- А как называется этот город?
- Пригород.
- Хорошо, как называется этот пригород?
- Я же говорю: Пригород. Это название.
Примерно такой анекдот можно было бы сочинить про название небольшого, но очень интересного мальтийского городка под названием Рабат. С мальтийского «рабат» переводится именно как «пригород», и в названии нет ничего странного.
Когда город, известный как столица Мальты с античности до средних веков, захватили арабы, они сначала разрушили его, а потом возвели новый, особо не думая над названием – Мдина, то есть город. Тогда же вокруг столицы стало развиваться поселение, в котором жили те, кто обслуживал живших за крепостными стенами. Сначала за стенами жили арабы, потом мальтийская знать, потом рыцари-госпитальеры. Так и повелось: город (Мдина) – для нобилей, а пригород (Рабат) – для всех остальных.
И всё же, несмотря на такое разделение, Рабат нельзя назвать особо непримечательным. Наоборот, постепенно он стал оплотом духовной культуры. Он знаменит своими многочисленными катакомбами, красивыми домами с «секретными садами», большими (особенно если сравнивать со столицами) пространствами, но главное – неимоверными церковными богатствами, реликвиями. Обычно всё это находится вне зоны доступа для обычных людей. И есть лишь одна ночь в году, когда все двери открываются. Это священная ночь (Rabat Sacrum), которая по формату очень напоминает Ночь в Музее с той лишь разницей, что двери открывают церкви и соборы. Рассказать обо всём, даже если очень хочется, не получится, поэтому остановлюсь на том, что меня поразило больше всего.
Первое. Неуёмное внимание мальтийцев к культуре смерти и всему с ней связанному. При прибытии в Рабат нас встретила толпа, окружившая погребальную процессию, имитирующую похороны нобиля. Каждый норовил сфотографироваться, взяв лошадь под уздцы или хотя бы на фоне катафалка. Сказать, что я была в шоке от этого, не сказать ничего.
В эту ночь открыты все катакомбы и все крипты соборов, в которых веками хоронили монахов, и меня поразило количество людей с маленькими детьми, которые бродили между надгробиями, читали надписи, обсуждали, кто есть кто (вернее, кто был кем). Создавалось впечатление, что этот процесс доставлял им какое-то особое удовольствие.
В катакомбах наблюдалась та же картина. Более того, чтобы спуститься вниз по крутым ступенькам, приходилось ждать очереди. Но тут уж, как говорится, охота пуще неволи, я терпеливо ждала. Похоже, на моём лице отражалась какая-то совсем непривычная для местных визитёров гамма чувств, потому что ко мне несколько раз подходили и спрашивали, всё ли со мной нормально, и не стоит ли меня проводить наверх? В основном это были мужчины, но я абсолютно уверена, что это не были попытки познакомиться. Хотя, не скрою, Людмилу из известного фильма с её заявлением, что в нашем возрасте хорошо знакомиться на кладбище, я вспомнила.
По улицам города при полном параде ходили процессии монахов, которые в рыцарские времена направлялись к умирающим дабы принять у них последний вздох.
Второе. Невероятное количество реликвий (а они были выставлены во всех без исключения церквях) как-то притупляет их восприятие. Что-то я сумела заснять, но значительную часть фотографировать не рекомендовалось или свет был выставлен таким образом, что как бы ты ни тщился это сделать, везде проступало световое пятно.
Во всех церквях можно было спокойно и внимательно осмотреть интерьер не только основного молельного зала, но все обычно закрытые часовни, алтари и даже заалтарную часть. Это, конечно, было совершенно невероятно: потиры, кресты, распятия, облачения – всё это находилось на расстоянии вытянутой руки.
Если сравнивать, то больше всего мне понравилось, как всё было сделано в Конвенте церкви Святого Марка, принадлежащей монахам Ордена Святого Августина.
Третье. Невероятная эклектика праздника. Сами посудите: по одной улице идёт похоронная процессия (всё чин-чинарём, огромный катафалк, лошадки с чёрным плюмажем, форейторы в скорбном облачении), а на параллельной оркестр аккордеонистов исполняет Вальс из кинофильма «Доктор Живаго», за которым идёт зажигательная "Калинка", под которую молодёжь тут же начинает пританцовывать. На центральной площади торгуют всякой всячиной, там же девушка плетёт мальтийские кружева, там же молодые музыканты играют что-то кринжовое. Выходя из катакомб, люди идут на дегустацию местных сластей, а оттуда, перейдя дорогу, – на концерт местной фольклорной группы, исполняющей весёлые мальтийские песенки. Заканчивается всё грандиозным концертом духового оркестра Мальтийской полиции.
Одним словом, Священная ночь в Рабате ни для кого не стала разочарованием, каждый увидел всё, что хотел.