Глава 148
При дворе Королевы Анны, между тем, происходили события, приближающие переход недовольства парижан в такую стадию, которая получила название Фронды. Арест советника Брюсселя сильно возбудил парижан, которые видели в нём своего защитника, каковым он, разумеется, мнил и сам себя, но каковым он точно не был. Желание выделиться путём явного провозглашения себя в качестве защитника интересов простых людей присуще многим, это издревле называется популизмом, но много ли истинных защитников интересов простого народа знает история? Лично я не знаю никого, кроме Христа. Впрочем, и он мало кого защитил на этом свете, но лишь дал нам надежду на защиту на том свете, в существовании которого я, лицо, которое должно было бы убеждать весь мир в этом факте, уже и сам стал сомневаться на старости лет. Говорят, что невозможно быть большим католиком, чем Римский Папа. Знали бы они, что и Папа может сомневаться порой в существовании Спасителя! Впрочем, это лирика.
Я лишь хотел сказать, что Брюссель уже почти мнил себя святым вследствие той жертвы, которую ему выпало принести ради парижан, хотя пока ещё вся его жертвенность состояла в том, что он покорно дал себя арестовать, что на несколько дней превратило его в мученика во имя граждан Франции. Одновременно с ним Мазарини арестовал также Шартона и Бланмениля, но именно арест Брюсселя наделал столько шума, оказавшись той каплей, которая переполняет чашу, той соломинкой, которая ломает спину верблюда.
Баррикады, возникшие стихийно, создали гражданам обманчивую видимость какой-то защиты, самостоятельности и свободы. Подобно тому, как отважно лает на прохожих собака, находящаяся за крепким забором, ощущая себя под защитой не только хозяина, но и всех строений на его территории, точно так же и парижане осмелились поднять голос недовольства, возведя баррикады, преодолеть которые было делом нелёгким. Оговорюсь, что это было нелегко только такой государыне, какой была Королева Анна, которая никогда не направила бы пушки против баррикад. Таковым же был при ней и Мазарини. Ведь стоило бы только разрушить эти баррикады, и народ Парижа оказался бы в состоянии собаки, которая вдруг обнаружила, что забор, из-за которого она лаяла, вдруг исчез, так что она осталась один на один с тем, на кого изливала свою ярость. В этой ситуации на неё воздействуют все факторы, включая ощущение опасности, угрожающей со всех сторон наряду со всесторонней собственной беззащитности. И куда в этом случае исчезает злобный оскал, ярость взгляда и воинственная поза, венцом которой является гордо поднятый хвост?
Впрочем, организованность и храбрость толпе может заменить её численность. Сотня храбрых солдат легко противостоит сотне бунтовщиков, но она едва ли справится с тысячей даже относительно плохо организованных горожан, а против десятка тысяч не устоит ни при каких обстоятельствах. Если же численность армии, защищающей покой государыни, возросла бы до такой, которая необходима для подавления целого города, это означало бы начало гражданской войны, такой войны, которая уже прошла свой пик в Англии и закончилась потерей Королём Карлом всякой реальной власти.
Пример Англии заставлял Королеву и кардинала действовать осмотрительно, осторожно и взвешенно, хотя Королева зачастую теряла терпение и готова была сорваться, но Мазарини всегда проявлял огромную выдержку и рассудительность.
Депутаты от взбунтовавшихся парижан потребовали освобождения трёх членов парламента. Королева была оскорблена, но Мазарини мягко уговорил её, указывая на пример Англии, и говоря, что не следует ссориться с парламентов и со своими гражданами по пустякам, обещая ей шёпотом, что он приложит все силы, чтобы расколоть это ополчившееся большинство парижан, после чего все уступки, сделанные под этим давлением, можно будет постепенно аннулировать.
Мазарини умел убеждать. Если только ему позволяли высказаться, он бы мог убедить многих, а Королеву он убеждал всегда, во всяком случае, при личном присутствии. Только в письмах иногда ему это не удавалось, и то лишь временно.
