Глава XXX. Окончание рассказа Ветровой
Я терпела до шестнадцати лет. Значительно окрепнув и закалившись в детдомовской жизни, я накопила достаточной злости, ожесточённой уверенности, чтобы в одно прекрасное утро, под благовидным предлогом, завести бездушную директрису в мальчишеский туалет. Смачно съездила по отвратительной роже, ударила заранее приготовленным железным прутком, и позволила напиться из грязного унитаза, изрядно потыкав расфуфыренной головой. Утолив жажду мести, я отобрала дверные ключи, забрала все личные документы и выбежала на улицу.
С тех пор я жила свободной жизнью. Сначала скиталась по городам, боясь, что станут искать. Очень быстро пришло осознание, что, имея прекрасные внешние данные, можно неплохо подзаработать. Когда всё поуспокоилось и про меня успешно забыли, я вернулась домой. Опившаяся мать к тому времени уже умерла. Запойный отец продолжал неустанно пьянствовать, как он говорил, изрядно тоскуя. Становилось больше чем очевидно, что жалкий папа окончательно спился и отказаться от пагубной привычки навряд ли сумеет.
Глупая дура! Я стала активно ему помогать и разгоняла тоскливую грусть нисколько не меньше. Обленившийся батя нигде не работал – приходилось зарабатывать мне, пристрастившись к древней профессии. В один прекрасный момент я, не умея предохраняться, естественно, забеременела. В семнадцать лет родила, а к восемнадцати годам успела лишиться родительских прав – несчастного ребёночка поместили в региональный дом малютки. По всему ощущалось, что мне уготовано пройти жизненный путь беспутной мамаши.
Оставшись без ма́лого сына, я принялась хорошенечко квасить и продолжала развратные игры. Я предлагала себя добровольно, пока безответственный родитель, обезумевший от каждодневного пьянства, не продал меня, как никчёмную вещь, работать «девушкой по вызову» в столичную мафиозную группу.
Случились новые испытания. Обслуживать многоликих клиентов приходилось едва ли не круглыми сутками – времени на отдых не оставалось совсем! С другой стороны, денег я практически не имела: вся выручка оседала в карманах «плотоядного» сутенёра. Вырваться из жуткого ада тоже не получалось: организация преступного бизнеса поставилась жёстко, и за любую провинность распутных девочек нещадно дубасили. Два раза я пыталась бежать, но меня ловили, до полусмерти мочили, давали пару дней отойти и снова пускали «работать».
Клиенты также бывали разные. Попадались и такие, которые с нашей помощью удовлетворяли не одну лишь сексуальную похоть, но и чуханское эго. Они безжалостно издевались, причиняя страдальческой боли больше, чем чего-то иного. Подчас глумились не зная пощады. Особо запомнился сугубо отвратительный случай. Грязные работяги, вдоволь натрахавшись, стали надо мной чудовищно измываться: заставляли, голую, ползать по́ полу, пинали вонючими ботинками, испражнялись протухшей мочой. Под конец – додумались до чего? – схватив меня за́ ногу – а были мы на двенадцатом этаже! – перекинули нагое тело через открытый балкон, а удерживая вниз головой, говорили, что собираются отпустить полетать. Как же им было весело! Я же чуть с ума не сошла…
В другой раз двое, на вид приличных людей, купили меня на час, а в результате увезли в отдалённую военную часть, где я попала на буйное празднование. Меня завели в солдатскую баню; там насчитывалось не меньше тридцати полупьяных молоденьких пацанят. Поочередно – а иногда и сразу по двое, по трое – они принялись удовлетворять неуёмную похоть. Что они только не делали?! За время безудержного веселья я несколько раз теряла сознание, но бездушные твари, видно, и не собирались прекращать меня «пользовать». Мне повезло. У них нашёлся сострадательный сержант, настоящий мужик. Когда все удались в отдельное помещение – чтобы восполниться горячительными напитками – он потихоньку вывел меня на улицу и проводил за территорию воинской части. Отпустив, указал прямую дорогу. Я до сих пор ему благодарна. Если бы не он, навряд ли бы я выбралась из того кромешного ада.
Но суровые испытания в тот день ещё не закончились. Когда я шла одна-одинёшенька по дороге, когда еле передвигала ноги и когда постоянно стирала с них липкую кровь, возле меня остановилась элитная иномарка; в ней находилось двое подвыпивших молодых людей. По моему распутному виду нельзя было ошибиться, чем именно я зарабатываю на жизнь, и они предложили мне их обслужить. Я отказалась, попробовала объяснить им истинную причину; но… в той презренной профессии отказ считается вовсе недопустимым. Рассвирепев, отвязные отморозки всё едино сделали грязное дело. Правда, нормальным сексом – из-за струившейся крови – заниматься побрезговали, удовлетворившись, единственное, только оральным. Я думала, тот ужасный день не закончится никогда!
Помимо насилия клиентского да сутенерского, нас периодически знакомили с резиновыми дубинками крутые омоновцы. В один из нежданных налётов нас изрядно поколотили и доставили в ближайшее милицейское отделение… там я познакомилась с милым оперативником. Он был настолько любезен, что предложил мне жениться, – вырвал из разнузданной грязи.
Раньше я слушал молча, ни разу не перебив, но сейчас не смог удержаться и невольно спросил:
- Почему ж, раз тебе предоставился превосходный шанс, ты его не использовала?
- Честно скажу, его джентльменский поступок я оценить не сумела. Быть женой простого «мента» для меня оказалось мало. Хотя зарабатывал он прилично, крутился как мог, угадывал моё любое желание – в общем, удовлетворял все мои действительные потребности. Однако мне требовалось вовсе не это.
