Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/riurik-glava-1-2-3-651f36b763fcab3270f5ee36
Глава 4. Жертвоприношение. Бой в фьорде
По выцветшему небу в теплые страны тянул журавлиный клин, с полей собрали урожай, наступила осень. Дни становились короче, ночи длинней, чаще штормило море.
Одним таким, на восходе солнца, из западных ворот горда выехал отряд. Впереди ярл с сыном, за ними Астрид с Хелли и служанкой, телохранители, кормчие и десяток воинов. Замыкал его вьючный караван из пяти лошадей, на одной сидел молодой крепкий раб со связанными руками.
На ночь остановились в усадьбе Агвида, следующим утром, ставшая больше группа двинулась дальше. Слышались оживленные разговоры, шутки и смех.
К полудню достигли опушки священной рощи, на которой уже шумел стан: десятки шатров с палатками, меж которых расхаживали и беседовали множество празднично одетых людей. Здесь были ярлы с викингами, бонды и хускарлы* с женами и без них. Все собрались на осенний праздник жатвы, возблагодарить своих богов. Таких, как уже знал Рюрик, у местных племен имелось предостаточно. И все в отличие от словенских жестокие.
Главными были Один с Тором и Фрейр. Первый являлся богом войны, второй, защищал других от великанов с чудовищами, а последний являлся богом плодородия.
Все без исключения любили кровь и жили в заоблачном чертоге, именующемся Валгаллой. Туда могли попасть только викинги погибшие в бою, чтобы пировать с богами, вновь сражаться и умирать, а потом воскрешать и любить красавиц. О такой смерти мечтал каждый из морского племени.
Пока воины, развьючив лошадей, ставили шатер для семьи господина и палатки для себя, он вместе с Рюриком подошел к группе ярлов и после взаимных приветствий представил вновь обретенного сына. На побережье уже разошелся слух о чудесном подарке, и теперь он подтвердился.
- А ведь похож, - сказал самый старший из воителей Адальмунд, владетель Курс-фьорда и побратим Вестейна. Остальные взирали на нового Рюрика с суеверием.
- Ты должен возблагодарить богов за столь щедрый дар, клянусь валькириями* - заявил второй, по имени Эйнар, владетель фьорда Гандвик.
- Сегодня я это сделаю, - кивнул Вестейн. - Боги будут довольны. А почему не вижу среди вас Олафа?
- В начале лета он отплыл со своими драккарами в Византий*, предложить свой меч ромейскому императору. Неужели не слышал?
- Нет, я в то время был на Груманте.
Беседу ярлов нарушил протяжный вой волка, донесшийся со стороны капища.
На самой высокой ноте он смолк, а в разных концах стана раздались возгласы, - Провидец призывает! Находящиеся там пришли в движение и стали втягиваться в зеленый коридор. Впереди шли ярлы с женами и викинги, за ними бонды и хускарлы с домочадцами, позади вели двух жертвенных коней и трэлла.
Миновав проход меж деревьями, толпа разошлась по сторонам, опоясав плотным кольцом поляну. В центре ее, рядом с идолом величаво стоял главный жрец в белом одеянии, по бокам два помощника, сзади сидел волк.
Призывая к тишине, Провидец вздел к небу руки, а когда она наступила, восхвалил богов за обильный урожай, нагулявший жир скот и косяки рыб в море. При этом голос у него был звучный, как всегда в подобных случаях, не иначе действо прибавляло силы.
Окружающие внимали, повторяя слова молитвы. Словно в ответ на нее, в облаках закружила стая воронов и опустилась на верхушки деревьев.
Собравшиеся расценили это как добрый знак и по окончанию молитвы в небо унеслись приветственный крики, - слава Одину и Тору! Слава Фрейру и другим богам!
Далее началось жертвоприношение: рослые викинги в бронях и шлемах подвели к идолу упиравшихся коней, главный жрец дал знак помощникам и те, зайдя сбоку, оглушили животных тяжелыми дубинами по головам. Воины тут же повалили жертвы на бок, вонзив в них мечи, на траву пузырясь, хлынула кровь.
- А-а-а! - унесся вверх многоголосый рев, вороны с карканьем сорвались с деревьев, а потом вновь вернулись.
За животными наступила очередь трэлла, которого, сняв ошейник, поставили на колени перед Провидцем. Тот снова воздел руки к небу, прокричав, что это дар ярла Вестейна Одину за вновь обретенного сына.
С последними словами, помощник вручил ему кривой нож, воин оттянул голову раба назад и Провидец перерезал тому горло. В небо улетел очередной рев сотен зрителей.
Действо между тем продолжилось.
Старший из помощников наполнил глиняную чашу жертвенной кровью и вручил главному жрецу, тот бормоча заклинания, поставил ее перед идолом на базальтовую плиту. Второй тем же ножом отсек трэллу голову и ее водрузили на новый, вкопанный в землю, заостренный столб. На этом жертвоприношения закончились,
Провидец с помощниками удалился в глубину священной рощи, толпа двинулась к опушке. Оставшийся у идола белый волк, урча, лизал кровь.
Вскоре на стане запылали костры, в подвешенных на таганах котлах варилась жертвенная конина, на траве у шатров и палаток расстилались длинные холсты, на которых раскладывалась праздничная снедь.
Здесь были ячменные хлеба нового урожая, медвежьи и свиные окорока, круги сыра, копченая дичь и рыба. Это дополнялось кувшинами с ромейским вином, бочонками с хмельным медом и пивом.
Рассаживались по значимости и достатку: ярлы с себе подобными, викинги вперемешку, бонды с хускарлами - родами. Поднимались заздравные тосты, жадно поглощалась еда, раздавался смех и грубые шутки, завязывались разговоры.
Один такой вели ярлы. Касался он датского конунга Рагнара по прозвищу Кожаные штаны, который готовил морской поход на саксов, для чего призывал к участию нурманов, свеев и варягов, суля небывалую добычу.
- В праздник Йоль* он собирает у себя в Роскилле желающих, чтобы договориться о времени выхода в море и паях, - опорожнил очередной рог с вином, ярл Альмунд, владетель Курс-фьорда.
- Откуда знаешь? - обсосал жирные пальцы второй - по имени Эйнар, хозяин соседнего фьорда.
- Недавно оттуда, заказывал для себя новый драккар.
- Так говоришь в Йодль? - покосился на Альмунда Вестейн. Его, как многих других заинтересовала эта новость.
- Именно, - вгрызся тот в сочный кусок конины, разговор потек дальше.
Все это время Рюрик, сидевший рядом с отцом, внимательно слушал и вникал, поскольку ум имел живой и пытливый. Его все больше привлекали эти люди, бесстрашно плававшие по морям, грубые и жестокие. Их мир являлся много больше, чем в котором жил раньше, хотелось его познать.
Праздник продолжался и был веселым. Многие танцевали под звуки флейт, скальды, чередуясь и звеня арфами, пели песни, воины показывали лихость и боевое мастерство.
Часть соревновалась в беге и метании копий, другие в рубке на мечах, стрельбе из луков и борьбе. Ярлы награждали победителей серебряными браслетами, которые с гордостью носились на руках.
Здесь Рюрик впервые познал женщину. Не привыкший к столь обильным возлияниям он решил прогуляться в рощу, освежить голову, набрел на солнечную поляну, прилег на траву и уснул. Снилось ему с изумрудными волнами море, потом возникло ощущение тяжести и стеснило грудь.
Размежил веки, на нем скакала рыжеволосая молодая женщина, тихо смеясь и целуя в губы. Зажмурился, тело пронзила сладкая боль, а когда открыл глаза, чудесная наездница исчезла. Долго лежал, соображая, что это было, затем встал, затянув на поясе шнурок, и пошел к стану.
Отсутствия никто не заметил, веселье продолжалось. Усевшись на свое место (рядом Вестейн с Рагвальдом обнявшись, ревели песню) украдкой стал искать глазами рыжеволосую. Но, увы, среди веселящихся таких было много.
На третий день, к вечеру, стан опустел, варяги разъехались по своим фьордам и усадьбам.
Осень все больше вступала в свои права. Солнце появлялось все реже, по небу клубясь, ползли тучи, дни становились короче, ночи длиннее. Упали первые заморозки.
Жизнь в горде шла своим чередом. Начался забой оленей и части свиного стада - на зиму коптили мясо и готовили солонину, наполняя бочки, мельница молола новый урожай; на воду спустили заново проконопаченного и осмоленного «Вепря».
Одним таким днем на дальней скале при выходе из фьорда, где у Вестейна постоянно находился пост из двух викингов, с разными промежуткам в небо стали подниматься клубы дыма.
- В море ходит кашалот, - прочитал сигнал один из викингов и поспешил к ярлу. Спустя короткое время из ворот вывалила команда «Вепря» (трое несли на плечах гарпуны) и быстро погрузилась на драккар. За ней туда взошли Вестейн с сыном, дружно ударили весла, отплыли.
Появление кашалота вблизи побережья было редким, а ценился он выше, чем кит, на что имелись причины. У гиганта в голове имелось похожее на жидкий воск вещество, за которое купцы из южных стран щедро платили золотом.
Оставив позади фьорд, вышли в открытое море, где вдали, среди бегущих волн, порой возникал высокий фонтан воды.
- К нему! - указал рукой, стоявший на корме Вестейн, кормчий «Вепря» Олаф, переложил правило. Часто забил гонг, драккар рванулся вперед. Рюрик тоже греб в паре веслом на одном из румов, для него это было привычным делом.
