Аля похоронила мужа три дня назад и теперь лежала в постели, не в силах встать. Трое детей, слава Богу, уже взрослые и самостоятельные, давно можно за них не волноваться, спокойно спрятавшись в своей комнате. Все думали, что Аля в большом горе и нужно дать ей время отойти.
Она и правда была расстроена, сердце постоянно ныло, а глаза не просыхали от слез. Но сильнее всего её одолевала злость. Ни разу в жизни она не чувствовала себя настолько униженной, преданной и злой. Её покойный муж сумел разрушить тридцать лет брака прямо из могилы.
Аля рассматривала семейные фотографии, висевшие на стене, которые сама заботливо подбирала — вот день свадьбы, без двух недель тридцать лет назад. Она, в красивом пышном платье, совсем молодая девчонка, еще не закончившая институт, и Паша, стройный, с усами, которые она уговорила его сбрить лишь через пять лет. Подающий надежды молодой хирург.
Любовь вспыхнула с первого взгляда. Как только она увидела Пашу в больничном халате, сразу потеряла голову. Забыла и про ноющую лодыжку, из-за которой попала в больницу, и про экзамен, который сейчас пропускает. Единственной мыслью было, что этот мужчина должен принадлежать ей.
Так и случилось. Паша, тогда еще практикант, сразу после осмотра пригласил её на свидание, а через год они поженились. Свадьба состоялась бы и раньше, если бы не родители Али. Они настаивали, чтобы дочь сначала закончила институт. Но молодые решили по-своему. Вернее, появиться на свет решил их первенец, Сережа, не дожидаясь никакой свадьбы. Замуж Аля выходила на третьем месяце беременности, абсолютно счастливая, несмотря на пересуды и косые взгляды родни.
Очень скоро никто и слова против не говорил. Все обожали Пашу. Ещё бы, у всей родни появился знакомый врач. К тому же муж хорошо сходился с людьми, у него было много друзей и он никогда не отмахивался от чужих проблем.
Через два года после Сережи на свет появился Максим, а через пять лет — Анечка. Аля смотрела на фотографии, где Паша держит своих детей, на то, как лучатся нежностью и любовью его глаза. Как он обожал дочь! Конечно, он возился с мальчишками, учил их всему, часто брал на работу, в надежде, что они пойдут по его стопам, но ни Сережа, ни Максим не захотели связывать жизнь с медициной.
Зато Аня стала врачом и сейчас работала в Москве неврологом. А всё благодаря Паше, это он сумел вовремя подтолкнуть её к верному выбору. В дочери он видел продолжение себя. А на мальчиков давить не стал, когда каждый из них решил пойти другой дорогой.
Отношения с детьми у него всегда были самые теплые. Аля даже немного завидовала, потому что в первую очередь дети, даже дочь, обращались к нему. В их семье Паша был "добрым полицейским", в то время как Але приходилось наказывать и ругать. Происходило это не часто, им удалось воспитать порядочных и ответственных людей. Во многом благодаря личному примеру.
Дети продолжали часто приезжать после того, как каждый поступил в институт, затем переехал в собственное жилье и обзавелся семьей. Постоянно звонили и часто спрашивали совета именно у отца, да и разговоры у них между собой были секретные. Паша потом ей все рассказывал, конечно, но Але было всегда немного обидно, что дети сами не говорят ей.
Целая жизнь расположилась на стене, только сейчас все эти радостные моменты будто перечеркнули черной линией. Аля вглядывалась в лицо мужа на последнем совместном фото — раздобревший, с животом, но всё еще привлекательный мужчина, он обнимал её, миниатюрную улыбчивую женщину, всё с той же любовью, что и в день свадьбы, заглядывая в её глаза. Или это ей только казалось? Может, эти морщинки у глаз означали вовсе не любовь, а обязанность? Долг, привычку? Иначе, разве мог бы он поступить с ней так?
От горьких мыслей отвлёк стук в дверь.
— Кто там? — нехотя проворчала Аля, вытирая глаза.
