ГЛАВА 7. ЦАРЬ
– А здесь у нас что? Запах, как в виварии, – сказал Седой.
– Здравствуйте.
– Оригинально звучит в преисподней пожелание здоровья. Простите, что не отвечу тем же.
– Почему?
– То, что скажу, исполнится во всех смыслах, – ответил Седой с улыбкой.
– Он! Я узнал! Ты? Вы! Здесь? Не может быть!!!
– Почему же не может быть? Мне и это место подведомственно.
– Я не знал.
– А ты думал – кому? Могло ли быть что-нибудь где-нибудь не подведомственно мне?
– Полагаю, нет. Я просто не думал так далеко. Не задумывался об этом.
– За две тысячи лет мог бы и задуматься.
– Да. Мог бы. Но я думаю о другом. За что мне это?
– Что – это?
– Всеобщая ненависть.
– Я полагаю, люди говорили тебе, за что они тебя ненавидят?
– Я никогда не жил среди людей, которые меня ненавидят. Люди, среди которых я жил, меня любили. Любили больше, чем других людей. Обожали.
– Все?
– Почти все. Кроме тех, кто ненавидел не только меня, но и мою страну.
– Взгляни на свою судьбу, на свои поступки, загляни к себе в душу.
– Я не нахожу причин.
– Может быть, ты плохо смотрел?
– Две тысячи лет только это и делаю.
– И что же?
– Я – главный обвиняемый. Мной пугают детей. Моё имя – нарицательное. Но я не понимаю, чем я хуже других.
– Твоё имя слилось с именем твоего сына.
– Да, я знаю. И сын мой тоже здесь. И он проклинаем, но чаще нас проклинают обоих, как одного человека. За что?
– Спроси у них.
– Я не могу общаться с людьми.
– Общайся с умершими. Они тоже тебя проклинали, пока жили.
– Они не здесь.
– Большинство тех, с кем тебе надо переговорить, здесь.
– Кто? Кто может дать мне ответ о моей вине? Кто из главных обвинителей мне доступен?
– Папа. Римский папа Александр VI Борджиа. Для него имя Царя Ирода было проклятым. А теперь он разделяет твою судьбу. Ты можешь побеседовать с ним накоротке.
– Здесь не принято общаться.
– Знаю. Но теперь будет принято. Некоторое время я дам тебе, чтобы переговорить с теми, кто считает себя лучше, чем ты.
– Я один – против всех?
– Нет, не так. Вы все – каждый спросите о себе. Друг у друга. И ты, Ирод Великий, и сын твой, Ирод Антипа, и Понтий Пилат, и Каиафа, и Калигула, и Нерон, и многие другие.
– Я этих людей не знаю. Никого, кроме сына, не знаю я из перечисленных.
– Я дам тебе знания о них. И ещё ты поговоришь с теми, кого знаешь, но они не знают тебя.
– С кем?
– С твоим приятелем Юлием Цезарем. И с вашим общим приятелем Антонием, и с их общей женой Клеопатрой, и с племянницей твоей Саломией, и с Гирканом, и с Мариамной.
– Нет, не с Мариамной! Только не с ней!
– Вот уже и совесть у тебя просыпается.
– Совесть? Я спасал свою страну! Совесть! Мне не стыдно за то, что я делал! И сыну её я буду смело смотреть в глаза. Я готов!
– Да будет так, – сказал Седой и покинул царя Ирода Великого.
ГЛАВА 8. СЫНОУБИЙЦА
– Ты ли есть Папа, о котором было сказано, что ты в числе главных обвинителей? – спросил Ирод Великий.
– Я был Папой Римским, и поскольку звание это не снимается, то я им и являюсь поныне.
– Так. Понятно. Скажи, за что меня все вы проклинаете? Каковы мои преступления?
– Это же так понятно! Такие преступления простить нельзя, – сказал бывший, а теперь покойный Папа Римский.
– Какие?
– Убиенных младенцев.
– Каких младенцев? Вы о чем говорите?
– Всех младенцев мужеского полу до двух лет.
– Какой ужас! Где это происходило?
– В вашем царстве.
– Вы ничего не путаете?
– Нет! Сказано: «Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал убить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже по времени, которое выведал от волхвов».
– Где сказано? Кем?
– В Евангелии от Матфея, глава 2, стих 16.
– Что есть Евангелие, и кто есть Матфей? – спросил Ирод.
– Ты не знаешь?
