Несколько подруг – примерно моего поколения – детство вспоминали за столом в кафе. Мы иногда любим в прошлое погружаться – есть такое у нас.
Разговорились о том, как кого родители воспитывали. Особенно про отцов почему-то говорили.
Одна сказала:
- Мой папа баловал меня, все разрешал. Он тогда часто ездил в командировку в Москву. И привозил московские карамели. У нас таких и в помине не было. В одних ликер был, он откусит, выпьет содержимое, остальное я съедала.
Как-то привез красивую немецкую куклу – мягкую, лицо как живое. Помню, во двор выходила, все девочки завидовали. Я ее Лариской назвала. Представляете, сколько ей лет? А Лариска до сих пор со мной, нисколько не отцвела.
А еще апельсины привозил, я всегда его из командировки ждала. Приедет, во все сумки загляну.
Вторая говорила, что не видела отца, потому что всегда на работе: «Кормильцем был, очень серьезный человек. Возвращался с работы, мать ему еду разогревала, с кухни в комнату приносила тарелки. Ел перед телевизором. Она ему даже сахар в чае размешивала. Он ничего в хозяйстве не понимал.
За все детство ни разу у него на коленях не посидела, и не играл со мной, никогда не гулял. В отпуск, разумеется, вместе ездили. Но он мною не интересовался. И про учебу не спрашивал. Полное равнодушие. Благодарна, конечно, но любви не было, и нет».
На третью посмотрели вопросительно, и она своим воспоминанием поделилась: «Очень суровый человек – отец. Руки золотые, и спортсмен. По утрам вместе бегали в любую погоду. Не могу встать, спать хочется, а ему все равно: вставай и одевайся. Если не слушаю, сплю, наберет холодной воды и выльет, и все равно, что постель зальет.
На лыжах меня научил и на коньках. У меня всегда по физкультуре пятерка была. А мама – тихая и послушная, неразговорчивая, словно забитая, хотя ее никто не обижал. Я с отцом дружила, и сейчас дружу. Больше мамы люблю. Он характер боевой во мне сформировал. Сына хотел, а родилась девочка».
Четвертая молчала, не любила про себя рассказывать. Но надавили на нее: «Колись, раз дело такое пошло».
Отец с матерью собой заняты, любовь сильная, как в книжке. До ребенка никакого дела, бабушка с дедушкой пропасть не дали, жизни учили. Исполнилось восемнадцать – ушла из дома. На разных работах работала, чуть в пропасть не скатилась.
Затем в руки себя взяла, диплом получила, замуж вышла – все хорошо.
А родители до сих пор друг друга любят. В отпуск куда-нибудь едут, на Алтае пешком бродили, на Кавказе по горам лазили, по Волге плавали, и в Турцию, и в Грецию – везде были.
Внучкой тоже не интересуются – нет притяжения, чувств нет, и она их, можно сказать, не знает: знакомые незнакомцы: «Нечего рассказать ни про мать, ни про отца. А зла не держу, сложилось так, как сложилось, зачем на них обижаться? Зато свою дочку люблю, об одном жалею, что второго не родила. Сейчас уже поздно».
Грустно немного, но встрепенулись подруги, заговорили о веселом, чтобы настроение исправить.
Не стоит, наверное, память тревожить, печальное на свет вытаскивать. Сложная штука – жизнь.