Припомню лишь один случай, когда Королева вынуждена была согласиться на его изгнание, и хотя она писала ему в зашифрованных письмах о том, что это временная мера, как он сам её учил, припоминая ему случай с арестом Брюсселя, Мазарини не мог успокоиться, он забрасывал её письмами с мольбой отменить этот указ, утверждая, что он унижает его в глазах Франции, в глазах истории, делает преступником, разрушая не только его жизнь, но и всё то, что ему удалось создать в деле государственного управления. Но это произошло намного позже, сейчас же требовалось лишь освободить членов парламента.
Вопреки ожиданию, согласие на их освобождение не успокоило парижан, а лишь раззадорило, они почувствовали свою силу и их аппетиты разыгрались. В этом немалое участие приняли коадъютор Поль де Гонди, а также Бофор, действующий через своих ставленников и друзей, который ещё не рисковал появиться в Париже лично.
Кардинал предложил Королеве покинуть Париж, после чего с помощью армии окружить его, словно вражеский город, и принудить сдаться. Такое уже проделывал её свёкор, Генрих IV. Воевать против собственных городов было не в диковинку.
Постепенно большая часть знати ополчилась против Мазарини уже не только на словах, но создав военную коалицию. В неё вошли Конде, Конти, Рец, д’Эльбеф, Лонгвиль, Шеврёз, Монбазон, Бофор, а также старшая Мадемуазель, Анна-Мария-Луиза Орлеанская, герцогиня де Монпансье, дочь брата Людовика XIII, Гастона Орлеанского, то есть двоюродная сестра Короля Людовика XIV. Такова правда жизни: где как не в собственной семье всегда найдёшь врага? Увы!
Сам Гастон Орлеанский пока ещё выжидал и демонстрировал лояльность своей невестке и царственному племяннику, но все понимали, зная его характер, что это лишь временное согласие, которое прервётся, едва лишь он почувствует, что переход на другую сторону сулит ему большие выгоды, чем лояльность.
Я кое-что знал о происходящих событиях от информаторов, которые держали меня в курсе дела, и уже даже пожалел бы, что принял участие в освобождении герцога де Бофора, но поскольку это поручение исходило от Ордена, и поскольку участие в этом мероприятии сближало меня с герцогиней де Лонгвиль, мои сожаления мелькали у меня в уме лишь лёгкой дымкой, которая тотчас же рассеивалась, и я оставался ярым фрондёром и закоренелым противником Мазарини.
Мне было горько осознавать, что мой лучший друг д’Артаньян навсегда останется Мазаринистом. Вопреки легенде, которую он сам мне излагал впоследствии, утверждавшей, что Мазарини разыскал его случайно и принял на особую службу лишь после начала Фронды, я впоследствии узнал, что его особая служба кардиналу началась намного раньше. Ещё во времена, когда победитель при Рокруа герцог Энгиенский, то есть Людовик II Бурбон, впоследствии принц Конде, «Великий Конде», вместе с дядей Короля Гастоном Орлеанским осаждали Куртре, Мазарини отправил д’Артаньяна и ним с особой миссией. Эта миссия состояла в том, чтобы держать его в курсе событий, особенно, в случае, если эти два лучших полководца Франции задумают сговориться против Короля. В этом случае д’Артаньяну надлежало постараться их поссорить, если это будет возможно, или же, во всяком случае, срочно уведомить об этом кардинала. Зная хитрый ум этого гасконца, я уверен, что он поступил ещё хитрей и сделал больше, чем ему было поручено, о чём, разумеется, не преминул отчитаться перед своим патроном. Уж не знаю, как именно, только наверняка он сделал так, что между этими двумя полководцами «пробежала кошка», и они долго ещё и после этой военной кампании не могли выносить друг друга. Вряд ли он сам «засветился» в этом деле. Вероятно, он использовал каких-то военачальников, внушая им такие мысли, вследствие чего подчинённые герцога Энгиенского излишне часто хвалили Месье, а подчинённые Месье восхищались военными талантами герцога Энгиенского. Бьюсь об заклад, что сам д’Артаньян оставался в стороне и сохранил с обоими отличные отношения, проявляя сдержанное уважение и почтительность к ним обоим и никому из них, не отдавая явного предпочтения. Как посланнику кардинала ему подобное поведение удавалось естественно и легко.
