Индейцы липаны, кикапу, команчи и кайова рассчитывали свои набеги так, чтобы добраться до границы техасских поселений при свете полной луны, тогда у них в запасе была целая светлая ночь, чтобы украсть лошадей и незаметно скрыться, прежде чем, они сами или их следы, попадутся кому-нибудь на глаза. К утру, когда становилось известно о краже, они уже были далеко впереди по пути к родным вигвамам. Капитаны рот рейнджеров знали об этой привычке индейцев и, постоянно держали в поле разведчиков. Краснокожие, приходящие с равнин, где было мало воды, как правило, выбирали самый близкий путь к верховьям рек Колорадо, Кончо, Сан-Саба, Льянос, Гваделупе и Нуэсес. Выставляя разведчиков в верховьях этих рек или вблизи них, рейнджеры часто заставали врасплох отряды индейцев, идущих или возвращавшихся из набега, а затем уничтожали их или отбивали угнанный скот.
В июне 1875 года в роту "D" техасских рейнджеров записался молодой, 19-ти летний паренек по имени Джеймс Б. Джиллетт, и практически сразу отправился на патрулирование границы поселений. Это его рассказ о первом боевом опыте.
Моя первая встреча с индейцами
Во второй половине августа 1875 года рядовой Л.П. Сейкер был отправлен связным в форт Мейсон, расположенный примерно в 50 милях к востоку от нашего лагеря на Сан-Сабе. В это время в форт из Хони-Крик прибыл всадник с сообщением, что банда из 15 индейцев совершила набег на ранчо Джона Гэмбла и угнала несколько лошадей всего в двадцати пяти шагах от дома. Краснокожие совершили налет поздно вечером, и гонец добрался до Мейсона уже в темноте.
Когда пришло известие, Лэм Сейкер только что отужинал и сидел в холле гостиницы "Фронтир”. Он поспешил в конюшню, оседлал своего коня, Старого Пита, и отправился в ночь к расположению нашей роты. Ночи в августе коротки, Сейкер прискакал в наш лагерь около 8 часов утра и сообщил о присутствии индейцев.
В тот день лошади роты паслись в табуне, и капитан Робертс велел пошевеливаться. Сержанту Планку Мюррею было приказано отобрать для погони пятнадцать человек, и выдать каждому паек на 10 дней и по сто патронов. В поход были отряжены второй сержант Джим Хокинс, рядовые Пол Дарем, Ник Доннелли, Том Гиллеспи, Майк Линч, Энди Уилсон, Генри Малтимор, Джим Траут, Уильям Кимброу, Сайлас Б. Крамп, Эд Сейкер, Джим Дей, Джон Каппс и я [Джеймс Б. Джиллет], под личным командованием капитана Робертса. Можете себе представить, как я был рад своей удаче попасть в состав отряда и с огромным удовольствием ожидал своей первой драки с индейцами.
К тому времени, когда с пастбища пригнали лошадей, на двух мулов успели навьючить провизию и снаряжение, а разведчики собрались в дорогу. Сержант Хокинс, как только люди оседлали лошадей, подошел к капитану, отдал честь и сообщил, что “разведка готова”.
Перед тем как покинуть лагерь, капитан Робертс обратился к сержанту Мюррею и дал ему следующие инструкции. По мнению капитана у индейцев не больше чем 2-3 лошади на брата, и что они, вероятно, перейдут реку Сан-Саба около устья Скальп-Крик и двинутся на запад, возвращаясь на равнины по вершине водораздела между этими двумя реками.
Если краснокожие выберут другой путь, то капитан полагал, что это будет маршрут вверх по Биг-Салин-Крик, а потом на запад по водоразделу между речками Норт-Льяно и Сан-Саба. Капитан был уверен, что банда двинется по водоразделу к северу от Менардвилля и решил сам разведать этот маршрут. Мюррею же он поручил отправить двух разведчиков на юг, к верховьям Медвежьего ручья, чтобы они тщательно разведали местность на предмет наличия свежей индейской тропы. Если первый день не даст результатов, то следовало послать разведчиков на второй день, и в случае обнаружения индейской тропы, Мюррею следовало сформировать вторую группу разведчиков и решительно преследовать краснокожих налетчиков.
