Глава 10. Трехсотый
Российские войска и подразделения Народной милиции ДНР усиливают воздействие на украинских боевиков к западу от Донецка. В ходе продолжающихся действий по ликвидации украинских гарнизонов в Марьинке и Авдеевке накануне были уничтожены десятки огневых точек противника. Укреплённые линии, которые противником были обустроены в этих районах, накануне в течение многих часов, включая ночные часы с 26 на 27 августа, подвергались артиллерийским и авиационным ударам.
Работали «Грачи» - штурмовики ВКС России, которые уничтожали бронетехнику и артиллерийские установки ВСУ, размещённые на упомянутых территориях. Действовали ударные вертолёты, которые отсекали возможность для украинских боевиков и иностранных наёмников осуществлять перегруппировку и отход на другие позиции, а также обеспечивали блокировку подвода сил и средств противника к позициям.
Используемая тактика проста и эффективна. Состоит она в том, что сначала в течение двух-трёх часов по позициям противника беспрерывно отрабатывает артиллерия, не давая, что называется, поднять головы. Затем вместо боевых снарядов на позиции ВСУ отправляются снаряды агитационные. В них - листовки для тех, кто после длительного огневого воздействия с нашей стороны пришёл к логичному выводу о бесполезности своего «отсиживания» в окопах и блиндажах и решил сдаться. В листовках содержится подробное описание того, как это можно сделать.
Через некоторое время в дело вступает авиация, включая беспилотную. БПЛА выявляют очаги украинской активности после артподготовки. Штурмовая и армейская авиация отрабатывают в первую очередь по выявленной военной технике ВСУ и укреплённым огневым точкам.
Затем очередная «серия» от артиллерии, которая длится до трех часов.
Далее процесс повторяется, и может продолжаться сутками. В таких условиях украинские войска несут большие потери, большой процент находящихся «на передке» боевиков получает контузии и теряет возможность к полноценному сопротивлению. Действия российской авиации пресекают возможность подвода к Марьинке и Авдеевке сколько-нибудь крупных сил противника с западного направления.
На данный момент большая часть территории Марьинки находится под контролем наших войск. Штурмовые действия в отношении Авдеевки и Марьинки ведутся сразу с нескольких направлений, что дополнительно деморализует и дезориентирует противника. Одно из направлений - со стороны созданного нашими войсками плацдарма после освобождения села Пески.
(Из военного обозрения)
Весь август бои на авдеевском направлении продолжались. Днем шла контрбатарейная борьба, ночами перестрелки.
Однажды в сумерках, прихватив винтовку, продуктов и воды на сутки, Максим вместе с Крабом отправились на снайперскую охоту. Место для засады выбрали накануне.
Это был сгоревший на нейтральной полосе украинский танк с валявшейся в стороне башней.
Из окопа пробрались в воронку от фугаса, где у пулемета бдил передовой дозор. Оттуда (ребята пожелали ни пуха - ни пера) по-пластунски двинулись к машине, что темнела в сотне метрах впереди. Когда оказались рядом, в нос ударил запах падали и гари, заползли меж траков под днище.
Оборудовали позицию для стрельбы, стали ждать.
Утро выдалось прохладным и туманным, с первыми лучами солнца возобновилась артиллерийская канонада. В глубине нацистской обороны вспучились разрывы, такие же - на позициях союзных войск. Из-за пока еще светлого горизонта вынеслась пара «Грачей»* нанеся по целям ракетный удар, вверх полетели дымные обломки.
Все это время Максим, поставив винтовку на боевой взвод, наблюдал в окуляр украинскую передовую. Краб с автоматом наизготовку, глядя меж траков по сторонам, обеспечивал безопасность.
После очередного разрыва впереди обрушилась стена кирпичного здания, а когда чуть улеглась пыль, из развалин выскочил десяток украинских солдат, ища новое укрытие. Поочередно ловя их в сетку прицела, Максим застрелил двоих. Остальные исчезли.
- Качественно работаешь, - оценил Краб. - Справа еще один.
Чуть довернув винтовку, Максим плавно нажал спуск. Взмахнув руками, нацик завалился на спину. Еще через несколько минут вокруг танка стали рваться мины, по броне забарабанили осколки, отползли к центру днища.
- Засекли! - выплюнул изо рта песок напарник.
Ответить Максим не успел. Что-то тупо ударило в бок, свет в глазах померк, и он куда-то провалился. Когда пришел в себя, над головой светлел высокий потолок, хрипло попросил пить. В губы уткнулся носик поилки, заработал кадыком.
- Где я? - сделав последний глоток, скосил вбок глаза. На стуле у койки сидела молоденькая девушка в белом халате. На нагрудном кармашке алел крест.
- В Донецком институте восстановительной хирургии, - улыбнувшись, чуть наклонилась вперед. - Молчите. Вам нельзя говорить.
- Понял, - прикрыл глаза и снова отключился.
Ночью очнулся во второй раз.
Свет в палате был погашен, в широкое окно лился лунный свет, создавая ощущение нереальности. Попробовал повернуться со спины на бок, тело пронзила боль. Когда отпустила, пошевелил пальцами на руках, затем с трудом приподнял их - оказались целы. А вот тела ниже пояса не чувствовал, словно онемело.
Утром уже другая медсестра, пожилая, умыла Максиму лицо, после чего накормила с ложки мясным бульоном, а с поилки сладким какао с булочкой.
- Ну вот, - промокнула салфеткой губы. - Выздоравливай, сынок.
Когда выкатила из палаты столик на колесиках, сбоку раздался голос, - привет. Нашего полку прибыло.
Скосил туда глаза.
Рядом, через тумбочку, стояла койка. На ней с загипсованной ногой, подтянутой к блестящему кронштейну лежал смуглый брюнет его лет. Напротив еще двое, старше: один, с забинтованной до глаз головой, второй, бородатый, с аппаратом Илизарова на предплечье.
- Давно я здесь? - спросил смуглого Максим.
- Сегодня второй день, как доставили на каталке.
Познакомились ближе. Все трое оказались ополченцами.
Брюнета звали Олегом, воевал пулеметчиком; второго Жорой, был командиром танка, того что с аппаратом - Драган. По национальности серб, служил в артиллерии.
Разговор прервался появлением в палате врача. Был он лет шестидесяти, полный, в белом халате и такой же шапочке. Сопровождала медсестра.
- Здравствуйте больные, - пророкотал густым басом и направился к койке Максима. - Нутес, молодой человек, - присел на стоявший у нее стул. - Как себя чувствуем?
- Спасибо, доктор, нормально, только вот ног не чувствую.
- Поглядим, - отвернул с них одеяло и пробежался пальцами по обоим. Тело тут же прострелила боль, Максим сцепил зубы.
- Ну вот, - удовлетворенно хмыкнув, вернул на место. - То послеоперационный синдром. Вам батенька, здорово повезло.
- В смысле?
- Осколок, сломав ребро, застрял в паре миллиметров от позвоночника. Еще бы чуть дальше и могло быть много хуже.
- А теперь?
- Теперь я его извлек, через месяц - полтора будете как новенький.
- Не знаю как вас и благодарить, доктор, - с чувством сказал Максим.
- Пустое, - махнул рукой и сказал медсестре стоявшей рядом несколько фраз на латыни. Та записала шариковой ручкой в тетрадь.
- Ладно, - потрепав по плечу, развернулся к соседу. - А как у вас батенька дела?
- Все путем, Владимир Николаевич, - улыбнулся тот. - Только вот груз на штативе сильно ногу тянет. Боюсь, станет, длиннее другой.
Доктор ощупал ногу, подкрутил что-то на штативе, обернулся, - как теперь?
- Вроде нормально.
- И я так думаю. Через пару дней груз уменьшим.
Встав, поочередно осмотрел остальных, дав помощнице еще пару указаний, «поправляйтесь» распрощался. Оба вышли из палаты.
- Это лечащий врач? - проводил их взглядом Максим.
- Бери выше, - хмыкнул Олег. - Заведующий отделением. Дока в своем деле. Фамилия Осипенко, раненые дали кличку «Батенька». Он мне фактически спас ногу (пошевелил пальцами на стопе.) Сложный перелом бедра. Хотели отрезать, Батенька - не дал. Теперь иду на поправку.
- Еще из советских врачей, - добавил из своего угла Алексей. - Теперь таких мало.
Спустя два часа Максима свозили на каталке в процедурную на перевязку, она была болезненной. Терпел, скрипя зубами. Отодрав прикипевшие к ране бинты ее помазали чем-то жгучим и, намотав свежие, отвезли обратно. В обед накормили супом, макаронами с котлетой и напоили компотом. После него уснул.
Когда проснулся в окна светило вечернее солнце, за стеклом на ветках прыгали воробьи. Из соседей в палате был только Олег. Под головой две подушки, читал книгу.
- А где ребята?
- Гуляют в больничном парке. Они ж ходячие, - повернул лицо.
- Что читаешь?
- «Время жить и время умирать» Ремарка.
- Хорошая книга, читал когда-то. Жаль того парня.
- А мне нет, - закрыв, положил на тумбочку. - Все равно он был фашист. И убивал наших всю войну. Прозрел, когда прижало.
- Может и так, - согласился Максим. - Интересно, будет ли такое у бандеровцев?
- Глубоко сомневаюсь, - скрипнул койкой сосед. - Эти твари похлеще фашистов. Помню в 2015-м, под Дебальцево, я тогда воевал у Мозгового*, мы захватили пятерых рогулей во время атаки. Оказались из батальона «Донбасс».
Прошмонали, у двоих оказались мобилы. А в них съемки пыток наших пленных, да такие, что у нас волосы стали дыбом. Особо запомнилась одна. Подвешенный за ноги на стволе орудия ополченец. Торс голый, вниз свисают нарезанные из кожи ремни. Это у них называлось тюльпан.
- Ну и? - побледнел Максим.
- Расстреляли всех к такой матери.
- Правильно, так им и надо гадам (замолчали).
- Ты сам родом откуда? - спросил чуть позже Олег.
- Из Подмосковья, а живу в Крыму.
- У нас давно?
- С 2014-го с перерывом.
- А я из Артемовска, который теперь Бахмут. До войны был учителем истории.
- Где подшибли? - кивнул на ногу Максим.
- Неделю назад в Песках. При их зачистке. А тебя?
- В районе Авдеевки.
- Как там?
- Идут позиционные бои. Медленно, но продвигаемся.
- Ясно.