Гигант не обращал внимания на приближавшийся корабль, он был самым могучим в морской стихии и не имел равных по силе. Когда до него остался полет стрелы, гонг замолчал, трое с гарпунами на носу приготовились к броску.
- Бей! - прокричал ярл с кормы (подошли вплотную) в воздухе блеснули острия, с хряском войдя в тушу.
Брызнуло облако крови, гигант дернулся и, взметнув столб воды хвостом, стал уходить в глубины. Туда же из бухт на носовой палубе разматывались прочные ремни, привязанные к древкам.
За ними внимательно наблюдал Вестейн и Олаф, готовые дать команду на преследование, но ее не потребовалось.Через несколько минут, посреди расходящегося алого пятна всплыл неподвижный кашалот, чуть покачиваясь на волнах.
В небо унесся победный клич, на тушу забрались два викинга. Драккар развернувшись, подошел кормой, и оттуда подали толстый канат. Стоявшие на добыче вогнали гарпуны еще глубже, закрепив его, вернулись назад, и корабль на веслах тяжело пополз к берегу. Там вошел в фьорд (начался прилив), двинулся быстрее.
Когда показался берег с пристанью, куда сбегались жители, взмахи весел стали чаще, приблизившись, драккар отвернул вправо и скользившую за ним тушу приливная волна до половины вынесла на отмель.
Под руководством Фроуда встречавшие, захватившие топоры и другое нужное для работы, с ликованием окружили кашалота. Одни, взобравшись на голову, прорубили в ней широкое отверстие, откуда черпаками стали доставать «жидкий воск», наполняя дубовые бочки, другие принялись за разделку.
К вечеру на берегу остался лишь могучий костяк, на котором чайки клевали остатки мяса.
Три десятка бочек с ценным «воском» откатили в горд, поместив клети, жир приготовили для последующей топки в котлах, а мясом, оставив для себя лучшие части, набили три земляных ямы. На корм трэллам и собакам.
После работы все собрались в главном доме, где отметили удачную охоту.
Ели вареную печень и мясо кашалота с репой, запивая пивом.
Когда насытились, Вестейн потребовал внимания (разговоры стихли) и сообщил, что на праздник Йоля он отправится к датскому конунгу Рагнару выяснить, действительно ли тот задумал поход на саксов. Викинги одобрительно загудели.
- А заодно продадим в Роскилле, добытый нами морской воск. Там самые высокие цены. Скьоль! - поднял наполненный пивом рог.
- Скьоль! - грянуло ответно за столами.
Это известие весьма обрадовало Рюрика. Скучать тут явно не умели. Да и сама жизнь ему нравилась.
В отличие от словен, где много и тяжело работали, варяги особо себя не утруждали. Основным их занятием, как теперь знал точно, были морские походы охота на китов и торговля. Все остальное выполняли женщины, слуги и рабы.
Нравилось и умение владеть оружием, которому обучали с пяти лет, искусство управлениями драккарами, жестокость и презрение к смерти.
Рюрик неплохо рубился на мечах, умел метать стрелы с копьем, наравне с взрослыми греб веслом. Однако, не удовлетворившись этим Вестейн приставил к нему учителей. Старшего из берсерков - Калле, отправившего на небеса множество врагов и кормчего «Змея» - Рагвальда.
Первый обучал сына ярла варяжским приемам боя, а второй управлением драккаром и определению места в море по солнцу, звездам и ветрам.
Так впервые Рюрик узнал, что такое «стена щитов» и «кабанья голова», позволявшие варягам одерживать победы, а также особенности дальних плаваний. А потом ему пришлось участвовать в схватке.
Осенней ночью в западные ворота забарабанил кулаками окровавленный пастух - трэлл, с плохой вестью. Его немедленно сопроводили в большой дом, где тот сообщил Вестейну, с нового пастбища, куда перегнали оленей, неизвестные угнали все стадо, убив пастухов.
- Сколько их было?
- Много,- прошептал трэлл. - У главного шлем с золотой насечкой.
Вестейн переглянулся с Фроудом.
- Это Ингольф, - сжал губы тот.
Ярл Ингольф был владетелем соседнего Хрис-фьорда, до которого был день конного пути и столько же по морю. Между родами издавна шла кровная вражда. Кто ее начал, терялось во времени, но ярлы люто ненавидели друг друга.
- Хорошо,- скрипнул Вестейн зубами. - Разбудить всех кормчих и ко мне.
Вскоре все пятеро, усевшись за стол с горящими свечами, держали совет.
Когда небо на востоке стало чуть светлеть, из западных ворот горда вышел отряд в сотню человек. Половина пешие, остальные на лошадях. Все с оружием, в бронях и кольчугах.
Впереди ярл с сыном и телохранители, за ними остальные. Пешие викинги следовали за конными особым «волчьим шагом», которым могли совершать длительные переходы.
Этим же временем от причала на веслах отошли «Змей» с «Вороном» блестевшие доспехами воинов, скрывшиеся в предутреннем тумане. Команда третьего драккара осталась охранять горд.
Все утро и день отряд ярла двигался на запад, в сторону Хрис - фьорда, пешие не отставали от конных. К вечеру, напоив коней у встретившегося ручья, спустились в неглубокую, поросшую кустарником долину, за которой находился горд Ингольфа. Наверх покрались два разведчика, затем один вернулся и доложил, там все спокойно. Ярл приказал спешиться и отдыхать до темноты.
Лошадям задали овса из торб, пожевали сухого мяса и, выставив караул, завернувшись в меховые плащи уснули. К Рюрику сон не шел, это была его первая битва, она страшила. До нее он убил только одного врага - на Онего. Затем глаза стали слипаться, засопел носом. Проснулся от толчка в бок.
- Вставай, буркнул Калле, - идем.
В темноте шевелились люди, выстраиваясь в длинную линию, слышался тихий звяк доспехов. Укрепив на левой руке круглый щит с умбоном*, правой проверил ход меча в ножнах, занял место в середине рядом с берсерками и отцом.
Тот взмахнул боевым топором в руке, стали подниматься по склону.
Вот и гребень, залегли. Внизу над соломенными крышами горда поднимался в небо дым очагов, под висевшей в небе луной у причала химерой застыл драккар. Когда она сместилась чуть в сторону, где-то в скалах фьорда протяжно завыл волк и умолк на самой высокой ноте.
Как только она стихла, на гребне поднялись лучники, в небо взмыли десятки горящих стрел. Достигнув высшей точки, замедлились и ливнем обрушились на спящий горд.
- Вперед! - снова махнул топором ярл, и викинги с ревом побежали вниз, где уже полыхали крыши. Подбежав к ограде, стали забрасывать на нее абордажные ремни с крюкам, первые полезли вверх.
А по темной воде фьорда, к пристани уже неслись «Змей» с «Вороном», под частый звуки гонга весла пенили воду. Как только пристали, на берег высыпали команды, (одна тащила таран), в ворота загремели тяжелые удары.
Заколов на помосте подбежавшего стража, Рюрик вслед за Вестейном спрыгнул вниз, где уже неистово рубились берсерки. Противостоящие им викинги Ингольфа были без доспехов, но сдаваться не собирались.
В разных местах ограду перелезали все новые воины, битва разгоралась.
Наконец доносившиеся со стороны ворот удары тарана прекратились, за этим последовал торжествующий вой, в горд ворвались корабельные команды.
Дрались в свете пожара, орудуя мечами с топорами, тяжелые, окованные железом дубины проламывали головы, слышался хруст костей, вопли и стоны умирающих. Превосходство напавших было очевидным, силы оборонявшихся быстро таяли.
Вскоре одни из них стали швырять оружие наземь, сдаваясь на милость победителей, а другие пятиться и разбегаться. И только в одном месте, у каменного амбара, отчаянно сражалось несколько десятков викингов, средь которых отсвечивал золоченый шлем Ингольфа.
Тесно стоя в стене щитов, передние орудовали мечами, те, что за ними, топорами с копьями. На них напирала вторая такая же, тесня и охватывая фланги, развязка приближалась. Затем гнусаво прозвучал рог (нападавшие подались назад), впереди остался Вестейн.
- Ингольф! - потряс окровавленным топором. - Зачем зря терять людей? Выходи на бой ярлов!
- Я готов! - рыкнуло в ответ, из стены врагов выступил человек. На голову выше, с тяжелым мечом, в прорези шлема злобные глаза, отливавшие в свете огня красным.
Выждав минуту, оба прыгнули друг на друга и закружились в смертельном танце. Слышались тяжелое дыхание, лязг и скрежет стали. Ингольф одолевал. Яростно рыча, он наносил мечом удары по щиту противника тот, обороняясь, отступал.
В очередной раз, занеся над головой клинок, снова рубанул, противник отклонился в сторону и, уцепив бородкой топора за пятку, резко дернул на себя. Громыхнув доспехами, владетель Хрис-фьорда опрокинулся на спину.
Отшвырнув топор, Вестейн навалился сверху, выхватив кинжал, - сдавайся!
Поверженный молча поднял руку в латной рукавице, его викинги побросали оружие наземь.
- Всех в амбар, - тяжело встал ярл, - этого, - толкнул ногой Ингольфа,- на драккар и в цепи.
