Аннычка. СССР, 1969. Режиссер Борис Ивченко. Сценаристы Борис Загорулько, Виктор Ивченко. Актеры: Любовь Румянцева, Григоре Григориу, Константин Степанков, Иван Миколайчук, Иван Гаврилюк, Борислав Брондуков и др. 25,1 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Борис Ивченко (1941–1990) поставил 11 фильмов, но настоящий зрительский успех имели только две его первых работы – «Аннычка» и «Олеся». Именно эти его мелодрамы и вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
…1943 год. Великая Отечественная война. Гуцулка Аннычка находит в лесу раненого…
В год выхода картины «Аннычка» на всесоюзный экран кинокритик Инна Лёвшина (1932-2009) писала о ней так: «Не знаю, в каким жанре собирались делать «Аннычку» авторы фильма. Сделали они, по-моему, песню. Народную несню, которая всегда проявляет себя свободно, раскованно: в ней и драма, и романтика, и быт, и интрига, и социальная точность характеристик. Тем и обаятельна эта картина, что стихия народного творчества не кончается в ней национальными костюмами и певучим гуцульским речитативом. Строй народной песни диктует фильму всё его образное мышление — от сюжетосложения (с пляской-триадой) до фотографии. … Любовь Черновал-Румянцева сумела выразить поэзию этого гуцульского песенного фильма. Так ей пристали народные одежды, такая она ладная, крепкая, черноглазая дивчина, столько в ней детского простодушия, женского лукавства, зрелой воли и мужества, что фильм-песня естественно поет прежде всего о её судьбе и называется именем героини — «Аннычка» (Левшина, 1969: 41-42).
Военную мелодраму «Аннычка» из–за западно–украинской тематики сегодня не очень принято вспоминать, но некоторые зрители этот фильм все еще помнят:
«Интересный фильм, гениальная игра актеров. Была бы рада посмотреть этот фильм еще» (Ольга).
«Сильный фильм. Созвездие прекрасных талантливых актёров. Сердце сжимается, капают слёзы, когда Иванко танцует на битом стекле» (Супероптимистка).
Киновед Александр Федоров
Переступи порог. СССР, 1970. Режиссер Ричард Викторов. Сценарист Анатолий Гребнев. Актеры: Евгений Карельских, Ирина Короткова, Константин Кошкин, Наталья Рычагова, Михаил Любезнов, Араик Бабаджанян, Юрий Фисенко, Ольга Науменко, Юрий Визбор, Ольга Аросева, Инна Ульянова, Артём Карапетян, Михаил Волков и др. 25,2 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Ричард Викторов (1929–1983) поставил 11 полнометражных игровых фильмов, четыре из которых («Любимая», «Переступи порог», «Впереди крутой поворот», «Через тернии к звездам») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
В свое время этот дискуссионный фильм о выборе выпускником школы (в убедительной актерской трактовке Евгения Карельских) своего жизненного пути прозвучал достаточно весомо.
В год выхода этой драмы советская пресса встретила его вполне доброжелательно, хотя, разумеется не обошлось без критики: «во всех тех случаях, когда авторы, то стремясь усилить сюжетное напряжение, то создавая иллюзию объемности характера главного героя, наделяют Алика Тихомирова чертами «парня не без ошибок», зрительское доверие к нему подрывается. … тенденциозное — кое–где — изображение учителей, действительно, один из просчетов создателей фильма» (Нодель, 1971: 94–95).
Кинокритик Алла Гербер писала, что главный герой этой драмы – выпускник школы «Алик, по мысли автора фильма, и есть этот «начинающий человек», то другой герой — завуч Виктор Васильевич, на первый взгляд, может показаться действительно «конченым». И в самом деле, человеку не повезло. Не стал ученым, а стал учителем, не любя свою профессию, не чувствуя к ней призвания. Его, умного, казалось бы, все понимающего, не понимают. Его, знающего и опытного, не уважают. Казалось бы, приговор вынесен. Мораль откровенная и прямолинейная — вот результат отступления для человека, который не сумел найти, а, вернее, отказался от борьбы за свое место в жизни. Но авторы не спешат с решением. Да, он неудачник, этот Виктор Васильевич (его умно и осторожно, с каким–то бережным прикосновением к больной душе сыграл Ю. Визбор). Он плохой, как сам говорит, учитель. Но в тот момент, когда он не побоялся передать свой опыт, пусть печальный, ученику, не побоялся признаться в собственной слабости, чтобы тот не повторил его ошибок, — в этот момент он становится в наших глазах настоящим учителем, который, быть может, делает в этом своем качестве первые шаги. Почему же признание неудачи или отказ от случайной удачи мы привыкли расценивать как слабость? Разве это не мужество, достойное восхищения?» (Гербер, 1970).
