46 подписчиков

Мемуары Арамиса, Глава 137

27 сентября 202327 сен 2023

10 мин

Глава 137

Герцогиня де Лонгвиль, моя Анже, передала мне через надёжных лиц, что хочет встретиться со мной, чтобы согласовать некоторые наши действия по предпринятой нами инициативе. В её письме между строй я прочитал и другую причину для нашей встречи. Разумеется, я и сам не собирался отказываться и от приятнейшей части нашей милой беседы, нашего рандеву тет-а-тет, и даже, признаюсь, может быть именно она была основной причиной моего посещения. Так или иначе, оба этих дела меня захватывало.

Я и не подозревал, что письмо было подложное, поскольку я тогда ещё не был знаком с почерком Анже. Это письмо подготовил и передал через подкупленных людей для меня герцог Франсуа Ларошфуко, который ревновал меня к герцогине, желая занять то место при ней, которое она предпочла предоставить мне. Этот герцог, он же принц Марсийак, имел, разумеется, достаточно собственных людей, чтобы организовать засаду и попросту подстеречь меня и застрелить, как кабанчика, или же заколоть. Если бы схватка была честной и открытой, я мог бы одолеть не только его самого, но и, быть может, нескольких нападающих одновременно. Но ни один человек не сможет спастись от предательской пули, выпущенной в сумерках, в особенности – от нескольких пуль из нескольких пистолетов. И маловероятно спасти свою жизнь, когда на тебя в ночи нападает десяток убийц, о существовании которых ты даже не подозреваешь.

Передо мной лежит вторая книга Гримо, озаглавленная «Двадцать лет спустя». Что ж, он описал эпизод о том, как Ларошфуко устроил на меня засаду, и как д’Артаньян невольно спас меня, довольно точно. И дело здесь, вероятно, не только в том, что мы с д’Артаньяном вспоминали многие события, включая и это, находясь в Монквиле, но также, конечно, и в том, что Планше пересказал ему то, что ему было известно. Но Планше не знал ничего о нашем разговоре с д’Артаньяном, так что здесь Гримо передал лишь часть нашей беседы, о которой мы вспоминали.

Гримо полагал, что я давно проживал в монастыре по соседству, в котором меня застал д’Артаньян. Он ошибается. Лишь незадолго до этого я договорился о том, что мне будут уступлены несколько комнат второго этажа, используя свои связи с Орденом. Я велел Базену обставить их по моему вкусу. Лишь в дневные часы я мог попадать туда через первый этаж. В ночное время приходилось проникать с помощью приставной лестницы, но я иногда пользовался веревочной лестницей для того, чтобы её можно было легко затянуть наверх и тем самым исключить неожиданные визиты непрошенных посетителей, тогда как приставная лестница надёжно запиралась в сарае.

Итак, наёмники герцога приняли д’Артаньяна за меня, но убедившись в своей ошибке, отправились в Париж, полагая, что меня они безнадёжно упустили на этот раз. Я, действительно, вскочил на коня Планше и велел ему продолжать ехать дальше, не производя шума. Он меня, полагаю, узнал, уж, разумеется его сомнения исчезли, когда я и сам сообщил ему своё имя.

Он сообщил д’Артаньяну лишь о том, что позади него сидит человек, памятуя о том, что я велел ему на рассказывать д’Артаньяну о нашей договорённости, и поэтому решил не принимать на себя ответственности разоблачения моего инкогнито даже перед своим бывшим хозяином.

Разумеется, я принял своего друга, а теперь ещё и в очередной раз спасителя, с распростёртыми руками. Скажу честно, если бы д’Артаньян признался, что для него служба кардиналу Мазарини – свершившийся выбор, от которого он не отойдёт, и, как следствие, что ему категорически не хотелось бы, чтобы я примкнул к противоположной стороне, я, вероятней всего, отказался бы от мысли о тех действиях, которые впоследствии мы с Атосом и Рошфором предприняли. Дружба с ним была для меня дороже, даже если бы он и не спас столь удачно мне жизнь. Мне хотелось обнять его и поблагодарить за спасение от всего сердца. Но я сдерживал себя. Я молодости мы прячем чувства, а к старости становимся сентиментальными и проявляем свои настроения излишне наглядно и ярко, как раз тогда, когда никого вокруг эти наши чувства уже вовсе не интересуют. Конечно, в те сорок лет, мне казалось, что я уже зрелый человек. Как я ошибался! Вернуть бы мне сейчас хотя бы мои шестьдесят, каких глупостей я бы ещё успел наделать! В сорок лет думать, что жизнь окончена, может только наивный сорокалетний юноша!

