Краеведы Ижевска и специалисты - оружейники знают, что после второй мировой войны шесть лет жил в Ижевске и работал на заводе N 74 (затем ОАО "Ижмаш") известный немецкий конструктор оружия Хуго Шмайссер. По понятным причинам, эта часть биографии конструктора не слишком известна широкой публике, зато среди профессионалов и любителей истории оружия этот факт до сих пор остается предметом споров и различных толкований.
Отошлем дотошного читателя к статье Ильи Владимировича Шайдурова, выпускника ИМИ и в течение 15 лет преподавателя кафедры "Стрелковое оружие" ИжГТУ: в двух номерах ежемесячного журнала "МАСТЕРРУЖЬЁ" (N 11,12, 2009 г) под рубрикой "Великие оружейники" был опубликован большой очерк, посвященный Хуго Шмайссеру и немецким специалистам, которые на несколько лет стали ижевчанами.
С 2003 года Илья Владимирович живет в Германии (являлся научным сотрудником Университета бундесвера имени Хельмута Шмидта; участник программ " Пехотинец будущего" и программы по защите полевых лагерей от террористических обстрелов), автор ряда книг и журналист.
А для истории ИМИ- ИжГТУ пребывание немецких специалистов в Ижевске связана с в первую очередь с кафедрой иностранных языков – именно преподаватель этой кафедры и был постоянным, «прикомандированным» переводчиком при немецких оружейниках (информация об этом и была предоставлена пресс-центром ИжГТУ автору статьи - И. В. Шайдурову.)
Кафедра иностранных языков была открыта в год основания Ижевского Механического института (1952 г.). Штат ее составлял всего четыре человека: зав. кафедрой Арнольдова И.К. и преподаватели: Шалавина В.А., Таипова М.Л., Абрамова С.В. Маргарита Лутфуловна Таипова была прикомандирована к группе специалистов-вооруженцев в составе 6 человек:
Доктор Вернер Эрнст Грунер („Гроссфусс“, создатель пулемета MG42, впоследствии ректор Дрезденского техуниверситета, иногда его фамилию пишут Грюнер, и даже Грюнов).
Карл Август Барницке (главный конструктор „Густлофф-Верке“).
Оскар Шинк (зам. ГК „Густлофф-Верке“).
Курт Отто Хорн (разработчик MG42, „Гроссфусс“)
Оскар Генрих Бетцольд („Густлофф-Верке“).
Хуго Макс Рихорд Шмайссер („Хенель“)
Маргариты Лутфуловны Таиповой уже нет на свете. Ее дочь – Светлана Михайловна Истомина, ветеран республиканской Ленинской библиотеки - ныне Национальная библиотека Удмуртской Республики (НБ УР). Светлана Михайловна Истомина (дочь Маргариты Лутфуловны Таиповой), сама - мама двоих взрослых сыновей.
"…Мама родилась в 1920 году, я родилась в 1944-ом…Ижевск конца сороковых-начала 50-х - это город военных заводов. Оборонный закрытый и засекреченный город. Помню из детства, а мы жили в деревянном доме недалеко от завода на «Татарбазаре» (район города недалеко от завода "Ижмаш") - каждое наше утро начиналось с выстрела пушки где-то рядом на испытательном стрельбище. Послевоенное время - жили мы впроголодь. Конфет я в детстве, например, не знала, только колотый сахар и сладкую паренку. Зато у нас дома была русская печь, и бабушка замечательно готовила татарские блюда, кстати, и немцев-гостей как раз ими и угощали….
Когда мама с дедом приехали в Ижевск из Куйбышева, она поступила в Ижевске в художественное училище - думаю, стать художником -это была ее мечта, к сожалению, не воплотившаяся. Но вскоре училище по каким-то причинам перевели в Сарапул. Уехать туда материальных возможностей не было, родственников в Сарапуле - тоже, и маме пришлось училище оставить. Они очень долго переписывались с подругой-соученицей, сарапульчанкой, которая сначала жила у родственников в Ижевске и потом уехала в родной город, где и продолжала учиться в этом училище. Позже она работала декоратором Сарапульского театра.
Мама поступила на немецкий язык (выпуск английского отделения тогда был всего человек пять-шесть) на иняз в Ижевский педагогический институт. Но рисовала она всю жизнь, ее большие рисунки дома сохранились. Прекрасно шила, и себя, в общем-то, обшивала сама, - ведь жили мы, как и все, небогато. Помню на наших окнах занавесочку из марли с шариками из ваты – наверное, это мама придумала такое "дизайнерское" украшение…
Знаете, все мои приятельницы и подружки, которые приходили к нам, были в восторге от моей мамы. Никакой назидательности, никакого поучающего тона (может быть, оттого, что она много лет работала со студентами), она умела говорить с молодыми, была очень общительной и всегда шутила.