По этой причине доверие кардинала к д’Артаньяну было наивысшим. Он доверял ему самое ценное – свою жизнь, свои богатства, а также, разумеется Королеву и юного Короля, которые были залогом его жизни и его будущей власти, так что ценились им ничуть не меньше собственной жизни.
Полностью доверившись д’Артаньяну и действуя по его плану, кардинал смог вывести Королеву с Королём и Маленьким Месье, его братом, а также выехать сам из Парижа так, что их отъезд стал известен лишь тогда, когда все они уже были далеко за пределами Парижа, в замке Сен-Жермен.
Особенно опасно было вывозить Мазарини, но д’Артаньян справился и с этим, впоследствии он хвалился, что для этих целей он умыкнул карету самого коадъютора.
Вслед за Королевой и Королём в Сен-Жермен прибыл и весь двор, кроме тех, разумеется, кто открыто примкнул к восставшим парижанам.
Сен-Жермен не был готов принять такое огромное количество гостей, ведь в те времена даже Короли возили с собой мебель при переезде из одного дворца в другой, а во время этого бегства ничего подобного сделать было просто невозможно.
В замке нашлось место лишь для Короля, Королевы и Месье, причём, Месье Гастон Орлеанский преспокойно улёгся спать, даже не поинтересовавшись тем, как устроится на ночлег Мадам, его супруга.
Всем остальным пришлось ночевать на соломе, и я слышал, что за охапку соломы в эту ночь давали до двух луидоров! Кто-то изрядно нажился на этом!
Тем временем мы прибыли в Англию. Сразу же по прибытии я написал Портосу, что если он встретить где-либо молодого человека по имени Мордаунт с хриплым голосом, светлыми волосами и тонкими губами, напоминающими губы Миледи, пусть немедленно свернёт ему шею, даже не вступая ни в какие беседы. Впрочем, я не возражал и против того, чтобы он его проткнул шпагой, но не менее трёх раз.
Я также написал подобное письмо д’Артаньяну, объяснив ему, что это Мордаунт – убийца Кэтти. Но в последний момент я пожалел своего друга и не стал огорчать его этим известием, а поскольку переписать письмо уже не было никакой возможности, я отправил свою весточку только Портосу.
Глава 149
В сто двадцать четвёртой главе я рассказал уже о том, как Король Карл потерпел последнее поражение в той последней битве, в которой он ещё возглавлял свои войска как Король Англии.
После этого Король был препровождён в Оксфорд, откуда ему удалось выехать незамеченным, без свиты, но свободным.
В этот миг перед ним открылся выбор: либо спасти свободу и жизнь, или же постараться вернуть утраченные права и привилегии.
Он колебался недолго, поскольку в его понимании борьба за права и привилегии была также и борьбой за спасение чести, тогда как спасение свободы и жизни казалась ему возможной лишь потерей королевского достоинства.
Возможно, ему вспомнилось письмо Короля Франции Франциска I, который писал матери «Погибло всё, кроме чести». В этой нелепой высокопарной фразе не было сказано ничего о жизни, но ведь она ещё не была потеряна! Но Франциск писал далее следующее: «Нет, тут всё, тут уж и честь погибла. Да и какая честь, если нечего есть».
Королю Карлу следовало вспомнить, что после этого письма Король Франциск сохранил жизнь, что впоследствии позволило вернуть ему и честь, и власть, и привилегии. Но тот, кто потерял жизнь, уже не сможет вернуть ни честь, ни власть.
Впрочем, правда состоит и в том, что Король Карл не относился к таким политикам, которые могут подняться после падения и вернуть себе всё, имея не столько чёткий план действий, сколько твёрдую волю, гибкость ума и силу характера. У Карла не было ничего из перечисленного, включая какого-либо плана действий. Он просто противился тому, что считал недостойным, не соглашался тому, что полагал унизительным, и, следовательно, не шёл ни на какие компромиссы с другими людьми, хотя компромиссы с собственной совестью он заключал, казалось, легко и без каких-либо колебаний.
