- Куда-то собрался, милок? – баба Шура стояла за оградой, опершись на неё и наблюдая, как Андрей скидывает в машину какие-то запчасти, да разного рода инструменты, вытаскиваемые из сарая, - что ли правду говорят, что ты с Лидой спутался?
Андрей продолжал укладывать большой чемодан в багажник своей девятки, но тот всё никак не укладывался среди уже имеющихся там пакетов и коробок. Пришлось мужчине вытаскивать часть вещей и поместить их пока на землю, чтобы спокойно уложить то, что не получалось.
- Нервничаешь что-то ты, Андрюшенька, али что случилось? – не оставляла баба Шура его в покое.
- Шли бы вы, баба Шура, вечно вам всем нужно нос засунуть в чужой двор, да сплетни разводить, - он продолжал организованно суетиться со своим ящиком, который опять не стал слушаться его. Андрей психнул, пиханув тот со всей силы дальше и выпрямился, устанавливая обе руки по бокам, разглядывая содержимое багажного отделение автомобиля, - а коли и спутался с Людой, вам-то что? Ухожу я от вашей Зинки, надоела она мне.
Баба Шура опешила от такого смелого высказывания молодого человека, помолчала некоторое время, а после всё же высказалась, несмотря на то, что тут её никто не спрашивал.
- Сирота же она, бабка померла, так ты у неё ещё и корову забрал, чтобы себе машину купить. В доме так ничего не сделал, только сказки ей рассказывал, да детей знать стругал одного за другим, есть ли у тебя совесть? – баба Шура говорила всё это с некой брезгливостью в голосе.
Андрей ей никогда не нравился. По своему опыту она прекрасно видела, что мужчина не собирался помогать Зине, видно было невооружённым глазом, что мужчина знатный эгоист, он просто пользовался молодой девушкой, и это понимали все, кроме самой Зинаиды.
Баба Шура всё наблюдала за жизнью своей соседки, вздыхала, да помалкивала, не зная, как ту защитить. С Ольгой Филимоновной, которая померла пять лет назад, оставив девушку совсем сиротой, она дружила долгие годы, так как жили женщины по соседству, поэтому Зину баба Шура считала будто бы внучкой, постоянно жалея её.
- Да что вы всё лезете то к нам, вон, со своими детьми и внуками разберитесь. Ваш то Петька чай не бросил ли жену свою? – знал Андрей чем укорить бабу Шуру.
Пётр и правда вернулся к матери к 50-ти годам и стал жить с ней, разойдясь с супругой после двадцати лет брака. Там у него остались трое дочерей, с которыми он и по сей день общается, исполняя все свои отцовские обязательства.
- Так не оставлял он, там жена его решила без него жить, да и ушёл он, когда детки уже выросли, не были они такими маленькими, как у вас с Зинаидой, - оправдывала поведение своего родного сына баба Шура.
- Ну и что мне из-за этих детей на привязи тут быть, как собака? – возмутился Андрей, - что вы мне все этих детей тычете, на кой ляд она их нарожала, кто её просил?
- Да как же ты так говоришь? Не могла она сама родить без тебя. Для такого дела двое нужны, - баба Шура удивилась.
- Это она сама беременела, кто её рожать заставлял? – продолжал настаивать на своём Андрей, - есть сейчас аборты для такого дела, зачем было нищету плодить. Дом заваливается, а она то и дело каждый год по ребёнку, будто кошка, таскала.
- Не словами ли ты своей матушки говоришь? – заподозрила баба Шура, так как слышала, как мать Андрея совсем недавно так и повествовала о своей невестке знакомой в магазине.
- Какая разница, какими словами, Зинка ваша тоже думать должна, так что она сама виновата, - сделала заключение Андрей.
- Как же сама? – не могла в толк взять баба Шура, но позже решила оставить этот интимный вопрос, перейдя на другую тему, - так ты помогать Зине станешь? Корову ей обратно купишь, верно, Андрюша?
- Государство поможет ей, пособия пусть получает, кто ей мешает?
Коробка наконец-то поддалась и встала в аккурат на то самое место, куда и определял её Андрей. Тот остановился, посмотрев на свою работу, вытер пот со лба и докинув туда оставшиеся вещи, захлопнул багажник.
- Ну всё, бывайте, баба Шура, - он открыл дверцу машины, быстро сел на своё сиденье и выехал со двора, даже не закрыв ворота за собой.
- Вот окаянный, так я и думала, что же её потянуло на этого охламона, не было что ли получше парней в деревне? – ворчала баба Шура, подходя уже к калитке, чтобы выйти и отправиться в дом к Зинаиде.
Дом у Зины был небольшой, как его называют в деревне – пятистенник. Посередине стояла печь, встроенная в стену, которая и разделяла всё помещение на 2 комнаты. Первая служила хозяевам кухней, прихожей, да гостиной для приёма гостей. Вторая же комната была спальней, где все отдыхали.