- Что может быть нужно ещё? - искренне удивился я. - Тем более после тех немыслимых испытаний, через какие пришлось пройти.
- О-о, здесь всё очень и очень несложно, - разъясняла дьявольский замысел милая Катенька, - за поруганное детство и сломанную юность мне нужна была достойная компенсация. Какая? Неограниченная власть, всеобщее признание и неподдельное уважение. Как видишь, денежные ассигнации для меня вещь совершенно неважная.
- Что же случилось с твоим милицейским браком? - задавался очередной вопрос.
- Прожили мы с достойным «ментом» лет, наверное, пять, - продолжала Екатерина, - и я повстречала питерского владельца солидным автосалоном. Он оказался человеком состоятельным, а значит, мог помочь приблизиться к давней мечте. Муж занудный мне тогда уж изрядно поднадоел. Хотя он и вытащил меня из самой грязной помойки, какая может существовать, но ничего, кроме лёгкой благодарности, я к нему не испытывала. Поэтому, непринуждённо вскружив «питерцу» беспечную голову, я оставила супруга во всём виноватым и без сожаления с ним тут же рассталась. Тот оказался слабым и, не выдержав моего ухода, две недели беспробудно пропьянствовал, а после и вовсе повесился.
По приезду в Санкт-Петербург я устроилась работать хорошенькой секретаршей, сам понимаешь, в автомобильный салон к новому воздыхателю. Он являлся человеком немолодым, и я не видела ничего плохого, если он уступит мне созданный бизнес. Без особенного труда я расположила старого придурка к себе, а уже через каких-то полгода облапошенный простофиля переписал на меня всё личное состояние. Как только он подписал все нужные документы, я решила продвинуться дальше.
Я возродила московские связи и предложила войти в мой бизнес бывшему сутенеру Олегу Туркаеву. Он сделался значимой фигурой преступного мира, но и я уж не являлась той глупенькой девочкой, которой можно безропотно помыкать; нет, мне пришлось научиться отстаивать насущные интересы, а заодно и быть твёрдой. Олежек сразу всё осознал и стал общаться со мной, как с равной по преступному положению. С его помощью удалось подстроить скоропостижную кончину очередного супруга.
Далее, я сделала его управляющим унаследованного салона. Он перетянул из Москвы часть подвластных людей и, под прикрытием автомобильных продаж, развил жёсткую криминальную деятельность. Как, надеюсь, понятно, оставаясь в полной тени, именно я управляла всеми финансовыми аферами да руководила крутыми молодчиками. Мне не составило большого труда влюбить в себя отпетого негодяя, каким прослыл бандюга Туркаев. Он сделался послушным, как подоённый теленок. Но я уже сказала, мне требовалось вовсе не это.
И вот! В один чудесный момент в нашем магазине появился влиятельный человек, способный удовлетворить мои нескончаемые амбиции. Он пришёл как рядовой покупатель, но моментально попал в расставленные мною ловкие сети. Без труда просчитав, что он собой представляет – долгое время угадывая клиентские пожелания, в людских потребностях разбираться я научилась – мне удалось спокойно похитить его влюблённое сердце. Поскольку он оказался женатым и являлся значимой фигурой питерских секретных спецслужб, постольку наши первые встречи происходили исключительно тайно.
На одном из очередных рандеву мы придумали, как организовать «валютную операцию». Имея немаленькое влияние, он убедил «кого нужно», что неплохо бы организовать замену потрёпанных долларов на новые. Как не покажется странным, уговорить российских олигархов собрать все личные сбережения в общую кучу, отправить их в Соединённые Штаты, а взамен получить новёхонькие ассигнации, большого труда не составило. Сыграли на алчной жадности: всегда приятней хранить аккуратно уложенные ровные пачки, чем скрученные в трубочку скомканные купюры. С американским янки намного проще: те готовы на всякие провокации, лишь печатный станок не простаивал.
Сподвигнуть на стрёмное дело Туркаева оказалось совсем несложно. Координируя через меня его возможные планы, мой новый знакомый разработал беспрецедентную операцию. Олежек оказался прост до полного «безобразия». Под моим негласным контролем русские бандиты, совместно с американскими гангстерами, похищают собранный капитал, а мы потом их разом нейтрализуем и легко забираем награбленное. Единственное, требовалось всю злодейскую свору зараз опоить и внезапной атакой сорока спецназовцев всех перебить. Поэтому и организовывалось – чисто конкретное! – торжество, в котором тебе пришлось поучаствовать. Правда, лишь в качестве безвольного зрителя. Официально «великое хищение» совершалось преступными кланами, и наш след в «валютном деле» никто не найдёт. Как я уже и сказала, финансы для меня не главное, но с их помощью мой покровитель организует мне достойное, совсем иное, будущее.
Ветрова закончила чистосердечную исповедь на торжественной ноте и, довольная, поднялась, собираясь уйти. Было больше чем очевидно, что ей доставило немалое удовольствие – рассказать, как она круто сменила унылую жизнь, пройдясь по многочисленным трупам. Но! Оставалась ещё одна голова, прочно державшаяся на сильных плечах; а в ней, между прочим, рождались нестандартные мысли. И именно она не давала Екатерине покоя, пока в ней функционирует практический мозг. Поэтому, уходя, она пренебрежительно бросила:
- Помолись, Бестужев, сейчас тебя придут убивать.
Бесподобной походкой Катенька направилась к ангарному выходу.
- Злобная стерва! - только и нашёлся, чего бы мне крикнуть ей вслед.
Перед распахнутым проёмом она обернулась и, очаровательно улыбнувшись, грустно промолвила:
- Я знаю.
Растворяясь, словно призрачный ангел, потусторонний предвестник смерти, Ветрова Екатерина постепенно скрылась из виду.