Сегодня на волне ностальгии по школьным годам зрители отзываются об этой работе Ричарда Викторова очень тепло:
«Фильм вызывает глубокие душевные переживания у всякого, кто его посмотрит, независимо от возраста. Психологически точные и выверенные характеры юных героев, абсолютное попадание режиссера в выборе Е. Карельских на главную роль Алика Тихомирова – в значительной мере определили успех этого фильма, который, на мой взгляд, не только стоит в одном ряду с "Доживем до понедельника", а серьезнее и сильнее, чем он» (Татьяна).
«Смотрела его в школе, не помню, в каком классе, и все воспринималось как должное, ничего не смущало, ни споры с учителями и директором, ни решение Алика отказаться от протекции. Это сейчас на всех углах орут, что всех притесняли, все запрещали. Вот вам доказательство! Мы так же спорили с учителями, были независимы» (Норт).
«Замечательный фильм! С одной стороны – лёгкий для просмотра, приятный, а с другой, что очень важно – не "поверхностный", глубокий и серьёзный. Всё–таки, Ричард Викторов талантливейший был режиссёр, и этот фильм, безусловно, один из лучших его шедевров» (Антон).
Киновед Александр Федоров
Жили–были старик со старухой. СССР, 1965. Режиссер Григорий Чухрай. Сценаристы Юлий Дунский, Валерий Фрид. Актеры: Иван Марин, Вера Кузнецова, Георгий Мартынюк, Людмила Максакова, Галина Польских, Анатолий Яббаров, Виктор Колпаков, Николай Крючков и др. 25,1 млн. зрителей за первый год демонстрации (из расчета на одну серию).
Знаменитый режиссер Григорий Чухрай (1921–2001) за свою долгую жизнь поставил всего шесть полнометражных игровых фильмов, и все они («Сорок первый», «Баллада о солдате», «Чистое небо», «Жили–были старик со старухой», «Трясина», «Жизнь прекрасна») вошли в тысячу самых популярных советских кинолент.
Сегодня даже трудно себе представить, как такая скромная черно–белая двухсерийная психологическая драма, как «Жили–были старик со старухой», смогла в 1965 году привлечь в кинотеатры двадцать пять миллионов зрителей, то есть больше, чем, например, популярные комедии 1960–х «Черноморочка» (1960), «За двумя зайцами» (1962), «Легкая жизнь» (1964) и ровно столько же, что и комедия Леонида Быкова «Зайчик» (1965).
Советская пресса встретила драму «Жили–были старик со старухой», поставленную недавним безоговорочным триумфатором Григорием Чухраем, неоднозначно.
Кинокритик Виктор Божович (1931-2021) писал, что «авторы фильма «Жили–были старик со старухой» начинают серьезный разговор о смысле жизни и о справедливости в отношениях между людьми. И хотя действие его развертывается в очень узкой, камерной сфере, мы не должны обманываться относительно серьезности поставленных вопросов: ведь нет правды «большой» и «маленькой» — правда едина. … Я не согласен с теми, кто видит в старике Гусакове «идеального героя» или, более того, резонера. Это человек со своим, достаточно сложным характером и судьбой. Он совершает ошибки и расплачивается за них в свой последний час, когда дочкин «чемоданчик серенький» давит ему на грудь. И, выгнав Нинку из дому, он стоит перед нею поникший, слушает ее горькие слова, и ответить ему нечего. То, что в фильме сделана попытка вывести характер сложный и противоречивый, — это очень хорошо. Но попытка эта не доведена до конца. А главное, авторское отношение к герою так и не выявлено. На протяжении всего фильма я гадал, как же относятся авторы к своему старику. Другие действующие лица неоднократно называют Гусакова «справедливым». Но такая характеристика не всегда согласуется с его поступками. На скрещении темы справедливости и темы преодоления прошлых несправедливостей и должны были бы возникнуть главные конфликты фильма. И это не досужие пожелания критика. Такова логика самого авторского замысла. Но в развитии внутренней темы фильма я не вижу ясной последовательности, не чувствую единства авторской точки зрения. Отсюда, на мой взгляд, художественная неровность фильма, которую никак не объяснишь недостатком таланта или мастерства, — ведь ставил его Григорий Чухрай. Фильм словно «мерцает» — то вспыхивает, то гаснет, в зависимости от того, приближается ли он к своей главной теме или уходит от нее» (Божович, 1965).
Кинокритик Инна Соловьева считала, что «сценаристы могут многое вменить в вину постановщику: он не воспользовался тем, что они ему предлагали. … Режиссер, кажется, расчищал пространство, где должна прорасти его собственная тема, но на расчищенном таким образом месте оказывались просто плешины. И вопросы, которые собирался задать режиссер, не получили тут ответа. Вероятно, у режиссера найдутся свой претензии к авторам сценария, который не дал ему сказать то, что казалось существенным. Притом, однако ж, никто не виноват. Так бывает: сходятся прекрасные по–своему люди, но они — не пара. К сожалению, в этом убеждаются обычно поздно, когда в семье уже есть дети, а в союзе сценариста и режиссера уже рожден фильм» (Соловьева, 1965).
