- София! Остановись! Перед твоими согражданами прошу у тебя прощения. Прости, меня! Не хочешь жить со мной, не живи, только не уезжай, я жить без тебя не смогу.
Постановление о реабилитации вышло, пока оно дошло до района, пока думали, как верно оформить документы, возникла целая очередь желающих вернуться к себе на Родину. Наши ссыльные уже собрались и сидели на чемоданах, но оформление свидетельств все тянулось и тянулось.
Лето подошло к концу, в техникуме начались вступительные экзамены. Зоя сидела над учебниками, Александр строго-настрого запретил ей выходить из дома. София поговорила со своими земляками и подселила к ним Мартина. В доме у них просторно, Эминь построил свой дом, Айвар ушел жить к Серафиме.
Мартин как-то резко повзрослел. Не скучал по дому, к Зое не тянуло, и от Софии он тоже отдалился. Душой он уже не здесь, он уже свободен. С матерью он встречался на работе, и то не каждый день. София зазывала его пообедать, поужинать, просила белье на стирку приносить. Он обнимал мать за плечи, заглядывал в глаза
- Мама, тебе придется привыкать, я взрослый. Я сам могу постирать, убираемся и готовим мы по очереди. Мне с дядей Иннаром и Вайдо очень легко и просто. Ты не переживай за меня, все хорошо! Знаешь, мама! Я учусь говорить на родном языке, дядя Иннар говорит, что у меня отличное произношение. Мы дома не говорим по-русски.
- Сынок, тебе было четыре года, когда нас сослали. Ты уже хорошо разговаривал, теперь быстро все вспомнишь. Мартин, ты приходи, я варенья наварила, жалко было, ягода пропадала.
- Принесешь в теплицу, я заберу, ладно? Лучше мне у вас не появляться, не хочу с отцом встречаться
- Мартин, сынок, ты его до сих пор отцом называешь?
- А как? Я не потому не хочу его видеть, что сержусь на него. Я виноват. Если бы у меня была дочь, и кто-то с ней так поступил, я бы прибил на месте. Мама, Зойка, она всегда была взбалмошная. Я же водился с ней, я кормил ее, спать укладывал. А потом что сделал?
Я должен был рассказать тебе о Зое, ты бы что-нибудь мне посоветовала. Мне нравились ее прикосновения, ласки. Прекрасно понимал, что поступаю подло и не прекращал. Отец правильно меня обозвал.
Ты, мама, прости его. Просто представь себе, что он ушел, как бабушка Матрена, и его уже не вернуть никогда. Если перенесешь это спокойно, то не мирись. Если тебе больно станет и тоскливо, тогда прости отца.
- Я не могу, Мартин! Александр когда-то ненавидел меня. Даже тогда я от него не слышала такого. Мне самой страшно в мои годы начинать жизнь заново. Ты рвешься на Родину, а я, еще не уехав, тоскую по этому селу. Здесь мои поля, мои теплицы, моя серебристая аллея.
Даже от мысли о штормах на море, о холодных ветрах, о бесснежных зимах, меня кидает в дрожь. За что моя Люсия должна покинуть свою Родину и уезжать неведомо куда? Здесь она своя, а там, в Эстонии ее будут попрекать русским происхождением. Ее будут дразнить, как тебя здесь.
- Так зачем ты тогда собираешься уезжать? Оставайтесь с Люсией тут.
- Не могу я, сынок, разделиться надвое. Не могу тебя одного отпустить в чужую страну, где у нас даже родственников нет.
- Мама, что ты такое говоришь? Я собираюсь вернуться к себе на Родину. Я не один. Эминь, дядя Инвар, дядя Вайдо, мы все одна семья. Будем поддерживать друг друга. Если даже не смогу устроиться, я всегда могу приехать обратно.
София тосковала по прошлой жизни, вспоминала маленькую Зою, ее ласковые руки на своей шее, смех, звенящий колокольчиком. Лежа бессонными ночами, она обнимала свою младшенькую. Неужели и Люсия вырастет и скажет ей гневные, несправедливые слова?
