В подвальном окне сгустилась тьма промозглой столичной ночи. Архип – мужик за сорок, вздрагивая от холода, поднялся и принялся собираться в очередной свой обход. Прихватил двухаршинную «гасилку» и лестницу. За полночи подвальная комната в доходном доме успела остыть, но покидать ее все же не хотелось – на улице еще холодней.
«Чего это начальство требует гасить фонари в полночь? Люди, бывает, до самого утра бродят. – Ворчал Архип. – Не иначе - керосин экономят».
Архип – бывший солдат, Георгиевский кавалер, потерявший левую руку – ниже локтя на крымской войне. Молодой еще тогда был, едва тридцать минуло, но уже десяток лет службы за плечами. Не думал живым вернуться с солдатчины – рекрутировали-то тогда на четверть века, редко – на двадцать лет! Служил на Кавказе, а когда родной полк в составе пехотной дивизии оказался в пекле Севастопольской битвы – то и вовсе себе приказал – забыть о вольной жизни и о жизни вообще, потому как вернуться живым отсюда не думал. Да и не к кому было возвращаться – сиротой рос, у барина в крепостных. Но солдатом был Архип отчаянным и здоровяком - каких поискать. Уважали его солдаты и офицеры любили.
Но Господь рассудил по-своему. Ударила его вражья шрапнель в кисть руки – только лохмотья повисли. Той - же шрапнелью сбило с ног молоденького прапорщика. Остался бы тот юнец на позициях навсегда – ногу ему посекло, идти уже не мог. Но подхватил его под мышку здоровой рукой Архип, так и вынес прямехонько в стан, к сестрам милосердия. Лучший ученик Николая Ивановича Пирогова их оперировал! Думал сначала Архипу помочь, но тот кивнул на прапорщика – ему нужней, ему еще жить да радоваться. Вот и остался Архип без кисти и чуть выше – тоже оттяпали. А был бы рядом доктор Пирогов – спас бы руку. Он, говорили, оторванные руки и ноги пришивает - будто так и было! А прапорщик тот – добрый малый оказался – хлопотал о награде для Архипа. Там же в лазарете ему и вручил Георгия за спасение раненого офицера в бою – лично генерал Семякин вручил!
Прапорщик, спасенный Архипом, оказался отпрыском знатного рода. После излечения забрал он с собой своего спасителя, избавив его от инвалидной команды. В саму столицу забрал, где с помощью папаши своего выхлопотал Архипу пенсион, как герою Севастополя и кавалеру Георгиевского креста – сто пятьдесят рублей в год! На такие деньжищи, бывшему крепостному, не балованному судьбой, можно было жить не работая, но не таков был Архип. Нашел он себе службу – фонарщиком.
Шорник стачал ему на культю кожаный чехол с ремнями, к нему Архип крепил крюк, которым мог цепляться за перекладины деревянной лестницы, а при необходимости – отбиться от лихих людей ночью.
Участок его был на улице Гороховой, от Фонтанки до Екатерининского канала. Без малого шесть десятков фонарей. Зажечь к ночи, погасить к полуночи, а днем – заправить керосином, починить горелки, заменить фитили да вставить разбитые озорниками стекла. Шалили бродяги – Сенная площадь рядом, а там этого брата хватает, забредают и на Гороховую. Им фонари – ни к чему, им без них – лучше. В темноте раздеть, обчистить запоздавшего гуляку – для этого свет не нужен. «Дождитесь, когда погашу, тогда и мышкуйте!» - Ворчал Архип, отворяя створки фонарей и придавливая фитиль горелки «гасилкой». У нескольких фонарей створки были тугими, здесь лестница и пригодится.
Редкие извозчики развозили запоздалых гуляк – кого домой, а кого – продолжить увеселения. Улица затихала. Вот сейчас Архип погасит фонари и вообще все погрузится в плотную, глухую тьму. Редко где будет неярко светиться окно. У одного из фонарных столбов он увидел, как суетятся подле него серые крысы, аж пищат от возбуждения.
- Кыш, враги! – Прикрикнул на них Архип и с удовольствием отметил, что длиннохвостое воинство в панике кинулось в рассыпную. Лишь одно тельце осталось на брусчатке. Архип подошел ближе:
- Котенок! Язви ж тебя! Это они тебя в полон взяли и жизни лишить хотели?! Ах, вороги! – Бурчал он, а руки уже тянулись к серенькому, испуганному котенку. – Что ж ты не убег? Похоже, что замерз. Если б крысы тебя не прикончили, то от холода до утра – точно бы околел! Ну, полезай за пазуху. – Он бережно запихнул неожиданную находку за отворот шинели и продолжил свою работу.
Пройдя по одной стороне улицы и гася фонари, дошел до Екатерининского канала, поздоровался с Никитой – тоже отставным солдатом, который сидел в будке сторожа у моста. Перекинулись парой слов. Здесь фонари горели всю ночь – вдруг кто надумает себя жизни лишить, сиганет с моста в канал, а сторож в темноте и не увидит! Такие случаи бывали. Да и куда бежать попавшему в беду человеку? На свет! Там сторож с ружьем - защитит.