За дверью палаты послышались шарканье ног и веселые голоса. Отворилась, вошли Жора с Драганом. Оба в синих больничных халатах и шлепках, танкист нес в руке целлофановый пакет.
- Угощайся, братва, - оделил из него лежачих золотистого цвета грушами. - Бабуля в парке угостила. Из своего сада.
- Дюшес, - понюхав плод, со знанием дела сказал Максим. Зачавкали душистой сладостью.
- Ну и как там, на воле? - сплюнул в ладонь косточку Олег.
- Ништяк, - уселся на койку Жора.
- Солнечно и тепло, - добавил Драган. - Как у нас в Сербии.
- Так ты что? В самом деле серб? - удивился Максим. - Думал шутка.
- Самый настоящий, - белозубо улыбнулся. - Из Лозницы. Это в сотне километров от Белграда.
- А откуда так хорошо знаешь русский?
- Выучил, - здорово похож на наш.
- Приехал воевать добровольцем?
- Да. С группой четников. Летом 2014-го. Нас было десять.
- А кто такие четники?
- Сербские партизаны. Во время событий в Югославии воевали с албанцами.
- Так у вас был свой отряд? - спросил Жора.
- Да. Назывался именем полковника Шевича. Это наш национальный герой. Командовал им Братислав Живкович, в прошлом парашютист, имевший опыт боев в Косово и Метохии. Вскоре отряд вырос до тридцати пяти бойцов и участвовал в операциях под Луганском, в Краснодоне и Славяносербске. На счету имел несколько подбитых украинских танков с бэтээрами и пару десятков уничтоженных националистов.
После заключения Минских соглашений наши ребята вернулись в Сербию, а мы с командиром остались. Состоим в первом армейском корпусе народной милиции ДНР. Кстати, в Донбассе немало наших земляков, - поудобней устроил раненую руку.
- Точно, - доев яблоко, сказал Олег. - Две сотни лет назад сербы из Военной Краины* основали здесь военные поселения. Пришли по приглашению Екатерины II двумя гусарскими полками, вместе с семьями. Командиры - полковники Шевич и Прерадович. Поклялись на верность и были поселены на берегах Северского Донца и Лугани, для защиты южных рубежей России от турков. Тогда эта местность получила название Славянской Сербии.
- А Славяносербск на Луганщине, это не оттуда? - поинтересовался внимательно слушавший Жора.
- Именно. Сначала именовался Подгорное.
На следующее утро после обхода в дверь палаты постучали, на пороге возникли Бес с Вояжем. В накинутых на плечи белых халатах, у командира в руках астраханский арбуз, у Генки подмышкой картонная коробка.
- Здорово бойцы! - протопали берцами к койке Максима.
- И вам не хворать, - откликнулись раненые.
- Это тебе витамины, - определил Бес на тумбочку арбуз. - А это к чаю, - достал из кармана бутылку коньяка и поставил внутрь.
- В дополнение портативный «Самсунг» - опустил Вояж сбоку на пол коробку. - Чтобы не быть оторванным от мира.
- Спасибо, - засмущался Максим. - Только телик зря. У нас у Жоры (кивнул на танкиста) имеется смартфон.
- И ничего не зря, - пошевелили пальцами на ноге Олег. - Час работает, восемь заряжаем. Плазма?
- Она. Диагональ пятнадцать дюймов.
Рядом с напольной розеткой, в углу палаты оказался ввод кабельной антенны. Распаковав, Вояж установил аппарат на подоконнике, подключив, нажал кнопку пульта.
На экране возник генерал Конашенков, доложивший бодрым голосом:
«В результате поражения высокоточным оружием склада боеприпасов 95-й десантно-штурмовой бригады в районе Славянска Донецкой Народной Республики, уничтожено свыше трёх тысяч 122-миллиметровых артиллерийских снарядов, мин, а также более тридцати националистов.
Высокоточными ударами ВКС России по скоплениям живой силы и военной техники ВСУ в районах Лозовое, Белогорка и Белая Криница Херсонской области уничтожено более сорока националистов и десять единиц специальной автомобильной техники. Противник несёт значительные потери.
В Соледаре, в ходе мероприятий по доукомплектованию 10-й горно-штурмовой бригады ВСУ более трети мобилизованных граждан самовольно оставили свои подразделения, убыв в неизвестном направлении. Укомплектованность бригады личным составом из-за больших потерь остаётся менее 50 процентов.
В районе Марьинки Донецкой Народной Республики, в связи с большими потерями и нехватки боеприпасов, больше половины военнослужащих 3-го батальона 66-й механизированной бригады ВСУ самовольно оставили боевые позиции и покинули район боевых действий.
Продолжается нанесение ударов оперативно-тактической и армейской авиацией, ракетными войсками и артиллерией по военным объектам на территории Украины. За сутки поражены девять пунктов управления, в том числе 46-й аэромобильной бригады в районе населённого пункта Белая Криница Херсонской области, 56-й мотопехотной бригады в районе Яснобродовка Донецкой Народной Республики, 28-й мотопехотной бригады ВСУ в районе Николаева.
Уничтожено большое число военнослужащих резерва ВСУ, вооружения и военной техники, прибывших для разгрузки на железнодорожную станции Калининдорф Херсонской области.
Кроме того, уничтожены девять складов ракетно-артиллерийского вооружения и боеприпасов в районах населённых пунктов Краматорск, Николаевка, Красное Донецкой Народной Республики, Малиновка Харьковской области, Гуляй Поле, Самойловка Запорожской области и Березнеговатое Николаевской области, а также три склада топлива в районах Харькова, Богодухова и Чугуева Харьковской области.
Российскими средствами противовоздушной обороны за сутки уничтожены четыре украинских беспилотных летательных аппарата в районах населённых пунктов Коробочкино Харьковской области, Первомайское, Ясиноватая Донецкой Народной Республики и города Херсон. Также перехвачены: баллистическая ракета «Точка-У» в районе Донецка и семь снарядов реактивной системы залпового огня «Ураган» в районах населённых пунктов Никольское и Стаханов Донецкой Народной Республики» добавил генерал-лейтенант.
«Всего с начала проведения специальной военной операции уничтожено: 267 самолётов, 148 вертолётов, 1747 беспилотных летательных аппаратов, 365 зенитных ракетных комплексов, 4334 танка и других боевых бронированных машин, 799 боевых машин реактивных систем залпового огня, 3310 орудий полевой артиллерии и миномётов, а также 4922 единицы специальной военной автомобильной техники».
- Да, потери они несут серьезные, - сказал Драган, когда генерала сменил блок рекламы. - Цифры впечатляют.
- Вот только особого продвижения у нас нет, - хмыкнул Жора. - Топчемся на одном месте. Особенно на Авдеевском направлении.
- К тому есть причины, - взглянул на него Олег.
- Какие?
- Там глубоко эшелонированная оборона, с капитальными укрытиями, окруженная минными полями.
- Ну, так надо взламывать.
- А мы что делаем? Хреном груши околачиваем?! - вызверился на него Вояж.
- Тихо, тихо, горячие финские парни, - осадил их Бес.
- Чего это финские? - обиделся Жора. - Я коренной русак.
- Да я это так, к слову. Все рассмеялись.
Гости посидели еще полчаса, а потом распрощались, пожелав оставшимся выздоровления.
Этим же вечером, попросив у Жоры смартфон, Максим позвонил Лике. Та несказанно обрадовалась, - как дела, любимый?
- У меня все нормально, дорогая. Теперь буду выходить на связь чаще. Отозвали на месяц в тыл.
- Может я оставлю Максимку у друзей и приеду навестить?
- Исключается.
- Жаль. Передаю трубку ему. Желает поговорить.
- Здравствуй папка! - возник в ней звонкий голос. - Когда вернешься? Мы с мамой по тебе скучаем.
- Как только получится, сын. К школе уже подготовились?
- Ага. Купили ранец и книжки с тетрадками. А еще форму.
- Как поживает твой приятель Айк?
- Щас он сам скажет, (Из смартфона дважды басовито гавкнуло).
- Насколько понял, хорошо, - улыбнулся отец. - Передай трубку маме.
Беседовали еще минут десять, затем Максим сказал «буду теперь звонить чаще». Отключились.
- Да, хорошо поговорить со своими, - заворочался на своей койке Олег. - А вот у меня с родителями и женой связи нет. В Артемовске по - прежнему укропы.
- Ничего, - откликнулся Жора. - Скоро освободим и его. А потом Соледар с Северском и Краматорск.
Помолчали. Сидевший у окна Драган затянул хрипловатым голосом
Тамо далеко, далеко од мора,
Тамо је село моје, тамо је Србија.
Тамо је село моје, тамо је Србија.
Тамо далеко, где цвета лимун жут,
Тамо је српској војсци једини био пут.
Тамо је српској војсци једини био пут.
Тамо далеко где цвета бели крин,
Тамо су животе дали заједно отац и син.
Тамо су животе дали заједно отац и син…
вздохнув, закончил.
- О чем песня? - повернул в его сторону голову Максим.
- Про Сербию, друже (тепло на него взглянул). Это очень старая песня, еще в первую мировую сложили наши солдаты.
- Ясно.
С появлением в палате телевизора стали постоянно смотреть новости, из которых узнали о продвижении союзных войск вперед на других участках, подготовке референдумов о вступлении в состав России Запорожской и Херсонской областей, обстрелах украинской армией Запорожской атомной электростанции.
А еще - о нарастающем в Европе и США кризисе экономики, где немалую роль сыграли антироссийские санкции, небывалом росте цен на энергоносители на мировом рынке.
- За что боролись, на то и напоролись, - оценил Жора. - Сучье племя.
- Да, как у вас говорят «не рой другому яму, сам в нее попадешь», - добавил Драган.
Через неделю Максим смог сначала садиться на постели, а потом передвигаться по палате с помощью ходунков. Заживление раны шло нормально, наложенные швы сняли, дело шло на поправку.
- Со следующего понедельника батенька, будете заниматься лечебной гимнастикой, - сказал на очередном обходе заведующий отделением.
Вскоре из палаты выписали Жору. Распрощавшись, он уехал в свою танковую часть, на освободившееся место положили нового. Это был ополченец из мобилизованных в начале спецоперации, получивший ранение в плечо под Соледаром. Звали Андрей, в недалеком прошлом студент.
- И на кого же ты учился? - поинтересовался Олег.
- На программиста в Донецком национальном университете.
- А кем воевал?