Набросав план действий, капитан Робертс отдал приказ садиться в седла, и мы поскакали в сторону Менардвиля, расспрашивая по пути об индейцах. В маленьком пограничном городке все было тихо. Мы переправились через реку Сан-Саба чуть ниже селения и, миновали развалины старого испанского форта, когда капитан Робертс дал приказ остановится и выслать вперед следопытов.
Двум нашим лучшим следопытам было приказано следовать примерно в четырехстах ярдах впереди отряда и внимательно высматривать следы индейских пони, пока все остальные будут двигаться на север в хорошем темпе, ровняясь на лошадь капитана.
Наша группа прошла около восьми-девяти миль, когда зоркие глаза Робертса обнаружили одинокого пони, стоящего с опущенной головой прямо на нашем пути. Он увидел животное раньше, чем следопыты, и понял, что вот она, тропа. Наши передовые дозорные наконец увидели пони, и остановились, поджидая остальных. И вот перед нами индейская тропа шириной, наверное, ярдов двадцать.
Капитан Робертс спешился и обошел следы, внимательно изучая каждый отпечаток копыта, каждую травинку и примятый листок. Затем он осмотрел старого пони. Бока животного были исколоты острием копья, спина сбита, а копыта изношены. Солнце перевалило за полдень, и капитан заключил из увиденного, что индейцы прошли здесь утром, сразу после восхода, поскольку кровь и пот на брошеном пони уже успели засохнуть.Судя по следам, налетчики ехали довольно быстро и были, вероятно, в 35-40 милях впереди нас. Капитан сказал, что погоня будет долгой, и что нам не остается ничего другого, как просто догонять индейцев, если мы вообще их догоним.
Воды на этом водоразделе не было совсем, и мы шли по тропе, не останавливаясь на обед. Под капитаном Робертсом была отличная лошадь, Олд Рок [Старая Скала - прим. Ф.Д.З.], и мы ехали вдоль индейских следов ровным шагом со скоростью 5-6 миль в час. На закате мы вышли на старую правительственную дорогу, ведущую из форта Маккаветт в форт Кончо. Мы находились примерно в 12-15 милях к югу от источника Кикапу-Спрингс, поэтому свернули на дорогу к водопою и добрались до места уже поздно вечером.
Лошади были измучены, т.к, несмотря на жаркий августовский денек, не получили ни капли воды с тех пор, как утром покинули Сан-Сабу. Не в лучшем состоянии были и мужчины. Поэтому, как только лошади были обихожены, а люди проглотили свой ужин, все легли спать. По нашим подсчетам, с момента выхода из лагеря мы проскакали около 60 миль. Днем лошадь капитана Робертса потеряла подкову, и Том Гиллеспи переподковал ее при свете костра, поскольку капитан намеревался вернуться на тропу с первыми лучами солнца.
На следующее утро капитан Робертс взял курс на юго-запад от Кикапу-Спрингс и пошел параллельно индейской тропе, которую мы оставили накануне вечером. Уже в сумерках мы снова вышли на тропу. В течение дня многие ребята боялись, что мы ее совсем потеряли, но капитан только посмеялся над их страхами и не сомневался, что мы снова ее найдем. Индейцы шли по довольно пересеченной местности, и это замедлило наше продвижение. Около полудня мы нашли впадину, в которой скопилось немного дождевой воды, и поскольку стояла ужасная жара, разбили лагерь, чтобы пообедать и дать лошадям небольшой отдых.
