В ответ на жестокость полиции, каторжный труд и угрозу ядерной войны участники Sepultura, Holocausto и других групп создали в Бразилии собственную сцену с блэк-джеком и фанзинами
Алекс Деллер, The Guardian
Хэви-метал всегда гордился своей позицией «мы против вселенной», оставаясь непоколебимым перед лицом враждебности и откровенных насмешек; группы в этом стиле часто рождались в тени промышленного спада, рецессии или холодной войны. Однако немногие из них могут заявить, что им пришлось столкнуться с трудностями, которые выпали на долю первых бразильских экстремальных металлистов, когда их страна вышла из-под 21-летней военной диктатуры, где нищета, пытки и безнадежность были нормой.
«Бразилия с девушками, кокосами и райскими пляжами существовала, но не в нашей реальности», — говорит Макс Кавалера из Sepultura, которая остается самым известным экспортером металла из этой страны. — «Наша Бразилия была грязной и серой, и все, что она предлагала, — это преступность, наркотики или проклятую работу на заводе. Нам нужна была музыка, которая имела бы смысл для нас, молодых, озлобленных бразильских ребят».
Объединяя ресурсы, делясь или воруя инструменты, такие группы, как Sepultura, Sarcófago, Vulcano, Holocausto и Chakal, черпали вдохновение у таких новаторских зарубежных групп, как Venom, Hellhammer и Discharge, выступая против церкви и репрессивного государства с дикими и зачастую кощунственными попытками подражать своим героям. Теперь эта сцена задокументирована в огромной 528-страничной книге — «United Forces: An Archive of Brazil's Raw Metal Attack, 1986-1991», которая объединяет работы Марсело Батисты (Marcelo R Batista), чей фэнзин «United Forces» всё это документировал.
Sepultura избавилась от своих грубых, неровных граней и продала 20 млн. пластинок, сформировав путь трэша, грува и ню-метала. Образованная в 1984 году братьями-подростками Максом (вокал, гитара) и Игорем Кавалерой (ударные), группа орудовала своим грубым материалом как средневековым оружием. «Для нас всегда было важнее отношение, чем совершенство», — говорит Макс. — «Ты не умеешь хорошо играть, у тебя не очень хороший звук, но тебе нравится то, что ты делаешь. В основном из-за этого нас и подписали, из-за нашего отношения». Переключившись на рок-н-ролл на концерте Queen, братья приняли AC/DC и Motörhead — «наркотик для перехода к плохому дерьму», — усмехается Макс, — а затем смесь зарождающегося блэк-метала и хардкор-панка. Для подростков, потерявших отца и столкнувшихся с мрачным и неопределенным будущим, эти уродливые звуки стали идеальным саундтреком.
При всей злости Игорь не прочь отметить, что в первые годы существования группы наивность и задор сыграли свою роль, включая покраску сдвоенных батареек АА для импровизированных патронташей: модная одежда для любого уважающего себя металхэда. «Это было тяжело, но в то же время мы получали от этого удовольствие», — говорит Игорь. — «Не то чтобы мы ненавидели жизнь. И я думаю, что каждый артист вкладывает гораздо больше, чем получает. Но если ты можешь сбалансировать это таким образом, чтобы быть достаточно счастливым, чтобы продолжать, то все будет хорошо».
При этом диктатура остается леденящим душу воспоминанием («каждый из нас знал хотя бы об одном исчезнувшем человеке», — говорит Игорь), а полицейский произвол — постоянной угрозой: каждый участник интервью рассказывает о том, как его останавливали, преследовали, избивали и угрожали. «Мы жили у моей тети в Белу-Оризонти», — вспоминает Макс. — «Ее квартира выходила на заднюю стену полицейского участка, и одно из самых ярких воспоминаний — это то, как я слышал, как ночью пытают людей. Я не мог заснуть из-за их криков, это было чертовски ужасно. Мы шутили с друзьями, что боимся полиции больше, чем дьявола. Они действительно пугали нас, потому что тебя могли затащить в кузов полицейской машины, и никто никогда тебя больше не увидит».
Это запугивание касалось не только отдельных людей, но и развивающейся инфраструктуры сцены. К этому времени Sepultura и другие группы «пробудили в других ребятах чувство, что они могут создавать группы или помогать продвижению металлической сцены, устраивая концерты или выпуская свои собственные фэнзины», — пишет автор книги «United Forces» Батиста. Ключевую роль сыграла и компания Cogumelo Records в Белу-Оризонти: основанный в 1980 г. Жоао Эдуардо де Фариа и его женой Пэтти магазин обслуживал растущую в районе толпу металлистов, а затем превратился во влиятельный лейбл. На Cogumelo Produções был выпущен самый ранний материал Sepultura, а в 1986 г. — классический сборник «Warfare Noise», на котором мир за пределами Минас-Жерайса впервые почувствовал горький вкус музыки Chakal, Mutilator, Holocausto и Sarcófago. К тому времени в стране установилась демократия, но де Фариа столкнулся с «жесткой цензурой текстов песен, а наш магазин стал объектом постоянных полицейских рейдов в поисках доказательств употребления наркотиков».
