Мама младенца, запомни — ты не мама младенца, ты — мама ОТ младенца. Этакая большая незаменимая запчасть — как двигатель и автомобиле, как рабочий и колхозница, как оливка и мартини — непонятно, как оно там работает и сочетается, но точно известно, что без этого дуэта никак.
Миллионы лет эволюции и Клара Цеткин бессильны пред неизбежным: если рождается младенец, то он не принадлежит тебе, мама, это ты принадлежишь ему.
Но если ты, наивная мать, бесстыдно полагаешь, что в вашем тандеме главная всё же ты, то молчи усердней, а то весь младенческий клир предаст тебя анафеме.
В принципе, такое отношение вполне оправдано: ребёнок спускается с рук и начинает познавать мир. Мир интересен, но непредсказуем, как весенний снег в месте выгула собак. Поэтому мама в поле зрения младенца — это залог безопасного и успешного покорения нового пространства.
Мама — это всё: Росгосстрах, ФСБ, МЧС и «Мои Документы» в одном подъезде. В младенческом понимании эта единица совершенно подконтрольная и полностью зависимая. Ребёнок — абсолютный монарх, а ты — представитель класса с гордым именем "челядь". Будь рядом и всегда на страже.
Не дай бог тебе, женщина, попытаться осуществить несанкционную сепарацию, как тут же включаются все самые древние инстинкты: хватателтный, сосательный и истошно орательный. «К ноге, холоп! И жди, покуда я сам не захочу произвести релокацию!»
В моём случае террор начался незаметно и довольно невинно. Младенец Антоша шлепал голыми ладошками за мной по всей квартире. Забавно так и медленно. Я радовалась и пускала слюни от умиления. Потом ему это, конечно же, надоело, он устал и научился останавливать мать звуковым сигналом. В его понимании всё просто: включаешь мегафон и опа, стимул-ответ: тебя уже несут на ручках.
Но как-то раз мать-переМАТЬ выкинула фертель — спряталась за шторочкой в ванне. (Это я вроде как помыться решила). Посадила дитеныша рядом на коврик и отсыпала ему чуток игрушек (всего лишь три ящика) — сиди и играй. А я из-за шторочки с тобой побеседую. В чём проблема-то?
Но нет! В детской психике случился когнетивный диссонанс: голос есть, а мамы нету! И звук такой шшшшшшшш пыш-пыш-пыш из-за той самой шторочки! Страшно, аж жуть! Не иначе как залезла Мать в какой-то портал и сейчас дематерилизуется там прям в канализацию. Трах-тибидах-тибидох и останется одна шапочка для душа. В какой Дозор потом звонить, скажите на милость? В какое отделение Водоканала бежать? Нет-нет, пусть будет видна!
Уаааааа (децибелы по нарастающей).
Пришлось мыться с открытой шторкой. Младенец Антоша сидел на коврике и смотрел на меня немигающий взглядом следователя-криминалиста на допросе. Приковал, так сказать.
Чтобы не мельтешить перед мужиком голыми телесами, пришлось лечь на дно ванны, оставив только голову. Все процедуры по омовению совершала так же.
Расслабился ребёнок только когда я вылезла из ванны. Но я не расслабилась: это было начало крепкой и тесной дружбы не только в ванне, но и в туалете. И что тут поделвешь? Ничего! Только приниМать и обниМать.