– Я не знал. Впрочем, минутку! Теперь знаю! Мне открылось. Но я не хочу знать эту книгу! Она написана после меня, она написана людьми, которые меня не знали, которые, быть может, родились после моей смерти. Ты скажи мне! Я не обязан знать эту книгу, которая голословно обвиняет меня. Ты меня обвиняешь, ты всю жизнь твердил своим прихожанам, чтобы они ненавидели меня, Ирода. Теперь ты объясни мне! Что есть Евангелие, и кто есть Матфей? И почему я должен отвечать за то, что написано обо мне человеком, которого я не встречал?
– Евангелие есть «благая весть», а Матфей – один из авторов этой книги.
– Когда жил сей причудливый писатель?
– Книга сия написана в первом веке нашей эры.
– Я этого счисления не обязан разуметь. При мне ни книги, ни автора такого не было. Стало быть, после. Меня обвиняют за то, что я делал при жизни, вот и обвиняйте на языке, понятном мне при жизни. Но меня обвиняют уже две тысячи лет, и я требую права защищаться с привлечением моральных ценностей не только своего, но и этого времени! Итак, когда написана книга? Через сколько лет после моей смерти?
– Лет через шестьдесят – восемьдесят.
– Люди столько не живут, или очень редко. Мог ли этот Матфей знать обо мне? Только с чужих слов! Стоит ли принимать в расчет этот поклёп?
– Но его книгу все читают! – возмутился Папа.
– А я не читал. И прекрасно обходился. И младенцев не убивал! Да и не было такой власти у меня, да и приказа такого не послушал бы никто, да и глупо это и жестоко! Кто придумывает такие байки, тот безумен. А кто их записывает в книги, тот безумен дважды. А кто читает… Тому и бог судья. А я не считаю умным занятием читать книги, возводящие напрасные обвинения на честных людей! – продолжал Ирод.
– Потому в проклятии и после смерти…
– Погоди-ка. А ты? Тебя не проклинают?
– Нет, – ответил Папа неуверенно.
– Ой ли! А ведь мне ведомо! Тебя и при жизни проклинали, и после смерти.
– Ты сына своего убил.
– Я не убил, а осудил. Я не убивал сына. Против меня один из сыновей затеял заговор.
– И ты с ним расправился! – обрадованно воскликнул Папа.
– Погоди, не так всё было! У меня сыновей было немало. И заниматься воспитанием всех я не мог, я государством управлял. А сын Мариамны воспитывался в Риме. Так было надо. Это было сделано из политических соображений и для его же блага. Рим был столица мира. Какой отец откажется дать сыну столичное образование? К тому же победители требовали этого. Завоеватели Иудеи требовали, чтобы царь Иудеи отдал своего сына в Рим. На случай, если бы Иудея взбунтовалась против Рима, царский сын был бы казнён. И чем всё закончилось? Они из моего сына сделали римлянина! Проклятого римлянина! Сына проклятого народа завоевателей. Они его так образовали, что он стал торопить события, смерти моей захотел, Он был враг мне, но я бы его простил. Он был враг моему народу, а этого я простить не мог. Не имел права. Если бы его заговор удался, то страна была бы ввергнута в хаос междоусобных войн, погибли бы сотни тысяч людей, и в конце концов нас завоевали бы внешние враги и нам пришлось бы развеяться по миру или исчезнуть, как народу. Разве этого не случилось позже? Разве не потому, что прекратилось царство иудейское, иудеи развеялись по миру как семена одуванчика по ветру? Разве если бы было единым великое иудейское царство, возможно, было его завоевать?
– Молчи, Ирод!
– Послушай, Александр, я всю жизнь объединял мелкие государства в одно большое царство, и мне это удалось, за это меня звали Великим. Я передал своё царство наследникам, и это – ещё более великое дело, поскольку не было междоусобных войн и после моей смерти. Я поделил царство между сыновьями, поскольку никто из них не был способен управлять целым царством. Разве это – плохо? Я продумал о судьбе государства даже и после моей смерти. И я хорошо спланировал. Государство, которое я оставил после себя было лучшим. В нем не было смертной казни. Матери не отправляли своих детей на войну, потому что Цезарь освободил мой народ от воинской повинности. Наша религия уважалась, наши традиции поддерживались, наш народ жил достойно, и страна, которую я оставил после себя дала миру Иисуса Христа. Говорят, что это хорошо. Не знаю. Я о нём ничего не знаю. Не знал. Сейчас мне всё открылось. Да, это для вас хорошо, но он сын Иудеи! Моя страна дала вам Бога! Кто из вас, царей и пап, правивших после меня, может сказать о себе то же самое? А? Ты молчишь? – при этих словах Ирод заглянул в глаза Папе Александру Шестому.
