…Здание, в котором восемьдесят пять лет назад, в ночь с 29 на 30 сентября 1938 года, было подписано Мюнхенское соглашение (более известное нам из учебников истории как «Мюнхенский сговор»), находится в самом центре. Среди подъеденных историей песочно-коричневых зданий на огромной, но почти всегда пустынной площади одно выделяется белой свежестью – это Документационный центр истории национал-социализма, открытый в 2015 году.
Мюнхенцам потребовалось 70 лет, чтобы «посмотреть в лицо истории», говорил мне его директор-основатель Винфрид Нердингер.
Из его окна открывается вид на историю: по этой самой площади в 1930-х-начале 1940-х маршировали поклонники Гитлера. Здесь же стоят два похожих, как близнецы братья, здания: одно было штабом национал-социалистской партии, а во втором подписали то самое Мюнхенское соглашение, которое разделило Чехословакию, представителей которой тогда сюда даже не пригласили.
…В знаменитом курортном городе Карловы Вары публика прогуливается по променаду, потягивая минеральную воду из кружек с закругленным носиком и разговаривая про погоду и природу – о чем еще можно разговаривать на курорте? Исторические споры здесь покажутся не уместными. Хотя на самом деле им здесь самое место. Здесь – это возле готического здания Lazne III (третий санаторий, если по-нашему). Именно здесь был сделан первый шаг к Мюнхену.
Тогда здесь была Судетская область Чехословакии и жили здесь в основном немцы. За партию судетских немцев, во главе которой стоял Конрад Генлейн, на парламентских выборах проголосовали 1.25 млн. человек, и она фактически стала второй политической силой в стране. 24 апреля 1938 года в здании Lazne III партия Генлейна приняла короткую, всего восемь пунктов, Карлсбадскую программу (Карлсбад – еще одно историческое название Карловых Вар). Ее основное требование – предоставление автономии судетским немцам. Праге идея не понравилась, зато из Великобритании прибыла специальная миссия лорда Уолтера Ренсимена и требование поддержала. 5 сентября правительство Чехословакии согласилось на создание немецких и венгерских автономных районов. Но страну это не спасло. У Гитлера на нее были другие планы: ему нужна была отлично работающая чехословацкая военная промышленность и заводы «Шкода», выпускавшие танки. Судьба судетских немцев была предлогом, причем исключительно удобным, для того, чтобы получить больше танков и оружия.
Но тогда судьба Судетов, как и всей Чехословакии, зависела не только от желаний Гитлера, но и в значительной степени от Великобритании и Франции, которые Чехословакии были союзниками, а Третьему рейху – соперниками.
12 сентября Гитлер выступил с пламенной речью в Нюрнберге: «Я обращаюсь к представителям западных демократий: мы озабочены положением судетских немцев. Если этим людям откажут в справедливости и помощи, они получат и то, и другое от нас. Я сторонник мира, но в этой ситуации я не стану колебаться». Сигнал получен и принят: 14 сентября в Судетской области начинаются волнения. И если еще вчера местные немцы требовали автономии в составе Чехословакии, то сейчас им нужно воссоединение с исторической родиной. Правительство Чехословакии ввело военное положение и отправило танки для подавления мятежа. Гитлер мысленно аплодировал, а судетские немцы отвергали любые предложения Праги договориться, митинговали и кричали о жестокости чехов.
15 сентября в альпийскую резиденцию Гитлера решать чехословацкий вопрос прилетел премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен: «Сколь ужасной, фантастичной и неправдоподобной представляется сама мысль о том, что мы должны здесь, у себя, рыть траншеи и примерять противогазы лишь потому, что в одной далекой стране поссорились между собой люди, о которых нам ничего не известно». Гитлер говорил, что для сохранения мира нужно решить вопрос судетских немцев: мол, три миллиона соотечественников оказались вне родины, им ее нужно возвратить. Разве принцип самоопределения наций не об этом?