Когда парни пошли за своими лошадьми, то обнаружили, что разбили лагерь прямо рядом с гнездом гремучих змей. Две наших лошади были укушены. Чеко, лошадь Джима Дэя, укусили в голову, и она стала размером с бочку, а Олд Рок капитана ужалили в переднюю ногу, чуть выше бабки, и она распухла на всю длину. Ни одно из животных не могло продолжать погоню, а Джиму Дэю нельзя было оставаться одному в местности, часто посещаемой индейцами. Поэтому капитан Робертс поручил рядовому Каппсу оставаться вместе с Дэем до тех пор, пока лошади либо не околеют, либо не смогут идти, - при любом раскладе парни должны были вернуться в лагерь. Животные вскоре поправились, и Дэй с Каппсом благополучно вернулись назад.
Все вьюки перегрузили на одного мула, чтобы капитан Робертс мог ехать на втором. Наш отряд, сократившийся теперь до 13 человек, преследовал индейцев до самой ночи. Это был тяжелый день и для людей и животных, поэтому мы разбили лагерь, как только обнаружили немного воды в сухом ручье, впадающем в реку Саут-Кончо. Капитан посчитал, что за этот день мы сделали 60 миль.
В той разведке с нами было два пожилых рейнджера, Майк Линч и Энди Уилсон, и им приходилось особенно тяжко. Я разбудил Энди в два часа ночи, чтобы он сменил меня в карауле. Бедняга так окоченел, что едва мог стоять на ногах, я пожалел Уилсона и предложил взять его смену на себя. Но он не соблазнился, и через несколько минут заковылял к лошадям, чтобы встать на часы.
Рано утром мы снова двинулись в путь. Мул, на котором ехал капитан Робертс, был не таким резвым, как Олд Рок, и парням стало легче поспевать за командиром. В полдень мы остановились на отдых у лужи с достаточным количеством воды для людей и животных, а после обеда снова вышли на тропу. Следопыты внезапно остановились, и, когда мы подъехали, капитан Робертс спросил, в чем дело. Они ответили, что, похоже, по какой-то причине в этом месте индейцы сбились в кучу и простояли некоторое время.
Капитан спешился и осмотрел местность в полевой бинокль. Он обошел вокруг того места, где стояли лошади, и обнаружил одиночный след, ведущий прочь от тропы. По следам он дошел до старого, недавно поваленного дуба, Тогда и выяснилась причина остановки: индейцы заметили стадо мустангов, пасшихся за этим деревом, а краснокожий подкрался к мустангам и убил большую гнедую кобылу. Капитан Робертс подобрал с земли гильзу от патрона, которым стрелял индеец, и обнаружил, что он выпущен из бизоньей винтовки 50-го калибра. Тут же мы нашли тушу мустанга, у которой индейцы вырезали ребра и одну заднюю ногу.
Капитан Робертс просиял.
"Парни, - сказал он с улыбкой, - теперь у нас девяносто пять шансов из ста, что мы поймаем этих индейцев. Они не станут долго таскать с собой сырое мясо, прежде чем остановиться, чтобы его приготовить. Мы гонимся за ними уже больше 150 миль, а они еще ни разу не остановились, чтобы развести костер. Они устали и голодны и, наверное, знают, где тут поблизости есть вода”.
Он говорил так уверенно, что я изумился его пониманию индейских привычек.
Сейчас мы находились в крайней западной точки реки Саут-Кончо, дальше того места, где вода вырывается на волю и превращается в бегущий поток. Наконец-то тропа вышла на ровную и открытую местность между истоком Саут-Кончо и Пекосом на западе. Индейская тропа немного отклонилась к северу от общего направления движения, и внезапно вывела нас к группе скал с водным источником.
Здесь краснокожие развели три костра, поджарили ребра мустанга и обглодали их дочиста. Со скал открывался хороший вид на 15 миль вокруг. Капитан решил, что индейцы пришли сюда рано утром, так как костры были потушены, а пепел остыл. Мы не стали терять времени на отдых, а поспешили дальше, идя вдоль тропу до самого позднего вечера, когда следопыты вдруг снова остановились. Когда мы подъехали ближе, то обнаружили, что тропа, которая на протяжении почти 200 миль шла на запад, вдруг резко повернула на север.
