Наверняка, многие из Вас сталкивались с подобной ситуацией, как и я – появлением «из ниоткуда» новой персоны в родовом древе.
Листая метрические записи, я никак не мог найти место для одного человека, которого звали Дмитрий Кузьмич. В конце XIX – начале XX вв. он везде писался с фамилией "Уаров" или «Жидков».
Время шло, отдельные звенья складывались в единое целое. А вот Дмитрия Кузьмича вставить в родословную я никак не мог. Ну, просто не было в роду Жидковых никакого Кузьмы и все тут!
Откуда же он взялся? В чем же дело?
Со временем стало понятно, что он – пришлый, т.е. принятый в семью. Но кем и когда, с каким именно статусом? Для этого пришлось повнимательнее присмотреться к его родне – то есть, выражаясь языком детектива, установить слежение.
Наблюдение первое. В 1884 и 1887 годах крёстным отцом детей Дмитрия Кузьмина, дочерей Пелагеи и Марии, был Тимофей Ионович Жидков, 1872 года рождения. Он же в 1913 году был поручителем на свадьбе его сына, Тимофея Дмитриевича.
Явно, что это неспроста!
Как правило, крестными и свидетелями были либо очень близкие друзья, либо, что случалось гораздо чаще, близкие родственники! Подчеркну – именно близкие! Зачастую, двоюродных даже за родню уже не считали!
Наблюдение второе. Отец Тимофея Ионовича, Иона Иванович Жидков, был женат трижды (!). Причем третьей женой Ионы Иванова была вдова Матрона Григорьевна Алёшина, родившая ему двоих детей – сына Тимофея и дочь Агафью. Брак был заключен в 1871 году. Жениху на тот момент исполнилось 44 года, невесте – 30 лет.
Понятное дело, что в таком возрасте у любой вдовой женщины окажется ребенок (а то и несколько!) от предыдущего брака.
Уж не ее ли это сын? Как это можно проверить?
Для отработки этой версии я отработал два критерия.
Критерий первый.
Матрона Григорьева родилась около 1840 года. Значит, первый раз вышла замуж в 1857 или в 1858 годах, в возрасте 17 - 18 лет за человека по имени Кузьма.
Листаем эти метрические книги и находим: 3-го ноября 1857 года был заключен брак между дочерью вдовы крестьянки Евдокии Михеевной Грушиновой Матроной Григорьевной и Кузьмой Васильевичем Алёшиным.
Критерий второй.
Как правило, дети рождались на свет не сразу после брака, а на второй-третий год – молодым давали возможность «пообжиться». Значит, нужно смотреть метрики чуть позже, за 1859-1860 годы.
Да. Так и есть. 6-го февраля 1860 года находим запись о рождении Дмитрия, сына Кузьмы Васильевича Алёшина и его законной жены Матроны Григорьевной. Это и есть наш Дмитрий Кузьмич Жидков.
Но почему мы не нашли записи о его бракосочетании? Проверим еще раз. Первый ребенок, Пелагея, родилась в 1884 году. Дмитрий должен был жениться в возрасте 18-19 лет (значит, в 1878-1879 годах).
Есть! Нашлась такая запись!
От 8-го апреля 1879 года. Не находили раньше, потому, что искали по фамилии Жидков.
А он и не Жидков!
А в записи: брак между села Муромина крестьянина-собственника Кузьмы Васильевича Алёшина сыном Дмитрием Кузьмичём и Евдокией Ермолаевной. Это и был третий критерий. Приемный сын мог носить свою «родную» фамилию.
****
Пример этот был простой, т.к. вдова оказалась родом из того же самого села.
А вот случай с ещё одним моим родственником оказался куда сложнее.
Также долго я не мог найти место в родовом древе для Ивана Акимова Оленева (1874 – 1924). В своё время с общался с потомками этой ветви и узнал много интересного. Однако, как не пытался, не мог найти им «законного места» - судя по отчеству Ивана, никаких Акимов в роду не было. Как быть?
Опять-таки помогли записи о крещении.
В 1887 году Иван выступает в роли крёстного отца при крещении Ивана Михайловича Оленева и его жены Анастасии Маркеловной сына Степана. До этого момента он в метрических книгах не упоминался. Стало быть, он – также пришлый, а появление его в новой семье состоялось совсем недавно.
Значит, нужно искать недавние браки.
Так и есть! Оказалось, что 2-го сентября 1883 года 49-летний вдовец Михаил Трифонович Оленев вступил в брак со вдовой из соседней деревни Рубцовой Натальей Степановной Дьячихиной, а Иван был её сыном от предыдущего брака.
В результате просмотра метрических книг по селу Льгову, к которому была приписана деревня Рубцова, была найдена и запись о рождении Ивана – 5-е августа 1874 года. Он – Дьячихин по рождению!
****
И, наконец, совсем сложным оказался ещё один пример из деревни Муромцевой Бронницкого уезда Московской губернии, где жили мои предки по материнской линии, Фомины (они же Кошкины).
Проштудировав все имеющиеся метрические книги по Ильинской церкви села Петровского, я обнаружил, что просто не знаю, куда поместить Ивана Петровича Фомина, задавленного поездом Московско-Рязанской железной дороги 5-го октября 1890 года в возрасте 49-ти лет. Не было никакого Петра в роду! Почему он – Фомин?
Сложность же заключалась в том, что метрические книги по селу Петровскому за 1865 - 1875 годы не сохранились.
Самое интересное, что смерть Ивана Петровича была зафиксирована не в родном селе, а в метрической книге Воскресенской церкви села Воскресенского. Найдена она была лишь с помощью поисковой системы Яндекс-Архивы.
Там же, в этих метрических книгах, в начале XX века упоминались какие-то родственники Ивана Петровича – Иван, Константин и Фёдор Ивановичи. Судя по всему, дети. Писались они вначале с двойной фамилией «Фомины-Гладышевы», а потом и вовсе, только с последней.
Разгадка, как это часто бывает, наступила внезапно.
В записи о рождении дочери Елены у Ивана Ивановича Фомина восприемницей была записана некая вдова Мария Филипповна Фомина, которую я тут же идентифицировал. Она оказалась дочерью Филиппа Фомича и, как я уже догадался, женой того самого погибшего Ивана Петровича, пришедшего примаком в дом тестя (Филипп Фомич имел лишь двух дочерей и приглашение зятя было способом сохранить имущество в роду).
Из-за потерянных метрик мне и не удалось найти запись о браке, где эта «тайна» происхождения Ивана Петровича и раскрывалась бы.