Когда приказ был исполнен, начался грабеж. Победители врывались в не охваченные огнем строения, вынося все, что приглянулось, хохоча пили вино, обнаруженное в амбаре и насиловали вопящих женщин.
Испачканные в саже берсерки притащили из уцелевшей части главного дома окованный медью сундук.
- Вот, - нашли в схроне, опустили перед сидящим у колодца на бревне Вестейном, открыв крышку. Внутри блестели золотые с серебряными монеты, украшения, слитки, жемчуг и янтарь
- Держи,- протянул ярл витой браслет, стоявшему рядом сыну,- ты неплохо сражался.
- Спасибо отец,- надел на запястье. Похвала была приятной.
Грабеж длился до утра, добычу сносили на корабли, после чего хозяйственный Фроуд все пересчитав сообщил Вестейну о результатах.
- А где второй драккар Ингольфа? - выслушал тот.
- На нем его жена с сыном и дочерью вчера отправилась в гости к отцу, на мыс Кнившелодден.
- Жаль, я бы утопил щенка в море, а остальных продал в рабство, - сжал кулаки ярл. Затем приказал привести пленных. Тех доставили, их было четыре дюжины, некоторые ранены.
- Я отпускаю вас, - прозрачно оглядел викингов. Но кто желает, может остаться у меня.
Согласились большинство. Они служили только удачливым ярлам, Ингольф не оправдал надежды. Вслед за этим началось принесение присяги. Каждый подходил к Вестейну, преклонив колено, брал его руку в свои и именем Одина клялся в верности.
Когда процесс закончился, занялись погребением всех убитых.
Из бревен уцелевших от огня построек соорудили на берегу высокий помост, опрокинув на него несколько бочек китового жира, поверх сложили рядами мертвецов и с четырех сторон подожгли. Кверху взвилось пламя.
На рассвете из фьорда вышли и взяли обратный курс три тяжело груженных драккара. А по суше на восток Фроуд с конным отрядом гнал найденное в соседней долине оленье стадо и четыре десятка трэллов - мужчин, женщин и детей.
… Прошло время, на побережье легла зима. Снег покрыл скалы и бескрайные вьюжные тундры, в фьордах загустела вода. Над крышами горда вверх поднимался очажный дым (ветра улетели, погода установилась ясная), внизу царило оживление.
У длинной стены главного дома в специально вынесенных креслах сидели Вестейн с женой, закутанные в меха, рядом стояли Рюрик с Фроудом, телохранители и кормчие в плащах.
Свободную площадку перед ними занимали викинги и другие жители. Все весело переговаривались в ожидании зрелища - казни Ингольфа.
По обычаям варягов смерть в плену считалась недостойной воина, и тот не мог попасть к богам, но имелось исключение - стать «кровавым орлом». В этом случае тоже возносился на небеса и пировал с ними в Валгалле. Ингольфу сделали такое предложение, он принял
Наклонившись к Астрид, ярл ей что-то сказал, а потом махнул рукой.
На стенах хрипло откликнулись рога, расталкивая зрителей, два викинга в бронях вывели на площадку пленника. Он был в цепях, лохмотьях и босой, лицо неподвижное и хмурое.
- Ты не передумал? - обратился к ярлу Вестейн.
- Нет, - харкнул тот на снег.
- Приступайте, - кивнул берсеркам.
Калле с Мунком вразвалку подошли к Ингольфу, первый снял с него цепи, а второй сорвав остатки рубахи, оголил поросший волосами мускулистый торс.
Ухмыляясь, Калле вывел ярла на середину площадки, опрокинул лицом в снег и уселся на спину. Блеснул короткий меч, послышалось тяжкое дыхание и кряхтенье, обильно хлынула кровь.
За ней громкий хруст (по боками крыльями забелели ребра), на них берсерк с рычанием натянул легкие. Ингольф умер молча, как и требовалось. В небо унеслись ликующие крики.
Рюрик смотрел раздувая ноздри, он становился все больше жестоким, как племя, в котором теперь жил. Ингольфа с почестями сожгли на дымном костре за гордом, душа его унеслась в божественные чертоги, потом справили тризну. Он был достойный враг.
За неделю до наступления Йоля все было готово к отплытию. На «Змея» погрузили все бочки с застывшим морским воском и часть добычи награбленной у владетеля Хрис-фьорда. В том числе шкурки голубых песцов и куниц.
Команда до блеска надраила оружие с доспехами и прихватила лучшую одежду, дабы было, что показать датчанам. Запястья многих украшали серебряные браслеты, на груди блестели такие же цепи, в ушах кольца, бороды заплели в косы.
Перед расставанием Хелли попросила Рюрика скорее возвращаться.
В отличие от Астрид, которая относилась к нему холодно, девочка полюбила нового брата. Он часто беседовал и шутил с ней, а еще рассказывал сказки своего народа, которых знал много.
- Я ненадолго, - подбросил ее вверх и опустил, на поясе звякнул кошель с монетами, врученный на личные расходы отцом.
Никогда прежде денег не имел, и это вызывало гордость. Были у него теперь и стальные франкские доспехи, меч с луком и боевой топор, а еще мохнатый жеребец Локи - проворный и злой.
Дав последние наставления Фроуду с остававшимися кормчими, Вестейн последним взошел на драккар, отдали швартовы и крыльями бабочек взмахнули весла. Теперь Рюрик сидел за своим на ближайшем к корме руме, куда сажали наиболее сильных, таким он становился.
Выходили из фьорда с утренним отливом, корабль легко скользил по воде, в море встретил крепкий ветер, подняли парус. Нос дракарра зарывался в волны, а потом всплывал, осыпая команду ледяными брызгами. Шли, не отдаляясь от побережья на запад, а потом юг.
Когда дневной свет мерк, подходили ближе и становились на якоря. Жевали вяленую треску с ячменными лепешками, запивая водой из мехов, потом заворачивались в шерстяные плащи и укладывались на румах спать. На небе холодно мерцали звезды, иногда у борта всплескивал тюлень...
Глава 5. В Роскилле. Тинг ярлов
Спустя неделю, у горизонта возникло синее облако, вошли в обширный, с мелкой рябью пролив. На его западном берегу, низменном и покрытом снегом открылся большой горд - приблизились.
Взгляду открылись пристани с десятками мачт всякого рода судов, хранилища для товаров, а за земляными укреплениями с частоколом множество домов с поднимающимися над крышами белесыми дымами.
Сделав поворот, заскользили вдоль свайных настилов, на которых шла деловая суета, найдя свободное место, пристали рядом с купеческим кнорром*.
Как только закрепили швартовые канаты, на драккар поднялся служитель тинга* в сопровождении трех вооруженных латников, получив от Вестейна горсть серебряных монет - пошлину за право на торговлю.
После того как удалился, пожелав удачи, команда оставив на борту стражу сошла на берег. Ярл и многие его люди уже бывали в Роскилле, все отправились в город. Там викинги поселились на двух постоялых дворах, предавшись выпивке, разгулу и общению с продажными женщинами.
Вестейн же, приказав Рагвальду присматривать за ними, отправился с сыном к побратиму, ярлу Харольду. Когда-то они вместе ходили в набег на пруссов*, где в одном из боев варяжский ярл спас датского.
Он был владетелем фьорда на побережье, но, как и многие, зимой жил в Роскилле. Предпочитая уединению развлечения в компании себе подобных.
Шагавший рядом с отцом Рюрик с интересом рассматривал горд. Он был во многом похож на Ильменский посад. С такими же рублеными, крытой соломой домами, кузнечными, гончарными и прочими мастерскими, загонами для скота и постоялыми дворами.
Но выглядело все мрачней и неприглядней. В одном месте, на площади где шла бойкая торговля, стояла виселица, в петле человек, которого расклевывали вороны. По улицам текли нечистоты. Кругом слышался датский говор, сходный с варяжским, Рюрик его неплохо понимал.
Усадьба ярла находилась близ восточного вала, подошли к высокой глухой ограде, Вестейн постучал рукоятью меча в ворота. За ними басовито откликнулись собаки, через несколько минут в открывшемся окошке возникла с сивой бородой физиономия.Потом исчезла (громыхнул запор), в воротах отворилась дубовая калитка, рядом согнулся в поклоне жилистый старик.
- Еще жив, Орм? - переступили порог Вестейн, а за ним Рюрик.
- Жив, слава богам,- распрямился тот и щербато заулыбался.
- Господин дома?
- Только что вернулся с верфи.
Заперев в клеть двух здоровенных волкодавов, управляющий провел варягов на подворье, а оттуда в высокий на фундаменте из валунов дом, окруженный хозяйственными постройками. Миновав просторный зал, с увешанными оружием стенами и пылающим в центре очагом, у которого несколько викингов играли в кости, поднялись лестницей на второй этаж.
Открыв одну из массивных дверей, Орм первыми впустил гостей, те чуть прошли вперед и застыли. В дальнем конце покоев в наклон стояла голая, с ошейником рабыня, над которой, сопя, трудился ярл. Услышав за спиной шаги, обернулся, на лице поочередно отразились ярость, удивление, а потом радость.
- Убирайся, - шлепнул невольницу по заду (та исчезла), затянув на поясе шнурок, сделал несколько шагов навстречу.
Это был лет тридцати белокурый мужчина со шрамом на щеке, золотыми кольцами в ушах и дорогой накидке
- Клянусь Тором, Вестейн! - раскинув руки, заключил побратима в мощные объятия.
