Ночью, спасаясь от лютой бессонницы, выдумала себе развлечение. Вспоминала подруг, и пыталась оценивать их поступки так, как их бы оценивали, если бы подруги были мужчинами.
- Например, недавно Лена, 39 лет, собрала стайку подружек и отправилась в баню, отметить свой день рождения. Она заказала не просто баню с парилкой, а полноценный номер с бассейном, водопадами и башенками, где мы все весело резвились и плескались, а Лена заботливо заказала нам вино, шашлык, фрукты и салаты. Или, как сказали бы про мужчину, потратила кучу денег на баб без надежды на интим. При этом сама Лена вечером была страшно довольна. И мечтает его повторить.
- В это время Вика, собирая дочку в институт, как угорелая бегала по магазинам, с энтузиазмом выбирая своей лапочке джинсы и свитеры, куртки и пиджаки, сумки и браслеты. Туда же вошли гаджеты, саквояж косметики, туалетная вода и прочие «бабские хотелки». Которые Вика обеспечивает, между прочим, в одно лицо, учитывая проблемные отношения бывшего мужа с работой, жильем и алкоголем. Обеспечивает, и не жужжит. Мечтает о норковой шубе. В смысле, не у мужика отжать, а купить дочке. Дочка, правда, отбрыкивается. Старомодно, неудобно, может лучше пуховик, или на крайний случай, дубленку? От возможности порадовать любимого человек сердце матери бьется чаще и чаще.
- А вот что рассказывает Аленка, 35 лет. Недавно на кассе в супермаркете столкнулась с бывшим одноклассником, с которым танцевала на выпускном. Нет, здесь не будет какой-то ужасной истории про золотые зубы и спасательные круги на талии. Оба выглядели неплохо, хотя на свой возраст, оба были хорошо одеты, оба стояли с контейнерами готовой еды, только у одноклассника был майонезный салат и какие-то куриные окорока, а у Аленки – отварная говядина и салат из капусты.
- Вот до чего дошел, вынужден покупать еду, готовить-то некому… - с грустью протянул одноклассник, многозначительно поглядывая на свою руку, на которой не было обручального кольца. – В разводе я. Только магазин и спасет… Понимаешь, о чем я?
- Понимаю! – радостно ответила Аленка. – Я тоже в разводе! И какое же это счастье, что есть этот магазин, и можно просто взять себе отварную говядину, и никому не готовить… О, как я люблю этот магазин…В нем есть диетический отдел с отварной говядиной!
- Все понятно с тобой! – сказал хмуро одноклассник. И удалился.
- Чего это он? – удивилась Аленка. Я высказала ей потом свое предположение, мы долго смеялись.
- У Катерины муж в перманентном временном кризисе уже восемь лет. Она далеко не глупая женщина, и прекрасно понимает, что к чему. Но поскольку супруг проходит не по классификации «тунеядец и бездельник», а все-таки занят их домом и бытом, а также на подхвате в ее делах, не сильно напрягается. Вернее, вообще не напрягается, кроме мыслей о том, как обеспечить мужу пенсию.
Как-то раз в смешанной эм и жо компании какой-то гражданин похвалялся, что тянет семью в одиночку. Катя не оценила. Ну что? Гражданин обиделся. Разъяснил масштаб и глубину своего подвига. Он один. В одиночку! Тянет! Семью! Потому что баба, чего она там заработает, баба! Вот и приходится! Тянуть! Одному!
- А, это ты про то, что ты на работу ходишь… Ну я тоже хожу на работу! – улыбнулась Катя. Кажется, теперь она все поняла.
- М-да? – недоверчиво промычал оппонент. – А муж-то, поди, с язвой желудка и необстиранный, сидит без женской ласки…
Так промолвил добытчик, и через прищур посмотрел на эту безответственную женщину, оставляющую мужа на целый день одного дома, да еще без заранее наготовленных кастрюль. Надо еще посмотреть, что там за семья и что она заработала...
Короче говоря, много таких историй проплыло перед моими глазами, я считала их, словно овец. Женщины покупали квартиры, водили машины, управляли сложным оборудованием, в одиночку растили детей, рисковали жизнями в красной зоне, дарили подарки любимым, угощали подруг, содержали семьи...
В целом, они делали то же самое, что и мужчины. Единственное, в чем было отличие – делали они это без надрыва. Либо с энтузиазмом, если им везло, либо с покорным «а куда ты денешься», если жизнь била и трепала... Без вот этого полезного навыка бить себя в грудь и сообщать всем о тяжелом подвиге. Может быть, зря…