Это озадачило капитана Робертс, и он сказал, что не понимает причины такого поступка. Примерно в одной миле к северу от нас находилась небольшая мескитовая роща. Он осмотрел ее через бинокль, как мне показалось, изучая каждое дерево в отдельности. Тропа вела прямо в эти заросли, и мы осторожно двинулись вперед. Там мы обнаружили, что индейцы развели костер, срубили несколько веток мескита, нанизали на них полоски мяса, наклонно воткнули ветки вокруг огня, и таким образом зажарили свое мясо. Это был самый необычный и удачный scafelo для жарки мяса, который я когда-либо видел. Потом мы нашли здесь еще больше остывших кострищ, и капитан был уверен, что завтра мы нагоним индейцев и нас ждет хорошая драка.
Из рощи тропа снова повернула на запад. Теперь краснокожие двигались неспеша, очевидно, полагая, что им больше ничего не угрожает. Перед самым закатом мы сделали привал, и нам было приказано жечь только самую сухую древесину, чтобы видом дыма не встревожить преследуемых индейцев. Как только был приготовлен ужин, капитан Робертс приказал тщательно затушить все костры.
В прериях плоскогорья выдался хороший сезон, и все подходящие ямы были заполнены дождевой водой, некоторые “пруды” были шириной в сто шагов. Мы разбили лагерь прямо на краю одной из таких больших ям, там, где индейцы переходили через нее вброд, и вода была еще мутной .Все парни были предупреждены, чтобы не чиркали спичками, т.к. были убеждены, что до индейцев рукой подать. В тот день мы прошли от сорока до пятидесяти миль.
Лагерь свернули на рассвете. Разводить костер мы не решились, поэтому завтракать не стали. Мы оседлали лошадей и снова вышли на тропу. Старуха Дженни, наш вьючный мул, была в последний раз в своей жизни была нагружена скрабом, т.к. днем ее убьют в бою. Как только стало достаточно светло, чтобы различить след копыт пони, двое следопытов пошли пешком вдоль следа, ведя своих лошадей под уздцы, а остальные медленно двинулись за ними верхом. Когда стало по настоящему светло, все уже были в седлах и быстро двигались по следу.
Мы проскакали около 5-6 миль, когда Пол Дарем обратил внимание капитана на темный, движущийся от нас объект впереди. Капитан навел свой полевой бинокль на указанную точку и воскликнул, что это индейцы.
Он приказал ребятам немедленно спешиться, проверить и подтянуть сбрую, бросить куртки и плащи и приготовиться к бою. Когда мы выполнили этот приказ, наступила томительная тишина. Среди всех нас, капитан Робертс и сержант Хокинс были единственными, кто когда-либо дрался с индейцами, и я полагаю, что у остальных, зеленых новичков, сердца забились чаще при мысли, что скоро нюхнем пороху.
Капитан Робертс решительным тоном приказал нам держаться рядом с ним, пока он не скажет нам идти атаку, и не доставать оружие до приказа, заявив, что он не хочет, чтобы кто-нибудь напортачил до начала драки. Он приказал вести за собой на поводу вьючного мула до тех пор, пока мы не вступим в бой, а затем отпустить животное.
Индейцы ехали по открытой прерии, усеянной то тут, то там кустами мескита. Капитан решил, что наш единственный шанс - это выстроится в двойную шеренгу и ехать прямо на них в надежде, что те не оглянутся слишком рано. Мы споро двинулись вперед, и нам жутко повезло - индейцы заметили нас только тогда, когда мы были 400-500 ярдах от них.
Среди индейцев сразу же поднялся страшный переполох. Они почти мгновенно развернулись и пересели на свежих лошадей Затем во главе со своим старым вождем они заняли позиции на небольшой возвышенности, оставив в 200 ярдах за спиной остальной табун. Краснокожие рассредоточились расстоянии 15-20 футов друг от друга, выстроив боевую линию длиной около 90 ярдов. Каждый воин, заняв свое место, спешивался и становился позади лошади, готовый по сигналу открыть огонь.
Капитан с улыбкой повернулся к нам и сказал: "Парни, они собираются с нами драться. Поглядите, как ловко старый вождь выстраивает боевую линию".