- Оператором квадрокоптера.
- Приходилось сталкиваться, - вспомнил Максим. - Редкая специальность. Как получил ранение?
- Давали очередные целеуказания нашей батарее «Градов». А когда меняли позицию, попали под прилет. Осколком перебило ключицу.
- Ничего, ты молодой. Срастется быстро, - сказал расхаживавший по палате Драган, баюкая свою руку. Она заживала плохо, предстояла еще одна операция.
Теперь в палате целыми днями смотрели телевизор, впитывая новости с фронта.
Из них следовало, что союзные силы продолжают наступать по всей линии фронта и продвигаются в Харьковской области. Отмечалось давление на противника в районе Барвенково с Изюмом, прорыв на Бахмутовском направлении и взятие Зайцево. Разгром украинских боевиков в районе Угледара и успешная работа на Николаевском направлении.
В то же время на Авдеевском направлении особых подвижек не было. Оттуда продолжались каждодневные обстрелы Донецка и его пригородов. Начались обстрелы и Запорожской АЭС на освобожденной российскими войсками территории.
Одним таким днем в палате появилась живописная фигура: рослый, лет за сорок крепыш, бородатый, в камуфляже с серебристой нашивкой на рукаве в виде черепа. На голове папаха, на поясе «стечкин» в кобуре.
Оказался тем самым командиром четников, о котором рассказывал Драган. Поздоровавшись со всеми, обнялся с земляком «добар дан друже» и вручил тому пакет гостинцев. Из второго оделил сопалатников кистями винограда.
Просидел час, рассказав о делах на фронте и в тылу, а потом, пожелав всем выздоровления, ушел.
- Колоритный у тебя командир, - оценили соседи. - Чем-то похож на Ковпака.
- Это кто? - вскинул бровь Драган.
- Знаменитый советский партизан времен Великой Отечественной войны. Командир соединения. Бил бандеровцев на западной Украине только пыль летела.
- Уразумел.
В начале сентября Максим сменил ходунки на костыли (лечебная гимнастика давала результаты) ему разрешили выходить на прогулки в парк. Он был небольшим, с двумя аллеями и старыми тополями. Тут и там на скамейках сидели ходячие раненые и больные, с пришедшими их навестить. Сверху, кружась, тихо опадала листва.
После Беса с Вояжем к нему однажды ненадолго заехал Ким, сообщив о делах в батальоне, и завез кое-что из вещей Максима, в том числе смартфон с зарядкой, теплую куртку и электробритву. А еще семьдесят пять тысяч рублей - доплату за «боевые».
- Общался с твоим заведующим отделением, - сказал в разговоре. - После стационара тебе дадут время на долечивание амбулаторно. А в конце сентября истекает твой контракт. Будешь продлевать или нет?
- Буду, - не раздумывая ответил Максим. - Надо добивать этих тварей.
- Понял. Так и передам комбату. Он, кстати, этим интересовался. Если что надо, звони.
Крепко пожав руки на прощание, расстались.
- Я тоже после выписки вернусь к своим ребятам, - сказал со своей койки Олег.
- И мы тоже, - добавили Андрей с Драганом.
На следующий день раненым сообщили, в институте для них будет дан концерт известной российской рок-певицей Чичериной.
В отличие от подавляющего числа маститых тамошних «звезд», шарахающихся от Донбасса как черт ладана, она постоянно гастролировала здесь, выступая перед ополченцами и его жителями.
Концерт состоялся через два дня, в актовом зале института при большом стечении раненых, гражданских больных и свободного от дежурства медперсонала. Максим с Драганом и Андрей, придя пораньше, заняли места в первых рядах. Вскоре зал заполнился до отказа.
Чичерину встретили аплодисментами (в Донецке ее хорошо знали), ответила приветственными взмахами рук. На вид была хрупкой и моложавой, со стрижкой под мальчишку, одета в защитного цвета камуфляж. На футболке под распахнутой курткой, белая литера Z . Сопровождала группа музыкантов, тоже в камуфляже. Заняла свои места.
Пройдя к микрофону вынула из штатива «В очередной раз здравствуй Донбасс!».
- Здравствуй! - откликнулись многочисленные голоса.
- А теперь буду петь. Для вас (сделала шаг вперед).
В воздухе возникли гитарные переборы, за ним размеренный ритм ударных, и над ними поплыли слова песни
Где-то далеко ведут бой в чужих городах.
Наши мечты, погибает любовь и наш страх.
Наши голоса навсегда остались во тьме.
Где-то далеко умирать на войне.
И опять все готово для того что бы рвать.
И легко наполняются яростью наши сердца.
И плевать, что никто не хотел умирать.
Нам не жалко себя, а, тем более, слов и свинца…
Зал внимательно слушал.
А когда закончились последние, взорвался овациями. Слушатели громко хлопали в ладони, обменивались мнениями, кто-то громко закричал «браво!»
- Здорово поет, - наклонился к Максиму Андрей, Драган растроганно блестел глазами.
За первой песней последовали еще несколько, столь же глубоких и содержательных, спустя полтора выступление группы закончился. Теперь зал аплодировал стоя.
Из первого ряда встал парень с рукой на перевязи и, поднявшись на сцену, вручил Чичерине огромный букет осенних астр.
- Ну как концерт? - встретил товарищей Олег, отложив в сторону книгу.
- Давно на таком не бывал, - откликнулся Андрей. А Максим согласно кивнул, - здорово.
- И главное слова, берут за душу, - присел на свою койку Драган.
Поговорили еще, а потом он прошел к подоконнику и включил телевизор. На канале «Россия 24» шел обзор новостей. Сообщалось об урожае собранной пшеницы, мерах по укреплению отечественной экономики, а также ее стагнации в Европе. И, как непременно в каждом выпуске - о ходе специальной операции.
Спустя еще несколько дней, в субботу, в институт приехал командующий корпусом, средних лет приземистый генерал с группой штабных офицеров. Обойдя палаты, вручили раненым награды.
К уже полученному в прошлую кампанию Георгиевскому кресту, Максим получил российскую медаль «За отвагу». Такие же вручили и Олегу с Драганом. Раздобыв двести граммов медицинского спирта, вечером по тихому «обмыли» награды...
Глава 11. Отпуск по ранению
К началу текущих суток российские ракетные войска и артиллерия поразили скопления живой силы и техники противника в Черниговской, Сумской и Харьковской областях. Продолжаются артиллерийские дуэли на линии соприкосновения.
На Донецком направлении подразделения Народной милиции ДНР заняли мощный укрепрайон «Большой Муравейник» неподалеку от Донецкого аэропорта, откуда ВСУ последние восемь лет обстреливали столицу ДНР. Восточнее Опытного Народная милиция ДНР предпринимают попытки взять укрепрайон ВСУ на территории брошенной части ПРО. Продолжаются бои на окраинах Первомайского.
Глава Чечни Рамзан Кадыров сообщил, что спецназ «Ахмат» вместе с союзными войсками готовится после планомерного уничтожения большого количества нацистской боевой техники и живой силы взять под полный контроль Соледар.
Подразделения ВС РФ и Росгвардии организованно отходят из Балаклеи по пробитому коридору. Ночью в Харьковскую область Минобороны РФ перебросило значительные резервы.
После взятия Волохова Яра часть группировки ВСУ блокировали гарнизон в Шевченково, основные украинские силы продолжили движение к Купянску, некоторые подразделения вышли на трассу Купянск - Шевченково и заняли Грушевку. Еще одна часть группировки противника сделала рывок на восток в попытке занять село Сеньково на правом берегу реки Оскол. В поселке находится имеющий большое значение мост, контроль над которым позволить отсечь снабжение Изюма по трассе Изюм - Купянск. В районе поселка идут бои. На юге украинские силы продолжили попытки занять транспортную развязку у Веселого, где находится другая ключевая дорога, обеспечивающее сообщение с Изюмом с севера.
Северо-западнее Славянска ВСУ предприняли неудачную атаку на Копанки. Украинское командование планирует начать наступление в Изюме с целью сковать действия наших войск и не дать возможность маневрировать. По окрестным лесам интенсивно работает российская артиллерия и авиация.
ВСУ также предприняли неудачную контратаку на Пески. В Запорожской области украинские диверсанты атаковали здание администрации Энергодара с помощью беспилотника, никто не пострадал.
Глава генштаба США Марк Милли сообщил, что за шесть месяцев украинские силы потеряли «тысячи, десятки тысяч убитыми и ранеными». США подтвердили намерение и дальше поставлять вооружение Киеву.
(Из сообщений военкоров из зоны боевых действий)
- Ну вот, батенька, как я и обещал, вы практически здоровы, - сказал на очередном обходе Максиму Осипенко, внимательно осмотрев зарубцевавшуюся рану на боку и пальпировав позвоночник. - Теперь пару недель полечитесь амбулаторно и можно на гражданку.
- А если снова в строй? - опустил задранную рубаху.
- Потом будет видно. Кстати, вы откуда родом?
- Из Феодосии.
- Получается крымчанин?
- Именно так.
- Вот там и будете долечиваться. Морской воздух, прогулки. Что может быть лучше?
На следующее утро, получив на руки выписку из истории болезни, а у кастелянши свои вещи, Максим распрощался с товарищами и, поблагодарив, медперсонал, вышел из здания института. Был в выстиранном камуфляже, начищенных берцах, поверх куртка. В руке нес пакет с немногочисленными вещами, чуть прихрамывая, опирался на трость, подаренную друзьями.
Доехав на маршрутке в часть, прошел в кабинет Кима. Помимо коменданта там был комбат, радостно обнялись.
- Ну что, выписали? - оглядел его Колыма и указал на стул. - Присаживайся
- Выписали, - опустился на сидение Максим. - И дали две недели на долечивание по месту жительства.
- Что думаешь потом? - уселся напротив.
- Вернусь в батальон, добивать этих гадов.
- Другого не ожидали, - взглянул на Кима. - Будем ждать. Кстати, поздравляю с наградой, - крепко пожал руку (помощник сделал то же). Насколько помню, это у тебя вторая.
- Вторая, - подтвердил Максим.
- А теперь вопрос. Коль будешь возвращаться, хочу направить в отношении тебя представление Министру о присвоении звания лейтенанта. Как, не возражаешь?
- Нет.
- Ну, вот и договорились. Ким, - покосился на помощника.
- Понял, - ответил тот.