Король направился на север, не имея никакой цели или плана, ежедневно менял костюм, после чего поселился в придорожной таверне, словно обычный путешественник. Но он не таился, не соблюдал никаких правил конспирации, так что его местопребывание всё же стало известным, и сюда лорд Винтер прислал гонца с сообщением, что шотландцы согласились принять его в своем лагере.
Король Карл отдался под покровительство шотландского генерала Александра Ливена. Офицеры и солдаты оказывали ему почтение, которое соответствовало его статусу королевской особы, так как он был также и наследственным Королём Шотландии. К его дверям был приставлен караул, который Карл посчитал почётным.
Почтительность и воздаваемые формально почести ввели Короля в заблуждение. Он возомнил, что шотландская армия приняла его как законного главу этой армии, и что шотландцы будут воевать за него, не щадя своих жизней. Ситуация была совсем иной. Шотландцы пригласили его лишь для того, чтобы он пребывал среди них, не считая себя обязанными повиноваться ему, и, напротив, считая для себя возможным распоряжаться его судьбой, как судьбой имеющегося у них заложника, для того, чтобы разрешить возникшие недоразумения с Лондоном, с парламентом и с генералами английской армии.
Не понимавший этого Карл вызвал к себе генерала Ливена, собираясь назначить очередной пароль, как это делал в своей армии, когда командовал ей.
— Простите, милорд, — холодно ответил генерал Ливен. — Здесь я – старший по званию, назначать пароль для подчинённых – моя забота. Позвольте мне выполнять мои обязанности и впредь, на этот счёт я не нуждаюсь ни в чьих указаниях.
Карл остолбенел от обращения «милорд», вместо «Ваше Величество», и в ещё большей степени от того, что ему даже не позволили выполнить такую формальность, как назначить пароль.
— Каковы же в таком случае мои права? — спросил он, едва сдерживая свой гнев.
— Во всяком случае, вы можете назначить время своего обеда, определить тех, кто будет иметь честь разделить с вами обед, если вам будет это угодно обедать не одному, а также выбрать блюда из того меню, которое принесёт вам сию минуту наш повар, — ответил генерал Ливен. — Прошу Ваше Величество простить за небольшой выбор блюд, у нас военное положение.
Это «Ваше Величество», сказанное Ливеном при обсуждении условия обеда, но не произнесённое при обсуждении вопросов армейского распорядка, ещё больше показало Королю круг его компетенций, но он счёл за благо не противиться такому обращению, поскольку был один против всех окружающих его шотландских солдат и офицеров. Он решил ждать, надеясь, что постепенно шотландцы осознают, что среди них находится их Король, которому они, следовательно, должны подчиняться.
Так отвергнутая любовница ещё надеется привлечь своего бывшего дружка своими прелестями, полагая, что он не устоит перед ними, тогда как этот дружок уже составил себе представление и о ней, и о цене, которую надлежит платить за близость с ней, и решил для себя прервать эту тягостную связь будь то по соображениям расчёта, или же исходя из того, что убедился в зловредном характере подружки, перечёркивающем все её телесные достоинства. Король, утративший доверие своего народа, является трагической фигурой, но если этот Король не осознаёт своего положения, он может вызвать лишь жалость, ничего не имеющую с возвышенной трагедией.
Таково было положение Короля Карла. Люди, подобные Атосу, преклонялись не перед личностью Короля, а перед высоким в прошлом титуле, готовы были служить не столько этому человеку, сколько идее о том, что Король стоит выше своей нации, выше любой критики, выше всякого закона.
Это мнение во всей Англии, вероятно, к этому времени разделяли только два человека – Король Карл и граф де Ла Фер.
Мы прибыли в лагерь шотландцев, я, Атос и лорд Винтер. Шотландцы не препятствовали нам свидеться с Королём, поскольку они знали лорда Винтера как одного из его друзей, а он представил им нас.