— Я, дочь, — голос мамы звучал настороженно. — Можно к тебе?
Аля прикрыла глаза, прежде чем тяжело встать с кровати. Говорить не было ни сил, ни желания. Хотелось только лежать и как-то перестать думать о том, что она узнала в день похорон мужа.
Но мама уже вошла в комнату, держа в руке чашку чая.
— Алечка, как ты, девочка моя?
Аля горько усмехнулась. Ей уже почти пятьдесят, а всё девочка. Дети всегда остаются детьми.
— Нормально, мам. Полежать хочу, — ответила она, надеясь, что мама оставит чай и уйдёт.
Но напрасно. Мама присела рядом, пристроив чашку на столике, обняла Алю и сказала:
— Я тоже очень Пашеньку любила, — от этих слов у Али зубы скрипнули. — Но жизнь продолжается, себя в могилу не клади, не хотел бы он этого.
Аля вздохнула, прильнула к материнскому плечу и зарыдала. Она еще никому не рассказала секрет, который оставил после себя муж. Для всех он святой человек, спасатель жизней, знаменитый в их городе хирург. Замечательный отец и примерный муж. Она и сама так думала, пока не похоронила его.
Перед глазами снова встала картина — Аля ехала с кладбища, опустошенная и обессиленная. Паша умер внезапно, прямо на работе. Тромб. Как ей потом сказали, никто не застрахован. На спасение не было никаких шансов. Минуты, и его не стало. Даже глядя на его тело в гробу, Але всё казалось, что это дурной сон, что такого не может быть. Как ей жить без него? Первый и единственный мужчина в ее жизни. Столько лет вместе.
Ей казалось, она знает о нём всё. Оказалось, что только казалось.
Сама не понимая зачем, после похорон она поехала не домой, а в квартиру возле работы мужа. Он часто оставался там, когда работал несколько смен подряд или после сложной операции. Аля туда не ездила, ключ был всего один, Паша потерял второй комплект. Он часто что-то терял, а сделать дубликат всё время забывал. Аля и не настаивала, ни к чему ей было туда ходить. Но тогда захотелось. Словно какая-то сила потянула. Открыла дверь и замерла на пороге.
Планировка квартиры позволяла видеть всю комнату прямо со входа, если межкомнатная дверь была не заперта. И Аля увидела мальчика лет восьми, который сидел на коврике и что-то собирал из лего. На диване сидела молодая красивая женщина, одетая в черное, с опухшими глазами.
Аля сначала смутилась, решив, что попала не в ту квартиру. Стала крутить в руках ключи, пытаясь понять, как смогла открыть чужой замок, потом оглянулась и увидела Пашины ботинки на обувной полке, его плащ и даже один из портфелей, который она ему подарила, а он якобы потерял.
Женщина вскочила с дивана и открыла рот, чтобы возмутиться, но, разглядев Алю, застыла на месте и захлопала нарощенными ресницами.
— Что... Что вы тут делаете? — наконец, выдавила она.
Аля всё еще пребывала в шоке, она морщилась и пыталась понять, что же происходит. В глубине души страшная правда уже переворачивала всю её жизнь, но Аля не хотела принимать её, как и смерть любимого мужа.
— Кто вы? — хрипло сказала она, — и что делаете в моей квартире?
Женщина молчала. Казалось, она собирается с мыслями. Скоро её лицо стало собранным и спокойным.
— Я Надежда. А это мой сын, Олег. Павел Владимирович... Паша, был его отцом.
Алю будто под дых ударили, стало невозможно вдохнуть. Что говорит эта женщина? Какой сын? Что за бред?
— Вам, наверное, сейчас тяжело, — продолжала женщина, — я хотела подождать и поговорить с вами позже, но раз уж так получилось... Мы с сыном живем здесь. Паша обещал переписать квартиру, но не успел. Надеюсь, мы с вами решим этот вопрос. Чужого мне не надо. Только квартиру. Олег имеет на нее право.
