Прошло ещё три дня, Василий стал замечать на себе косые взгляды бойцов. На его вопросы о причинах они отмалчивались. Он решил сходить до Григория Степановича, родственника Николая. Подойдя к его дому, удивился большим размерам, он очень отличался от других деревенских домов. Войдя внутрь, Василий обратил внимание на высоту потолков, такого он никогда не видел.
- Проходи, Василий. Обедать будем, - встретил гостя хозяин.
- Не затем пришёл. Бойцы мои недовольны, шушукаются меж собой, взгляды недобрые, а причину не знаю.
- А ты чего хотел? Думаешь, армию на постой привёл, быт обеспечил - честь тебе и хвала?! Война идёт, люди врага бить хотят, а ты их к бабкам дрова пилить отправляешь!
- Так я не знаю ничего. Была бы пушка, я бы мигом с ней управился, а тут командовать.
- А много ли знали крестьяне, когда Наполеон в Россию пришёл? Книжки читал?
- У нас в деревне с книжками туго было. Так что там с крестьянами?
- А взялись они за вилы да топоры и громили обозы французские. Солдат отставших пленили, мосты рушили, вредили врагу как могли. Партизанили, в общем. А вы чем хуже? Оружие есть, здоровы все, чего в хате сидите?
- Понял я Вас. Но где ударить?
- Есть одна дорога. Думаю, не пустует. Колька покажет, а там сам думай.
- За совет спасибо.
- Приходи, я в жизни многое повидал, авось полезным буду.
Весь вечер Василий просидел за картой нарисованной Николаем. Подошёл Рамиль:
- Что думаешь, командир?
- Воевать надо, врага бить. Думаю, где ударить.
- Николая зови, подскажет.
Надо отдать должное пареньку. Мог бы дома ночевать, а он оставался вместе с отрядом. Позвали Николая.
- Твой родственник говорил про дорогу, сказал, ты её знаешь. Эта? – Василий ткнул пальцем в неровную линию.
- Эта. Большак левее проходит, я его здесь выделил, а это короткий путь. Кругом лес, можно быстро укрыться.
- Долго до неё идти?
- Часа три, может четыре.
- Иди спать, - Василий хлопнул по плечу паренька.
Дождавшись, когда он отойдёт от стола, Василий посмотрел на Рамиля.
- Действовать надо. Утром выходим.
Сильный дождь и ветер отсрочили выход отряда на его первое задание. К дороге подошли уже после обеда. Лесная подстилка была сырой, бойцы, одетые в одни гимнастёрки, быстро промокли. Через два часа ожидания на дороге показалась телега. Трое мужчин, идя рядом с телегой, придерживали едва держащиеся на ней мешки. Они были вооружены, но одеты в гражданское. Василий подал знак «не стрелять». Телега проехала мимо засады. На обратной дороге в деревню, Василий вспомнил, как усердно целился из своей винтовки Николай, он догнал его.
- Знаешь кого, там, на дороге?
- Табачников справа шёл.
- Его целил?
Парень кивнул.
- А что с ним не так?
Николай молчал. Василий решил спросить у старика, что не так с этим Табачниковым.
В деревню пришли уже затемно, бойцы расположились на отдых, а Василий пошёл к дому Григория Степановича, тот ещё не спал.
- Кто такой Табачников? – спросил он старика после приветствия.
Тот поднялся, чуть отодвинув от стены шкаф, достал из-за него початую четверть. Две гранёные стопки были наполнены почти прозрачной жидкостью.
- Помянем племянника моего, отца Николая.
Старик выпил, занюхал рукавом, то же самое сделал Василий. Убрав четверть и стопки, Григорий Степанович тяжело опустился на стул.