На столе появилась бутылка водки, граненые стаканы и три бутерброда с сыром. Плеснув каждому по сто грамм, комбат поднял свой, - за твою «Отвагу» Макс. Сдвинув, выпили, закусили
- Как там ребята? - спросил Максим.
- Ничего, воюют. - Ну, бывай, - встав, похлопал по плечу и вышел из кабинета.
- Заехал по пути из штаба корпуса, - пояснил Ким, убирая со стола. - Нам обещают подкрепление.
- Продвижение есть?
- Все как раньше. Позиционные бои.
На следующее утро, получив в финчасти еще какую-то доплату, а у Кима справку о том, что следует на лечение к месту жительства, удостоверенную печатью, выехал на рейсовом автобусе в Ростов.
Там взял билет на вечерний поезд до Феодосии и приобрел в городе домашним подарки: сынишке планшет для школьников «DIGMA Plane», жене - золотые сережки с бирюзой, четвероногому другу новый кожаный ошейник с блестящими заклепками. А еще три плитки шоколада «Бабаевский», который очень любил Максимка.
Поужинав на вокзале в кафе, вышел на платформу и позвонил Лике, сообщив, что едет в отпуск домой.
- Где и когда встречать? - всхлипнула от радости жена. - Очень по тебе соскучились.
- Завтра, дорогая. Поезд 177-й Санкт-Петербург - Феодосия. Шестой вагон. Прибытие в одиннадцать пятнадцать. Как учеба у Максимки?
- Хорошо. Но вчера подрался в классе с мальчиком.
- Бывает (рассмеялся). Где сейчас?
- Играет на улице с Айком и приятелями.
Поговорив еще минут пять, разъединились.
Сунув смартфон в карман, купил в киоске «Союзпечати» несколько журналов, прошел в зал ожидания и, устроившись в кресле, принялся читать.
Когда состав подали на посадку, предъявил молоденькой проводнице билет с паспортом и, поднявшись в вагон, прохромал в мягком свете плафонов по ковровой дорожке в свое купе. Мягкое, на двух человек. После передовой и госпиталя хотелось комфорта, и он мог его себе позволить.
Запихав спортивную сумку в нишу над дверью, снял куртку, повесив на плечики, трость поставил рядом. Оставшись в камуфляже, уселся за столик. По проходу, с вещами, негромко переговариваясь, проходили другие пассажиры.
Затем в проеме открытой двери возникла кряжистая фигура, - здорово сержант! В соседи примешь?
- Нет вопросов, - улыбнулся Максим.
Мужчине было за шестьдесят, одет по сезону, с собой вкатил чемодан, опустив ручку. Максим помог уложить под диван, сосед снял ветровку, повесил на крючок и протянул руку, - будем знакомы. Полковник в отставке Васнецов Сергей Петрович.
- Очень приятно (пожал). Максим Найденов.
- В отпуск едешь? - грузно уселся напротив.
- Да. В Феодосию на две недели.
- А я от ростовского приятеля, к себе в Тамань. Если не секрет, где служишь?
- Не секрет. В 1-м армейском корпусе народной милиции ДНР. Разведбат.
- Получается, воюешь, - значительно кивнул. - Одобряю.
- Граждане провожающие! - донесся из коридора голос проводницы. - Просьба покинуть вагон. Поезд отправляется!
Спустя несколько минут по составу прошла дрожь, последовал длинный гудок. За окном в свете фонарей, поплыл перрон, люди на нем и здание вокзала.
Чуть позже, когда Зина, так звали проводницу, зайдя к ним в купе, еще раз проверила билеты, Васнецов достал из бокового кармана пиджака плоскую мельхиоровую флягу и поставил на столик, - предлагаю по пять капель за знакомство.
- Не возражаю, - ответил Максим. Встав, достал сумку, раздернул змейку и добавил к ней плитку шоколада. После чего вернув на место, вышел, и вскоре вернулся с двумя стаканами.
- А чего хромаешь? - кивнул ветеран на ногу.
- Так у меня отпуск после ранения.
- Вона оно как, - свинтил колпачок и наполнил их на одну треть.
- За тебя сержант. Сдвинув, выпили, отломив от плитки закусили.
- Ну и как там, на фронте? - положил на стол локти Васнецов. - По телевизору показывают, бьем врага только перья летят. А на самом деле?
- По - разному бывает, - пожал Максим плечами.
- Вот и мне так кажется. Не понимаю я этой спецоперации. Особенно ее начало, а теперь ход действий. Сам три войны прошел. Афганскую и две чеченских. Опыт имею.
- Что-то не так?
- Не так, - нахмурил брови. - Почему в первый день не нанесли удар по украинским казармам в районе спецоперации? Надеялись, выйдут и начнут сдаваться? Ошиблись. Заняли боевые позиции и стали отбиваться.
А потом эта высадка под Гостомелем в тридцати километрах от Киева? Десант с захватом аэродрома справился блестяще и удерживал его до подхода основных сил. А затем последовал приказ на отход. Как это расценить?
- Насколько помню, все объяснили отвлекающим маневром, - взглянул на него Максим. - Чтобы удержать противника от переброски дополнительных сил в Донбасс. И нанести там сокрушительный удар.
- Что-то он особо не получился. За исключением Мариуполя. ДНР до сих пор не освободили.
- Все верно (вздохнул). - Факт имеет место.
- А как тебе переговоры Мединского в Гомеле? Это же позор. Врага бьют, а тут такое. На грани предательства.
- Да, насчет этого непонятно.
- Тактика тоже какая-то дурацкая (продолжил) Воевать малыми силами против многократно превосходящего врага. Фронт растянут, бойцов явно не хватает. Удары по украинским центрам принятия решения и инфраструктуре не наносим. Наши стратеги могут и доиграться.
Собеседник молчал. Все было справедливо.
- Ладно, - взял в руку флягу. - Давай примем еще. Успокоить нервы.
Выпили, сжевали по кубику шоколада.
- А вы в каких войсках служили? - поинтересовался Максим.
- Танкист. После срочной закончил Харьковское училище, прошел путь от взводного до комполка. При министре обороны Сердюкове, в числе еще двухсот тысяч офицеров попал под сокращение. С тех пор в отставке.
- Двухсот тысяч? - высоко вскинул брови Максим.
- Ну да. Фактически уничтожил армию, подлец. До сих пор икается.
- Так это же вредительство! Посадили?
- Пересадили. Из одного кресла в другое. Теперь командует в «Ростехе». Возрождает гражданскую авиацию.
- Чудны твои дела Господи, - покачал головой Максим.
- Чудны, - согласился Васнецов, разлив остатки коньяка. - Ну, давай по последней и отбой*. Уже поздно (взглянул на часы на запястье).
Спать Максиму не хотелось и, опорожнив стакан, он попросил полковника рассказать что-нибудь из его военной практики.
- Отчего же можно, - завинтив пробку, убрал флягу. - Расскажу одну запомнившуюся историю. Служил я тогда в Афгане, командовал ротой «Т-62».
Не помню, как завязался тот бой. Наша задача была обеспечить на своем участке беспрепятственное прохождение колонн по дороге в Кабул. И, судя по тому, как плотно насели «духи», стало ясно, они пытаются оттянуть побольше наших сил с тем, чтобы оголить другие участки.
Видимо, ожидалось прибытие в столицу ценного груза, или какого-то важного лица. Разведка у них работала неплохо.
В общем, через несколько минут после начала боя плотность огня была такой, что не высунуться. Наблюдение, иначе как через танковые триплексы, вести было невозможно. Душманские пули беспрестанно рикошетировали от корпуса, высекая из брони искры.
Не считая автоматического огня, против нас работали несколько гранатометов, чьи расчеты, естественно, постоянно меняли позиции, и миномет, который тоже никак не удавалось засечь - неподалеку находился кишлак, вот с его территории он и лупил.
Раньше из этого кишлака не стреляли, был жилой. От нас до крайних дворов всего метров триста. И обе стороны готовы были драться до последнего. С одной стороны, мусульманский фанатизм, с другой - гордость за принадлежность к великой Советской Армии. А принцип тогда был таков: все, что стреляет по нашему солдату, должно быть уничтожено.
Как-то внезапно огонь со стороны селения прекратился. Увидев в зоне обстрела женщину, я дал команду на прекращение огня. Через командирский прибор наблюдения увидел, она идет без чадры, а в руках несет безжизненное тело ребенка. Окровавленная головенка малыша неестественно откинута, ноги с руками плетьми свисают вниз.
Те, кто хотя бы понаслышке знают о шариате, и что значит, когда в кишлаке женщина выходит навстречу «неверному» с открытым лицом, смогут меня понять.
Долину накрыла тишина, огонь прекратился с обоих сторон и меня словно вытолкнуло из люка командирского танка. Иначе не могу объяснить свой поступок.
Представь: двигаются навстречу друг другу русский офицер и мать с раненым ребенком на руках. Женщина прошла метров пятьдесят, а я преодолел за это время остальное расстояние и оказался у стен кишлака.
Мальчик двух с половиной - трех лет находился без сознания, но был еще жив. И я принял ребенка из рук в руки.
Развернувшись в сторону дороги и сделав несколько шагов, затылком ощутил число душманов, разглядывающих меня сквозь рамки прицелов. Страха не было. В голове вертелась мысль, чтобы, падая с простреленной башкой, не подмять под себя мальчонку. Для этого нужно боком. С каждым шагом я поворачивал корпус, чтобы тело при падении по инерции повернулось именно так.
У дороги встретили глаза моих солдат.
Между танками стояли два бэтээра, на одном из которых в полный рост стоял незнакомый капитан. Теперь понимаю, почему так стоял. Таким образом прикрывал меня, выставлял себя «духам» напоказ, как белый флаг. На втором БТРе сидел ротный техник прапорщик Кругляк и так же, не прячась за броней, наблюдал за происходящим.
Я подал ему ребенка « Николай, мальчик должен жить».
«Понял, командир. Как раз еду в Баграм за хлебом. Сам доставлю»
БТР увез ребенка в баграмский медсанбат. Я сел на башню своего танка, подсоединил тангетку шлемофону. Закурил.
Кишлак молчал. За нашими спинами по дороге пошли Камазы и «бурбухайки». Выкурив сигарету, дал команду экипажам выносных постов продолжать выполнение задачи, а Рычкову, своему механику-водителю, возвращаться на заставу.
В тот день стрельбы на нашем участке больше не было. К вечеру Николай вернулся из Баграма и рассказал о том, как поместил пацанчика в медсанбат.
