31 мая | Ribadesella, альберг
Он оказалась очень внезапной. Поля, поля, солнце, мосты, бам, указатель, что ты уже в городе. Есть такие моменты, которые нельзя описать. Вот как рассказать о том, что происходит во дворе альберга, когда лежишь под деревом, куришь, смотришь в небо и напеваешь песню. Ты сыт, доволен, устал, но тебе хорошо, без тонкостей, но очень глубоко хорошо. Вот как надо. Но так хорошо может быть только сейчас и здесь. После пешего дня, жары, гор, моря, кофе в уличном кафе испанской деревни. Это всё собранный паззл. Это собирается не только по отверстиям и выступам, но и по цвету, фактуре, учитываются даже трещины на бумаге. Вот это всё. И такое не может повториться, слишком много деталей. Идеальный паззл, что собирается один раз, каждый раз собирается, но каждый раз иначе.
здесь начинается второй дневник
31 мая | SanEstebandeLeces, альберг
Никогда не любил первые страницы, поэтому сразу с третьей. Для начала тексты, что написал вчера. Первый.
Детские кубики что суть наша память
Море холодное съест непременно
В ветреный день солью руки изранит
Кубики в воду а волосы ветру
Сильная доля а ток переменный
Море играет волную о небо
Небо играет дождями о землю
В ветреный день море съест нашу память
В ветреный день когда ток переменный
Второй
Книжные солдатики
Бумажные самолётики
Игрушечные парашютики
Реальная земля
И третий
И колокол, как насмешка
Над любым из моих вопросов
К Е4 шагает пешка
Прорезая собою полосу
А за ней вереницей, армией
Короли, королевы, челядь
Но, как сказал один мой друг прошаренный,
Логос лишь слово
А наше золото —
Не золото черни.
Мы использовали уже всё. Всё, что можно было придумать. Религию, богов, Логос, подсознание, архетипы. Мы их препарировали, расчленяли, резали и кастрировали, сделали всё, что смогли придумать. Мы следовали логике, морали, этике, анатомии, а потом от них же отрекались. Говоря «мы», я, конечно, имею в виду всё человечество. Всё человечество во все времена. Если бы существовал хоть один рабочий вариант, то он был бы найден и проявлен, а дальше по принципу сотой обезьяны заполонил бы весь мир. Но нет, его не было. Если запустить в космос 99 обезьян из 100. Будет ли сотая обезьяна смотреть в небо? А будет ли ждать? Мне видится, что те, кто что-то понял, ушли вместе с этим пониманием. Мне видится, что все мы и есть та самая сотая обезьяна-астронавт. Некое понимание подразумевает уход. И дело не в смерти, её мы препарировали дольше всех остальных. Вот так нас и тянет куда-то. И говоря нас, я имею в виду всех безумных, смелых и отчаянных. А планета наша — один огромный вольер, где и живёт сотая обезьяна.