Я с детства мечтал стать рейнджером и сражаться с индейцами. Наконец-то, наконец-то, мне предстояло сразиться с настоящим, живым врагом, не имея даже зонтика, за которым можно было бы спрятаться. Я нервничал. Я ужасно нервничал.
Мы были уже в ста шагах от краснокожих. Последовал приказ спешиться, стрелять низко и убить как можно больше лошадей. Капитан громко сказал, когда мы совсем близко подошли к врагу, что безлошадный индеец в такой местности - считай труп. Прогремел первый выстрел, и индейцы, и рейнджеры начали кричать и стрелять друг в друга.
Через минуту мы убили двух лошадей, и тяжело ранили одного индейца. Еще через минуту краснокожие сели на своих пони и рассыпались в разные стороны. Капитан Робертс приказал нам садиться верхом и скакать в погоню. Из-за ружейного грохота моя лошадь стала сильно нервничать и вертеться туда-сюда. Я несколько замешкался, пока взбирался на лошадь и устраивался в седле, но когда поднял взгляд, то увидел прямо перед собой бегущего пожилого индейца. Он держал в руке винчестер и махал рукой своему молодому товарищу, который ехал верхом. Тот подскакал ближе, подхватил пешего и посадил на лошадь за своей спиной.
Когда они пустились вскачь, я подумал, что в целом свете ни один пони, вскормленный на траве, не сможет унести на своей спине двух человек и при этом оторваться от нас со стариной Коули. Под индейцами была хорошая зверюга, но я постепенно их догонял. Краснокожий, ехавший позади, время от времени направлял свой винчестер назад и стрелял в меня, держа его в одной руке. Я не оставался в долгу и палил вдогонку каждый раз, когда мне удавалось вставить патрон в мой старенький “Шарпс”. Оглянувшись, я увидел Эда Сейкера, который мчался ко мне на помощь так быстро, как только могла скакать его старушка Дикси. Он ободряюще помахал мне рукой.
Наконец старый забияка перестал стрелять, и когда я приблизился, он протянул свой винчестер в сторону на длину вытянутой руки и отпустил его на землю, вероятно, полагая, что соблазнюсь трофеем. Я лишь удостоил винчестер мимолетным взглядом, когда пронесся мимо Затем бросил в мою сторону тонкую веревку из сыромятной кожи, но я не клюнул на эту приманку, а просто упорно приближался к беглецам. Тогда старый индеец достал свой лук и начал пускать в меня стрелы.
Краснокожий, управлявший пони, увидел, что скоро его догонят, и резко свернул в небольшую мескитовую рощу, я последовал за ним. Я считался неплохим наездником, поэтому смог устоять на ногах, когда на полном скаку спрыгнул со своей лошади, и выстрелил навскидку по беглецам с расстояния 20 шагов. Тяжелая пуля из моего 50-го калибра попала в индейского пони как раз в то место, где голова соединяется с шеей, пробила насквозь череп и вышла над левым глазом. Лошадь умерла мгновенно, но ее туша пролетела вперед еще футов на двадцать.
Старый воин бросился бежать, а я вспрыгнул в седло и помчался за ним вдогонку. Проезжая мимо мертвого пони, я увидел, что передний всадник пытается выбраться из-под туши. К моему удивлению это был белый юноша лет 16-16 и с длинными ярко-рыжими волосами. К этому времени подоспел Эд Сейкер, и он спешился, приготовившись стрелять.Индеец выглянул из-за дерева, и я выстрелил ему прямо в лицо, но промахнулся на шесть дюймов, срубив ветку прямо над его головой. Старик снова бросился бежать, и когда он появился в поле зрения, Эд всадил ему пулю прямо между лопаток. Через минуту он был мертв. Когда мы с Эдом подошли к мертвому индейцу, то обнаружили, что еще у него прострелена лодыжка, лук частично перерублен пополам пулей, а в колчане осталось только три стрелы.