- Ты все такой же, - лукаво подмигнул тот. Расхохотались.
Потом датчанин перевел взгляд на сына, - а ты здорово подрос Рюрик. - Стал настоящим мужчиной. Гости переглянулись.
Чуть позже все сидели на скамьях за столом, который Орм уставил напитками и едой. Для начала подняли чаши с хиосским* за встречу, повторно за богов, разговорились.
- Значит, решил с нами? - узнав о цели приезда, оживился хозяин.
- Нужно поговорить с Рагнаром, - уклонился от ответа гость.
- Послезавтра поговоришь, он собирает на тинг ярлов.
- Откуда?
- Наших, норманнов, свеев* и варягов.
Затем стали вспоминать прежние походы (Рюрик слушал, открыв рот), а когда перешли к ценам на товары и рабов, ему стало скучно.
- Отец,- обратился к Вестейну между очередными чашами. - Я бы хотел посмотреть горд.
- Можешь, - кивнул тот. - Только к ночи возвращайся.
Сопровождаемый управляющим Рюрик покинул покои, и тот вывел его за ворота.
Для начала, оправив плащ из-под которого торчал меч, юноша неспешно прошел к центру, где за частоколом стоял каменный дом конунга, поглазел на него и свернул на одну из оживленных улиц. По ней громыхали тяжелые повозки, расхаживал народ, иногда проезжали всадники.
Свернул на другую, там были лавки и мастерские, слышались удары по железу, в нос ударила вонь кож. Из дверей харчевни напротив, шатаясь, вышли три норманна в шлемах и кольчугах, хрипло загорланив песню.
Побродив по горду и зайдя в несколько лавок, сын ярла направился к пристаням, где стал рассматривать корабли. Помимо знакомых ему драккаров с кноррам и ладьями, здесь было немало иноземных судов с высокими бортами и надстройками.
На одни команды вкатывали бочки, таскали ящики и тюки, с другие наоборот - сгружали. В воздухе стояли шум и гам, здесь же, хлопая по рукам, заключали сделки.
Внимание юноши привлек рынок в конце, рядом с длинным приземистым строением. На нем продавали рабов - мужчин, женщин и детей, под надзором смотрителей, вооруженных дубинами и кинжалами. Пошел меж рядами.
Удивленно остановился против черного человека, таких никогда не видел. Тот был курчавым и высоким, как Рюрик, в грязной овечьей шкуре и с цепями на мускулистых руках.
- Господин, купи меня! - послышался отчаянный голос, обернулся.
В ряду напротив, среди других женщин, к нему протягивала руки девочка лет тринадцати, русоволосая, с голубыми глазами.
- Ты откуда?
- Из Киева, полонили хазары.
Набежал желтолицый, с узкими глазами, оскалившись, секанул плетью по узким плечам. Второй раз не успел. Побелев глазами, Рюрик ее вырвал, мелькнул кулак, узкоглазый отлетел в сторону.
- Ур!* - набежали еще двое, выхватывая кинжалы. В ответ из ножен скрежетнул меч, пробив грудь первому, зарубить второго не успел. Сзади саданули тяжелым по голове, вспышка, все исчезло.
Очнулся в темном помещении на соломе, затылок мучительно ломило. Ощупал, (на нем запеклась кровь), но кость не хрустела, была целой. Сколько здесь пролежал, не знал, сквозь дверные щели проникал свет.
Затем снаружи загремел запор, дверь со скрипом отворилась, согнувшись, вошли Вестейр с Харольдом
- Жив? - хмуро спросил отец. Рюрик молча кивнул и с трудом поднялся.
- А мы тебя всю ночь искали, сообщил датчанин. - Выходи.
Снаружи, скалясь, переминались на ногах оба берсерка в полном вооружении. Мунк протянул узнику пояс с мечом и кошелем, Калле одобрительно подмигнул.
По дороге домой они рассказали, что за убитого пришлось заплатить в тинге виру*, и на этом все кончилось.
- А ты настоящий воин, - потрепал Харольд Рюрика по плечу. - Ловко заколол хазарскую* свинью. Вестейн шел молча, жаль было потраченного серебра, но в целом тоже одобрял сына.
Когда вернулись в дом датчанина, Рюрик вымылся в бане, где Орм смазал ему затылок гусиным жиром. Потом все позавтракали медвежьим окороком, яйцами и сыром, запивая пивом, а в завершение Харольд подарил Рюрику синий кафтан с золотой вышивкой, поскольку прежний изрядно пострадал.
- Мы уходим по делам Орм, - подозвал управляющего. - Расскажешь молодому господину о порядках в нашем горде. А то он перережет здесь многих.
- Все сделаю, (поклонился).
После того как ярлы покинули усадьбу, старый викинг занялся просвещением Рюрика.
Как оказалось, гордом управлял тинг - общее собрание свободных людей. Он принимал законы, выбирал конунга, имел свою казну и содержал стражу. Убийство, насилие над женщинами, поджоги разбои и грабежи запрещались. За них полагалось строгое наказание, вплоть до казни.
- Тебе повезло, что заколол чужеземца, к тому же не знатного. Обошлось вирой, - захихикал Орм.
- А если кого другого? - пощупал затылок гость.
- За простолюдина - две виры, викинга - четыре, ну а за ярла все пять. Или повешение за шею.
- Понял. А кто такой конунг и чем занимается?
- Главный правитель в горде и подчиненных землях. Вершит суд и решает вопросы войны и мира, а еще общается с богами, принося им жертвы.
- Рагнар хороший конунг?
- Да, из благородного рода ведущего начало от самого Одина. К тому же щедрый, отважный и удачливый.
Рассказав все это, управляющий спустился вниз отдать распоряжения по хозяйству, Рюрик остался в покоях сам. Они ему нравились.
Просторные, увешенными по стенам цветными гобеленами, арабскими коврами и дорогим оружием, окнами со вставленной в них прозрачной слюдой, резным столом и креслами красного дерева, роскошной в углу постелью под балдахином и отдельным очагом. Во всем чувствовался достаток и богатство.
Ярлы вернулись под вечер, когда по улицам пошла стража с копьям и факелами. Оба весьма довольные и навеселе.
При содействии Харольда Вестейн выгодно продал свои товары ромейским* купцам, принеся набитый золотом кошель. По такому поводу возлияния решили продолжить, кухонный раб под присмотром Орма накрыл стол.
На нем поочередно появились кувшины с вином, хмельным медом и пивом, жареная свинина, овечий сыр и рыба, а еще черная икра из Гардарики*.
- У меня ее целый бочонок, - наливая в чаши, похвастал Харольд. - Скьоль! -поднял свою. Выпили, зачавкали сочным мясом, черпанули по полной деревянной ложке редкостной еды.
После третей чаши, у Рюрика сладко закружилась голова, а Харольд, хлопнув в ладони, приказал привести музыкантов и наложниц.
Он был холост, предпочитая свободную жизнь, которой был вполне доволен.
В покоях запиликали рожки, три юных девы в прозрачных одеяниях закружились в танце. Чуть позже все сидели на коленях хозяина с гостями, веселье продолжалось. Закончилось, когда в окна заглянул рогатый месяц, гости в опочивальнях предавались с наложницами утехами.
В полдень отправились к конунгу. На всех были лучшие одежды, сверху заколотые фибулами на плече плащи, под которыми на поясах висели короткие мечи в ножнах.
По улицам (ярлы впереди, Рюрик сзади), шествовали с гордым видом.
Встречные простолюдины расступались, некоторые кланялись, нищие и калеки протягивали руки за подаянием. В грязные ладони изредка летела монета. Сверху кружился снег, пахло яблоками, дымом и навозом.
Ворота усадьбы конунга были широко распахнуты, в проходе стояли два викинга в шлемах, бронях и с копьями. Когда ярлы приблизились, молча расступились, те вошли внутрь. Усадьба Рагнара была такой же, как и Харольда, разве чуть просторней.
Миновав ухоженный двор, поднялись на высокое крыльцо, вошли внутрь. В высоком зале с дубовыми подпорами стоял гул. Здесь уже находилось два десятка богато разодетых вестфольдингов* - датчан, норманнов и варягов.
Одни беседовали меж собой, другие грели руки у пылавших очагов, некоторые сидели на скамьях у стен зала.
Кивая знакомым, Харольд прошел вместе со своими спутниками вперед, туда, где высился дубовый помост с высоким креслом и представил их группе датских ярлам. Завязался ни к чему не обязывающий разговор. Потом на помост поднялся распорядитель и ударил в него медным жезлом с навершием в виде раскинувшего крылья ворона. Шум постепенно стих.
- Конунг Рагнар Лодброк! - выдержав паузу, прокричал в зал и отошел в сторону.
Из открывшейся двери сбоку к креслу широко прошагал рослый человек и уселся на сидение. Возрастом он был как Харольд, с рысьими глазами, короткой рыжеватой бородой и длинной косой на затылке. Одет в черный кафтан, широкие, с напуском штаны и желтого сафьяна мягкие сапоги. На выпуклой груди блестела золотая цепь с диском, в ухе серьга с жемчужиной.
- Я рад видеть славных вестфольдингов трех племен, откликнувшихся на мой призыв! - обвел присутствующих взглядом. Одни подбоченились, другие приветственно подняли руки, некоторые переглянулись.