А кинокритик Виктор Демин (1937–1993) писал об этом фильме Г. Чухрая так: «Забавный случай произошел с фильмом «Жили–были старик со старухой». Все отзывы об этом фильме так или иначе сравнивают его со сценарием. Те, кто в восторге от работы режиссера, упоминают к вящей его славе, что он принужден был еще углублять неглубокую драматургическую колею. Те, кто, напротив, не переоценивает новое достижение Г. Чухрая, педантично отмечают, что сценарий оказался при постановке упрощен и огрублен. Может быть, правы и те, и другие? … Действительно: о чем этот сценарий по первому взгляду? О хорошем человеке. О добром, честном и справедливом старикане, который всех судит, всеми любим и всем помогает жить хорошей, доброй, справедливой жизнью. Положа руку на сердце, — может ли в наши дни эта тема взволновать большого художника? Мало мы видели этих старичков, готовых направо и налево резать правду–матку, готовых привести всех к одному знаменателю? Обольщенные внешней простотой их жизненной программы, художники часто просматривали ее примитивность, неуниверсальность в условиях нашей противоречивой жизни. Схематизм этой внешней канвы, по–видимому, смутил и режиссера. Во всяком случае, те поправки и подчистки, которые приобрел сценарий, носят весьма недвусмысленный крен: они ставят под сомнение мудрость старика и в какой–то мере развенчивают его нравственную программу, выявляют ее догматичность. В итоге фильм рассказывает о не совсем, не всегда и не во всем справедливом старике. О старике ищущем, ошибающемся и то и дело попадающем впросак. … То, что к фигуре старика можно подобрать известные схемы, это верно. Однако ошибка думать, что с этими схемами дело исчерпывается. Приглядитесь к этим схемам повнимательнее. Там, за ними — человек! Живой, точно увиденный, неповторимый! Не прилегающий к колее своих поступков, а во многом противостоящий ей. Это у него–то готовы ответы на любую сложность? Как бы не так! Поглядите, как трудно дается ему любое решение! Как волнуется, терзается он, как творчески относится к каждому своему поступку. Приглядитесь, и вы поймете, что пафос сценария лежит не там, где оказался пафос фильма. Режиссер увидел в старике догматика. Как раз наоборот! Он с головы до ног выписан как протест против догматической доброты, догматической человечности, как протест против доброты по таким–то и таким–то высоким соображениям. … Но режиссер отмахнулся от языка обертонов. Несовпадение как и что его смутило. Он счел такие несовпадения огрехами. Он беспощадно вычистил их. … И тогда исчезло переосмысление схемы: отбросив обертонные соотношения, режиссер вынужден был подправлять ее с помощью соотношений тоновых» (Демин, 1966: 122–132).
Мнения современных зрителей помогают понять причины притягательности этой простой истории:
«С большим удовольствием посмотрела фильм, который до этого видела очень давно. Очень душевный, светлый и грустный. О простых людях, об их радостях и печалях, о человеческих ценностях. Прекрасная актерская пара – Иван Марин и Вера Кузнецова (старик и старуха). Замечательно сыграли!» (Тамара).
«Смотрела этот фильм в детстве. Местами показался смешным, но было жалко старика. Сейчас пересмотрела осознанно. Реакция та же самая. Местами смешно, а старика еще больше жалко, до слёз» (Светлана).
С другой стороны, у некоторых зрителей есть и другой взгляд на эту работу Григория Чухрая:
«У меня впечатление, что вся идея картины свелась к одному – показать, как замечательные и "положительные" старики благотворно влияют на всё "неположительное" окружение. Старик Гусаков все успевает: и животных лечить, и "сектантов" на путь истинный наставлять, и непутевого зятя перевоспитывать! И как бы ему (Гусакову) все равно, что вообще этим людям нужно, главное – не свернуть с "праведного пути"! Впрочем, в духе того времени» (Эфрата).
В отличие от главных кинематографических достижений Григория Чухрая – фильмов «Сорок первый», «Баллада о солдате» и «Чистое небо» – картина «Жили–были старик со старухой» довольно быстро сошла с экранов, и со временем ушла в своего рода «киноархив». На мой взгляд, вполне закономерно, так как в ней чувствовалась своего рода режиссерская усталость… И, видимо, совсем не случайно, что после премьеры этого фильма Г. Чухрай надолго ушел из игрового кино, плотно погрузившись в административно–общественную работу…
Киновед Александр Федоров