Когда вошел с раненым мальчиком в приемное отделение, дежурная сестра вызвала врача, который сразу же отправил прапорщика в Чарикар. Дескать, здесь нет педиатрического отделения для детей, а в Чарикаре хорошие врачи. Таков, мол, порядок.
Кругляк с ребенком на руках сел в бэтээр и рванул в Чарикар, до которого было километров тридцать. В тамошней больнице местные врачи попрятались, а паренек в белом халате, назвавшийся санитаром, объяснил, что, поскольку мальчика привезли из «Аминовки», его здесь не примут.
Аминовкой называли участок дороги до Калакана. Когда афганские водители проходили этот отрезок, ладонями проводили по лицу и говорили: «аминь». Отсюда и пошло название, которое закрепилось прочно. За эту зону отвечала вторая рота нашего батальона. Как правило, именно здесь и происходили наиболее частые обстрелы колонн.
Так что было ясно, почему врачи не захотели принять ребенка. Кто знает, чей он? Вдруг его отец большой человек, а мальчик умрет в больнице? В этом случае душманы будут мстить всему персоналу. Тем более что Аминовка - это провинция Кабула, а Чарикар - столица Парвана.
Поняв, что и тут облом, разъяренный прапор снова вернулся в медсанбат. Молча вручив раненого ребенка той же сестре, снял с плеча автомат.
«Ну ведь вам же сказали, что здесь не детская больница. Зачем нам лишние проблемы?» пролепетала та.
На войне, как знаешь, человек не всегда способен принимать разумные решения - на это порой просто не хватает времени. Здесь же раненый ребенок уже который час мотался с прапорщиком по пыльным дорогам, и жизнь его неумолимо угасала. А у Кругляка приказ - мальчик должен жить!
Николай без слов шмальнул очередь в потолок приемного покоя. За стеклянной дверью отделения поднялась беготня, появлялись и исчезали испуганные лица персонала. «Засуетились!» зло мелькнуло в голове.
Открывается дверь, и в приемный покой входит утомленный подполковник. Окинул взглядом присутствующих и, наверное, многое понял. Осмотрел мальчонку «срочно в операционную!»
Мальчика унесли. Военврач закурил, внимательно посмотрел на грязного, взмыленного прапора. «Потолок больше не дырявь. Не ты строил - не тебе ломать. Да и без этого стрельбы хватает (смачно затянулся) Результат узнаешь через час-полтора. Откуда привезли?»
«Из Калакана».
«Понятно. Иди и не шуми больше. И так мозги тут у всех набекрень. Все. Свободен»
Когда Николай мне это рассказывал, в его голосе чувствовалось огромное уважение к мудрому доктору.
Пристроив малыша, Кругляк поехал на склады решать свои вопросы, получил хлеб на батальон и часа через два заехал в медсанбат. Встретили его уже спокойно. Сообщили, операция прошла успешно, мальчонка жив, но ночью может быть кризис. Об этом доложил мне только к вечеру следующего дня, после того как узнал, что ребенок будет жить.
Утром к заставе подошли две афганские девочки - лет пяти и десяти. На всех наших заставах в Афгане, да думаю и не только там, у русского солдата, был негласный закон: приходящим детям давать либо кусок мыла, либо банку сгущенного молока или тушенку.
Вот и я, услышав от часового о приходе детей, прихватил со склада пару банок сгущенки и вышел на внешний двор. Почти все афганские дети, чьи дома находились рядом с дорогой, довольно сносно говорили по-русски. Наши войска на тот момент находились в их стране уже седьмой год.
«Мы пришли узнать, где наш брат» сказала старшая девочка.
Минут десять я разговаривал с детьми. Убеждал в том, что их братишку никто не увезет в Москву, что русские врачи его обязательно вылечат, и он скоро вернется домой. Лица девочек на глазах буквально просветлели, когда они узнали, что их брат находится у русских врачей.
Здесь, Максим, хочу сделать небольшое отступление. О доблести и профессионализме наших врачей в Афганистане знали не понаслышке. Лично для меня это вообще отдельная каста, вызывающая огромное уважение. За время пребывания там, я не раз был свидетелем их мужества, преданности своему делу, и прежде всего пациентам. Военный врач в любой момент готов пожертвовать собой ради них, если это понадобится.
Когда в 1986 году в Баграме рвались армейские артиллерийские склады и снаряды летали по гарнизону, как мухи, врачи военного госпиталя и медсанбата без устали выносили на себе раненых и тяжелобольных в безопасные места, которые находились совсем не рядом. То же самое происходило и в Пули-Хумри в августе 1988-го. Вообще, мне ни разу в жизни не довелось встретить трусливого врача.
Первое время девочки приходили почти каждый день. Затем стали наведываться реже. Присаживались метрах в ста от заставы и ждали вестей.
Когда Кругляк бывал в Баграме, он справлялся о здоровье нашего маленького друга, передавал для него фрукты. Мы все за него очень переживали.
Месяца через полтора я заехал туда навестить друзей - разведчиков и «противотанкистов», как любили себя называть ребята из противотанковой батареи. На обратном пути заскочил в медсанбат, узнать, как себя чувствует парнишка.
Весь экипаж выбрался из танка, увидев у командира на руках смеющегося «бачонка», который пытался стащить с меня шлемофон. Каждый солдат брал мальчишку на руки, подбрасывал и целовал в голову или щеку.
«Ладно, хватит лобзать пацана. Ехать пора» сказал я, и машина, с гордо задранной пушкой взяла направление в сторону Аминовки.
Остановившись напротив кишлака, где принял раненого парнишку, я вынул из ящика командирского ЗИПа сигнальный пистолет и «повесил» над домами ракету белого огня.
После этого спрыгнул на землю, принял от экипажа ребенка и поднял над головой, показывая наверняка наблюдавшим из кишлака за танком душманам, с чем мы прибыли. Усадив на плечо, стал медленно спускаться по тропе, ведущей к кишлаку.
Оттуда навстречу высыпала ватага мальчишек и девчонок разного возраста. За ними вышли несколько женщин. Дружной гурьбой побежали нам навстречу, подталкивая друг друга. На этот раз я постарался далеко от дороги не отходить.
Не добежав до нас метров тридцать, ребятишки пропустили вперед женщину, которая полтора месяца назад отдала мне мальчика. За ней выступили два существа, покрытые чадрами. При виде их мне почему-то вспомнился Петруха из «Белого солнца пустыни» с его фразой: «Гюльчатай, открой личико». Стало не по себе. На этот раз АК был со мной. Я опустил мальчика на землю, и он побежал к матери.
Я же остался на месте. Не для того, чтоб услышать слова благодарности. Просто, стоя лицом к людям в чадрах, было больше вероятности остаться живым. Война есть война. И первым показывать свою спину в мои планы не входило. Восток - дело тонкое.
Но, слава Богу, как только мальчик с разбегу уткнулся в ноги матери, та схватила сынишку в охапку, развернулась, и вся эта галдящая орава покатилась назад.
Убедившись, что я их больше не интересую, полубоком выхожу к машине и в который раз с удовлетворением замечаю, как грамотно мои парни ведут наблюдение за местностью. Командир танка Гена Додонов, как всегда, каждому члену экипажа определил сектор наблюдения. И все они прикрывали меня. Лучших солдат и желать не надо.
Вернувшись на заставу, я с головой ушел в ее обычный и в то же время порой совершенно непредсказуемый быт, практически забыв и думать об афганских детях - своих забот полон рот.
Прошло три дня. Примерно около шестнадцати часов вдруг вздрагиваю от дикого крика часового первого поста:
«Дежурный!!! «Духи»!!! Человек пятнадцать на бортовой машине! Встали на дороге напротив заставы!
Я влетел на первый пост. Да, забавно: такого еще не видел. Их машина остановилась аккурат на спуске к нашей заставе, перегородив въезд. Из кабины ЗИЛа вышел человек.
- Дежурный! Расчет к миномету, остальным наблюдать в своих секторах. Дежурный экипаж - к бою! Каленов за старшего! Я пошел.
Сунув в карман трофейный «Вальтер», выхожу к парламентеру.
Увидев меня, тот двинулся навстречу. За ним из кузова спрыгнули еще двое с автоматами в руках и пошли следом - чуть поодаль.
«Экий породистый», - подумал я. Чисто выбритые щеки, бородка словно тушью подведена. Прямой, уверенный взгляд из-под строгого разлома бровей. Глаза резанула морозная белизна носков. До этого я вообще афганцев в носках не видел.
Пальцы в кармане сняли предохранитель. Сошлись. Какое-то время смотрим друг на друга. Взгляд воина открыт. Злобы нет. Это уже хорошо - значит, не с претензиями. Жду, когда заговорит первым - для чего-то же он пришел?
Афганец спокойно протягивает руку. На его ладони чистым стальным блеском сверкают великолепные часы с браслетом. Взглядом пытаюсь изобразить недоумение.
"Бакшиш»*, спокойно говорит он. Держится уверенно. Это располагает. Охранники с каменными лицами ловят мои возможные движения.
Левой рукой беру подарок. Смотрю в глаза. Пытаюсь понять.
«Ташакор»*, – произносит душман и, развернувшись, идет к ЗИЛу. Мюриды, слегка расступившись, пропускают командира и следуют за ним. Садятся в машину – каждый на свое место и уезжают.
Позднее через сотрудников местного ХАДа* узнал, что человек, подаривший мне часы, отец мальчика, которого спасли наши военные врачи, он же командир крупного отряда в соединении Суфи Расула - хозяина Исталифа. Вот такая история, Максим.
- Да. Необычная. Часы те самые? - кивнул на широкое запястье.
- Они (поднял руку). Японские «Сейко». Сколько лет минуло, а идут. И ни разу не ломались.
- Не иначе от чистого сердца.
- Тоже так думаю.
Затем оба разобрали постели, разделись и, погасив свет, улеглись в них.
- Спокойной ночи, Сергей Петрович, - тепло сказал Максим.
- И тебе тоже...
Глава 12. Возвращение. Снова в строй
Вашингтон объявил о новом пакете военной помощи Киеву на шестьсот миллионов долларов. Об этом сообщается на сайте Пентагона.
«Сегодня Министерство обороны США объявило об утверждении пакета помощи в рамках президентских полномочий о предоставлении помощи в сфере безопасности на сумму до шестисот миллионов долларов для удовлетворения критически важных потребностей Украины в сфере безопасности и обороны» - отметили в ведомстве.