Если одних преследовали просто за то, что они выглядели как смутьяны или диссиденты, то другие, такие как Vulcano, практически напрашивались. Группа из Сан-Паулу, корни которой уходят в бразильский хард-рок 70-х годов, оказала большое влияние своим зубодробительным трэшем. «В то время Vulcano считались "гадким утенком"», — говорит басист Жема Родеро. — «Наши песни считались плохими и плохо сыгранными, но была целая сцена хэдбенгеров, которые нас обожали. Мы начали выступать в Сан-Паулу, и это были совершенно безумные концерты: только публика и группа, никаких барьеров, охраны, менеджеров, ничего! В то время наш барабанщик использовал для игры две человеческие берцовые кости, микрофон вокалиста был прикреплен к человеческой бедренной кости, и мы разбрасывали человеческие останки по сцене. Это создавало нам огромные проблемы».
В штате Минас-Жерайс другая группа с лейбла Cogumelo организовывала себе свои собственные проблемы. Дебютный альбом «Campo De Extermínio», группы, появившийся в 1984 г. под названием Asmodeu, а затем преобразовавшийся в Holocausto, был посвящен ужасам нацистской Германии, и его небрежная, граничащая с детскостью обложка до сих пор вызывает неприятные чувства. «Это было тяжелое время для бразильского населения», — говорит вокалист Родриго Магалхаес (Rodrigo Magalhães), хэви-металлист, работавший с такими группами, как Impurity и, теперь уже, Tormentador. — «В геополитическом плане мы жили на грани ядерной войны. Мы не знали, будет ли завтрашний день, поэтому все, чего мы хотели, — это постоянно пи*дить всё и вся. У нас не было никаких претензий и никаких конкретных целей, кроме как кричать и шокировать по полной программе. У нас не было ни политического сознания, ни знаний. Через музыку мы пытались показать ужасы войны. Среди всех бед бедствие войны — одно из самых абсурдных и ужасающих».
Если Родриго считает Holocausto «проклятой группой», которую часто ненавидят за ее спорные темы и образы, то Жоан Эдуардо из Cogumelo относится к творчеству своих первых подопечных более философски. «Все группы c "Warfare Noise" подвергались жесткой критике», — говорит он. — «Сами названия групп были спорными, и нас много критиковали, когда мы пытались распространять продукцию. Но Holocausto изображал лишенный иллюзий взгляд на реальный мир и предупреждал, что ничего не меняется. Просто посмотрите на мир сегодня — фашизм возвращается». Президентство Жаира Болсонару в 2019-2022 годах стало зеркальным отражением аналогичных популистских сдвигов в США, Великобритании и многих странах Европы. «Он вернул все кошмары и глупости тех ужасных лет диктатуры», — говорит Батиста. — «Годы Болсонаро были похожи на страшное путешествие в лицемерие и фанатизм, не говоря уже о коррупционных делах, преступлениях против природы и отсутствии уважения к тем, кто погиб в самые тяжелые дни пандемии».
Разнообразные записи, фотосессии и обложки альбомов, запечатленные «United Forces», впоследствии были поддержаны влиятельными блэк-металлистами второй волны за пределами Бразилии, такими как Darkthrone, Mayhem и Blasphemy, и остаются ориентирами для многих поклонников, ищущих сырой, дикий звук.
Но многие из тех, кто участвует в проекте, продолжают смотреть не только вперед, но и назад. Cogumelo отметили 40-летие своей деятельности, а фэнзин Марсело начал свой путь, который привел его от работы на сталелитейном заводе к основанию звукозаписывающего лейбла (выпускающего музыку зарубежных групп, которых он поддерживал в «United Forces», таких как Fear of God и Agathocles) и магазина Extreme Noise Discos, которым он управляет вместе со своей женой в центре Сан-Паулу. Хотя Макс и Игорь Кавалера уже не являются участниками группы, которую они создали, они сохраняют глубокую связь со своим ранним материалом, перезаписывая и гастролируя (под именем Cavalera) песни с альбомов 1985 г. «Bestial Devastation» и 1986 г. «Morbid Visions», все еще дикие, но теперь более звучные и отточенные.
Макс не перестает исследовать жестокость звука, его сыновья Зайон и Игорь продолжают династию Кавалера в группах Soulfly и Go Ahead And Die, а Игорь выступает в качестве одного из участников экстремального электронного дуэта Petbrick. «Я не понимал, насколько политизированной была бразильская металлическая сцена в то время», — говорит он о первых днях своего становления. — «Было много сопротивления. Я думаю, что все, кто принимал в ней участие, должны гордиться, потому что нам пришлось строить что-то из ничего, и мы открыли много дверей. Сейчас, если вы слышите о бразильской группе, вы не удивляетесь. Но я помню, как люди смеялись, говорили: "Они из джунглей, там нет музыки!". Так что группы, торговцы кассетами, промоутеры и авторы фэнзинов создали эту сцену, и это было важно».
Книга «United Forces: An Archive of Brazil's Raw Metal Attack, 1986-1991» выпущена издательством Bazillion Points.
