Жизнь Лепёшкина была предопределена картинкой на его шкафчике в детском саду. Что бы он ни делал, куда бы он ни стремился — он всегда утыкался в этот яркий наклеенный рисунок.
На занятиях по мелкой моторике дети лепили из пластилина то, что было нарисовано на их шкафчиках, и Лепёшкин с ненавистью ваял свой дурацкий овощ, который воспитательница потом отдавала умилённым родителям. Сок из него он с отвращением пил дома и на полдниках, на детсадовских грядках маленькому Лепёшкину всегда доставалась грядочка с ним. А про праздники и говорить нечего — на всех маскарадах и Новых годах Лепёшкин красовался в уже очень подержанном костюмчике картинки cо шкафчика.
Лепёшкин пытался бунтовать — там, в садике, он ещё не знал, что с судьбой спорить бесполезно. Однажды перед прогулкой он подошёл к шкафчику с наклеенным фиником, где лежали вещи Леночки Кругловой, и нагло надел на себя её платье, колготки и туфельки. Был скандал, стояние в углу и потом Лепёшкина ещё долго водили к детскому психологу, опасаясь за его ориентацию. Психолог отклонений не нашёл, но посоветовал развесить дома такие же картинки, как и на шкафчике — «чтоб мальчик не путался в овощах и фруктах». И Лепёшкин смирился…
Все школьные годы он сидел на задней парте, в учебники не заглядывал, с одноклассниками не дружил, а постоянно и задумчиво глядел в окно на «Гастроном» по соседству со школой. «Куда ты всё смотришь, Лепёшкин?» — иногда спрашивали учителя. И Лепёшкин отвечал: «Вон, в „Гастроном“ овощи привезли, разгружают…». «Хоть бы книжку какую прочитал, так и вырастешь овощем…» — пророчили учителя, ставя ему тройку. И прозвище в школе у Лепёшкина было соответствующее.
После школы Лепёшкин не стал никуда поступать, отслужил в армии и, вернувшись, устроился в «Гастроном» грузчиком. Там он познакомился с будущей женой, продавщицей из овощного отдела Наташей. Искра между ними пробежала за бутылочкой вина, когда оказалось, что Наташа ходила в тот же садик, что и Лепёшкин. И шкафчик у неё был тот же, с овощем.
Они поженились, Лепёшкин даже предпринял попытку вырваться из овощного круга и решил пойти учится на какого-нибудь машиниста, но проспал собеседование. Он не расстроился, он же знал, что всё в его жизни предопределено.
Иногда после смены они с женой брали семечки, пару бутылок недорого вина, приходили к своему детскому садику и садились на лавочку неподалёку. Им нравилось мечтать, что бы было, если бы картинка на их шкафчике была другой.
— Вот у Ленки Кругловой был финик нарисован, и она в Израиль уехала, к евреям и финиковым пальмам… Вот дура… Был бы у меня на шкафчике мандарин, я бы тоже у моря жил… — говорил Лепёшкин.
— А у нас у Ольги у Ивановой две дыни были нарисованы, и у неё грудь пятого размера выросла. Её депутат замуж взял, сучку такую. Я так хотела с ней шкафчиками поменяться, как чувствовала! — отвечала Наташа.
И Лепёшкин наливал вина.
А потом «Гастроном» превратился в сетевой супермаркет, в него пришли грузчики из далёких стран, а Наташу повысили до менеджера торгового зала. Но Лепёшкина не выгнали. Ему выдали костюм овоща, и он ещё долго раздавал в этом костюме всякие бумажки про акции.
Он и умер там, внутри этого костюма.
Так что это был за овощ?
«Сидит девица в темнице, а коса на улице. Это, дети…» — ждала ответа воспитательница. Дети хором кричали: «Морковка!» — и на сцену выходил трёхлетний Лепёшкин в костюме морковки. С этой сцены он и шагнул в свою длинную сумрачную жизнь…
Интересно, а какая картинка была на моём шкафчике в садике? Мама говорит, что белоснежный морской парусник с полными весёлого ветра парусами, а тёща — что серое и унылое здание Бутырской тюрьмы.
Я больше верю маме…
Автор — Илья Криштул
Источник — ШколаЖизни.ру