В Пентагоне также обнародовали детали нового транша. Так, в него вошли дополнительные боеприпасы для РСЗО HIMARS, артиллерийские снаряды, противоартиллерийские радары и средства борьбы с беспилотниками.
Кроме того, новый оружейный пакет включает грузовики, снаряжение для разминирования и холодной погоды, стрелковое оружие и приборы ночного видения. В американском Минобороны подчеркнули, что в общей сложности США выделили Украине около шестнадцати миллиардов помощи в области безопасности после прихода к власти администрации Джо Байдена, в том числе более пятнадцати миллиардов долларов - с начала спецоперации России на Украине.
Об очередном транше Киеву Вашингтон объявлял и на прошлой неделе. В пакет на шестьсот семьдесят пять миллионов долларов вошли также боеприпасы для РСЗО HIMARS, четыре гаубицы калибра 105 мм и тридцать шесть тысяч снарядов для них, противорадиолокационные ракеты HARM, сто бронированных автомобилей HMMWV, более пяти тысяч противотанковых систем, полтора миллиона патронов для стрелкового оружия и системы ночного видения.
Помимо этого, Вашингтон уже поставил Киеву шестнадцать РСЗО HIMARS, пообещал направить восемь ЗРК NASAMS, боеприпасы к ним, а также полторы тысячи противотанковых управляемых ракет TOW. В предыдущих пакетах военной помощи также значилось более полутор тысяч ЗРК Stinger, не менее восьми с половиной тысяч противотанковых систем Javelin, двадцать вертолётов Ми-17, двести бронетранспортёров, а также сотни беспилотников, в частности Switchblade, Phoenix Ghost, Sky Eagle и Puma.
И, как уточнил пресс-секретарь Пентагона генерал Пэт Райдер, два зенитно-ракетных комплекса NASAMS прибудут на Украину в течение двух месяцев.
(По сообщениям российской прессы)
В семь утра, зашипев тормозами, поезд остановился на станции Тамань. Максим, одевшись, помог Васнецову вынести на перрон чемодан.
- Ну, бывай, сержант, - пожал тот руку на прощанье. - Желаю тебе выжить, а нам всем победы. И покатил чемодан к зданию вокзала.
Максим проводил его взглядом, а потом, достав из кармана пачку сигарет закурил. В поезде по новым правилам, не разрешалось. Затем прошелся вдоль вагонов, куда садились немногочисленные пассажиры, отметив, что утро выдалось погожим, и вернулся в свое купе. Посадка вскоре закончилась, сосед на освободившемся месте не появился, вошла Зина и убрала белье со свободного дивана.
- Как у вас работает ресторан? - поинтересовался Максим.
- Открывается в восемь, - улыбнулась девушка. - Кормят хорошо. Рекомендую.
- А какой вагон?
- Третий с головы.
Когда вышла, прикрыв дверь, разделся по пояс, оставшись в выцветшей тельняшке, прихватил казенное полотенце и направился в один из туалетов с мерцавшим вверху табло «свободно».
Там, справив малую нужду, умылся, вытер насухо лицо с руками и вернулся обратно. Спустив вниз сумку, опустил на пол. Извлек из бокового кармашка бритву, вставив в розетку шнур, глядя в дверное зеркало побрился. Приведя все в исходное, достал смартфон - часы показывали восемь двадцать.
Трость решил не брать, чтобы не привлекать лишнего внимания, откатив дверь, вышел в коридор. Пойдя пару вагонов (те были плацкартными) вышел в тамбур очередного с табличкой на двери «Ресторан».
Открыв ступил за порог, в нос ударили приятные запахи. Справа за барной стойкой высилась пирамида бутылок с яркими наклейками, ниже отсвечивал мельхиором кофейный автомат. Малый с прилизанной головой и в белой куртке протирал бокалы, из мигающего огоньками караоке тихо лилась мелодия.
Ровный бег, моей судьбы,
Ночь, печаль и блеск души,
Лунный свет и майский дождь
В небесах…
«Альянс», узнал одну из любимых рок-групп.
Посетителей в зале было немного, занял рядом один из свободных столиков с накрахмаленной скатертью, приборами и цветочной розеткой на ней. Взял меню в глянцевой обложке, открыл. Неспешно просмотрел.
- Что будем заказывать? - подошла симпатичная официантка в передничке и мини юбке.
- Зеленый салат, яичницу с колбасой, хлеб и кофе.
- Хорошо (кивнула) и простучала туфельками на кухню.
Поудобней устроившись, Максим стал смотреть в окно. Там проплывали южные пейзажи, затем открылось море, въехали на Крымский мост. Колеса состава застучали громче, замелькали арочные пролеты, а потом исчезли.
- Ваш заказ, - прозвучало рядом. Девушка поставила на стол тарелки, - кофе варят. Принесу позже.
Съев салат из помидоров с огурцами и оливками, занялся яичницей. А когда закончил, официантка, убрав посуду, принесла чашку с горячим напитком. Высыпав в нее два пакетика сахара, размешал ложкой, пригубил. Именно такого хотелось несколько последних месяцев.
Потом в тамбуре хлопнула дверь, раздался гогот, и в ресторан ввалилась веселая компания. Два молодых парня, с ними пара девиц. Выглядели колоритно.
Один, под два метра, явный качок с размалеванными тату мускулистыми руками, другой, чуть ниже, хлыщеватый шатен с прической «ирокез» и серьгой в ухе. Изрядно накрашенные подруги были в ярких прикидах и с силиконовыми губами.
Усевшись за столик напротив, сделали заказ.
Вскоре перед ними красовались бутылки с коньяком и шампанским, качок выстрелив пробкой в потолок, наполнил бокалы.
- За дам! - поднял шатен свой, выпили. Принялись закусывать бутербродами с икрой и шоколадом. Вслед за первым тостом последовал второй, веселье набирало обороты.
Другие посетители неодобрительно поглядывали на компанию, но замечаний не делали.
- Ребята, - повернул голову Максим, - а можно тише?
- Чего? - воззрился на него шатен, а качок пробасил, - заткнись солдат. Мы культурно отдыхаем.
Он молча допил кофе и, подозвав официантку, расплатился.
Та в свою очередь тоже попросила гостей вести себя пристойно, в ответ послышалось «да пошла ты!»
Максим встал, сделав шаг к столу, и предложил парням, - выйдем.
- С тобой? - переглянулись те. Девицы захихикали.
- Пошли - пошли, - сделал знак рукой, направляясь к выходу.
- Щас разберемся с ним и вернемся, - встал первым качок, приятель следом. Двинулись за Максимом.
А он почему-то вспомнил Беса, Вояжа и других. Эти были не такие. Им плевать, что в Донбассе война и там умирают люди. Главное для таких пить, жрать и веселиться. В груди поднималась ненависть. Как к врагам.
Миновав короткий коридор за баром, открыл дверь в пустой, лязгающий металлом тамбур, отошел в сторону и стал.
- Ну, че? Щас разделаем тебя как бог черепаху, - осклабился войдя первым здоровяк, а «ирокез» хлопнул за собой дверью.
- Это вряд ли, - сцепил зубы Максим и выдал ему правой хук в челюсть, а левой саданул по почкам.
- И-ик, - выпучил глаза, валясь на пол.
В руке второго блеснуло, ударить не успел. Максим отработал серией по корпусу.
- Кастет носишь, засранец, - наклонившись, сорвал с пальцев. Тот молча зевал, пытаясь вдохнуть воздуха, на полу расплывалась лужа.
- Значит так, - обернувшись, сгреб за ворот, пытавшегося встать качка. - Расплачиваетесь и быстро валите из ресторана. Ясно?
- Ясно, - просипел тот.
- Ну, тогда пока отдыхайте (отпустил) и, открыв вторую дверь, направился в свой вагон. По пути избавился от кастета на одной из переходных площадок, в умывальнике вымыл руки, подержав над сушилкой, и направился к своему купе. По проходу топал малыш с соской во рту, придерживаемый пожилой женщиной, Зина поправляла занавески на окнах
- Как вам ресторан? - обернулась.
- На уровне (показал большой палец). Кормят хорошо и великолепный кофе.
- Я же говорила, - улыбнулась.
Вскоре поезд стал замедлять ход, - Владиславовка, - сказала Зина.
- И сколько стоим?
- Полчаса, - направилась в сторону выхода.
- Откатив дверь, вошел в купе, достал из кармана куртки сигареты, последовал за ней.
Поезд между тем стал, по составу прошел лязг сцепок, а потом откидных площадок. Вслед за двумя пассажирами с чемоданами Максим сошел на перрон, отойдя чуть в сторону, щелкнул зажигалкой. Выпустив носом дым осмотрелся.
Станция была узловой, с несколькими рельсовыми путями, на дальних платформы с танками. Здание вокзала одноэтажное, затененное тополями в осенних красках.
- Дядя солдат, купи яблоки, - раздался тонкий голос.
Опустил взгляд, рядом стоял мальчишка лет шести, вихрастый, в руке целлофановый пакет.
- Настоящий синоп (раскрыл).
Максим взял одно, краснобокое, овальной формы. Нюхнув, подбросил на ладони, - сколько просишь?
- Сто рублей, - прищурил глаз. - В Феодосии дороже.
Бросив в урну окурок, достал из кармана купюру, - держи. Тот взял, передав товар и порысил к вокзалу.
Потерев о рукав, Максим хрупнул душистым яблоком, оказавшимся необычно вкусным, и вернулся к своему вагону. У него о чем-то разговаривали Зина с проводницей из соседнего.
- Угощайтесь, девчата, - открыл перед ними пакет.
- Спасибо, - вынули по яблоку.
- Берите еще. Взяли по второму.
Ступив на подножку, Максим прошел в тамбур, а затем в вагон, опустив пакет на диван, уселся рядом. Вскоре с головы состава донесся гудок, за окном медленно поплыла станция.
Точно по расписанию поезд втянулся на первый путь феодосийского вокзала, прихватив вещи, Максим направился к выходу. Как только спустился, попал в объятия жены и сына, а затем Анзора, тоже приехавшего встречать.
- А почему с палочкой? - утерла влажные глаза Лика.
- Ерунда, - махнул рукой. - В тылу немного зацепило, скоро пройдет.
Анзор прихватил сумку, Максимка взял из рук пакет и, весело переговариваясь, вся группа направилась в сторону вокзала. Оттуда на стоянку, где в числе других стояла белая «Лада Веста» ветерана. Погрузившись в салон, выехали в город.