– Ирод, ты убивал детей, – упрямо ответил Папа. – Так повествует библия, и, следовательно, это правда.
– Хватит врать! У меня было много жен и много детей, и я оставил им приличное наследство. Про меня говорят, что я расправлялся с детьми только потому, что трое из них в разное время пытались нарушить государственный строй, осуществить переворот, захватить власть, ими могли воспользоваться! Я их не казнил! У меня не было смертной казни. Я их отправлял на суд в Рим. Я должен было подчиняться Риму. И Рим казнил моих детей. Рим, а не я! А я их оплакивал, потому что это – мои дети. Но я их осуждал, потому что они были моими врагами. Осуждал на словах, в мыслях, но не убивал. Они были мои дети, но они были взрослые люди. Очень взрослые. Они понесли кару за свои преступления перед народом. Их приговорил и казнил Рим. И я не убивал чужих детей. Тем более младенцев. Ты убивал, Александр! Ты меня ненавидишь за то, что делал сам! – Ирод, тряся бородой указал своим скрюченным пальцем на Папу.
– Я? Я не убивал, – дрожащим голосом ответил Папа.
– Твои слуги по всей Европе. Разве не приговаривал ты к смерти целые семьи? А еретики? А покоренные народы? А завоеванные города? История Флоренции, история Рима… Вашего Рима, а не нашего! Ты и твой сыночек Чезаре Борджиа славно похозяйничали в Риме и вокруг. А скольких ты отравил? Трех мужей своей дочери отравил? А кардиналов сколько перетравил? Ты торговал кардинальскими шапками, а потом, когда они кончались, травил тех кардиналов, которые тебе были не милы. И присваивал их богатства, потому что папа Римский был наследником всех кардиналов. Так сложилось могущество Ватикана. И ты смеешь меня обвинять?
– Но я не убивал своих детей! – выкрикнул Папа Александр.
– И очень зря. Потому что твой выродок, Цезарь Борджиа, тебя стоил. И если бы ты отравил его, это было бы благое дело, – усмехнулся Ирод.
– Но я не воевал против своих детей!!! И в этом моё моральное преимущество перед тобой!
– Ах вот оно как, значит… Послушай, а что ты мне скажешь насчет Тиберия? А Птолемей XII, отец Клеопатры? Ведь он убил старшую дочь! В мои времена государям часто приходилось жертвовать родственниками, чтобы выжить. В ваше время это уже не было необходимостью. Но эти традиции детоубийства затянулись на многие века у многих государей. Да знаешь ли ты, что для того, чтобы перечесть всех правителей, которые воевали – нет, защищались от своих детей, для этого не хватит волос в моей бороде! Отец убивает сына, потому что он идёт против своего народа – кое-где это считают за подвиг. Ещё примеры? Их много. Султаны Турции умерщвляли всех братьев, приходя к власти, и не по злому умыслу, а таков был закон. А кто писал этот закон? Их отец, то есть и отец этих братьев. Отец пишет закон: «После моей смерти оставить Махмуда, а остальных моих сто тридцать сыновей убить» и это нормально! Человечество говорит «спасибо» и бьёт низкий поклон тем отцам и матерям, которые приносят в жертву своих сыновей и дочерей во имя народа. Не я это начал. Не мной закончилось. И даже отец небесный в жертву принёс своего сына, допустил его гибель, чтобы спасти народ свой. То, что сделал он – подвиг, то, что сделал я – преступление? Ты скажешь, что он воскресил? А я скажу, что, может быть, и я воскресил бы, если бы имел такую возможность. А коли не имел, то и говорить не о чем. Не тебе меня обвинять, Папа Римский Александр VI. А сына твоего, Чезаре, и видеть не хочу. И нарёк-то ты его в честь Цезаря, а кто из Цезарей не был убийцей? Кто?
Полностью роман «Инспекция» и другие произведения по близкой тематике читайте тут
https://litsovet.ru/books/979453-nezdorovye-fantazii-zdorovogo-cheloveka
Или тут в виде отдельного файла
https://proza.ru/2002/09/24-133
Также читайте другие книги автора Фанфик Жив тут
https://litsovet.ru/books/979905-eti-smeshnye-patriarhi
https://litsovet.ru/books/979537-licemerie
https://litsovet.ru/books/979901-gamlet-moderator-datskogo-portala
https://litsovet.ru/books/979476-strastnoe-tysyacheletie-strasti-po-iisusu