Наверное, меня можно сразу обвинить в крамоле за то, что я осмелилась поставить знак вопроса в заголовке этой статьи и подвергнуть сомнению непререкаемую истину.
Но... истина эта возникла не так уж давно. А до этого — до этого была суровая правда жизни. И согласно ей, лучшее получал... вовсе не ребёнок, а тот, от кого зависело благосостояние семьи.
Одна женщина рассказывала, как ей удалось пережить блокаду и сохранить трёх детей. Поначалу она делила пайку так: старшему — побольше, среднему — поменьше, младшему — ещё меньше, а себе — крошки.
Но её - и её детей! - спасла подруга, которая страшно её отругала: «Ты должна забирать себе половину, а остальное поровну делить между детьми. Если ты умрешь, они не выживут». Вспомните правила в самолете: сначала кислородную маску надевает взрослый, потом он одевает её ребёнку.
«Нам сейчас не нужно выживать», - скажете вы. Да, но смогут ли наши дети выжить с тем наследием, которое мы им передаём? Наследие это уже получило название, которое звучит как диагноз — детоцентризм.
Итак... Папа — уставший и измотанный приходит с работы поздно. Семья уже поужинала — конечно, ведь дети не могут ждать, их нужно кормить вовремя! Ну а то, что они не доели, вполне может покушать папа.
И что получается? Главный добытчик в семье, человек, который трудится больше всех — получает остатки еды и внимания. Конечно, я немного утрирую, но в той или иной степени эта картина присутствует во многих семьях.
«Вот тебе, Ванечка, яблочко послаще, а нам уж — какое останется». И ребенок думает: «Пока я маленький, мне достаётся самое лучшее. А тому, кто «пашет»... Понятно!»
Такой ребёнок вряд ли когда-нибудь захочет взрослеть, инфантилизм — его приговор. Принимать самостоятельные решения, которые могут не понравиться другим?! Если я не буду нравиться, не буду милым и хорошим — меня не будут кормить. По-другому это называется приспособленчество.
Ну а что же, скажете вы, всё лучшее мы, взрослые, должны забирать себе? Да ведь кусок в горло не полезет, да и не хочется нам вовсе этого «Мишку Барни!» Но в этом случае малыш может получить прекрасный урок щедрости.
Да, первая тарелка должна стоять перед папой: он главный, он гарант спокойствия. Но при этом папа может сказать: «А вы знаете, я хочу поделиться! У меня так вкусно, что я хочу, чтобы так же вкусно было и моим любимым людям!»
Уверяю вас, кусок, полученный таким образом, становится гораздо вкуснее! Кроме того, малыш может научиться делиться только тогда, когда видит пример в собственной семье.
Кстати, очень часто мы стесняемся принять угощение от ребенка. «У него и так мало, а я возьму, что про меня подумают...» - такие мысли обычно возникают у нас.
Но какая разница, что про нас подумают — мы же можем ребенку сказать «спасибо!» - за то, что он совершил очень серьезный для своего возраста поступок: отказался от собственного удовольствия в пользу другого.
Очень важно научить маленького человека помнить о том, что рядом с ним другие люди, с такими же желаниями и потребностями.
Например, если кто-то из членов семьи действительно задерживается, важно сказать: «А вот этот пряник... конфету... печенье... мы оставим сестренке».
Важен акцент — и это, кстати, даст малышу спокойствие и уверенность в том, что и его не забудут.
Но есть у современного детоцентризма и другая сторона, которая идёт от более глубокой, животной нашей составляющей. Впрочем, очень многие социальные явления «вырастают» именно оттуда.
У каждой стаи есть вожак. Его очень просто вычислить: к нему чаще всего обращаются взгляды других членов сообщества. На него смотрят. Это не говоря уже о прочих деталях, подчеркивающих его статус: право первому подходить к еде и т. д.
На кого чаще всего обращены взгляды родителей, взрослых «членов человеческой стаи»? На ребенка.
Ну и что в этом плохого, скажете вы? То, что ребенку это... не по силам. Если на меня смотрят — я лидер. Это понимание заложено у нас в программе. Но... лидерство — это не только права. Это еще и обязанности.
Лидер отвечает за всех. Если мама огорчена, значит, лидер что-то не так сделал (и не важно при этом, что огорчения связаны с работой, а вовсе не с поведением ребенка).
Если папа с мамой не разговаривают — это опять из-за меня. Ребенок вообще все происходящее вокруг него связывает с собой. И... начинает себя наказывать за проступки, которые не совершал.
Например, он будет постоянно натыкаться на углы или падать на «ровном месте». Он может уйти в агрессию и начать третировать других членов семьи, становясь маленьким тираном. Но в этой тирании будет мольба: пожалуйста, станьте главнее меня, снимите с меня бремя ответственности за себя и за меня самого! Это непосильная ноша.
«Но так малыш никогда не вырастет лидером!» - в ужасе решаете вы. Лидером он вырастет только в одном случае — если он будет видеть перед собой пример разумного лидерства и ощущать на себе его благие плоды.
Наше уступничество кроется в мелочах, в деталях. «Если я сажусь почитать книгу, мой сын начинает злиться, отнимать ее, мешать... Поэтому я перестала читать».
Но при этом: чтобы заинтересоваться чтением, ребенок должен видеть дома читающего взрослого. И в этой ситуации мы можем просто «прогнуться» под ребенка — или же, если мы все-таки главнее и мудрее, задать вопрос: почему он себя так ведет?
У детей нет капризов — они ведут себя асоциально только в том случае, если не удовлетворяются их жизненные потребности. Что ему нужно в этот момент? Внимания? Тогда надо — опять-таки с позиции сильного — договориться: я сейчас с тобой поиграю, а потом я сяду читать, а ты рядышком сможешь порисовать. А вечером мы покажем рисунок папе!
Станьте главнее — и вы увидите благодарные глаза ребенка, направленные на вас. Да, он будет смотреть на вас — и учиться ответственности и заботе.
Текст и фото: Дарья Марченко, педагог, мама четверых детей.