- Слушай. Отец Николая, мой племянник, как и все в нашем роду, родился здесь, в деревне. Когда Кольке было чуть больше года, они перебрались в город. Рукастый и головастый Тимофей, отец его, - уточнил старик, - быстро нашёл работу. Трудился в столярной артели, клей костный варил. Колька в школу там пошёл, учился хорошо, учителя хвалили. В деревню приезжали не часто, но всегда с подарками для родни. Здесь нас, почитай, треть от местных. Друг за друга держались, помогали кто чем мог. В тридцать восьмом, Кольке уже тринадцатый год шёл, в артель пришёл Табачников. Помню, что про него Тимофей рассказывал. Повторять не буду, ничего хорошего. Вечером все домой, а тот, мол, задержусь, не доделал что-то. Раз так, два, Тимофей заподозрил что-то. Остался вместе с ним в цеху, но тайно, стал смотреть за Табачниковым. Видел, как тот из фляг готовый клей в бидон переливает, ворует, значит. Выдало что-то Тимофея, Табачников увидел его. Хоть Тимофей и сделал вид, что только что зашёл, но вор есть вор, он всё понял. Как назло заболел бригадир артели, Тимофей ему всё хотел рассказать, но Табачников шустрее оказался, донос на моего племянника написал. Таскали его долго, даже на неделю в тюрьму посадили, но потом выпустили. Кольку в школе сыном вора дразнили, Тимофея с работы уволили, вернулись они в деревню, дом родительский заняли, хозяйство завели. Жить бы да жить! Но в сороковом приехали за ним, арестовали, вспомнился кому-то тот донос. Людмила, жена его, в город ездила, удалось ей с мужем раз свидеться. А потом о нём ни слуху ни духу. Сказали, что где-то на севере он, но я в это не верю, вот и поминаю его, как покинувшего нас.
Старик снова достал четверть, налил, мужчины выпили, не чокаясь и не закусывая.
- Петровна, родня наша, с мужем не так давно в город ездила. Говорит, что Табачников с немцами связался, но то только слухи, сама ничего не видела. Такой вот сказ, - подвёл итог старик.
- Выходит мы врага пропустили, предателя?! – не находил себе места Василий.
- Наукой тебе будет. Нужно владеть обстановкой, - сказал на прощание старик, закрывая дверь за Василием.
Тяжело давалась Василию та наука, воевать в тылу врага это не Устав блести. Привыкший только исполнять приказы, он боялся ответственности, боялся, что подведёт кого по незнанию своему. Та телега на дороге проезжала перед его глазами, стоило только их закрыть. Он поклялся себе, что такого промаха больше не допустит. Шанс хоть как-то оправдаться перед своими бойцами представился совсем скоро. В деревню пришёл мальчик, а к Василию его привела деревенская тётка. Запинаясь и глотая слёзы, мальчишка рассказал, что на его хутор приехали полицаи. Избили женщин, стариков. Двоих мужчин, вставших на защиту своего добра, убили. Утром будут вывозить награбленное. Николай сказал, что другой дороги, кроме той на которой они упустили предателей, у тех полицаев нет. Отряд в полном составе вышел ночью. Как не сопротивлялся Василий, Григорий Степанович пошёл с ними.
Показавшееся из-за туч солнце осветило большое поле за дорогой. Отряд Василия укрылся в кустах прямо возле неё. Листва с них почти вся опала, но та, что осталась надёжно скрывали бойцов от чужих взглядов. Заранее отобрав из отряда метких стрелков, Василий дал им приказ уничтожить возниц, а там как получится. Три телеги показались ближе к полудню, были слышны песни и матерщина. Колесо первой телеги наскочило на камень, оно накренилось и жалобно заскрипело. Всё складывалось как нельзя лучше. По команде Василя раздались три выстрела, двое возниц свалились с телег, а третий упал на спину. Шестеро оставшихся полицаев ощетинились стволами винтовок.
- Вы стрелять не будете, мы тоже, - крикнул Василий в сторону дороги.
- Кто вы? – раздалось в ответ.
- Сейчас выйдем и познакомимся.
Василий ждал ответа, но полицаи молчали, не опуская оружия. Вдруг на дорогу вышел Григорий Степанович, он был безоружен и на него не сильно-то обратили внимания.
- Грабите? – спросил он.
- А тебе чего?! Твоё что ли? – крикнули из-за телеги.
- Завтра за моим придёте!
- То будет завтра. Жди!
Пользуясь тем, что старик отвлёк на себя внимание, бойцы окружили телеги. Видя, что на них наставлено оружие, полицаи бросили своё и подняли руки. Их оттеснили к последней телеге и заставили спуститься с дороги в растущий там белоголовник. Григорий Степанович, повернулся к рослому мужчине:
- Не ты ли два года назад Настю снасильничал? – спросил он его.
- Я за это отсидел, греха на мне нет! – ответил тот неожиданно визгливым голосом.
- Так тебе шесть лет дали, а ты через два года людей грабишь!
Вмиг оказавшись рядом с насильником, старик воткнул в его грудь штык от трёхлинейки, и где только прятал? Оставшиеся полицаи присели от испуга. Никто не ожидал такой прыти от пожилого человека.
- С этими, что делать будешь? – спросил Григорий Степанович у Василия.