Плохо спал и Александр. Не знал он, как поступить, как вымолить прощения у Софии, сына домой вернуть. Не умел Саша говорить красивые слова. Не мог он без конца просить прощения. Все, разрушилась жизнь. Это тебе не кинопленка, обратно не перемотаешь.
Посмотреть со стороны, ничего в семье не изменилось. Так же вместе за скотиной ходят, едят за одним столом. Только Александр живет в своей половине, София с девочками, в другой. Раньше София с мужем наговориться не могла, а теперь, по вечерам в доме наступает гробовая тишина.
Село бурлит. У всех только и разговоров об отъезжающих. И всем интересно, как поступит София. У нее самой спрашивать бесполезно, у Александра Михайловича, тем более. Только Глафира говорила, мол заходила к Софии за солью, она зимние вещи в чемодан укладывала. Ей не очень-то поверили, Глашка скажет, только слушай. Кем надо быть, чтобы бросить такого мужика, жизнь в таком достатке?
Листья с деревьев опали, земля застыла, ожидая прихода зимы, надеясь укрыться белым пушистым снегом. Наконец, ссыльные получили Свидетельства на возвращение на Родину. Собрались все мигом. Александр выделил машину.
Люсия еще не понимала, куда они едут и зачем, торопила в нетерпении маму.
- Скорее, без нас машина уедет, мам, скорее.
- Без нас не уедет, дочь. Она остановится возле наших ворот.
Зоя, молчавшая все эти дни, бросилась к матери
- Мама, не уезжай, не уезжай, прости меня!
Слезы градом катились из ее глаз, она размазывала их по щекам, всхлипывала, давилась рыданиями
- Мама, я одна виновата во всем. Я уеду, поступлю в ПТУ. Если не захочешь меня видеть, даже приезжать не буду. Только ты останься. Отец не сможет без тебя.
- Не плачь, Зоя! Исправить уже ничего нельзя. Я слишком тебя любила и слишком баловала. Вот и выросла, какая выросла. Не плачь, ты Люсию пугаешь.
Машина остановилась у ворот. В дом забежали Мартин и водитель. Мартин кивнул заплаканной Зое
- Прощай, Зайка! Прости за все. Будь счастлива!
Зоя не посмела его обнять, просто кивнула. Ребята взяли чемоданы и вышли из дома. Саша так и не пришел. Неужели не желает даже попрощаться? София еще раз оглядела дом, ставший ей родным, перекрестилась на угол, на который крестилась Матрена, вышла во двор. Зоя за ней.
Люсия уже прыгала возле машины
- Мама, дядя Витя сказал, что я в кабине поеду, вон с той тетей, вы с папой в кузове.
- Папа с нами не поедет, он приедет потом.
- Тогда и я потом, и ты потом.
- Нельзя, дочка, давай, я тебя посажу к тете. Ты уж, Вера, посмотри, чтобы она шапку не снимала.
Но Люсия заартачилась. Крепко вцепившись в руку Зои, подпрыгивая на месте, повторяла
- С папой, с папой, я сказала.
Из переулка выбежал запыхавшийся Александр, без головного убора, в расстегнутом полупальто. На него было страшно смотреть. Ветер трепал отросшие седые волосы, вдоль впалых щек пролегли две глубокие морщины.
- София! Остановись! Перед твоими согражданами прошу у тебя прощения. Прости, меня! Не хочешь жить со мной, не живи, только не уезжай, я жить без тебя не смогу.
Сынок, Мартин, не уезжай с обидой на сердце, прости своего отца-ду.ака!
Мартин спрыгнул с машины, обнялся с отцом
- Ты меня прости, папа. Виноват я перед тобой. Ты меня принял, как родного, а я…
Плакала в кабине жена Эминя, рыдала Зоя, соседки, собравшиеся поглазеть, вытирали слезы. Никто ничего не понимал, за что они просят прощения друг у друга?
Мартин поднялся в кузов, выкинул чемоданы матери
- Мама, оставайся, тебе не надо уезжать! Я напишу, я еще приеду.
Крикнув это застучал по крыше кабинки
- Двигай уже, пока не опомнилась. Прощайте, граждане! Мы уезжаем к себе, на Родину!
Продолжение здесь: Глава 76