Повернул назад – гасить фонари по другой стороне. О найденыше и не вспоминал, а тот пригревшись, похоже задремал. Дойдя до перекрестка с Садовой улицей – заметил, как пара мужичков, пытаются разбить стекло фонаря. Ах, варнаки!
- Стой, робяты! – Гаркнул во все горло Архип так, что те двое присели от испуга. – А ну брось камни!
- Смотри-ка, Васюта, - задребезжал издевательским смешком тот, что был пониже. – Еще один фараон на нашу голову. Руки нет, карасином пропах – а туда-же!
- Так ведь мне за стекло расплачиваться, своими деньгами. – Резонно возразил Архип.
- А есть у тебя эти деньги? Сейчас проверим! – В руках бродяг блеснули засапожные ножи.
Архип в солдатчину и на штык неприятельский ходил, и от шашки отбивался - что ему какие-то ножи? Он ловко одел лестницу ячеей на одного так, что обездвижил его руки. Другого зацепил крюком, и дернув на себя, врезал кулаком правой руки - тот без звука рухнул на землю.
Второй пытался было скрыться, но Архип подтянул его к себе и треснул по голове, как молотом сверху. Подобрав выпавшие ножи, сунул их в карман. Сколько их уже валяется в его комнате, в ящике – не счесть!
Котенок, ощутив суету, выглянул наружу. Оглядев два лежащих тела, уважительно взглянул на Архипа:
- Это ты их? – Читалось в его взгляде. – И этих побил, и крыс разогнал! Вот это да! Я теперь от тебя – никуда, хоть гони меня!
Архип только посмеивался, чувствуя, как ворочается под шинелью котенок - отогрелся.
- Да и я тебя теперь никуда не отпущу. - Бормотал он, чувствуя невесть из каких глубин души появившуюся нежность. – Будем жить с тобой вдвоем. Вдвоем-то оно и веселей!
Возле увеселительного заведения его ждала хозяйка – мадам Софья.
- Архипушка, не гаси сегодня наши фонари – ждем гостей, а за керосин и за хлопоты – я заплачу. А вот и гости! – К заведению подъехали два экипажа, откуда вышли красавцы – военные, один даже полковник! Архип по солдатской привычке встал «во фрунт», приставив к ноге лестницу.
- Архип, дорогой, ты ли это? – Услышал вдруг он. – К нему, раскинув руки для объятий, шел бравый ротмистр! - Не узнал? Господа! – Обернулся он к спутникам. – Разрешите вам представить героя Севастополя, моего спасителя и Георгиевского кавалера!
И офицеры, не сговариваясь, вскинули кисти рук к козырькам, чествуя героя и своего брата – солдата!
Слеза благодарности набежала на глаза Архипа.
- Полно-те, ваши благородья… - Засмущался он.
- Не стесняйся, солдат! – Произнес хрипловатым голосом полковник. – Нам, может быть удастся заслужить боевые награды, может даже получить их из рук Государя, но солдатского Георгия мы уже – увы, никогда не заслужим! Гордись! – И сунув руку за отворот шинели, он достал хрустнувший билет и вложил его в руку Архипу. Его примеру последовали остальные.
- Архип, я тебя найду. – Обещал ротмистр. – Хочу еще увидеть тебя. А это кто? – Заметил он котенка.
- Да вот, – улыбнулся Архип. – Отбил у крыс, бедолагу.
- А ты все тот-же! – Захохотал ротмистр. – Спаситель живых душ! И плевать – с хвостом она или без оного!
… Сидя в каморке, натопленной после ночной прогулки, Архип разогрел вечернюю кашу, покормил котенка, подкрепился сам. В свете керосиновой лампы посчитал деньги, полученные от господ офицеров – почти пятьдесят рублей!
- Вот ведь какая оказия! – Озаботился Архип. – Куда мы с тобой такие деньжищи девать будем? Не привык я с ними обращаться. – Подумал и решил. – Пройдем завтра по сиротским домам, оставим там половину, а со второй половиной – в храм Спаса Преображения Гренадерского полка – у меня там священник знакомый. Закажем молебен за упокой моих братцев – солдат, сложивших головы. А себе мы заработаем. Вдвоем-то с работой веселей справимся!
Еще много лет по улице Гороховой ходил фонарщик с другом своим – котом. Всему Петербургу они были известны и всеми узнаваемы. Даже лихие люди с Сенной обходили их стороной и строго-настрого предупреждали своих корешей не трогать дружную парочку.
А они ходили по улице в холод и в зной, в дождь и в метель, зажигая огни фонарей, помогая заблудшим, даря надежду потерявшимся во мраке. Теплыми огнями светили людям во мгле их фонари. И души.
Тагир Нурмухаметов