Мы с Сейкером поспешили вернуться к убитому пони, чтобы помочь белому юноше, но он успел освободился и исчез. Тогда мы вернулись к мертвому старому воину, и Сейкер снял с него скальп. Мы забрали у индейца щит с луком и прекрасные мокасины. Я также нашел прекрасное копье рядом с местом падения лошади, и, как полагаю, оно принадлежало белому юноше. Мы обнаружили, что у мертвого краснокожего не было патронов для винчестера, вот почему он бросил винтовку и взялся за лук. Мы вернулись назад по следам, но не смогли найти винчестер, который индеец бросил в качестве приманки.
К полудню того же дня все мальчики вернулись к месту начала боя, а лошади, брошенные индейцами, были переловлены. Джим Хокинс и Пол Дарем взяли в плен мексиканского мальчика лет пятнадцати. Он выглядел совсем как индеец: с длинными косичками по спине, с непокрытой головой, в мокасинах и набедренной повязке. Если бы он в таком виде предстал перед мной, я, конечно же, убил бы его, приняв за краснокожего. Капитан Робертс свободно говорил по-испански, и от этого мальчика узнал, что индейцы - это липаны, которые живут в Старой Мексике. В дальнейшем мы отвезли паренька в наш лагерь, и наконец нашелся его дядя, который и забрал мальчика домой. Это парень попал в плен, когда пас волов возле старого форта Кларк (Техас), в то время как его старший брат был убит.
Капитан Робертс отправил рейнджеров на поиски белого парня, которого я спешил удачным выстрелом. Хотя мы обшарили всю округу, но не смогли найти следов таинственного юноши. Несколько лет спустя я узнал, что фамилия этого парня Фишер, и что его родители отправились в Старую Мексику, и заплатили за него выкуп. Он был родом из округа Ллано, и после возвращения из плена пишет или уже написал небольшую брошюру, в которой рассказывал о своей жизни с индейцами. Фишер рассказал, что в том бою был вместе со старым вождем Магушем, и что прятался в траве в пределах видимости рейнджеров, когда его искали, но боялся показаться, опасаясь, что его убьют.
После боя оказалось, что пропала наша Дженни. Все согласились, что она могла ускакать вслед за индейцами. Полгода спустя Эд Сейкер вернулся в эту местность, когда получил задание провести отряд американской кавалерии для выбора лучшей дороги на Пекос. Он посетил наше старое поле боя и натолкнулся на останки Дженни. У нее было пулевое отверстие прямо в центре лба, вероятно, ее настигла шальная пуля, когда индейцы отстреливались от наших. Вьючное седло все еще было пристегнуто к ее телу, но волки обглодали тушу и съели все припасы. Вокруг нее валялись коробки с 500 патронами, что свидетельствовало о том, что ее так никто и нашел со дня смерти.
Лишенные припасов из вьюков Дженни, мы были вынуждены питаться запасом жаренной конины, захваченным у индейцев, жесткая и несоленая, она с трудом лезла в горло.
В том бою мы убили трех лошадей, одного индейца и взяли в плен мексиканского паренька. По меньшей мере двое краснокожих были тяжело ранены, и мы, как победители, захватили пятьдесят восемь голов лошадей и мулов, несколько индейских седел и уздечек и множество туземных безделушек. Ни один человек, ни одна лошадь из нашего отряда не пострадали, единственным погибшим оказался вьючный мул. Все признали капитана Робертса лучшим человеком в мире.
Мы повернули к дому, голодные и усталые, но очень довольные своим успехом. На второй день после боя мы добрались до ранчо Уоша Делонга в верховьях Саут-Кончо. Мистер Делонг, истинный житель границы, забил для нас бычка и бесплатно снабдил мукой и кофе. Через три дня мы вернулись в свой лагерь в Лос-Морис и вернули украденный скот владельцам. Так закончилась моя первая кампания против индейцев.
Источник - Six Years with the Texas Rangers, 1875 to 1881, James B. Gillett.
Присоединяйтесь к чтению увлекательных историй эпохи Фронтира и Дикого Запада на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.