После вуза мама недолго работала в вечерней школе, потом - на заводе " Ижмаш" и, то ли в конце 46, то ли в начале 47-го, ей предложили быть переводчицей у немецких специалистов. Мама - мне уже взрослой -рассказывала, как немцы ей признавались, что поначалу были в ужасе: как с переводом справится вчерашняя студентка (недавно закончившая вуз), как они будут понимать друг друга, но все эти опасения не оправдались. Немецкий у мамы был очень хороший.
Жили немцы на углу улиц Ленина и Красной, в довоенном доме тридцатых годов с балконом, я была там в гостях, но подробностей не помню. Мама работала с ними только на заводе, и не должна была сопровождать их в нерабочее время. В первые годы она была у них единственным переводчиком, хотя знаю , что позже приняли еще кого-то…
По-русски немцы говорили с трудом, это правда, но вот видите- для меня открыточку Грунер написал по-русски (маме он писал только по-немецки). Впрочем, его коллег я почти не помню. Знаю, что был Шмайссер среди них, но и его не помню.
А Грунера я так и звала " дядя Вернер". Он приезжал к нам в гости – всегда или с сыном или с женой, они приносили сладости и фрукты –а это была такая роскошь в Ижевске! Как-то зимой принесли куличи с какими-то цукатами, видимо, отмечали Рождество….
Лучше всех, конечно, я знала младшего (?) сына Грунера - Хольгера. Во дворе были качели – мы с ним вместе на них качались…. Знала, что потом, когда они уехали из СССР, Грунеры жили в Дрездене, а мама и Вернер переписывались.
С ним они виделись в Москве, когда она ездила учиться (ФПК) в столицу. Из маминых рассказов знаю и то, что в 70-х-80х гг. Грунер уговаривал ее уехать в Германию. Мама была в полном здравии, и не было уже такого железного занавеса, уехать было реально, но… она так и не решилась. Ей так хотелось, и она так боялась!
Сохранились в домашнем архиве и письма, которые получала мама от Грунера. Он писал ей о своих делах и успехах, посылал какие-то вырезки из газет, где о нем писали…Я закончила вуз по английскому отделению всю жизнь проработала в иностранном отделе Ленинской библиотеки), не так владею немецким, чтобы их легко читать, но и кому-то другому передавать мамины письма считаю себя не вправе".
От редакции:
Таиповы – татары, фамилия в России нередкая. Отчество нашей героини в документах записано " Лутфуловна", так ее все и звали, хотя имя отца – Лутфулла –татарское старинное имя правильно пишется с двумя "л" (арабское имя, древнее) . Отец Маргариты Лутфуловны был убежденным коммунистом, занимал значительный пост в г. Куйбышеве (Самара). В маленький Ижевск к родственникам Таиповы перебрались в 30-е годы. Всю свою дальнейшую жизнь Лутфулла Таипов проработал простым бухгалтером.
Коллега по кафедре, Казанцева Галина Афанасьевна рассказывает о Таиповой: "Маргарита Лутфулловна была очень честная, порядочная женщина. Язык знала превосходно.
Скажу вам честно, почему-то вначале я ее боялась, мне казалось она неприступной, но потом я увидела, что это веселая и очень внимательная ко всем женщина, и мы стали приятельницами. Я бывала у нее дома, знала, что она любила рисовать - она мне показывала свой альбом с рисунками… Еще она умела и любила шить- шила себе многие вещи…
О том, как она работала переводчицей, Маргарита рассказывала, но не могу сказать, что меня это сильно тогда интересовало, и сама я ее об этом не расспрашивала. Помню, что отзывалась она о немцах хорошо, помню, что позже она переписывалась с кем-то из них и даже встречалась в Москве …"
Доцент кафедры немецкого языка Иваненко Лилия Павловна пришла работать на кафедру совсем юной девушкой, и со старшей коллегой Маргаритой Лутфуловной подругами они не были, но, как приятельницы и коллеги, они, конечно, много общались. О работе с немецкими специалистами, по словам Лилии Павловны, Таирова никогда не упоминала, кроме, по всей вероятности, одного-единственного доверительного разговора. Речь шла о ком-то из немцев, с которым отношения были ближе чем с остальными, они переписывались после их отъезда и за это у Таиповой были неприятности от КГБ.
Все фотографии - из семейного архива Таиповых, сделаны Вернером Грунером (или, по крайней мере, его фотоаппаратом – у Таиповых его не было).