Они были уверены, что даже если мы попытаемся вызволить от них Короля, у нас ничего не получится, ведь нас было всего трое, не считая слуг. С Королём был его камердинер, который повсюду следовал за ним из чувства преданности, если же ему это не позволялось, он попросту ждал, когда ему позволят вновь обслуживать его господина, и, как правило, это ожидание приводило к желаемому для него результату.
Мы принесли Королю ужасную весть. По дороге к нему нам удалось узнать, что парламент решил выплатить шотландцам половину тех денег, которые им задолжал Король Карл при условии, что они передадут войскам парламента своего заложника, Короля. Остальная половина долга им была обещана с формулировкой «при первой возможности, если таковая представится».
Шотландцы рассудили, что каждое последующее предложение, вероятнее всего, будет хуже нынешнего, поскольку у них заканчивались продукты, стоять лагерем и ожидать обещанного Карлом жалованья было чревато весомой вероятностью того, что ожидание окончится ничем. Имея в своём лагере Карла в качестве заложника, они рассчитывали на возможность торга с парламентом, но торг всегда предполагает взаимные уступки. Поскольку они согласились на предложенные им условия, это позволило Атосу с презрением сказать о них, что они гораздо лучшие торговцы, нежели воины. Атос по-прежнему был убеждён, что все шотландцы должны как один сражаться за своего Короля и под его руководством.
Я наблюдал за этой сценой с грустью, мне было жаль Короля, жаль Атоса и жаль самого себя, что из чувства ложной чести я позволил себя втянуть в это предприятие.
И всё же я не привык терпеть поражение. Если мы прибыли спасти Короля Карла, нам надлежало это сделать даже ценой наших жизней, если подобная жертва поможет осуществить это. Я и сейчас так считаю с той оговоркой, что жертвовать жизнью просто так, без надежды на успех, нам, разумеется, не требовалось. Также точно я думал и тогда, и, к счастью, подобные взгляды уже усвоил Атос. Боюсь, если бы я не пытался хоть как-то повлиять не него во время нашей морской поездки, он попросту не согласился бы хоть как-то беречь свою жизнь, и тогда мы не вернулись бы во Францию в случае, если бы нам не удалось спасти Короля.
Король спал, но его сон был чутким. Едва лишь мы вошли в его палатку, он открыл глаза. Поскольку он спал, не раздеваясь, как в военном походе, он немедленно вскочил на ноги.
— Рад вас видеть, граф де Ла Фер! — воскликнул он.
Атос уже рассказал мне, что был посланником при английском дворе некоторое время, поэтому меня не удивило, что Король знаком с ним.
— Позвольте, Ваше Величество, представить вам моего друга, шевалье д’Эрбле, который, как и я, прибыл сюда для того, чтобы служить вам от всего сердца, — сказал он. — Вы можете располагать нами по своему усмотрению, вы можете приказать нам умереть за вас, если это потребуется.
— Благодарю вас, господа! — воскликнул Король. — Это весьма ценное пополнение моих войск!
— Ваше Величество, боюсь, что вы ошибаетесь, говоря о своих войсках, — сказал Атос. —Шотландцы, которых вы считаете своей армией, вовсе не считают себя вашими солдатами. Мы узнали об этом из верных источников по дороге к вам, так что, боюсь, что кроме нас троих у вас уже не осталось никакого войска.
— О каких верных источниках вы говорите? — недоверчиво спросил Король.
— Ваше Величество, в вашей стране есть люди, состоящие в одном со мной священном католическом союзе, — сказал я. — В этом союзе принято снабжать братьев по вере достоверной информацией, которая необходима для общего дела. Поверьте, мне, источники наших сведений самые достоверные.
— Я знаю шевалье д’Эрбле четверть века, — сказал Атос. — За это время он исключительно редко говорил: «Мне известно», но когда он говорит, что ему что-либо известно, поверьте, сомневаться в его словах не следует, его сведения всегда точны и достоверны.
— Мои шотландцы выдадут меня Лондону, вы говорите? — спросил Король с сомнением, смешанным с огорчением.