Итак, мы обсудили засаду, которую Ларошфуко устроил на меня, и я постеснялся поблагодарить д’Артаньяна просто – сердечно и с чувством. Надо сказать, что в бою не принято благодарить тех, кто спас тебя, и я, вероятно, всё ещё ощущал себя в бою.

Кстати, Гримо ошибочно называет Марсийака именем Марсильяк, как и ошибочно называет господу д’Эгийон госпожой д’Эгильон.

Д’Артаньян высказал своё подозрение о том, что я – любовник герцогини де Лонгвиль, и я опроверг эту мысль. А что ещё оставалось делать? Признаться? Это ведь не моя тайна, а женских тайн я не выдаю даже самым лучшим друзьям! Для подкрепления своего активного отрицания я даже спел какую-то шутливую песню про Анже, но я видел, что хитрый гасконец не поверил мне. Что ж, во всяком случае, я не проговорился, а подозрения – это ещё не полная уверенность, и если признание ставит точку, то всякое отрицание, по меньшей мере, оставляет место для сомнений. Мы неплохо обсудили много тем, давая волю своем настроению, поднять которое помогли ужин и вино. Я старался есть и пить как можно меньше, поскольку предвидел другой ужин, с Анже, но приходилось что-то есть и что-то пить, чтобы не вызвать в моём госте подозрений, да и для того, чтобы он не чувствовал себя неудобно. Ведь невежливо было бы превращать совместное застолье в кормёжку гостя, дескать, «ешь и убирайся». Между друзьями такое не водится.

Д’Артаньян подмечал всё. Он заметил, что я не бедствую, пришлось списать это на гонорары за стихи и за проповеди. Кажется, что и этому он тоже не поверил.

Я предвидел, что он спросит о причинах той дуэли, в которой я просил его принять участие в качестве секунданта, поэтому я первым завёл с ним об этом разговор и объяснил эту дуэль каким-то пустяковым поводом. Кажется, что он и в этом не поверил мне.

Когда д’Артаньян сказал: «Мне поручено разыскать моих товарищей, и я начал именно с вас», я понял, кто поручил ему это дело.

Я не считал, что этот выбор для него столь важен, и подумал, что это – разовое поручение, которое он прекрасно выполнит и без меня, и без Атоса, и понял, что ездить к Портосу не имеет смысла. Я решил, что если уж я его опередил и привлёк на свою сторону Атоса, будет справедливым, если Портос будет с ним. Мне и в голову не пришло, что наши цели могут быть настолько диаметрально противоположными, что мы столкнёмся лоб в лоб! Действительно, во всей Франции был только один человек, который мог бы остановить меня, и это был д’Артаньян, тогда как во всей Франции был лишь один человек, который мог бы остановить его, и это был Атос. Судьба в тот час распределила нас поровну в два противоборствующих лагеря, сделав с нами точно то же, что она сделала со всем народом королевства. Если говорят, что не большего несчастья, чем гражданская война, в которой одна половина населения воюет против другой его половины, но я могу сказать, что разделение таких друзей, как мы, на два противоположных лагеря – соизмеримое несчастье, во всяком случае, для них.

Мы немного обсудили политическую ситуацию в государстве, и поскольку д’Артаньян не очень-то хвалил Мазарини, и я бы даже сказал, что он кое в чём его раскритиковал, я убедил себя в том, что служба моего друга в рядах кардинала – дело временное и не основано на полном приятии этого политика и всесторонней верности его приказам. В чём-то я оказался в итоге прав.

Кое-что д’Артаньян рассказал мне из того, о чём Гримо не написал. Это – глубокое понимание всей той политической ситуации, которая сложилась в Лувре.

Некоторые из этих сведений я уже изложил в предыдущих главах.

Королева со своими детьми, Королём и Принцем, расположилась в Лувре. Более надёжным местом был бы арсенал, но переехать туда означало бы высказать страх перед собственными подданными, а также проявить перед ними встречную воинственность. Военные советники рекомендовали ей именно это, то тонкий политик Мазарини отговорил её от такого решения. Д’Артаньян уже заметил, насколько возбуждён народ, и предвидел бурю. Он сообщил мне, что, как выяснилось, граф де Рошфор находился в Бастилии, и, как он узнал, его освободила взбунтовавшаяся чернь в то время, когда его конвоировали обратно в Бастилию из Лувра, куда его велел доставить Мазарини для приватного разговора.

— О чём же мог Мазарини беседовать с Рошфором? — удивился я.

— Вероятно, желал у него выведать какие-то секреты кардинала Ришельё, — ответил д’Артаньян.

