Родители Ады в 90-е жили хорошо. У них и до этого все было неплохо, но именно в 90-е они развернулись.
Мама устроилась работать в совместную русско-американскую фирму, где зарплату платили в у.е., раз в месяц отправляли в заграничные командировки, а раз в два месяца устраивали корпоративы, о которых стыдно вспоминать, но невозможно не сплетничать в курилке.
Папа на деньги своего папы открыл бизнес. Бизнес сначала не пошел, а потом очень даже пошел, и Барановы переехали из хорошей, но не престижной квартиры в спальном районе в сталинку с высокими потолками и приличным московским видом из окна.
Поэтому и двадцать лет спустя они удивленно дергали плечами, когда кто-то при них начинал вспоминать ужасы 90-х. Какие ужасы? Голод, пьянство, разбои, убийство? Не было такого. Из их окна уже тогда открывался прекрасный вид на безоблачную старость.
У Ады Барановой с рождения было все: одежда, школа, спортивные секции (конный спорт и теннис — «это модно сейчас, не плаваньем же заниматься!»), друзья. С друзьями, правда, наладилось не сразу, но когда Барановы стали брать девочку, с которой Ада хотела дружить, с собой в отпуск, куда летали не меньше трех раз в год, у Ады появилась самая лучшая и верная подруга Аня.
После школы Аду сначала не приняли, а потом приняли на филологический факультет МГУ, в честь окончания которого папа подарил ей квартиру с таким же приличным, как из его собственной, московским видом из окна, и небольшую картинную галерею, чтобы Ада была при деле, не то, что эти выскочки, из новых.
Жизнь сверкала и искрилась, пока подруга Аня не вышла замуж и не родила дочь. Обеим девушкам было уже под тридцать, и Ада не сомневалась, что они и дальше будут плыть вместе по вернисажам, курортам, новым уютным ресторанчикам и барам на Патриарших.
Приглашение на свадьбу и объявление о беременности подруги Ада восприняла тяжело. Устроила родителям такую истерику, что те испугались и на пару недель отправили ее в закрытый санаторий под Москвой.
Вернулась оттуда Ада спокойная, собранная и решительная, с чувством, что упускает нечто важное в жизни.
— Мне нужен муж, — заявила она отцу с порога. — Я уже в том возрасте, когда пора заводить детей. Ты поможешь?
Уже немолодой и порядком уставший от жены, дочери, любовницы и внебрачного сына отец, критически рассмотрел ухоженное, но категорически некрасивое лицо дочери, и согласился.
Однако кандидаты, которых он, не мешкая, стал приглашать в дом, Аду не устаивали.
— Что я замарашка какая-то? — возмущалась она, — за кого попало выходить? Давай дальше искать.
Отец умолчал, что женихи так же остались не в восторге от невесты, но согласился продолжить поиски. Однако планка падала все ниже и ниже, и Ада поняла, что пора брать судьбу в свои руки.
Судьба, как оказалась, все это время сидела в бухгалтерии ее собственной галереи. Сутулый, далеко не красавец, но внимательный и вежливый, он располагал к откровенности, иначе, как объяснить, что именно ему Ада доверила свои неудачи в поисках мужа. Даже всплакнула с ним на заднем дворе, выкурив не одну, а целых три сигареты.
Митя внимательно ее выслушал и потом ни разу и вида не показал, что такой разговор когда-то состоялся.
А через несколько месяцев он уволился, но перед уходом подарил Аде букет ромашек и робко признался в симпатии.
С тех пор Ада потеряла покой. В Мите она увидела красоту, мужественность и силу, о которой тот, возможно, сам и не подозревал.
Ада влюбилась. После его ухода она выдержала два дня страданий, а потом позвонила ему первой и позвала на свидание.
Родители от жениха дочери в восторг не пришли. В Москву Митя приехал из Ростова, на квартиру не заработал.
— Да еще эта проплешина, — шепнула недовольно мама на ухо папе.
— Пластику сделаем, — вздохнул отец и начал готовится к свадьбе.
Гуляли неделю. Зарегистрировались в Москве, свадьбу отметили в Испании. Для гостей забронировали частный самолет и отель. Аню в Испанию Ада не позвала.
Через год у Мити и Ады Барановых родился сын. Хороший мальчик получился. И фотографии с первой фотосессии тоже. С возрастом он, правда, стал все больше на Митю похож. Аду это раздражало, но своими мыслями она ни с кем не делилась.
Только однажды Ане призналась.
Они не виделись несколько лет. Встретились случайно на выставке. Аня подругу то ли не узнала, то ли не заметила — Ада специально за ней в дамскую комнату зашла поговорить.
То да се. Подруга спешила домой: теперь у нее уже двое детей было, дел много. Быт и так далее.
— А мне материнство не зашло, — сказала вдруг Ада. — Нет, я о сыне нашем забочусь, ухаживаю. У него есть все. Ни в чем ему не оказываю. Только, кажется, не люблю. Зря рожала. Теперь бы уж точно не стала. Так что сочувствую тебе, подруга.
Аня посмотрела на Аду, пожала плечами, попрощалась и вышла.