— Скоро сюда привезут двести тысяч фунтов стерлингов, — сказал я. — Это – половина жалованья, которое вы задолжали им за всё время смуты в вашем королевстве.
— Совершенно верно! — воскликнул Карл. — Откуда вы знаете о величине этого долга?
— Я знаю не только это, Ваше Величество, — сказал я. — Меня известили, что совсем недавно в Лондон прибыл некий лейтенант из Франции, который передал Кромвелю и его соратникам совет, чтобы английский парламент предложил шотландцам выплату половины долга. Мазарини утверждал, что шотландцы согласятся за эту сумму выдать вас в распоряжение парламента. Парламент немедленно рассмотрел этот вопрос и большинством голосов утвердил этот расход. Совет оказался действенным, шотландцы, действительно, согласились принять половину долга в качестве оплаты за этот обмен.
— Меня продали мои шотландцы!? — воскликнул Карл. — Продали своего Короля? Разве мыслимо продавать Короля, как вещь?
— Вспомните Спасителя, — подсказал я. — Ведь его тоже продали.
— Да, вы правы! — согласился Король. — Уж если Спасителя продали за тридцать серебряников, что же мне сетовать, что меня продали за двести тысяч фунтов стерлингов? И кто же – тот Иуда, который от имени всех моих шотландцев заключил эту позорную сделку?
— Генерал Ливен распоряжается здесь всем, — ответил Атос. — Он выражает мнение всей армии шотландцев. С ним и вёлся этот гнусный торг, он лично и дал согласие на эту сделку, от своего имени, и от имени подчинённых ему шотландцев.
— Генерал Ливен! — воскликнул Карл. — Изображая почтительность и уважение, демонстрируя для виду преданность, он подло предал меня, Иуда! Да будет проклятье Господне на его голову!
Уж не знаю, в каких действиях генерала Ливена Король Карл усмотрел преданность, но я не стал спорить, и, подобно Атосу, почтительно склонился перед Карлом, выражая всем своим видом осуждение генерала Ливена и сожаление о случившемся.
— Что же мне следует делать? — спросил, наконец, Король после того, как немного успокоился и стал рассуждать логически.
— В глазах шотландцев, Ваше Величество, вы – гарантия получения ими обещанных денег. Деньги ещё не прибыли, поэтому сейчас вас охраняют шотландцы, — сказал Атос. — Охраняют, не как слуги своего господина, не как солдаты своего военачальника, а как купцы свой товар, как ревнивый муж свою жену, вы для них – воплощение тех денег, прибытия которых они ждут. Едва лишь сделка состоится, стеречь вас будут войска парламента. У шотландцев нет к вам ненависти, у войск парламента, возможно, что есть. Я полагаю, что не следует терять время. Ускользнуть из рук шотландцев будет непросто, но если это не удастся, что ускользнуть из рук армии генерала Кромвеля будет просто невозможно.
— Вы предлагаете постараться покинуть лагерь прямо сейчас? — спросил Король. — С кем? Лорд Винтер, на ваш полк можно положиться?
— Моего полка давно нет, Ваше Величество, — ответил лорд Винтер. — Воинов, верных мне, и, следовательно, вам, не наберётся даже роты, а может быть и того меньше.
— Сколько у вас людей, которым вы доверяете полностью, как самому себе? —спросил Король.
— Таковых у меня нет, — ответил лорд Винтер. — Если бы они были, разве поехал бы я во Францию, чтобы уговорить этих двух благородных дворян присоединиться ко мне? Мы трое – это всё, что я могу вам предложить, Ваше Величество.
— Значит, мы будем прорываться вчетвером, — подытожил Атос. — У нас ещё есть пара слуг, и вас, Ваше Величество, есть камердинер.
— Семь человек, трое из которых не имеют военного опыта! — ответил Король со вздохом.
— Сколько бы нас ни было, следует действовать, — ответил я. — Спасение не придёт само по себе.
— Садитесь на коня, ваше величество, и поезжайте с нами, сказал Атос. — Мы переправимся через Тайн, достигнем Шотландии и будем в безопасности.