Он утопал в золотых красках осени, в блеклом небе к югу тянул журавлиный клин, пляжи пустовали. Спустя короткое время автомобиль въехал во двор дома Найденовых, остановился у крыльца.
Тут хозяина радостным лаем встретил Айк, бросившись на грудь и облизавший щеку.
- Узнал, узнал, бродяга, - потрепал овчарку по жесткому загривку.
Чуть позже все сидели за накрытым столом на террасе.
Анзор наполнил золотистым хересом бокалы, - за твое возвращение, - поднял свой.
Выпив, принялись закусывать, с увитого плющом ограждения на пол мягко спрыгнул кот. Молодой, тигрового окраска и с зелеными глазами. Подойдя к Максиму обнюхал и потерся о ноги. Айк, лежавший неподалеку - зевнул и отвернулся.
- А это еще кто? - погладил по мягкой шерстке.
- Леопольд, - ответил уминая котлету сын. - Айк притащил котенком весной из сада.
- Дружат?
- Еще как. Даже едят и спят вместе.
Словно в подтверждение его слов, кот неспешно прошел к овчарке и улегся к тому под бок.
- Идиллия! - рассмеялись взрослые.
Немного посидев, Анзор сказал, - поскольку завтра выходной соберемся в двенадцать у меня в «Каспии». Будут шашлыки, козий сыр и саперави.
Когда уехал, вернулись назад. Максим с сыном помогли Лике убрать со стола и помыть посуду, а затем все трое прошли в сад, где уселись на скамейке. Вскоре появились Айк с котом, расположились неподалеку.
День был по-летнему теплый, с яблонь и груш, кружась опадали листья, со стороны моря налетал легкий бриз.
Лика рассказала о новостях в городе и на службе, отметив, что обстановка на полуострове спокойная, но есть наплыв беженцев с Украины.
- И как себя ведут? - закуривая, спросил Максим.
- По - разному. Большинство настроены пророссийски, но есть и такие, что глядят волками. В июле в Севастополе бы атакован беспилотником штаб флота, а в августе в Саки и Джанкое взорвались склады с боеприпасами.
- Диверсии, - нахмурился муж. - Кого-нибудь поймали?
- Насколько знаю, нет.
- Ну а у тебя как дела? - взъерошил голову сидевшему рядом сыну. - Нравиться учиться?
- Угу, - с готовностью кивнул, осваивая дареный планшет - Особенно русский и литература. А вот математика нет.
- Это ты зря, (притянул к себе). Математика точная наука. Без нее никуда. Кстати, с кем у тебя в школе была драка?
- А, - махнул рукой. - Дал в нос Мишке Харченко.
- За что?
- Дергал на переменке Юлю Воробьеву за косички и дразнил. А мы с нею дружим.
- Получается, защитил?
- Да.
- Слабых всегда нужно защищать. Молодец сын.
Далее все вместе спустились к винограднику, где на лозах висели зрелые кисти «аркадии», а оттуда, отперев калитку на косу, где в ангаре стоял катер. Там как всегда было пустынно, на песчаный берег, шипя, накатывались волны.
- Соскучился по морю, - сказал Максим, глядя в прозрачную даль залива. - Надо будет обязательно съездить на рыбалку.
- Всем вместе, как раньше? - задрал голову сынишка.
- Конечно. Пока погода позволяет, - кивнул отец.
Ночью они Ликой любили друг друга, проснулись, когда в окна заглянуло утро.
- У тебя на боку новый шрам, - осторожно коснулась пальцами багрового рубца Лика.
- Так я ж говорил, немного зацепило, - с хрустом потянулся муж.
Без четверти двенадцать, вызвав такси и оставив сынишку у соседей, отправились в «Каспий». Максим был в гражданке, сняв надоевший камуфляж.
Там уже ждали Анзор, старший Македонский и Динара, а еще Цивенко и Савельев с женами. Мужчины по очереди приобняли отпускника, женщины чмокнули в щеку.
Стол был накрыт на заднем дворе под платаном, сквозь листья не жарко светило солнце. У ограды чуть дымился мангал, рядом, боком на подставке - дубовый бочонок с краном.
Переговариваясь, расселись по местам. Анзор попросил наполнить бокалы и, чуть обождав, коротко сказал «За победу!». Не сговариваясь, встали, выпили и сели, отдавая дань горячим шашлыкам, зелени и сыру.
Второй тост подняли за отпускника и тех, кто сражался на Донбассе.
Через час сделали перерыв. Женщины остались за столом, беседуя о своем, мужчины отошли в сторону. Курящие достали сигареты, задымили.
- Так значит ты к нам на пару недель Максим? - пыхнул трубкой Сергей Михайлович.
- На долечивание, - выдул тот носом струйку дыма. - Гена давно звонил?
- Давненько.
- С ним все хорошо. Не так давно заезжал ко мне в госпиталь.
- А Воронин как? - спросил Савельев.
- С ним, Юра, тоже. Служим в одном подразделении. Ну а ты, Жень, как? - взглянул на Цивенко. - Майора не получил?
- Получил.Теперь руковожу отделом.
- И как служба?
- Нормально. Только народу не хватает.
- Это почему?
- Часть ребят отправили в Херсон на усиление и охрану объектов.
- Ясно.
Далее, как и ожидал Максим, завязался разговор о ходе операции. У многих возникал вопрос, почему медленно продвигаемся?
- Укры сильно укрепились в городах и прикрываются населением. К тому же получают подкрепление и натовское вооружение.
- А почему не разбиваются железнодорожные узлы на западной границе, тяговые подстанции и мосты?
- Это сам хотел бы знать (бросил окурок в урну). Спросите что-нибудь полегче.
За столом у женщин шел примерно такой же разговор.
Жена Савельева, работавшая врачом в центральной больнице рассказала, к ним стало поступать больше раненых с позиций, а Динара, что сама видела, как на одной из улиц полиция задержала человека, снимавшего на мобильник прохождение военной колонны.
Около трех, поблагодарив Анзора и распрощавшись, все отправились по домам.
- Невеселая получилась встреча, - сказала Максиму Лика, когда вышли из такси на своей улице.
- Что поделаешь, такое время, - приобнял за плечи.
Затем зашли к соседям, забрав Максимку и поблагодарив. Открыв калитку, вошли во двор, встреченные басистым лаем Айка.
Лика хотела покормить сынишку, тот отказался - я пообедал у Вольновых.
- И чем же тебя кормили?
- Борщом, пирожками с творогом и киселем.
Переодевшись и взяв ключи от гаража, Максим отпер замок и распахнул створки. Открыв дверцу, уселся в «Ниву», включил зажигание. Тихо заработал двигатель. Воткнув скорость, выехал во двор, стал. Заглушив мотор, вышел.
- Щас помоем тебя старушка, - ласково похлопал по капоту.
Вернувшись в гараж, подсоединил шланг к патрубку, размотал и вытянул наружу.
Когда заканчивал, с крыльца сбежал сынишка, - можно помогу?
- Протирай сбоку окошки, - вручил чистый лоскут фланели.
Вскоре авто свежо блестело, привели все в исходное.
- Так, сын. А теперь принеси с веранды корзину, нарвем слив. Мама просила. Сварит твое любимое варенье на зиму.
Мелькая кедами, убежал, вскоре вернулся с корзиной. Вместе пошли по дорожке в сад. Остановились у кадарки* с ветвями, густо усыпанными синими плодами.
- Ты давай рви снизу, а я выше, - поставил отец на землю корзину.
Когда наполнили половину, прибежал Айк. Нюхнул что в ней, поднял вверх морду и просительно завилял хвостом.
Максим сорвав очередную сливу, разломил, выбросив косточку, и протянул на ладони «на». Взяв в пасть, счавкал, пуская слюни. За ней еще три, облизнулся и потрусил в виноградник.
- Вот это да-а, - протянул сынишка.
- Ничего удивительного, - рассмеялся Найденов старший. - Многие овчарки любят фрукты.
- А коты?
- Вот этого не знаю.
Наполнив корзину, присели на скамейку.
- Папа, мама рассказывала, что ты занимался боксом, - взглянул на отца сын.
- Занимался. А что?
- Я тоже хочу. Часто смотрю его по телику.
- И как? Нравится?
- Круто.
- Ну что же, в таком случае запишу тебя в секцию. Но предупреждаю, будет нелегко.
- Спасибо, па, - заблестел глазами.
Когда за ужином Максим рассказал об этом Лике, та засомневалась, не повредит ли бокс учебе.
- Думаю, не повредит (улыбнулся). По себе знаю.
- Ага, - поддержал сынишка, уписывая за обе щеки котлету с макаронами.
Утром, после завтрака, Максим завез его в школу, жену на работу и поехал в районную поликлинику. Предъявив в регистратуре выписку из истории болезни, был направлен к заведующей.
Та оказалась средних лет полной женщиной, отнеслась доброжелательно.
Для начала, изучив выписку и рентгеновский снимок, попросила раздеться до пояса за ширмой и осмотрела затянувшуюся рану.
Выстучав пальцами спину, предложила пройтись по кабинету без трости, задала несколько вопросов и назначила курс лечения. Туда входили грязевые ванны, электрофорез и массаж. Три дня в неделю, по утрам.
Одевшись и поблагодарив заведующую, отправился на процедуры. Через два часа вышел из поликлиники и вернулся домой, занявшись катером.
Проверил состояние аккумулятора, топливной и охлаждающей магистрали, генератора. Затем систему спуска на воду. Все было в порядке.
Заперев ангар, прошел в дом, включив ноутбук, открыв перечень детских спортивных школ в городе. Остановился на одной, в их районе. Набрав номер телефона, выяснил, там имеется секция бокса.
- Когда можно подъехать с сыном?
- С часу до трех. Спросить Виктора Ильича.
- Добро. Буду.
В двенадцать дня забрал Максимку после занятий, оба пообедали в кафе, откуда отправились на встречу.
Школа оказалась одноэтажным флигелем у жилого дома. Остановились рядом, выйдя из машины, зашли внутрь. В небольшом холле за столом сидел пожилой охранник, читавший газету, поднял глаза, - вы к кому?
- К Виктору Ильичу. По договоренности.
- Одну минуту.
Свернув газету, встал, пройдя коротким коридором, открыл дверь (донесли звуки глухих ударов и голоса). Закрыл. Вскоре вернулся в сопровождении лет сорока мужчины. Коренастого, в спортивном костюме и с секундомером на шее.