— Может быть, он хотел от него узнать его личное мнение о каких-то людях, например, о нас? — спросил я, поскольку я уже встречался с графом и знал об этом разговоре практически всё из первых рук.

— Нет, не думаю, — ответил д’Артаньян. — Какой смысл узнавать мнение о каких-либо людях у человека, который провёл четыре года в Бастилии? Да после такого времяпрепровождения неудивительно, если человек будет иметь о любом человеке, который находился всё это время на свободе, самое неблагоприятное мнение! Лично я, если бы я провёл в Бастилии такой срок, объявил бы, что мир заполнен ничтожествами!

— И вы распространили бы это утверждение на ваших друзей? На меня? На Атоса и Портоса? — спросил я.

— Боже сохрани! — расхохотался гасконец. — Нет, конечно! Пребывание в тюрьме не изменило бы моего отношения к друзьям, но я не думаю, что Мазарини расспрашивал Рошфора о его друзьях. Да и были ли они у него?

— Например, Миледи? — спросил я.

— Перекреститесь, Арамис, и прополощите рот святой водой! — ответил д’Артаньян, отмахнувшись от моих слов. — Что это вы к ночи вдруг решили припоминать ту, которая, полагаю, сейчас имеет постоянное место жительства в Аду у Сатаны?

— Нет смысла гадать о содержании разговора Мазарини и Рошфора, — ответил я.

— Могу сказать, что именно после этого разговора мне было поручено разыскать своих друзей, — ответил гасконец.

— Так это Мазарини поручил вам нас разыскать? — спросил я самым невинным тоном и увидел досаду в лице д’Артаньяна.

— С чего вы взяли? — возразил он с возмущением. — Вы же знаете, что я – лейтенант королевских мушкетёров, следовательно, служу Королю и Королеве. Лишь она может давать мне поручения, хотя, конечно, она может передавать мне свои приказы, через того, кого она этому уполномочит. Иногда через Гито, иногда через канцлера Сегье.

— Иногда через Мазарини, — добавил я.

— Дался вам этот Мазарини! — воскликнул д’Артаньян. — Да, если хотите, и через него тоже, ведь он первый министр. Но сказать вам по чести, я предпочитаю подчиняться виконту де Тюренну.

— Он, кажется, далеко от Парижа? — спросил я.

— Сейчас – да, — согласился он. — Но если мне вновь предстоит отправиться на войну, лучшего начальника я бы себе не пожелал.

— Итак, вы хотели пригласить меня на войну? — спросил я.

— Вот уж нет! — возразил д’Артаньян. — Я полагал, что мы могли бы найти себе достойное дело в Париже.

— У Мазарини? — спросил я.

— Чёрт побери, Арамис, вы произносите это имя таким тоном, что для моего слуха оно становится всё противней и противней, — ответил гасконец. — Прошу вас не называть его больше при мне, иначе я настолько сильно возненавижу это имя, что по прибытии в Париж попытаюсь уговорить Его Преосвященство изменить своё имя по той причине, что оно мне слишком уж не нравится!

— Это окончательно разорит Францию! — воскликнул я.

— Почему? — удивился д’Артаньян.

— Потому что он с радостью примет ваше предложение, на основании чего выпросит у Королевы какое-нибудь герцогство себе в подарок, чтобы впредь именоваться по имени названию этого герцогства! — ответил я. — Хотели бы вы, чтобы он получил себе во владение новое герцогство, наскоро сколоченное из нескольких маркизатов?

— Избави Боже! — воскликнул д’Артаньян, и мы оба рассмеялись.

— Ну что ж, дорогой Арамис, благодарю за угощение, мне, пожалуй, пора, — сказал мой друг. — Кстати, не подскажите ли мне, как разыскать Портоса?

— Он поселился в своём имении дю Валон, и прикупил к нему соседнее поместье де Брасье, — ответил я. — Так что он теперь зовётся шевалье дю Валон де Брасье.

— Благодарю ещё раз, — ответил д’Артаньян.

Мы обменялись ещё несколькими ничего не значащими фразами, после чего расстались.

Полностью «Мемуары Арамиса» вы можете найти тут

https://litsovet.ru/books/979343-memuary-aramisa-kniga-1

https://litsovet.ru/books/979376-memuary-aramisa-kniga-2

https://litsovet.ru/books/980135-memuary-aramisa-kniga-3

https://litsovet.ru/books/981152-memuary-aramisa-kniga-4

https://litsovet.ru/books/981631-memuary-aramisa-kniga-5

Также в виде файлов эти книги можно найти тут

https://proza.ru/2023/03/11/1174

https://proza.ru/2023/04/25/1300

https://proza.ru/2023/06/20/295