Вернувшись в Лондон, Чембрелен говорил своим министрам: «Подумайте, есть ли у нас оправдание для того, чтобы начать войну? Я думаю, нет. Этим утром я летел над Темзой и с ужасом представил себе, что в нашем небе может появиться немецкий бомбардировщик. У нас нет выбора. Нам придется позволить Германии оккупировать Судеты, потому что у нас нет сил этому помешать». Лорд Чембрелен умрет 9 ноября 1940 года и еще успеет увидеть немецкие бомбардировщики над Лондоном и другими городами столь тщательно оберегаемой им страны. По иронии судьбы, в 1940 году в Битве за Британию с асами Люфтваффе сражались 88 чехов и словаков. Чех Йозеф Франтишек только за сентябрь сбил 17 немецких самолетов. Но лорд Чембрелен об этом уже не узнает, а его преемник Уинстон Черчилль назовет Мюнхенское соглашение «трагедией», и всякий раз, когда я об этом вспоминаю, не могу избавиться от мысли, что история могла пойти по совсем другому сценарию, если бы в 1938 году у Британии был другой премьер. Но – никаких сослагательных наклонений, история их не любит, хотя историки с политиками используют постоянно.
23 сентября президент Чехословакии Эдвард Бенеш объявил всеобщую мобилизацию: «Наступил час, когда каждый из нас должен отдать все свои силы родине», а 26 сентября Гитлер кричал: «Чешское государство зародилось во лжи. Нет никакой чехословацкой нации! Есть чехи и есть словаки. И словаки не желали иметь ничего общего с чехами. Тогда чехи их просто аннексировали. Три с половиной миллиона немцев лишены права на самоопределение... Нам нужна Судетская область. Если через пять дней, 1 октября, господин Бенеш ее не отдаст, мы возьмем ее сами. Так что теперь решать Бенешу. Он должен сделать выбор: война или мир!».
29 сентября в Мюнхен приехали Гитлер, Муссолини, премьер-министры Великобритании Чембрелен и Франции Даладье. Гитлер получил все, что хотел, и преисполнился презрением к демократическим лидерам, о которых позже говорил: «Я видел этих людей в Мюнхене – это черви, а не люди. Они нам подчинятся. 1939 год это вновь доказал».
Исторической справедливости ради: за счет Чехословакии в 1939 году поживился не только Гитлер: после оккупации Германией Судетской области, Польша оккупировала Тешин, а Венгрия – южные районы Словакии и Подкарпатскую Русь.
Чехословакия ощущала себя преданной. И та давняя травма дает о себе знать до сих пор. До сих пор ведутся споры и дискуссии: почему мы приняли этот документ, почему не защищались? Ведь в то время в Чехословакии была боеспособная армия, но… Чешский историк Матей Спутны говорит: «Первая реакция хорошо известна: в сентябре 1938-го действительно много людей хотели сражаться за Чехословакию. Особенно в Богемии, среди солдат чехов по национальности и среди более широкого общества было большое желание сражаться за государство. Но когда случился Мюнхен, и территория была сдана, атмосфера изменилась очень быстро. Чешское общество почувствовало себя преданным не только великим державами – Великобританией и Францией, и судетскими немцами, но также собственной политической и демократической элитой».
…На здании в Мюнхене, где было подписано соглашение, развязавшее Гитлеру руки, нет никакой таблички, напоминающей о его историческом значении. Здесь сейчас Высшая школа музыки и театра. Памятных табличек нет и на здании Lazne III в Карловых Варах: в большом зале, где принималась когда-то Карлсбадская программа, выступает Карловарский симфонический оркестр, один из старейших в Европе.
И всякий раз, слушая здесь концерт, я вспоминаю Генлейна и судетских немцев, которые дорого заплатили за Мюнхен. После войны всех судетских немцев с территории Чехословакии выселили, буквально за несколько суток. Карловарский край тогда обезлюдел, он и сейчас самый малонаселенный во всей Чехии. Свои съезды судетские немцы, не теряющие надежду получить обратно имущество или хотя бы компенсацию за него, проводят каждый год. В последние годы на эти съезды стали приезжать чешские политики. История Мюнхенского соглашения (или все-таки лучше сговора?) еще не закончилась.
Фото автора