- Весной я отправляюсь в поход на саксов (продолжил). У них богатая страна и есть чем поживиться. Желающие могут пойти со мной. Есть ли у кого вопросы?
На миг в зале наступила тишина, а потом кто-то из задних рядов пробасил, - сколько будет длиться поход?
- Пока не набьем трюмы золотом с серебром и не изнасилуем там всех женщин.
- Ха-ха-ха! - раскатисто грянул смех.
- У меня тоже вопрос, - когда отзвучал, поднялся сидевший на скамье коренастый ярл в кольчуге и с множеством браслетов на руках. - Как будет делиться добыча?
- За взятие гордов викинги получают по одной доле, кормчие две, ярлы пять, конунг восемь. То, что будет захвачено в отдельных стычках, принадлежит командам.
- Справедливо, - закивали многие.
- Ну, так как? - подался вперед Рагнар. Ответом был лязг мечей, взметнувшихся вверх «мы с тобою!»
- А теперь обсудим детали, - поднял руку. - Сколько у каждого из вас драккаров и викингов.
Ярлы начали выходить вперед, называя себя и остальное. Присев сбоку от конунга на скамейку распорядитель делал пометки шилом на берестяном свитке.
Когда очередь дошла до Вестейна и тот назвал четыре корабля, на него завистливо покосились. У других были один-два, реже три.
- Это ты год назад напал на Уэссекс? - спросил с помоста Рагнар.
- Да, конунг.
- Наслышан (уважительно кивнул). Я тоже бывал у саксов, в Мерсии.
Когда последний ярл сообщил все, что нужно, занялись подсчетом.
Набралось тридцать пять драккаров, а на них две тысячи бойцов, что вдохновляло. В прежние времена ни один конунг столько не собирал.
Оговорили время выхода - первый день месяца бога Тора, место сбора - мыс Гренен на севере Дании и еще ряд вопросов, а затем, как водится, состоялся пир.
Рабы со слугами быстро накрыли столы, конунг не поскупился, они ломились от яств и напитков. Исходили легким паром запеченные свиные и медвежьи окорока, золотились на рожнах нежные куропатки. На серебряных блюдах остывали кольца кровяных колбас, блестели росой круги сыра и румяной коркой только что выпеченные лепешки. Все это дополнялось кувшинами франкского вина, бочонками с хмельным медом и ячменным пивом.
Встав из кресла, перед которым установили стол, за которым сидели его кормчие, Рагнар поднял оправленный в серебро череп и произнес первый тост - за успех похода. Ответом был дружный рев, чаши с кубками и рога опорожнились.
Захрустели кости на зубах, раздалось чавканье, мясо рвали руками. Далее последовал второй (во славу богов), а затем по кругу пошла общая чаша.
Каждый говорил свой тост, делал несколько глотков и передавал другому.
Шум и гам нарастал. В одном конце зала зазвенела арфа, скальд затянул песню, стуча кубками, ее поддержали. На другом два ярла уцепились друг другу в бороды, но их тут же растащили наблюдавшие за порядком воины Рагнара.
Пир шел весь остаток дня, завершился к ночи.
За столами остались немногие, что-то бормоча и мутно поводя глазами. Остальные храпели кто-где: на скамьях, полу и в конюшне, собаки повиливая хвостами, доедали остатки.
Утром, когда простившись с хозяином, ярлы стали расходиться, стоявший на крыльце Рагнар попросил Харольда с его гостями задержаться.
Конунг пригласил всех в свои покои, где все уселись за круглый стол, слуга принес легкие напитки, а когда удалился, кивнул Вестейну на Рюрика, - это твой сын?
- Мой. Его подарил Один.
- До меня дошли слухи. Берешь парня в поход?
- Если не возражаешь.
- Наоборот, дар богов может принести удачу. А теперь поговорим о деле (положил локти на стол). К саксам ходили только я и ты. Поэтому прошу тебя, Вестейн быть моим заместителем.
- Спасибо за доверие, конунг, - выпятил подбородок варяг. - Я согласен.
- Теперь об этой стране, - продолжил Рагнар. - Мы навещали Мерсию и Уэссекс, но королевств там много больше.
- А у франков всего одно, - удивился Харольд. - Я там бывал, знаю.
- Мы много где бывали, - рассмеялся конунг, вслед за чем прошел к стоявшему в углу поставцу и достал оттуда свиток. Положил на стол, развернул желтый пергамент с непонятными цветными линиями, обозначениями и значками.
- Это зовется карта. На ней изображена земля саксов. Ее, вымаливая жизнь, отдал мне главный жрец одного из капищ, что мы разграбили. И объяснил все, что изображено.
- Я узнаю прибрежную линию вот здесь, - показал в одно место пальцем Вестейн.
- То Уэссекс, - кивнул Рагнар, рядом Мерсия, дальше остальные королевства с их главными гордами и реками, по которым туда можно попасть.
- А что за похожие на руны значки? - внимательно рассматривая пергамент, спросил Харольд.
- Названия, я их запомнил.
Рюрика карта не удивила. Подобная, на бересте, имелась у Деяна. Там раскаленным гвоздем были нанесены речные с озерными пути вплоть до града Киева и берега Студеного моря. Стали обсуждать, на какое из королевств напасть. Конунг предложил крайнее к Северу под названием Нортумбрия.
- Оно самое богатое и ослабленное в войнах с другими, а главный горд - Эоворуик недалеко от моря. Его можно внезапно атаковать.
- Сколько туда по суше? - взглянул на конунга Вестейн.
- По словам жреца два пеших перехода.
- А как насчет рва и стен? - поинтересовался Харольд.
- Имеется то и другое.
- Я согласен с тобой Рагнар, - откинулся кресле варяжский ярл. - Нужно идти на Нортумбрию.
- Да, заблестел глазами Харольд,- добыча обещает быть богатой.
- В таком случае я вас больше не задерживаю,- свернул свиток Рагнар и лично сопроводил гостей к воротам, пожав на прощание руки, - встретимся на Йоле.
Придя домой все трое завалились спать, а вечером, за ужином, Рюрик попросил отца рассказать о саксах.
- Спесивый и трусливый народ, - повертел тот в руке кубок. - Считают нас варварами. Бьются только если их много больше. Оружие имеют хорошее, но сражаются толпой, воинского строя не знают.
Земли у саксов плодородные, много добра и скота, нет такой зимы как у нас. Много теплее. Правят же ими короли со жрецами, называемые монахами.
Бог один, да и то мертвый, прибит к дереву. Молятся ему в капищах, куда несут подношения: золотые с серебряными чаши, такие же слитки и монеты, дорогие камни.
- Вот как эта, - поднял свою украшенную рубинами чашу Харольд. - Я взял ее в капище франков. А всех жрецов сжег (хрипло рассмеялся).
- Да, они злы, как тролли* и хулят наших богов,- нахмурился Вестейн.
- А драккары у них есть? - спросил Рюрик.
- Нет. Плавают по рекам и близ побережья на плоскодонных ладьях, для боя с нами те не годятся.
Разговор затянулся допоздна, за стенами бушевала метель, но в доме было тепло и уютно. А на следующее утро наступил Йоль - праздник Великой тьмы и возвращения солнца.
Пока господа почивали, слуги под руководством Орма украсили стены нижнего зала венками из можжевельника, перевив их лентами, а в очаги добавили священные поленья. Когда же те встали, облачившись в лучшие одежды, все собрались за празднично накрытым столом.
Заняв свое место, Харольд возблагодарил богов за их благодеяния в истекшем году и поздравил домочадцев с новым. После обильного завтрака все, кроме стражи, отправились на гуляния.
День выдался солнечным и морозным, оно состоялась в долине, у замерзшего озера рядом с гордом, куда уже съехались из округи множество гостей из округи со своими припасами: ярлы, бонды и хускарлы. Жарко горели костры из сосновых бревен, в казанах варилось мясо, рядом стояли бочки с пивом из складов тинга.
Гуляния начались после жертвоприношений Одину на берегу под скалой с проемом, где жрецы зарезали белую лошадь и козу, изучив их дымящиеся внутренности.
- Год ожидается благоприятный! - воздев к небу руки, объявил старший. - Для труда, войны и плаваний!
В ответ раздались крики радости и ликования, после чего начались гуляния. Кто-то катался на ручных санках со склона, другие скользили по льду озера на коньках, а еще начались состязания в силе, ловкости и удали.
Одни боролись, другие метали в цель копья со стрелами, потом организовался кулачный бой. На снегу стали строиться две группы - викинги против бондов.
- Разреши и мне, отец, - загорелся Рюрик. Драться еще в детстве его научил Деян, и он любил это дело.
- Смотри, могут поломать кости, - прищурился Вестейн.
- Пусть идет,- поддержал юношу Харольд. - А мы посмотрим.
Вестейн молча кивнул, Рюрик стащил с плеч кафтан, бросил на снег и побежал к викингам. Протолкавшись вперед, стал рядом с берсерками отца (те тоже приняли участие в потехе).
- И ты здесь? - прогудел всегда хмурый Мунк, а Калле дружески толкнул в бок. Затем последовал сигнал рога, стенка пошла на стенку.
Сошлись грудь в грудь, молча сцепились, брызнула первая кровь.
Берсерки, нанося мощные удары, сбивали противников в снег, Рюрик, не отставал. Викинги стали теснить бондов, слышались хряск и тяжелое дыхание. Мунк ловким ударом опрокинул наземь вожака бондов - громадного кузнеца, раздался торжествующий рев, те побежали.