Аля истерично расхохоталась. Она оглядывалась по сторонам, как безумная, ожидая, что вот сейчас откуда-нибудь появится камера и ведущий с фразой "это был розыгрыш" или она, наконец, проснётся. Но ни того, ни другого не произошло. Женщина по-прежнему оставалась на месте и смотрела на неё немигающим взглядом. Мальчик тихо встал, подошел к матери и взял её за руку.
Аля потерла лоб, рассеянно кинула ключи на тумбу и вышла. Ей внезапно захотелось на воздух, стало очень душно, и сердце закололо.
— Подождите! Нам надо всё решить! — крикнула вслед женщина, но Аля прибавила шагу и побежала вниз по лестнице, только чтобы больше ничего не видеть и не слышать.
Она вернулась домой и не сказала никому ни слова. Закрылась у себя и разревелась. Грудь рвало от рыданий. Где-то внутри все ещё горела надежда, что это какая-то ошибка, разве мог Паша так с ней поступить?
Но разум услужливо подкидывал доказательства. В последние девять-десять лет муж стал чаще задерживаться на работе. "Я теперь заведующий отделением, ты не представляешь, сколько бумаг приходится заполнять, вместо того, чтобы оперировать!" — жаловался он. А потом купил ту квартиру. Через год? "Мне неудобно ехать два часа домой и снова на работу, когда перерыв между сменами всего шесть-восемь часов, и в больнице спать не хочу, понимаешь?
К тому же квартира это выгодное вложение капитала."
Дальше начались командировки, он ведь был заведующим, а значит должен был ездить на повышение квалификации и различные конференции. И оперировать.
А она верила и принимала всё. Гордилась им. Сколько раз рассказывала родным и знакомым о его поездках, сколько раз объясняла, почему он не может быть на чьём-то семейном празднике, потому что он же врач! А сколько раз сидела в одиночестве, не желая нагружать детей своей компанией, когда они уже завели свои семьи, а Паша в очередной раз с сожалением в голосе говорил по телефону:"Алечка, любимая, не смогу сегодня, срочная операция, справишься без меня?". И она справлялась, с гордостью справлялась, она ведь думала, что он там жизни спасает. А выходит, он просто завел вторую семью.
Вспоминая все мелочи, она поражалась на то, как могла быть такой слепой. Уже любой бы догадался. А может, все знали? Жалели ее, смотрели с сочувствием и молчали? Или не только она слепо верила Паше?
От этих мыслей хотелось выть. За что? Почему он не сказал правду, почему просто не ушел? Из жалости? Или всё таки любил? А может, не хотел устраивать дележку?
Аля провела три дня в постели, всё больше злясь на мужа и его любовницу. Ей уже было неважно, кто это начал, и кто виноват. Она хотела смерти. Её или своей. И всё еще не могла принять эту правду.
И когда мама стала говорить о своей любви к зятю, Аля не вынесла. Разревелась снова, уткнувшись в родное плечо.
— Он предатель, мама, он предал меня! — всхлипывала она.
Мама погладила её по голове и вздохнула.
— Аленька, ну кто же знал, что вот так рано он уйдет, не бери грех на душу, не вини его в собственной смерти.
— Ты не понимаешь, мама! Ты не понимаешь... — ревела Аля. Держать всё в себе было сложно, но ещё труднее было произнести вслух, что ее муж изменял ей много лет. Как отнесутся к этому дети? Имеет ли она право ломать и им образ отца?
— Понимаю, доченька, я ведь тоже потеряла мужа.
Аля завыла. Папа не изменял матери. По крайней мере, никто никогда об этом не узнал. И тем более у него не было внебрачных детей. Или были? Как теперь верить хоть кому-то? Аля снова потерялась в мыслях. Что же ей делать дальше?
Поплакав еще немного, она выпила остывший чай и пошла в душ. Мама права, жизнь продолжается. И она должна решить эту ситуацию, чего бы ей это ни стоило.