Когда соседка вошла в дом Зинаиды, то первым ей бросился в глаза беспорядок в доме, как бывает, когда кто-то что-то ищет. Вещи валялись на полу, что-то лежало на столе кучей, сама же хозяйка сидела у окна и плакала, уложив голову на обе руки, выставленные друг на друга на столе.
Две дочки расположились по обеим сторонам от Зинаиды, они гладили мать по спине или голове и что-то тихо лепетали на своём, детском языке. Никитка, который был ещё совсем маленьким, сидел на полу с большой машинкой и возил её из стороны в сторону, издавая соответственные звуки.
- Папка мамку обидел, - сразу же рассказала Кристинка, повернувшись к вошедшей гостье, - он кричал на неё, поэтому мама плачет.
Дети, как никто другой, лучше всего описывают суть событий, излагая самое важное. Баба Шура покачала головой из стороны в сторону, разулась и прошла вглубь комнаты, усевшись на табурет рядом с плачущей Зиной.
- Ну поплачь, поплачь, - она пока не знала, чем может помочь, но была уверенна, что её участие может стать тут полезным, - что случилось-то, дочка?
- Баба Шура, он с Лидой спутался. С подругой моей, представляете? – она подняла глаза на старушку, объясняя ей причину своего горя, - я их видела. Проходила мимо дома её утром, когда газеты разносила, смотрю наш Васька туда отправился, я за ним. Снимаю его, да заглядываю внутрь, а кровать-то у Лиды же в аккурат возле окна стоит, вот я и увидела, как они там спокойно себе спали утром вдвоём, - Лида не вытирала слёзы, будто, не замечая их на своём лице.
- Оно и не мудрено, он же такой и был изначально. До тебя уже три таких же оставил, да всем детей наделал, всех побросал, - баба Шура стала перечислять мнимые заслуги Андрея.
- Но он же обещал, что у нас всё будет хорошо, он говорил, что те женщины были скандальными, вот он их и бросил. Помню учил меня ещё, что добиться мужчину можно только лаской и добротой, а коли скандалить каждый день, то мужик налево станет ходить. Вот я и не скандалила, спокойной была, старалась ласковой быть, доброй с ним, а он…
- Милая моя, то не мудрость была. А его выгода, вот он тебе на уши и вешал лапши. Есть такого рода мужики на земле, не все, конечно, но есть – балаболы, они только с выгодой для себя мудрости разного рода выдумывают. Да жалобятся на женщин, которые раньше были. Вот до этого те были стервами, теперь ты будешь. Ничего в его поведении не изменится. Не из-за жён стервозных он изменяет и уходит, а такой есть просто, натура у него такая сволочная, ничего его не поменяет. А нормальный мужик сказки не рассказывает, жену не поучает, а дело своё делает, чтобы жена его в достатке жила.
Зина посмотрела в окно, отводя взгляд от бабы Шуры. Знала она в глубине души, что права бабка, но ещё не совсем верила, что так с ней Андрей мог поступить, ведь он не таким был в самом начале. Он убедил её, что живёт Зина лучше других, что она замужем, что муж у неё красавец, чему все сплетницы и завидуют.
А то, что он ничего не делал, откладывая ремонт на потом, так-то у него времени не было. Зина же видела, как много приходилось работать Андрею, поэтому и помалкивала, ведь будет ещё время, считала она, чтобы отремонтировать крышу, которая в сарае уже протекала в момент дождя, да пол перестелить, с которого дул невыносимый холод зимой, такой, что приходилось положить туда кучу ненужного тряпья, чтобы хоть как-то удержать в доме тепло.
- Ты плакать переставай, лучше давай подумаем, как ты жить дальше станешь? – баба Шура похлопала рукой по спине Зине, жалея её, но стараясь привести в чувства, - коровы теперь у тебя нет, так что-то думать нужно. Ты пособия оформляла на детей. Сейчас же что-то положено тебе?
- Я ездила как-то в город, там сказали, что нужен документ с работы отца, а он не работает же официально, поэтому я забросила это дело, - Зина опять подняла голову, отвлекаясь от своего горя, рассказывая бабе Шуре, как обстояли дела.
- Так не дело это, нужно разобраться, разузнать, как сейчас тебе подать документы, - настойчиво утверждала соседка.
- Сложно это, не дадут мне, наверное, - она опять отвернулась в сторону, потянув руки к лицу, чтобы закрыть его и плакать дальше.
- Так, ты сегодня себе дай возможность пореветь, а завтра надо начинать думать, как из этого выбираться, - бабушка посмотрела на детей, позвав их с собой, - айда-ка ко мне, ребятки, у меня конфеты есть, вас угощу.
Дети весело закричали «Ура!», организовав срочные сборы, чтобы отправиться в гости к бабушке Шуре. Даже Никитка стал старательно натягивать на ноги свои сандалии, чтобы не отставать от сестёр.