Когда все кончилось, к ярлам, тяжело дыша, подошли оба берсерка с Рюриком.
- Парень достойно дрался, - сказал немногословный Мунк.
- Свалил троих, - поднял Калле вверх три пальца.
Рюрик стоял с подбитыми глазами и довольно улыбался...
Глава 6. Поход на саксов. Захват Эофорвика
Главная ночь Йоля наступила. Мороз крепчал, по заливу слался легкий туман, фиолетовое небо стало выше. Внезапно по нему пошел едва слышный гул, затем треск и возникли световые столбы, чуть колыхаясь и завораживая. Потом, заклубившись, превратились в висящий серпантин, от края и до края.
…Над заснеженными крышами Роскилле кверху поднимались столбы дыма, теперь праздник продолжался в усадьбах и домах жителей. Повсюду шли веселые застолья, где воздавали почести Одину и божественным матерям Норнам, а еще встречали стайки подростков и детей, заходивших пожелать достатка.
Они носили с собой украшенные лентами елки, зайдя в дома, пели песню урожая и осыпали хозяев злаками. Те же одаривали их подарками.
Йоль продолжался еще два дня, а на третий «Змей» отплывал на север. Потерь в команде не имелось, хождение по питейным лавкам и веселым домам обошлось несколькими без смертоубийства драками, все были веселы и довольны.
- До встречи весной, брат, - обнял на прощание Харольд Вестейна.
- До встречи, - похлопал тот датчанина по плечу и поднялся на борт драккара.
Обратный путь был вдвое трудней, навстречу от Груманта дули ледяные ветры и катили пенные валы, шли на веслах. Когда сумерки сгущались, останавливались на отдых в тех же укрытых от ненастья заливах, где, отдав якоря, подкрепляли силы, заворачивались в меха и засыпали.
На двенадцатые сутки полярной ночи «Змей» входил в свинцовые воды Меск - фьорда. Кругом громоздились обледенелые скалы, за ними голубым отсвечивали снега.
Оповещенные стражей, на пристани уже стояли встречающие. Весла последний раз поднялись и опустились, втянувшись в уключины, драккар, занял место рядом с другими.
Как всегда в подобных случаях на берег первыми сошли ярл с сыном и кормчий, за ними все остальные. Стоявший впереди Фроуд, поклонившись, сообщил, в горде все спокойно, Вестейн благосклонно кивнул. Затем подошел к Астрид с Хелли, расцеловал обоих, через расступившуюся толпу семья пошла к воротам. Сзади послышались радостные возгласы и смех, началась общая встреча.
В главном доме ярко горели очаги с длинными, в рост человека поленьями, под крышей плавал голубой дым. Сняв заиндевелый медвежий плащ ярл вручил Астрид подарок - янтарное ожерелье в золотой оправе, а Рюрик Хелле купленную у заморского торговца фарфоровую куклу. Та радостно прижала ее к себе, - нагнись! И звонко чмокнула в щеку.
После разгрузки драккара все команды собрались в главном доме за накрытыми столами, где Вестейн сообщил о походе. Ответом были восторженные крики и лязг взметнувшихся к потолку мечей.
Хотя Йоль знаменовал середину зимы и встречу восставшего из мрака Солнца, отступать она не желала. На гордом летели северные ветры, по ночам выла пурга, иногда в фьорд приносило из моря льдины. В непохожие дни все сидели у жарко пылавших очагов, женщины ткали из шерсти новые паруса, а мужчины вели неспешные разговоры.
Из них Рюрик многое узнал о прошлых походах и варяжских богах, в которых все больше верил. А еще подробности о Валгалле, объяснявшие, почему викинги презирают смерть.
Как уже ведал, это был заоблачный чертог мертвых, куда после смерти попадают павшие в битвах воины, чтобы продолжать геройские подвиги. Там, в гигантском зале, увешанном щитами и мечами, их ожидает сидящий на троне Один.
Воины, обитающие в Валгалле, зовутся эйнхерии. Каждый день с утра они облачаются в доспехи и сражаются насмерть, а после воскресают и садятся за общий стол пировать в окружении валькирий.
Едят мясо вепря Сехримнира, которого забивают каждый день, а на утро он воскресает. Пьют же избранники хмельной мёд, которым доится коза Хейдрун, стоящая в чертоге и жующая листья Мирового Древа Иггдрасиль. Валгаллу вместо огня освещает блеск мечей.
Когда же устанавливалась ясная погода, ярл вместе с сыном, прихватив викингов, на лошадях отправлялся в тундры, где устраивали облавную охоту на диких оленей. Найдя стадо, окружали, подъезжали ближе и метали в них стрелы с копьями. Набив сколько надо, свежевали и лакомились задымленной на кострах свежей печенью. Затем все вьючили на заводных коней и возвращались.
Спустя два месяца, зима начала отступать. Полярная ночь посветлела, у горизонта ненадолго появлялось белесое солнце, морозы спали. Началась подготовка к походу: все драккары вытащили на берег, где проконопатили и просмолили, а на захваченном у Индульфа, получившем новое имя «Касатка», заменили парус.
Потом, вновь спустив на воду, стали грузить в трюмы короба со стрелами, связки копий, ядра из обожженной глины для пращ, бочки с пресной водой и съестные припасы. Когда же начали таять снега и из теплых стран потянулись первые птичьи стаи, все четыре драккара отошли от причала. На них было две с половиной сотни викингов. Десять, во главе с Фроудом, Вестейн оставил для охраны горда и семей.
Ветры дули благоприятные и на пятые сутки в первый день месяца бога Тора, перед драккарами Вестейна открылся мыс Гренен. У его песчаного берега на якорях уже стояла флотилия викингов. Но, как оказалось, явились не все. Отсутствовали два ярла.
На борту флагманского корабля Рагнара носившего имя «Морской волк» собрались все остальные.
- Ждать никого не будем, - после взаимных приветствий заявил конунг, облаченный в вороненые доспехи и пурпурный, с горностаем плащ. - Отставшие пусть догоняют. Вслед за этим были определены порядок следования, скорость и сигналы на переходе, к небу унеслась короткая молитва Одину.
А чуть позже залив расцветился десятками парусов, драккары, следуя в фарватере друг за другом, вышли на морской простор. Там снова перестроились в одну линию в поле видимости соседей и увеличили ход. Вдоль черных бортов зашипели пенные струи, мыс и стаи чаек над ним стал удаляться.
В центре флотилии, рассекая волны, шли драккары Рагнара, по сторонам Вестейна с Харольдом, дальше Гуннара, Эрика Красноглазого, Айзвара, Скегги-Большой топор и остальных. Соленые брызги кропили дубленые лица викингов, порывы ветра трепали жесткие волосы.
К концу дня, на закате, растянувшуюся до горизонта флотилию догнали ходко идущие под парусами и веслами, три драккара. Это были отставшие ярлы Хакон и Фрей.
- Не иначе пьянствовали в Роскилле, - ухмыльнулся стоявший на руле «Змея» кормчий Рагвальд. Припозднившихся встретили улюлюканьем и свистом, их корабли заняли свободные промежутки, весла втянулись в уключины.
Погода благоприятствовала плаванию, под парусами шли всю звездную ночь, далекие берега исчезли. Сверялись по Большой медведице. Под утро на море пал туман, в нем запели петухи. Их специально брали в море для подобных случаев и отсчета времени суток, горластые птицы никогда не ошибались.
- Всем вставать! - заорал с кормы Рагвальд, на румах зашевелились укутанные в плащи викинги. Одни протирали глаза, зевали и отхаркивались, другие, развязав шнурки штанов, пускали упругие струи за борт. После утреннего туалета последовал завтрак - кусок солонины с ячменным сухарем, а к ним ковш пресной воды из бочки.
Затем проглянуло солнце, туман рассеялся и вместе с ним утих легкий бриз. Паруса тут же спустили, на румы уселась первая смена. Разобрав весла, вставила в уключины, под размеренный звон гонга, напрягая спины, погребла. Вторая, свободная, занялась кто чем: одни вновь завалились спать на палубе, другие оселками стали точить мечи, а третьи чистить песком кольчуги и брони. В сыром морском климате те быстро покрывались ржавчиной.
Наведя блеск на своей, а заодно шлеме с прорезями для глаз, Рюрик протер доспех китовым жиром и убрал в ящик под рум. После чего занялся мечом с кинжалом, доведя оселком клинки до бритвенной остроты.
Их тоже протер, сунул меч в выложенные мехом ножны и повесил вместе с поясом на вбитый в борт крюк. Огляделся, пройдя узким проходом к мачте, полез верх по вантам и уселся на рей*.
Оттуда открылся необъятный морской простор с катящими по нему зелеными валами, по которому, черной стаей резво бежали драккары. Иногда из волн впереди выпрыгивали дельфины, словно указывая путь.
Перевел взгляд вниз, на ритмично раскачивавшихся гребцов, любуясь их работой: двадцать пар длинных весел стройно поднимаясь и опускаясь, давали кораблю нужный ход, острый форштевень с оскаленной химерной мордой, уверенно рассекал воду.
В таком ритме викинги могли грести сутками, меняясь на короткий отдых. Из рассказов кормчего Рюрик знал, на кораблях других народов - саксов, франков и ромеев, на веслах сидели рабы.
Бывало во время боя они отказывались выполнять команды, а то и учиняли бунт, что исключалось на драккарах. У викингов работать веслом считалось почетом, а если к нему допускался трэлл, он становился свободным.
Скользнув по снасти вниз, Рюрик, обмениваясь шутками с приятелями отправился на корму, где под выступом палубы, на овечьей шкуре, расположился отец, глядя вдаль прищуренными глазами.
- Что видел сверху? (перевел на сына).
- Только драккары и море, без конца и края.
На четвертое утро солнце на востоке не взошло, оттуда, клубясь, наползли тучи. Небо потемнело, в снастях завыл ветер, ослепительно блеснула молния. Вслед за ней последовали раскаты грома, сверху косо хлынул проливной дождь.
Паруса тут же опустили, из уключин выдвинулись весла, стали выгребать против волн, которые становились все выше. Шторм неистовствовал почти двое суток, а потом постепенно стих. На одном из драккаров сломало мачту, второй вместе с командой затонул.
К полудню одиннадцатого дня у горизонта на востоке показалась кромка суши. С «Морского волка» Рагнара вверх поднялись три облака дыма, флотилия изменила курс, на закате приблизились. Берега оказались высокими и обрывистыми, в них с грохотом ударял прибой, на белых скалах гнездились тысячи птиц, в воде ходили рыбьи косяки.
Отыскивая где пристать, по новому сигналу двинулись вдоль побережья.
Спустя час по левому борту открылся довольно большой залив, в дальнем конце которого на якоре стоял корабль. Судя по виду, купеческий. На одном из малых драккаров часто забил гонг, весла вспенили воду, помчался к чужеземцу. Когда флотилия, осторожно втянувшись внутрь, стала на якоря, там было все кончено.
Чуть позже на драккар Рагнара, где собрались ярлы, доставили пленника. Грузного, с испуганно бегающими глазами человека в колпаке и шерстяной тунике.
Немного знавший язык саксов конунг его лично допросил (тот оказался хозяином судна, купцом из Мерсии), а затем показал карту, - верно ли мы идем к Нортумбрии?
- Верно господин, - поклонился тот.- От этого залива еще два дня вдоль побережья на север, затем войдете в устье реки Узы и поднимитесь к ее столице Эофорвику
- Значит, туда есть водный путь?
- Да, но на твоем рисунке он не отмечен.
Рагнар сообщил эту новость ярлам, глаза у тех алчно заблестели. Нападение явно облегчалось.
Когда допрос закончился, все знали, город богат и многолюден, проживают в нем почти девять тысяч жителей, под охраной сильного гарнизона. Там же находится дворец короля Осберта откуда он управлял своими землями.
- Пойдешь с нами, - в завершение сказал конунг.
- А как же мое судно? Твои люди убили моих, все товары отняли.
- Но ведь ты жив (рассмеялся). Или приказать тебя вздернуть?
- Только не это, у меня дети! - рыдая, упал мерсиец на колени. - Я все сделаю, господин.
- Ну, вот и отлично, - милостиво кивнул. - Проведем ночь здесь, а завтра отплываем.
Вскоре на берегу запылали костры из плавника, на которых впервые за все время варилась в котлах похлебка, а Рагнар с ярлами собрались в поставленной для них палатке. Захваченное мерсийское судно перевозило груз ячменного пива в бочках и две дюжины корзин овечьего сыра, весьма пригодившихся на ужин.
К полуночи весь лагерь спал, бодрствовала только стража с копьями, у бортов драккаров тихо шуршал прибой, с неба вниз мигали звезды.
Отплыли на рассвете, прорубив борта захваченного суда, выстроившись в кильватер, подняли паруса и последовали вдоль побережья на север. Оно было таким же скалистым и безлюдным, население жило в глубине страны.
Спустя двое суток, в полдень, флотилия подошла к широкому эстуарию*, катившему свои воды в море и до вечера поднималась вверх.
Затем пленник, показал вдававшуюся в реку косу, поросшую густым лесом, от нее до столицы был час пути. На ночь, бросив якоря, укрылись за ней, а с первыми солнечными лучами «Морской волк», подняв парус, вышел на фарватер*.
Химерную голову на носу убрали, подтверждая мирные намерения, а палубу уставили пустыми бочками и задернули запасным парусом. Под ним в полном вооружении лежала сотня викингов. Те, что гребли на румах, были без шлемов и доспехов, имея под рукой мечи и топоры.
Когда «Морской волк» отдалился, за ним прижимаясь к берегу, пошли на веслах остальные.
За очередным поворотом открылся Эофорвик, стоявший на невысоком каменистом плато, окруженный крепостными стенами с угловыми башнями, соломенными крышами домов и храмов за ними. Главные, уже открытые ворота с подъемным мостом выходили к речным причалам, у которых стояли купеческие суда, баржи, плоты и множество лодок. Здесь уже шла бойкая торговля.
На появившееся в заливе судно мало кто обратил внимание, а оно, спустив парус, на веслах скользило к причалам. Потом они втянулись (носом выползло на берег) и туда, прыгая через борт, с ревом кинулись две сотни разъяренных дьяволов.
Рубя на своем пути толпу, прорвались к воротам. Стоявшая у них стража принялась закрывать тяжелые створки - не успела, началась свалка.А вслед за первым драккаром, из-за поворота стали выплывать другие, и приставать к берегу. В воду с воплями сигали сотни викингов в броне и вливались в ворота. Над городом понеслись звуки набата, вверх поднялись клубы дыма.
Вслед за Вестейном и обнаженными по пояс берсерками, Рюрик со второй волной атакующих ворвался под своды ворот, где в лужах крови валялась порубленная стража, ринулись в мешанину улиц. На ту, по которой бежали, из бокового переулка вывалила толпа латников, ощетинившись копьями и мечами.
- Стена! - потряс топором Вестейн. Щиты сдвинулись внахлест, перешли на быстрый шаг. С грохотом столкнувшись, заработали мечами, из второго ряда в латников полетели копья и град ядер из пращей.
Перед лицом Рюрика возникло вражеское, до глаз заросшее бородой, щит уперся в щит, над головой пронесся клинок. В ответ резко ударил острием своего в горло, брызнул фонтан крови. Сбоку раздался торжествующий вой. Калле, свалив мечом латника, прорвал первый ряд. За ним проломив шипастой дубиной шлем противник, в брешь вломился Мунк с безумным взглядом.
Несколько минут слышались звон железа, хряск костей и тяжелое дыхание, остатки врагов бежали. Вслед, не размыкая строя, и добивая раненых, двинулись викинги. На соседних улицах и в переулках тоже шло сражение, постепенно откатываясь к центру.
Вступив еще в две стычки, отряд Вестейна добрался до него, перед глазами открылась заваленная трупами площадь и королевский дворец, в ворота которого дюжина нападавших размерено била тараном, а на стены, забрасывая абордажные крючья, лезли люди Рагнара. Защитники метали сверху копья с дротиками и стрелы.
Бойцы Вестейна гремя доспехами, перешли на бег, собираясь присоединиться. Не успели. Очередным ударом железный наконечник проломил створку ворот (та с грохотом повалилась внутрь), сомкнув щиты, ринулись в темный проход.
Навстречу полетели копья, шары из пращ и стрелы, сшиблись. Замелькали мечи с дубинами и топорами, в ворота врывались все новые отряды, ряды оборонявшихся таяли.
Сломив последнее сопротивление, вбежали по ступеням во дворец, рубя всех встречных, начался грабеж. Такой же шел и в захваченной столице.
Победители, ломая двери, врывались в дома, хватая все наиболее ценное, убивая мужчин и насилуя вопящих женщин. Из разбитых складов и лавок тащили товары, катили бочонки с хмельным. Выбивая дно, черпали его шлемами и заливали в глотки, у растерзанных женщин вырывали младенцев, подбрасывая вверх, с хохотом ловили на копья.
В главном зале дворца, в королевском кресле восседал залитый кровью врагов Рагнар, по бокам стояли такие же, остывая от боя ярлы, перед ним на коленях в дорогих помятых доспехах угрюмый молодой сакс.
- Твое имя? - подался вперед конунг.
- Лорд Кутберт, племянник короля, - гордо поднял голову.
- Где сам король?
- Два дня назад вместе с частью войска убыл в Лидс. Когда вернется, он тебя повесит.
- Вот как? - сделал удивленные глаза и перевел сказанное ярлам (те расхохотались).
- И сколько же у него войска? - положил руки на золоченые подлокотники.
- Вся Нортумбрия, - скривил губы сакс.
- Теперь на одного меньше. Гуннар,- повернул к одному из ярлов голову.
- Тот молча спустился к пленнику, схватил за волосы и, вынув кинжал, перерезал глотку. Слизнув с клинка кровь, вернул в ножны.
- Убрать, - махнул рукой конунг и покосился на оконные витражи, за которыми плясали отблески пожара. - Огонь потушить, дома не жечь, остальное можно до утра, - приказал соратникам. - Вестейн с Рюриком останьтесь.
Обождав пока те удалились, сошел с трона в зал и пригласил названных в боковую дверь. За ней на каменных плитах подплывали кровью три убитых стража. Вниз вели ступени, заканчивающиеся второй, обитой железом и сорванной с петель. У нее стояла пара викингов Рагнара с мечами наголо - расступились.
Выдернув из стены факел, конунг шагнул в сводчатое помещение (остальные за ним) остановились. Все оно было заполнено разного размера обитыми медью сундуками.