После душа стало немного легче. Аля поняла, что проголодалась и вышла из комнаты. В доме было полно народу, Максим и Сережа с женами, мама, внуки. Только Анечка уехала сразу после похорон, спешила на работу. Ей пережить горе было проще там, и Аля её понимала. Сама бы с удовольствием занялась чем угодно, лишь бы освободить голову от мыслей.
Максим и Серёжа встретили ее настороженно, будто ожидали от неё истерики. Аля улыбнулась и обняла своих мальчиков.
— Ты как, мам? — обеспокоенно спросил Сережа. Аля только сейчас заметила круги у него под глазами. Видимо не спал несколько ночей.
— Нормально, сынок, жить буду. Сам-то как?
Сын нахмурился и потер глаза, чтобы скрыть подступающие слезы.
— Тяжело, мам, — глухо ответил он, — как представлю, что больше никогда его не увижу...
Максим сидел на диване, рассматривая фото в телефоне. Вид у него тоже был хмурый и усталый.
— Мы тут поговорили, может, ты к нам переедешь? Хотя бы на время? — спросил он, оторвавшись от фото. — Завтра уезжать надо, а тебя тут оставлять одну не хочется. Или к Аньке езжай, она тоже только за. Но её дома часто не бывает, так что лучше к нам.
Аля задумалась. С одной стороны хотелось уехать и отвлечься. Забыть обо всем, и чтобы ничего не напоминало ни о Паше, ни о его любовнице. Но мешать детям не хотела. По себе знала, что родители, какие бы хорошие не были, хороши пока живут отдельно. К тому же, как она подозревала, любовница мужа сидеть тихо и сложа руки не станет.
— Спасибо, мои хорошие, но нет. Дел много осталось после папы, разобраться надо. Потом приеду, погостить.
Сережа кивнул, будто другого и не ждал.
— Мам, тут тебе какая-то Надежда всё названивает, уже третий день. Наверное, что-то срочное у нее. Кто такая не говорит. Мы не стали тебя тревожить, было бы важно, она бы сказала.
Сердце похолодело от этого имени.
— Куда она звонила? — поперхнувшись, спросила Аля.
— На отцовский всё звонит. Говорит, знакомая твоя хорошая. Решить какой-то вопрос надо. Да ты не волнуйся так, подождут все вопросы. Сначала в себя приди.
Аля обругала себя за бестолковость. Могла бы догадаться что эта Надежда перейдет к действиям, по лицу же видно, что своего она не упустит. Но вдруг подумалось, а что она волнуется, как будто это не Паша оказался предателем, а она. С чего ей так хочется сохранить имя мужа для всех в чистоте? Это ведь не она завела на стороне ребенка. А теперь еще и квартиру им подавай? Пусть Паша и зарабатывал больше, но и она сложа руки не сидела и всё, что у них есть они приобрели вместе. С чего теперь она должна отдавать имущество чужому ребенку?
Аля чувствовала, как внутри поднимается ненависть к этой женщине и её сыну.
— Я ей перезвоню, — как можно спокойнее ответила она. Взяла Пашин телефон и спрятала в карман. Надо разобраться с ней как можно скорее.
Никакую квартиру Аля никому не отдаст. Пусть хоть троих сыновей предъявляет. Этот вопрос она решит по-своему, жёстко. Так, чтобы эта Надежда забилась в дальний угол и пискнуть больше не смела.
Чувствуя, как с ненавистью возвращаются силы и просыпается жажда действий, Аля наконец ощутила себя живой. Не разбитой развалиной, как всего час назад, а прежней, энергичной, сильной духом женщиной.
— Я прогуляюсь, — сказала она удивленным детям и пошла одеваться. Надо привести себя в приличный вид перед встречей с этой гадиной.
Позже, подойдя к дому, где муж поселил второе семейство, Аля пожалела, что оставила у них ключи. О чем она только думала? Зато документы на квартиру она нашла, и принадлежала она Паше, то есть, теперь ей и законным детям.
продолжение читайте другие рассказы на канале👇🏼