— Вы того же мнения, Винтер? — спросил король.
— Да, ваше величество, — ответил Винтер.
— А вы, д’Эрбле? — обратился он ко мне.
— Тоже, ваше величество, — ответил я.
— Один из нас наденет ваш плащ и кокарду и сядет на вашего коня, — сказал Атос. — Вам же надлежит взять наш плащ и одного из тех коней, на которых мы прибыли. Если шотландцы решатся стрелять, они будут обмануты.
— Дорогой граф, — возразил я. — Их Величество для них – залог получения денег. Они не станут стрелять в Короля, которого продали живым.
— Если только Кромвель не сказал им, что за мёртвого Короля он заплатит столько же, или даже больше.
— По моим сведениям Кромвель не таков, — ответил я. — Он не станет нанимать убийц Короля, и не будет оплачивать его смерть. Кроме того, парламент этого не одобрит.
— Откуда вы знаете? — спросил лорд Винтер.
Атос красноречиво посмотрел на него.
— Ах, да, вы говорили, — согласился он. — Из ваших источников.
— В таком случае переодевание отменяется, — сказал Атос. — Ваше Величество, ваша свита будет больше рисковать, чем вы. Нас это устраивает. Едем же, не позже сегодняшнего вечера, едва лишь начнёт смеркаться, хотя я предпочёл бы ехать немедленно.
— Будь по-вашему, — Согласился Король. — Лорд Винтер, прошу вас разведать обстановку и распорядиться, чтобы слуги наших коней как можно ближе к выходу из палатки.
Лорд Винтер вышел из палатки Короля.
«Будь на его месте д’Артаньян, от не медлил бы ни секунды, и ему удалось бы прорваться даже через несколько сотен солдат, — подумал я. — Этот Король очень много думает, очень долго рассуждает, и совсем медленно действует».
— Государь, наши кони, как и кони наших друзей готовы, — сказал он. — Нам остаётся лишь выйти из палатки и как можно быстрей всем вместе вскочить в сёдла. Поедем по дороге на север.
Мы вышли из палатки и собирались вскочить на коней, когда Атос остановил нас.
— Поздно, господа! — сказал он. — Взгляните в ту сторону, куда мы собирались прорываться.
По дороге, уходящей на север, к нам приближались войска лондонского парламента.
— Поедем в противоположную сторону! — воскликнул Король.
— Видите ли вы, Ваше Величество, эту дымку по всему горизонту? — спросил Атос. — Войска парламента приближаются со всех сторон. Мы окружены. Кто-то предупредил их о том, что вы можете попытаться скрыться.
— Вероятно, тот самый лейтенант, который привёз из Франции совет Мазарини? — спросил Король с презрением.
— Мордаунт… — прошептал лорд Винтер.
— Вернёмся в мою палатку, — сказал Король. — Это последний клочок земли моего государства, который пока ещё принадлежит мне. Но, как видно, вскоре у меня не будет и его.
Полностью «Мемуары Арамиса» вы можете найти тут
https://litsovet.ru/books/979343-memuary-aramisa-kniga-1
https://litsovet.ru/books/979376-memuary-aramisa-kniga-2
https://litsovet.ru/books/980135-memuary-aramisa-kniga-3
https://litsovet.ru/books/981152-memuary-aramisa-kniga-4
https://litsovet.ru/books/981631-memuary-aramisa-kniga-5
Также в виде файлов эти книги можно найти тут
https://proza.ru/2023/03/11/1174
https://proza.ru/2023/04/25/1300
https://proza.ru/2023/06/20/295
https://proza.ru/2023/08/07/1197
#дАртаньян #ЖелезнаяМаска # Фанфик #Мушкетеры #Атос #Портос #Арамис
Полностью книгу «Д’Артаньян и Железная Маска» вы можете найти тут
https://litsovet.ru/books/979341-dartanyan-i-zheleznaya-maska-kniga-1
https://litsovet.ru/books/979342-dartanyan-i-zheleznaya-maska-kniga-2
Также в виде файлов эти книги можно найти тут