- Откройте, - бросил викингам Рагнар. Под откинутыми крышками заблестели россыпи золотых и серебряных монет, таких же слитков и цепей с браслетами, а в самом малом искрились драгоценные камни и жемчуг.
- Ну как вам?
- Клянусь Тором, не ожидал - сглотнул слюну Вестейн, а Рюрик остолбенел. Подобного никогда не видел.
- И это только здесь,- хрипло рассмеялся конунг. - А сколько еще у горожан?
Пожары в городе меж тем потушили, но грабеж продолжался.
Ворвавшись в его главный храм, где прятались старики и женщины, викинги беспощадно убивали первых, а вторых лишали чести. Под высокие своды уносились отчаянные крики, мольбы и стенания.
Бледный худой монах с крестом в руке и черной сутане, призывал на головы варваров проклятья, его под гогот вздернули на перекладине. Топорами рубили серебряный иконостас, выковыривали кинжалами рубины из окладов, топтали ногами книги, пергаменты и свитки.
Далеко за полночь шабаш улегся, пресыщенные победители храпели кто где, и только на стенах маячили выставленные караулы. Не спал и Рагнар в роскошных покоях дворца, на что имелись причины.
Он беседовал с саксонским олдерменом* Харрисом, освобожденным вместе с другими преступниками из городской тюрьмы, где ждал казни за попытку свержения короля.
План раскрыли, земли с имуществом отобрали, а его присудили к отсечению головы. Теперь Харрис, желая отомстить, предложил Рагнару свои услуги. Ни много ни мало - помочь стать королем Нортумбрии.
- Столицу ты захватил, войско Этельреда разбил, зачем тебе возвращаться на холодный север? - вкрадчиво говорил сакс. Он знал язык викингов, мать у него была датчанка.
- У вашего короля так мало бойцов? - щурился конунг. - Мы убили чуть больше тысячи.
- В мирное время да. А на случай войны король собирает фирд* из воинов олдерменов. Но дают они их неохотно.
- Почему так?
- Этельред насаждает нового бога - Христа взамен наших старых. Мне и другим олдерменам это не по нраву.
- Менять богов нехорошо, - хмыкнул Рагнар. - И в чем будет твоя помощь?
- Я повстречаюсь с олдерменами и уговорю не приходить на помощь королю. Если не всех, то многих.
- Что хочешь взамен?
- Вернешь мои земли и сделаешь советником.
- Я над этим подумаю, - помолчал конунг. - Можешь быть свободным.
Низко кланяясь, тот упятился в дверь, конунг встал из кресла и подошел к открытому окну. У горизонта алела полоска зари, на реке темнели драккары, внизу покоренный город.
Для своего времени Рагнар Лодброк был необычным человеком. Обладая прозорливым умом, хитростью и отвагой он не хотел оставаться выборным конунгом, но давно мечтал стать единовластным правителем. На родине это было невозможно - мешали вековые традиции и буйные нравом ярлы.
Здесь же все было иначе, даже смена богов. В них он мало верил, что тщательно скрывал. Высшие силы всегда нужны, если их умело использовать.
Отойдя от окна, конунг прошел к королевскому с балдахином ложу, завернувшись в плащ, улегся и проспал до восхода солнца. С первыми его лучами вновь был на ногах и слушал доклад Вестейна.
Заместитель сообщил, что в городе спокойно, расставленные на улицах патрули обеспечивают порядок, а внизу собрались ярлы для раздела захваченных сокровищ.
- Идем, - выслушал Рагнар, и они в сопровождении охраны покинули покои.
На очищенном от трупов дворе стоял вынесенный из дворца королевский трон, перед ним на расстеленных коврах - вынесенные из сокровищницы сундуки с откинутыми крышками, ослепительно сияли на солнце груды прочих трофеев. Вокруг довольно переговаривались ярлы.
Пройдя вперед, конунг уселся в кресло и махнул рукой пяти выборным кормчим - началась дележка. Каждый ярл получал свою часть, которую их викинги, загрузив в кожаные мешки, уносили на драккары.
Там она подлежала разделу между предводителями и гребцами. Далее конунг пожелал осмотреть город, приказав соратникам после полудня собраться во дворце.
Через короткое время из его ворот на захваченных в конюшне лошадях выехала группа всадников: впереди Рагнар с олдерменом Харрисом, за ними Вестейн с Рюриком, позади охрана.
Городские улицы носили следы штурма, пожара и разграбления: тут и там дымились остатки домов, на земле валялись раздетые догола тела саксов, которые уже клевало воронье, и грызли бездомные собаки.
Эофорвик впечатлял. Он был втрое больше датской столицы, дома не только деревянные, но и каменные в два этажа, с колоннами, портиками и арками. Правда обветшалыми и крытыми соломой крышами. Обращали на себя внимание и крепостные стены в три роста человека, с двумя воротами и подъемными мостами.
Главные - южные, выходили к реке, вторые находились с севера. Часть стен и надвратные башни сложены из гранитных блоков, остальные деревянные из дубовых заостренных стволов.
Передняя выходила непосредственно к реке, имевшей в этом месте ширину три полета стрел. Левая боковая тоже к ней, остальные опоясывались земляным валом и заваленным мусором с нечистотами рвом.
- Каменные постройки возвели саксы? - спросил Рагнар у Харриса выступавшим проводником.
- Нет, римляне, - последовал ответ. - Когда-то они владели всем островом и построили много укреплений, дворцов и каменных дорог. А потом ушли. Почему, мне не ведомо.
- Ромеи,- пояснил конунг заместителю, а олдермен продолжал.
- Этот город может выдержать осаду любого войска и отсюда удобно управлять землями королевством (многозначительно взглянул на Рагнара.
- А куда дальше ведет река?
- Вглубь территории.
- Что еще имеется в королевстве?
- Другие города и бурги*, селения олдерменов с обширными землями, керлами* и рабами, а еще серебряные с медными рудники.
- Богатая страна, - качнул шлемом с конским хвостом конунг и пересказал все, что рассказал Харрис, Вестейну с Рюриком.
- Здесь следует задержаться, - алчно блеснул глазами заместитель. - Тем более, что мы захватили все купеческие суда. На них можно погрузить новую добычу. Рюрик молча внимал, учась мудрости у старших.
В назначенное время все ярлы собрались в главном зале дворца, рассевшись вдоль стен на резных скамьях. У многих на шеях висели золотые цепи, полученные из добычи, на пальцах и запястьях блестели дорогими камнями перстни и браслеты.
Рагнар в плаще из гардероба короля, отороченном горностаями и с драгоценной фибулой на плече, величаво уселся в кресло.
- Все ли довольны? - помолчав, обратился к залу.
- Довольны конунг! Ты привел нас к удаче! - откликнулись грубые голоса.
- Вы можете стать еще богаче. Предлагаю здесь остаться (обозрел соратников).
Одни стали перешептываться, другие открыли рты, наступила пауза.
С ближайшей скамьи встал ярл Скегги - Большой топор, участник многих сражений и походов.
- Что значит остаться Рагнар? Мы взяли что хотели, пора возвращаться.
- Как вы убедились, это богатая страна. Взяв столицу, можем захватить и ее, став в сотни раз богаче. Наши же земли скудны, в них только голые скалы и фьорды.
- Ты хочешь стать королем? - выкрикнул самый молодой из ярлов - Гест.
- Да. А вы будете новой знатью, с обширными владениями, скотом, и рабами.
- Мне предложение нравится, - поднялся со скамьи Харольд. - Почему нет?
В зале начался шум и споры, мнения разделились, самые горячие схватились за мечи. Наблюдавший за всем этим конунг, встав, призвал всех к спокойствию.
- Подумайте над моим предложением до следующего дня. Если придете к согласию, мы останемся. А пока займемся похоронами павших. Они смотрят на нас из Валгаллы.
Убитыми при штурме оказались двенадцать викингов и норманнский ярл Хакон, владетель Шиттен - фьорда. Ему пущенный из пращи свинцовый шар проломил череп. Все они теперь лежали в одном из дворцовых подвалов.
Ближе к вечеру рядом с пристанями был сооружен погребальный костер, наверху которого, на помосте вряд лежали погибшие. Остальные в бронях и кольчугах квадратом выстроили вокруг.
Возблагодарив богов за достойную смерть героев, Рагнар принял из рук оруженосца горящий смоляной факел.
Затем по его приказу берсерки закололи пятерых пленников в дар богам, и конунг поджег залитые жиром бревна. Пламя с гулом взвилось ввысь, запахло горелым мясом, ряды чуть отошли назад. Спустя время костер прогорел, оставив головешки и пепел, тяжелым шагом, отправились назад.
С заходом солнца во дворце состоялась тризна*. Дворцовые слуги и рабы накрыли в зале столы, за которыми расселись ярлы, подняв поминальные чаши. Такая же шла во дворе и у причалов. Друзья вспоминали подвиги убитых и желали им новых в заоблачных чертогах.
На следующее утро все ярлы кроме двух свейских, дали Рагнару согласие остаться. В этот же день, выгнав на улицы городских жителей, Вестейн приказал им очистить от гниющих трупов улицы, вывезти за стены и закопать.
А из северных ворот выехал небольшой конный отряд викингов во главе с Харрисом для склонения к измене саксонских олдерменов...
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/riurik-glava-7-8-9-651f74a690b03d45f1193460
