почему он молчит. Спит долго? Иди узнай, почему, – говорит Анна Алексеевна. – Помогает и аппаратный мониторинг витальных функций (дыхательной и сердечно-сосудистой), который ведется постоянно, и ты должна наблюдать за параметрами.
Степень вовлеченности медсестер в уход за пациентами можно посчитать по весу мешков с бельем, которые сдают в стирку, и мешков с мусором, где килограммы использованных памперсов.
Мамы не всегда лежат в отделении со своими малышами. Тех, кто госпитализирован вместе с ребенком, медицинские сестры обучают уходу за младенцем – именно с его особенностями. И вот тут включается еще одна обязательная функция медсестер, не прописанная в должностных обязанностях: вместе с врачами они «работают психологами», потому что ответственность они несут тоже за двоих.
– Чтобы малыш поправлялся как можно быстрее, нужно, чтобы все работали в унисон: врач, медсестра, мама и ребенок, – считает Анна Перебоец. – Врач с медсестрой всегда в паре, с ребенком договориться проще, а мамочкам стараемся донести любую информацию так, чтобы в отделении осталась комфортная обстановка. Даже просто ее успокоить, если она плачет. Малыша взял на руки, прижал, спел про волчка, и все, а с мамой приходится искать нужные слова, и морально это иногда гораздо тяжелее, чем целые сутки на дежурстве.
Кто давно работает в отделении, признается, что раньше с мамами разговаривать было проще. К советам соседки бабы Мани прислушивались единицы, а сейчас примерно многие мамочки доверяют интернету и форумам больше, чем реальным опытным врачам и медсестрам.
И все-таки найти общий язык получается всегда – ведь трое взрослых объединяются и отдают все свои силы и умения, чтобы помочь одному крошечному человечку, главному в этом квартете. Поэтому даже доска почета в отделении называется «Наши маленькие герои»: на ней размещены фото детей при поступлении в ОПН и спустя разное время после выписки. Сотрудники всегда рады получить новый фотопривет от своих пациентов, даже спустя много лет.
– Недавно около больницы встретила мальчика лет 15 с мамой, – рассказывает Марина Деринг. – Они здороваются, мама спрашивает, помню ли я их. Я честно призналась, что нет. «А мы у вас лежали в патологии новорожденных 15 лет назад!» Часто так бывает, часто делаю вид, что помню, чтобы не обижались, спрашиваю, как дела. Вы просто не представляете, как приятно видеть взрослыми детей, поступавшими к нам недоношенными с весом 500–600 граммов.