- Это пленные.
- Ага, а нам их кормить? Да и знают они откуда мы.
К Василию подошёл Рамиль.
- Разреши, управимся.
- Того, чубатого, не трогайте! – Николай поднял свою винтовку и сделал один выстрел, тело полицая упало на землю, отомстил сын за отца.
Раздались ещё выстрелы, все предатели были мертвы.
Трижды ещё ходили бойцы к дороге, ими командовал Рамиль. По его настойчивой просьбе Василий оставался в деревне. Дважды вернулись не с чем, силы были не равны. А третью вылазку Рамиля Василий запомнил на всю жизнь. Начались заморозки, вода в ведре у колодца за ночь покрывалась тонкой коркой льда. Решили утеплиться, для этого Василий отправил своих бойцов по брошенным домам. Оттуда несли любые вещи, особенно ценилась тёплая верхняя одежда. Чтобы был порядок, Василий лично записывал из кого дома что принесено. Местные женщины взялись за починку одежды для своих защитников. На следующий день отряд Василия был добротно одет. К командиру подошёл Рамиль:
- Грех в такой обновке в засаду не идти! Разреши?
- Идите, - разрешил Василий.
Ему всё больше нравился этот парень. Энергии в нём было хоть отбавляй, да и голова как надо работала. Они вернулись поздно вечером, когда Василий уже стал волноваться. Двоих бойцов принесли на носилках, один шёл сам, но сильно хромал.
- Что случилось?! – встревожился Василий.
- Пулемётчика вовремя не увидели, он прямо из грузовика стрелял…!
- Подожди, а что за люди с вами? – перебил Василий Рамиля.
- Женщин они наших везли. Куда не спрашивал. Не бросать же их в лесу. Вот, привели.
Возле крайней избы стояли пять женщин, они кутались в свою одежду, закрывая лицо.
- Кто будете? – спросил Василий, подойдя к ним ближе.
Вперёд вышла одна из них. Из-под платка были видны одни глаза, но и они заставили Василия замолчать, он не мог отвести от них взгляд.
- А ты кто будешь, чтобы спрашивать? – тихий голос женщины заставил сердце Василия биться сильнее.
- Я командир отряда, - едва совладав с собой, ответил Василий.
- А нас в полон везли, да ребята твои освободили. Выходит спасибо тебе!
Стоявшие за её спиной женщины захихикали, они видели реакцию Василия. Он снова впал в ступор, когда женщина открыла своё лицо. Моложавая, лет тридцати, чёрные как смоль брови придавали её лицу серьёзность, но глаза всё рушили, они были очень добрыми и притягивали к себе внимание.
- Ту хату занимайте, - только и смог сказать Василий, указав на брошенный дом.
Утром нашлось много охотников оказать помощь пополнению. Застеклили окна, перебрали печку, натаскали дров. Бойцы не отходили от дома, где устроились освобождённые из немецкого плена женщины.
Тем же утром Рамиль рассказал, что произошло на дороге. По его словам они пропустили пять грузовиков, которых сопровождал бронетранспортёр. Вторая цель тоже оказалась не по зубам, слишком много было вражеской пехоты, аж два грузовика. А вот третья, указывала на большой куш. В разговоре Рамиль часто употреблял слова на родном языке, Василий уже к этому привык и перевода не требовал. В итоге, напали они на два легковых автомобиля, охрана всего пара мотоциклов и пустой грузовик. Хотели взять пленных из первой машины, но те отстреливались, пришлось их уничтожить. При осмотре выяснилось, что в первой машине три немецких офицера, а во второй женщины. Рамиль поставил возле стола два больших чемодана, а на стол положил кожаный портфель.
- Это в первой машине было.
Василия почему-то заинтересовали чемоданы. Открыв один из них, он поворошил уложенную в него материю, поняв, что это, отдёрнул руку.
- Так то женское! – вскрикнул он.
- Ага, я уже посмотрел, - Рамиль улыбался.
- Отдай деревенским.
- Кому? Бабкам? Сам отдай, тем, кого мы привели. Все видели, как чернобровая на тебя смотрела.
Василий пропустил слова своего помощника мимо ушей, ну или сделал вид, что не слышал.
- А куда их везли? – недоумевал Василий.
- Фехешхане! Бордель по-русски.
- Позови её.
- Кого? - Рамиль сделал лицо человека непонимающего, о чём речь, но едва сдерживался, чтобы не засмеяться.
- Сам знаешь! Иди!
Продолжение следует.