- Я вам звонил в первой половине дня насчет сына.
- Помню,- кивнул. - Пройдемте в кабинет.
Кабинет оказался за обитой дерматином дверью, у окна канцелярский стол, сбоку диван. На стенах в рамках цветные грамоты, в шкафу за стеклом несколько спортивных кубков.
- Присаживайтесь, - пригласил тренер.- Как зовут? - обратился к Максимке.
Тот назвал имя и фамилию.
- В каком классе учишься?
- В первом.
- Значит, решил заняться боксом?
- Да.
- Почему?
- У меня папа занимался и я хочу.
- Занимались? - взглянул на Максима.
- Пять лет до армии. Кандидат в мастера спорта.
- Вот как? (вскинул брови). Неплохо. Значит так, - и рассказал условия.
- Подходят, - согласился Найденов.
Спустя еще день, Максимка стал посещать после школы секцию бокса.
На следующее воскресенье ранним утром отравились на рыбалку: Максим с сынишкой, Анзор и Цивенко. С собой имели спиннинги и другое снаряжение, Евгений знал уловистое место.
К восходу солнца катер подошел туда, выгрузились на песчаной отмели, снарядив снасти, начали делать забросы. Максимка в этом участия не принимал, отправили собирать плавник, выброшенный морем.
Через пару часов в садке плескались тройка пеленгасов и две ставриды, потом клев прекратился. Занялись ухой.
Навесили на треножник котел, наполнив из бутыли захваченной водой, разожгли костер. Пошкерили улов, вымыв, опустив в кипяток. Туда же добавили несколько очищенных картофелин, черный перец, лавровый лист и соль.
Неподалеку расстелили брезент, определив на него стопку алюминиевых мисок с ложками, пару кирпичей хлеба, колбасу, шмат сала и зелень. К ним добавили пару бутылок водки и лимонад, пластиковые стаканы.
Когда в воздухе поплыл душистый аромат, котел, сняв, установили в центре. Евгений наполнил половником миски с наваристой ухой, Максим, нарезал хлеб и закуски, Анзор, откупорив бутылку, разлил по стаканам водку.
- Будем здоровы, - поднял свой.
Выпив, заработали ложками. Опорожнив свою миску, Максимка попросил добавки, Евгений подлил. Взрослые рассмеялись, - как? Вкусно?
- Ага, - кивнул мальчишка.
Доев, сказал «спасибо» и пошел исследовать поросшую лохом дюну за косой.Взрослые приняли под разварную рыбу по второй, насытившись, закурили.
- Тут такое дело, Максим, - взглянул на него Анзор. - Мы с Сергеем Михалычем и еще одним приятелем, пару раз передавали гуманитарку на Донбасс. Через волонтерскую организацию Крыма. А теперь хотим напрямую, чтобы попала на фронт.
В ту часть, где воюете вы с Геннадием и Воронин. Доставить хочу сам, имеется микроавтобус. А тебя захвачу с собой. Как на это смотришь?
- Не вопрос, - глубоко затянулся. - Ребята будут рады.
- А в чем именно нуждаетесь?
- Кроме оружия практически во всем. В первую очередь средствах связи, коптерах, дальномерах, приборах ночного видения. Да и обмундировании тоже.
- Коптеры организую, - сказал молчавший до этого Евгений.
- Откуда? - покосился на него Максим.
- Есть такая возможность.
Спустя еще час, собрав снасти и убрав за собой, погрузились в катер и отчалили.
Восстановительные процедуры давали результаты. Хромота исчезла, и теперь Максим ходил без трости. Утром, встав пораньше, он спускался к морю за усадьбой и пробегал с Айком по косе тройку километров. После завтрака отвозил домашних в школу и на работу. Оттуда заезжал в поликлинику, иногда на рынок, затем возвращался домой.
Там, переодевшись, работал в саду и на винограднике.
Сняв остатки урожая, окопал все плодовые деревья, побелил и залил их водой на зиму, проредил лозы. На катере слил остатки топлива, снял аккумулятор и убрал в гараж.
Максимка три раза в неделю, посещал секцию бокса, занятия ему нравились. В магазине спорттоваров отец купил сыну гантельки, боксерские перчатки по размеру и «грушу», повесив ее в мансарде. Выучив уроки, под его руководством, занимался и там.
«Упрямый пацан», думал, наблюдая, как тот активно молотит по снаряду. «Наследственность, не иначе».
По истечении двух недель после очередной процедуры в поликлинике, Найденова пригласила заведующая. Осмотрев, сказала, - теперь вы в полном порядке, - о чем выдала справку. - В регистратуре поставите печать. Счастливо.
Поблагодарив, спустился вниз, (там поставили печать) выйдя наружу, направился к ближайшему магазину. Купил шаманское «Новый Свет» и коробку дорогих конфет, определив в пакет. Вернувшись назад, снова поднялся на этаж и, постучав в кабинет, вручил заведующей, - это вам. От чистого сердца.
На следующий день, ближе к вечеру, вместе с близкими друзьями собрались у Анзора. Теперь в зале ресторана, поскольку похолодало. В адрес Найденова сказали теплые слова и выразили пожелания, он в свою очередь поблагодарил за все, обещая оправдать.
Во время перерыва Анзор пригласил их с Македонским и Цивенко во двор, где рядом с его автомобилем стоял белый микроавтобус «Форд-Транзит». Подошли к нему, открыл заднюю дверь, - вот, назавтра все готово.
Грузовой отсек доверху был заполнен пачками зимнего камуфляжа, пакетами и коробками.
- В этих пяти квадрокоптеры, как обещал, - похлопал по одной рукой Евгений. - Модель «Мавик-3», китайская, с неплохими характеристиками.
- Откуда, если не секрет? - спросил Максим.
- Спонсорская помощь от патриотически настроенных коммерсантов.
- Приятно слышать, - прогудел Сергей Михайлович. - Кстати, Максим, с вами хочет поехать Динара. Повидаться с Геннадием.
- Ты как? Не против? - взглянул на него Анзор.
- Наоборот (улыбнулся). Для Вояжа это будет подарок.
- Ну и лады - закрыл грузовой отсек. - Во сколько выезжаем?
- В шесть утра.
- Добро. Заедем за тобой.
На утренней заре у дома Найденовых просигналили, из калитки вышел Максим с женой, сыном и овчаркой.
Поцеловав на прощание Лику с Максимкой, потрепал по загривку Айка, сел в кабину рядом с Динарой. Анзор воткнул скорость, «Форд» развернулся и вырулил на улицу.
Вскоре город остался позади, выехали на трассу. На востоке показался край солнца. День обещал быть погожим.
Примечания:
Людмила Сенчина - известная советская певица
ЦПКО - Центральный парк культуры и отдыха в Москве
Лепс - популярный российский певец
Росинат - имя лошади Дон Кихота
Рогуль - украинский националист (жарг.)
Селитра - минерал, широко использующийся в народном хозяйстве
Кемпинг - оборудованный летний лагерь для автотуристов
Риэлтор - специалист в области продажи недвижимости
Эркер - выходящая из площади фасада часть помещения
Пенаты - жилые покои (жарг.)
Огребать полундру - служить на форте (жарг.)
Мартен - печь для производства металлов
СК - Следственный комитет
ОБЭП - отдел по борьбе с экономическими преступлениями
Полкаш - полковник (жарг.)
Альков - ниша в комнате
СИЗО - следственный изолятор
Взмарник - разновидность водорослей Черного моря
Макса - сырая рыбья печень
Обезьянник - место для временного содержания задержаных
Киса - брезентовая морская сумка
Гуано - помет морских птиц
Рыбина - деревянная решетка в катере или шлюпке
Спальник - спальный мешок
Киднепперы - похитители детей
Омоновцы - бойцы спецподразделения МВД
Зигование - нацистское приветствие
«Воха» - позывной командира батальона «Спарта» Владимира Жоги
Волноваха - город на юге Донецкой народной республики
«Двухсотый» - убитый (жарг.)
ВСУ - вооруженные силы Украины
РПК - ручной противотанковый комплекс
«Муха» - советский гранатомет
«Джавелин» - американский переносной противотанковый ракетный комплекс
Жмур - мертвец (жарг.)
РСЗО - реактивная система залпового огня
Волчий крюк - символ, применяемый в нацитской и неонацистской символике
Ручник - ручной пулемет (жарг.)
Балаклава - в данном случае шерстяная маска, закрывающая голову лоб и лицо
«Фалькон» - модель портативной рации
Шулика - хищная степная птица
«Корд» - станковый крупнокалиберный пулемет с ленточной системой заряжания
Фенька - в данном случае ручная граната «Ф-1»
РПГ - ручной переносной гранатомет
Градирня - устройство для охлаждения большого количества воды направленным потоком атмосферного воздуха
Маркшейдер - горный инженер или техник, специалист по проведению пространственно-геометрических измерений в шахте
Шлаг - оборот троса, каната
ДОТ - долговременная огневая точка
ИРП - индивидуальный рацион питания военнослужащего
БК - боекомплект
НП - наблюдательный пункт
ДКАД - Донецкая кольцевая автодорога
«Буцефал» - украинский бронетранспортер
Духи - в данном случае исламские боевики
«Карпатская Сечь» - украинское националистическое военное формирование
УПА - Украинская повстанческая армия
«Айдар» - националистический батальон, отличившийся особыми зверствами на Донбассе
«Войска дяди Васи» - воздушно десантные войска, называемые ее бойцами по имени их командующего времен СССР генерала армии Василия Филипповича Маргелова
Беловежские соглашения - документ о роспуске СССР, подписанный в декабре 1991 года предателями Ельцыным, Кравчуком и Шушкевичем
«Грач» - российский штурмовик СУ-25
«Военная Краина» - пограничная область Сербии в период правления Екатерины Великой
Бакшиш - чаевые, пожертвование, а также разновидность некоторых форм коррупции и взяточничества на Ближнем Востоке и в Южной Азии
Ташакор - подарок (афг.)
Кубачи - горное селение в Дагестане знаменитое мастерами по чеканке и изготовлению холодного оружия
Мозговой Алексей Борисович - командир механизированной бригады «Призрак» Народной милиции ЛНР. Погиб в мае 2015-го
ХАД - служба государственной безопасности в Демократической Республике Афганистан
Кадарка - поздний сорт слив.
Предыдущая часть:
Продолжение: