Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/rodom-iz-sssr-glava-7-8-9-651d667d9b58e64f94169389
Глава 10. Афганистан
ОСОБАЯ ПАПКА
Постановление ЦК КПСС
Председательствовал тов. Л.И. Брежнев.
Присутствовали: Суслов М.А., Гришин В.В., Кириленко А.П., Пельше А.Я., Устинов Д.Ф., Черненко К.У., Андропов Ю.В., Громыко А.А., Тихонов Н.А., Пономарев Б.Н.
К положению в «А»
1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные тт. Андроповым Ю.В., Устиновым Д.Ф., Громыко А.А.
Разрешить в ходе осуществления этих мероприятий им вносить коррективы непринципиального характера.
Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить и в Политбюро.
Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю.В., Устинова Д.Ф., Громыко А.А.
2. Поручить тт. Андропову Ю.В., Устинову Д.Ф., Громыко А.А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий.
Секретарь ЦК Брежнев Л.И
№997-оп (1л)
Ровно гудя двигателями, военно-транспортный Ил-76 плыл в небесной синеве. На скамейках и полу грузового отсека расположились офицеры с прапорщиками и солдаты, десяток гражданских. В их числе лейтенант Пчелинцев.
Как и другие военные, в полевой форме, перетянутой портупеей, в ногах чемодан.
Вокруг слышался приглушенный говор, некоторые дремали. Иногда самолет проваливался в воздушную яму, все замолкали, потом возникал снова. Следуя на высоте десять тысяч метров, гигант держал курс на Кабул. Расчетное время полета один час сорок пять минут.
Двое суток назад, отгуляв отпуск на родине, и простившись с Мариной, Александр прибыл в Ташкент.
Из аэропорта позвонил в Особый отдел КГБ СССР по Туркестанскому военному округу. Оттуда ответили, что его ждут, подсказали, как добраться и устроили в военную гостиницу. Далее состоялись беседы у руководства, доведение оперативной обстановки и получение инструктажа. В завершение была встреча с начальником отдела кадров - пожилым усатым полковником.
- Значит срочную служили в ВДВ. Побывали в командировке в Анголе и имеете медаль, - полистал тот личное дело.
- Так точно, - ответил Александр.
- Похвально, - закрыв, отложил в сторону. - В таком случае будете обслуживать десантное подразделение в 40-армии. После чего приказал оформить на лейтенанта служебный паспорт и выдать удостоверение личности.
На переборке замигало табло «Пристегнуть ремни», голос из динамиков пробубнил, - самолет начал снижение на аэропорт Кабула.
Вслед за этим он ухнул вниз, словно на «американских горках», сидевшие на скамейках вдоль бортов повалились на палубу, не понимая, что случилось.
А происходило снижение «по-боевому», о чем они не догадывались.
Затем последовал толчок, еще один, рев двигателей, и машина покатилась по взлетной полосе. Вскоре движение прекратилось, с грохотом открылась рампа*, перед взглядами прибывших открылись аэродром, палаточный лагерь и стоянка боевых вертолетов.
Когда, гремя каблуками по металлу, спустились на бетон, к Александру подошел капитан в панаме, выцветшем обмундировании и полевой сумкой на боку.
- Лейтенант Пчелинцев?
- Я.
- Будем знакомы. Старший оперуполномоченный Особого отдела 103-ей дивизии ВДВ Арефьев. Мне поручено тебя встретить.
Вместе направились к стоящему в стороне автомобилю.
Отдел находился в пяти минутах езды от аэродрома, все выглядело не так как в Союзе: палатки, каски, бронежилеты. Люди тоже другие - худощавые, загорелые, внешне неторопливые.
На месте прошли в кабинет к заместителю начальника - коренастому подполковнику. Пчелинцев, поставив на пол чемодан, бросив ладонь к виску, доложил о прибытии.
- Добро. Присаживайтесь, - пожал тот руку.
Затем позвонил в штаб армии, сообщив о прибывшем. Оттуда поступила команда ждать. Приедут, заберут. Спустя полчаса прикатил «УАЗ» с офицером и водителем, отправились в Кабул.
Город ошеломил восточным колоритом, смешением красок и запахов, множеством всевозможных автомобилей, повозок и людей. Мелькали бородатые лица, непривычная для глаз одежда, женщины с закрытыми паранджами* лицами.
На возвышенности, над жилым массивом высился грандиозный замок.
- Дворец Амина*, - пояснил сопровождавший офицер.
Александр знал, что два года назад его штурмом взял советский спецназ, в том числе подразделение КГБ СССР, руководимое полковником Бояриновым. За эту операцию ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.Григорий Иванович вел со слушателями в Балашихе занятия по противодиверсионной подготовке и стоял у истоков создания легендарной группы «Альфа»*.
Направились по асфальтированной дороге туда.
На обложенном мешками с песком КПП у дворца, солдаты проверили документы, автомобиль подвернул к одному из одноэтажных зданий. В штабе Пчелинцева представили начальнику Особого отдела 40-й армии генералу Божкову, а после беседы у того приказали вылететь на следующее утро в Кундуз.
Там надлежало сменить убывающего в Союз оперработника, приняв в обслуживание батальон 56-й десантно - штурмовой бригады.
Остаток дня в одном из кабинетов Александр знакомился с оперативной обстановкой. На ночь, покормив в столовой, его определили в гостиницу при штабе.
Уснул сразу, проснулся от какого-то грохота. Снаружи доносились топот ног, команды и автоматная стрельба. Быстро одевшись, выскочил на улицу. Услышав крик «ложись!» упал, откатившись за угол дома.
Стрельба быстро отдалялся в сторону гор, потом затихла. Пронесли троих раненых, при этом выяснил, было очередное нападение душманов на караул охранявший периметр. Отбили. Нескольких уничтожили.
На следующий день тот же офицер доставил Пчелинцева на аэродром, где посадил в вертолет Ми-8 с бойцами, отправлявшийся по адресу. Бортмеханик захлопнул дверь, убыстряясь, завращались лопасти, в вое и свисте взлетели.
Далее последовал с набором высоты разворот, город вскоре исчез, Александр прильнул к иллюминатору.
За ним туманились горные хребты, ярко светило солнце. Внизу узкой лентой петляла уходящая к ним дорога, с пылящей по ней военной колонной. Спустя полтора часа приземлились.
Кундуз оказался одноэтажным, по виду средневековым городом, раскинувшемся на выжженном солнцем плоскогорье. Рядом несла мутные воды одноименная река. Из оперативных документов и полученного инструктажа Александр знал, что это весьма напряженный в стране узел, где активно действуют банды Исламской партии Афганистана.
Совершают диверсии на дорогах, нападают на колонны, засылают в город с его окрестностям агентуру. Помимо этого уничтожают активистов и сочувствующих народной власти, обстреливают позиции советских войск.
Открытых боевых действий не ведут, действуя исподтишка, в спину. Создают нервозную обстановку в кишлаках, запугивая население, ликвидируют всех проявляющих лояльность к режиму Наджибуллы*.
Дислоцирующийся в нескольких километрах от города гарнизон был мощным. С одной стороны находились вертолетный полк, десантно - штурмовая бригада и взлетная полоса. На другой - мотострелковая дивизия, развернутая по штату военного времени. Все воинские части находились на возвышенности, основой являлся аэропорт.
Особый отдел бригады располагался неподалеку от ее штаба, предъявив дежурному удостоверение, зашел внутрь.
Чуть позже Пчелинцев сидел в кабинете начальника - подполковника Лысенко. Это был рослый представительный мужчина с южно-русским говором и бритой наголо головой.
Встретил нового сотрудника радушно, поинтересовался, как добрался, а потом, снял трубку телефона, - Андрей Михайлович зайди.
Через пару минут раздался стук в дверь, на пороге возник среднего роста майор с пистолетной кобурой на поясе.
- Знакомься, твой сменщик, - кивнул на лейтенанта начальник.
- Беляков. Пчелинцев, - пожали друг другу руки.
- Я сейчас на совещание к комбригу, а ты займись по полной программе с лейтенантом (продолжил).
- Добро, - чуть улыбнулся тот. - Все решим.
Александр взял в руку чемодан, вышли из кабинета. Пройдя коридором с несколькими дверьми, за одной слышался стук пишущей машинки, свернули за угол.
Там Беляков отпер ключом еще одну, вошли в кабинет. Небольшой, размером три на три. Окно до половины затянуто занавеской, под ним канцелярский стол с двумя стульями, в одном углу сейф, другом вешалка. На стене карта Афганистана и литография Дзержинского.
- Присаживайся, - указал хозяин на один из стульев, познакомились ближе.
Как выяснилось, в свое время он тоже закончил ВКШ, учился на первом факультете. Поначалу служил на Дальнем Востоке, а два года назад был откомандирован сюда. Теперь срок командировки закончился, отзывали в Союз.
Для начала майор рассказал об объекте обслуживания, его командовании и задачах, которые выполняя десантно - штурмовая бригада.
Она вела свое начало с 1941 года, сражаясь на разных фронтах и подвергаясь реорганизациям. В 45-м, за участие в штурме Вены была награждена орденом «Красного Знамени». После войны дислоцировалась в Будапеште, после в центральной полосе России, а затем в Узбекистане. Зимой 1979-го была введена в Демократическую Республику Афганистан и вошла в состав 40-й общевойсковой армии.
Задачей бригады являлась охрана и оборона крупнейшей автомагистрали в районе перевала Саланг, обеспечение продвижения советских войск в центральные и южные районы страны. Личный состав насчитывал две с половиной тысячи человек.
В час дня Пчелинцев сходил вместе с Беляковым в столовую офицерского состава, где оба пообедали. На первой был суп с тушенкой, на второе гуляш, к ним компот из сухофруктов и пончик. Закончив, подымили в курилке рядом и вернулись назад.
Открыв сейф, майор извлек из него толстый, в глянцевой обложке фолиант в голубых штампах и с грифом «Сов. секретно».
- Изучай пока, - заперев дверцу, шлепнул на стол, - а я пока отлучусь по делам в город. Снял с вешалки фуражку и вышел из кабинета. Развернув обложку, Александр углубился в чтение.
Это было литерным дело на объект (таковым являлась бригада) и в нем накапливалась вся оперативная информация с момента создания, включая места возможного проникновения вражеской агентуры, мероприятия по ее поиску и локализации, силы и средства, используемые при этом, а также многое другое.
Спустя пару часов, когда прочел одну пятую объема, вернулся Беляков, - ну как? Впечатляет?
- Не то слово, - кивнул Пчелинцев.
В деле имелись справки о проведенных разработках по инициативному шпионажу, антисоветской агитации и вредительстве. Две реализованы с возбуждением уголовных дел и осуждением фигурантов.
- На сегодня с этим все. Теперь перейдем к «штыкам»*, - повесил фуражку на вешалку майор. Отперев сейф, спрятал фолиант в сейф, достав оттуда стопку картонных папок. То были рабочие дела агентов, находившихся на связи.
Усевшись рядом и поочередно открывая, знакомил лейтенанта с каждым, давая краткую характеристику и оценку деятельности. В основном это были офицеры с прапорщиками, реже сержанты и солдаты - срочники. Имелись также две женщины из вольнонаемного состава.
- А вот этот из местных афганцев, - открыл последнюю. - Работа с окружением, сам понимаешь, затруднена. Языка не знаем. Этот владеет нашим.
С фотографии на анкете смотрел мужчина средних лет, чем-то похожий на актера Спартака Мишулина. Там значилось, что он уроженец Пешавара, по национальности таджик. В 1971-м кончил Ташкентский университет, получив специальность агронома. Фамилию носил Анзор Рустамов, псевдоним «Олег».
Далее перешли к материалам находящемся в производстве Белякова. Это были два сигнала. Первый о прослушивании антисоветских передач «Голоса Америки» одним из сержантов, с последующим распространением среди сослуживцев; второй - повышенном интересе одного из штабных офицеров к секретным сведениям, не относящимся к его компетенции.
Когда закончили, майор сводил Пчелинцева на вещевой, а потом оружейный склады, где тот получил полевое офицерское обмундирование, именовавшееся «песчанкой», снаряжение к ней и оружие: пистолет Макарова и АКС* с боезапасом.
Далее лейтенант был определен на жительство в один из офицерских модулей, так назывались щитовые дома. Солдаты проживали в брезентовых палатках. Помимо этого имелись другие постройки: баня, две столовых, прачечная с пекарней, клуб, санчасть и подхоз.
После ужина состоялось совещание у начальника, на котором он представил Пчелинцева другими оперработникам. Штатный состав отдела составлял восемь человек, в наличии имелись шестеро. Один находился в отпуске, второй с группой десантников ушел в горы.
На следующее утро Беляков познакомил сменщика с командованием 1-го батальона, который надлежало обслуживать. Командир был в звании майора, по фамилии Яровой, начальник штаба - капитан Лавров, замполит Фесенко, в том же чине. Возрастом все моложе сорока.
Нового особиста оглядели критически (всего лишь лейтенант), но когда прежний сообщил, что тот служил срочную в разведке ВДВ, участвовал в боевых операциях в Анголе и имеет «Отвагу», в глазах появился интерес.
- Выходит, нюхнул пороха - оценил комбат.А начштаба с замполитом переглянулись. Минут двадцать побеседовали и расстались.
- Ну как тебе отцы-командиры? - спросил Беляков, когда шли назад.
- Да вроде ничего, - ответил Александр.
- Яровой с Лавровым неплохие мужики. А вот Фесенко сука. Учти (поднял вверх палец).
- Это почему?
- Стучит на обоих в политотдел и на меня тоже. Такая вот натура.
- Спасибо, Андрей Михайлович буду иметь в виду.
В течение следующих трех дней майор передал лейтенанту на связь свой негласный аппарат, начиная с афганца. У того в центре города имелось кафе, куда нередко захаживали офицеры и вольнонаемные, встретились там, в хозяйском кабинете.
«Олег» оказался коммуникабельным и грамотным человеком, бегло говорил по-русски и весьма удивился знанию Пчелинцевым фарси.
- Это вам здорово пригодится, - подлил в пиалы чаю. - К иностранцам говорящим по нашему, здесь относятся более уважительно.
На четвертые сутки в присутствии начальника секретной части - прапорщика Минченко, майор сдал Пчелинцеву по описи все дела и ключи от сейфа с кабинетом, а вечером в жилом модуле состоялась «отвальная».
Присутствовал начальник и все наличные оперативники. Выпили за здоровье Белякова, вручили купленный вскладчину подарок - кассетный магнитофон, пожелали удачи в службе на новом месте.
Добавили еще, включили музыку, завязались разговоры,
- Повезло тебе Пчелинцев с Михалычем, - дымя сигаретой, сказал сидевший рядом старший лейтенант Кузьмин. - Знаю, передал тебе все от «А до Я».
- Как и следует по инструкции, - налил себе лимонада Александр.
- А вот у меня было по другому. Принимал дела у Нурмухаметова, был тут такой. Отдал ключи от сейфа, «читай все сам». В делах конь не валялся, сообщения не отработаны, короче полный бардак. Даже агентуру не передал. Все праздновал свое убытие, а затем подписал акт и свалил в Союз. Пришлось месяц упираться рогом.
- Да, не повезло тебе, - высказал соболезнование.
Следующим утром Пчелинцев вступил в должность оперуполномоченного.
Из кабинета его переселили в трехместный, соседями оказались Кузьмин и капитан Яковлев. Оба чуть старше, заканчивали среднюю школу КГБ в Новосибирске.
На первых порах многое у них спрашивал, через пару недель более-менее освоился. Познакомился с ротными и взводными в батальоне, личным составом, вплотную занялся оперативной работой.
А еще написал Марине в Москву и родителям в Донбасс письма, сообщив, что служба идет нормально, знакомится со страной.
Первое агентурное сообщение, которое получил, было о неуставных отношениях в третьей роте. Старослужащие (на армейском жаргоне «деды»), издевались над молодыми. Это уродливое явление уже проникло в войска, и контрразведка кроме основных своих задач призвана была его жестко пресекать.
Выяснил у «источника»* фамилии бузотеров. Один был сержант по фамилии Марзан, второй - ефрейтор Асмолов.
- И когда они занимаются своими художествами?
- Обычно после отбоя.
- В какой палатке живут?
- Двенадцатой.
Этим же вечером, после 22.00 направился по адресу.
Миновав офицерские модули, прошел к месту, где проживали срочники.
Нужная палатка, рассчитанная на сорок человек, была в середине длинного ряда, сквозь кисею окошек желтел свет. Откинул полог. Слева у входа бдил дневальный, справа в пирамиде блестели автоматы. По сторонам в два яруса тянулись койки, на них спали бойцы.
Из дальнего конца доносились говор и смех, пошагал туда.
На нижней крайней койке, задрав на спинку ноги в сапогах, развалился ефрейтор. Рядом, стоя в пол оборота, здоровенный амбал в тельняшке лупил кулаками в грудь, вытянувшегося перед ним солдата. Чуть в стороне, с руками по швам, стоял еще один.
- А-атставить, - остановился рядом. Амбал прекратил.
- Фамилия. Ты что это творишь?
- Сержант Марзан. Отрабатываю с личным составом приемы рукопашного боя (изобразил строевую стойку). Ефрейтор дурашливо хохотнул.
- Плохо отрабатываешь, нужно вот так, - молниеносно ввинтил кулак в печень, а когда сержант, хрипя, согнулся, рубанул ребром ладони по шее. Упал.
Сделал шаг вперед, сгреб ефрейтора и, стащив с койки, саданул в ухо. Тот повалился рядом.
- Можете отдыхать, - обернулся к стоявшим с открытыми ртами молодым. Тех словно ветром сдуло.
- Встать, - заложив за спину руки, покачался с пятки на носок. Оба «деда» кряхтя поднялись.
- Чтобы таких отработок больше не было. Узнаю, оба пойдете в дисбат*. Развернулся и пошагал к выходу.
- Кто это был, пацаны? - послышалось с одной из коек сзади.
- Новый особист, - ответили с другой.
Выйдя наружу (дневальный бросил руку к панаме) достал сигареты, закурил.
На высоком небосводе густо мигали звезды, где-то далеко в горах тявкал шакал.
Спустя сутки, когда утром работал с документами, его вызвал начальник отдела. За приставным столом сидел замполит.
- Вот, Дмитрий Федорович докладывает, что вы занимаетесь рукоприкладством. Избили сержанта Марзана и ефрейтора Асмолова, - поднял на лейтенанта глаза подполковник.
- Неправда, - вздернул подбородок. - Они проводили отработку рукопашного боя с молодыми. Причем плохо. Я показал как надо.
- Ну? Что скажешь? - перевел взгляд на замполита начальник.
Тот налился краской, прошипев «ладно» и покинул кабинет.
- Не понравилось засранцу, - откинулся Лысенко в кресле. - Лихо ты его уел (рассмеялся). - Иди, Пчелинцев. Работай.
Вернувшись к себе, достал из сейфа сообщение, на обороте составил справку « С сержантом Марзаном и ефрейтором Асмоловым проведена профилактическая беседа». Подписал и вшил в рабочее дело агента.
Спустя час начальник вызвал его снова.
- Тебе поручение, - отодвинул в сторону папку с документами. - Только что из рейда вернулась батальонная разведка. Уничтожила группу душманов, одного взяли в плен. Наш переводчик в отлучке, а ты знаешь их язык. Предметно допроси и отвези «смежникам» в Кундуз. Там возьмешь с них расписку и назад.
Смежниками являлась афганская служба безопасности ХАД, куда военная контрразведка передавала захваченных врагов и их пособников.
Прихватив планшетку, запер кабинет и отправился в караульное помещение на въезде в часть. Там, в одной из комнат с зарешеченным окном, на привинченном к полу табурете, сидел лет тридцати человек. Бородатый, загорелый до черноты и с подбитым глазом. Одет в пакуль*, грязный халат, такие же шаровары, на ногах калоши.
Сбоку на скамейке два десантника с автоматами.
Уселся за стол напротив, открыл планшетку, достал чистый бланк и шариковую ручку. Когда начал задавать вопросы на фарси, пленник отказался отвечать.
- Ну что же, - повертел ее в руках. - В таком случае предадим тебя в Хад.
Душман побледнел лицом, упал с табурета на колени и пополз вперед, умоляя этого не делать, он будет говорить.
Вскочившая охрана, уцепив за локти, вернула его на место, начал отвечать.
Назвался Хайруллой Ажабом, дехканином из кишлака Мулла-Гулям уезда Ханабад. На вопрос, «как попал в банду?» заявил, принудили насильно. В противном случае обещали расстрелять семью. О ее составе, командирах и дислокации отвечал путано, бегая по сторонам глазами.
Закончив допрос, лейтенант прочел Хайрулле протокол, предложив расписаться. Тот ответил, что неграмотный и поставил внизу крест.
Чуть позже на бэтээре с охраной выехали в Кундуз. Где находится афганская контрразведка, Александр уже знал. В один из первых дней Лысенко завозил его туда, представив местному начальнику. Тот был в звании майора по фамилии Нур Али.
Миновав окраину, проследовали к центру, где рядом с административным зданием НДПА* затененным деревьями, находился двухэтажный каменный особняк. Остановились у подъезда, охраняемого афганскими солдатами, пленного выгрузили наружу.
Александр назвал пароль, получив отзыв, завели внутрь.
В ходе передачи коллеги опознали в доставленном разыскиваемого диверсанта, прошедшего подготовку в Пакистане. На его счету были убийства нескольких уездных активистов и подрыв автомобиля с бойцами «Царандоя»*.
Нур Али поблагодарил лейтенанта за доставленного врага и приказал двум своим сотрудникам расстрелять.
Из окна кабинета Александр видел, как того вывели в окруженный высокой стеной двор, поставили лицом к ней и выпустили в спину очередь из ППШ*.
- А следствие и суд? - огорошено обернулся к начальнику.
- Нам о нем известно все, что надо - пожал тот плечами. - Пусть отправляется на суд к Аллаху (провел ладонями по лицу).
Затем выдал Пчелинцу расписку о передаче, шлепнув на нее печать, и предложил выпить чаю. Находясь под впечатлением от случившегося, он отказался, сунув расписку в карман, распрощался, и покинул кабинет.
Всю обратную дорогу молчал, а вернувшись, передал Лысенко буагу, доложив, как в ХАДе обошлись с душманом.
- Понимаешь ли, Александр Николаевич, - убрал подполковник ее в сейф. - Тут своя война и свои законы. Мы не вмешиваемся. Только помогаем. Кстати иногда тех, которых передаем местным товарищам, отпускают. У афганцев клановость и родоплеменные связи. Нур Али относится к радикалам. Признает только крайние меры...
Глава 11. Продолжение командировки
«Войсками армии уже второй месяц применяется новый способ борьбы с мятежниками, который заключается в следующем: подразделения, находясь на месте, ведут разведку, при помощи активистов устанавливают места расположения мятежников, а затем внезапно выходят к этим объектам и уничтожают их. Такой способ действий позволяет экономить силы и средства и более успешно, целенаправленно вести борьбу с исламскими комитетами и басмаческими бандами.
Так, например, при проведении боевых действий в Ханабаде 2/149 мсп был уничтожен 151 мятежник и захвачено 50 единиц стрелкового оружия, 9 ручных гранат, 10 тысяч патронов. В ходе операций и боевых действий командирами всех степеней особое внимание уделялось разведке и боевому охранению, что несколько снизило внезапное нападение банд мятежников на колонны во время совершения марша, при расположении на месте, в ходе ведения боевых действий. Наши потери уменьшились.
В сложившейся обстановке наиболее эффективным способом действий войсковых подразделений является налет, проводимый в ночное время. Объектами для налета в феврале с. г. были исламские комитеты, дома главарей отрядов и наиболее активных членов вооруженных формирований, а также расположенные в населенных пунктах группы мятежников.
Как правило, для проведения налета в ночное время назначалась разведывательная группа (РГ) от разведроты в количестве 25-30 человек. Для крупных объектов, имеющих важное значение, одновременно назначались 2-3 РГ, в которых включались 1-2 проводника и 2- 3 сотрудника ХАД или Царандоя. Группы дополнительно оснащались приборами ночного видения, переносными радиостанциями, миноискателями и дымовыми гранатами.
Командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б. Ткач, Начальник штаба армии генерал-майор В.Панкратов».
(Из отчётов штаба 40-й армии за 1980, 1981 годы)
Закончилось лето, наступила осень. Жара спала, температура воздуха опустилась до двадцати градусов. «Зеленка» в долинах покрылась позолотой, по утрам над горными хребтами висела пелена тумана.
Одним таким днем встретившись в городе с «Олегом», Пчелинцев получил от него заслуживающую внимания информацию. Агент сообщил, что в кишлак Янгарык, расположенный в двадцати километрах западнее Кундуза вошла банда полевого командира Тимуршаха.
В Особом отделе о ней знали. Банда оперировала в уездах провинции, нападая на автомобильные колонны с грузами, сторожевые заставы и блок-посты.
Когда Александр поинтересовался достоверностью этих сведений, источник заявил, - об этом рассказал брат. Он сельский активист, сбежал из кишлака и сейчас находится у меня.
- Хотелось бы поговорить.
Брат, назвавшийся Каримом, оказался чуть старше осведомителя, одет был в традиционную афганскую одежду, вел себя спокойно. На уточняющие вопросы заявил, в банде около двухсот бойцов, вооружена стрелковым оружием и минометами.
- Почему решили выйти на нас?
- Я не доверяю Царандою*, Сахиб. У Тимуршаха там могут быть свои люди.
Ответ был резонный, поскольку эта организация, созданная на базе бывшей жандармерии с полицией, являлась ненадежной, а порой и продажной. Ее командный состав формировался по принципу клановости и родо-племенных связей, рядовые бойцы набирались из дехкан, желавших заработать.
Чуть поколебавшись Карим добавил, - могу выступить проводником.
- Хорошо, - принял решение Пчелинцев. - Я сообщу своему начальству.
Спустя час он сидел в кабинете у Лысенко, докладывая поступившую информацию.
Тот внимательно выслушал, а затем позвонил комбригу,- Михаил Александрович, ты у себя? Я сейчас буду (положил трубку). А ты, Александр, бери мой «Уаз» и езжай в город. Доставь в отдел этого Карима.
Этой же ночью в горы выдвинулся десантно - штурмовой батальон.
Следовал на грузовых «Уралах», в охранении бронетехника и ЗСУ «Шилка»*. Дорога петляла по серпантину, слева во мраке угадывался крутой обрыв, далеко внизу бурлила река.
Пчелинцев с разрешения начальника отправился с подразделением. Вместе с комбатом, проводником и несколькими бойцами сидел на броне головного бронетранспортера. Как у всех на голове каска, экипирован в бронежилет с раскладкой, на плече десантный автомат.
Керима переодели в х/б и солдатский бушлат, оружия не дали. В сотне метрах впереди пылила БМП с разведчиками.
На расстоянии трех километров от кишлака, по сигналу проводника, Яровой по рации дал команду на остановку. Подвернув к правой обочине, колонна встала, выключив подсветку. Раздалась вторая, «с машин!».
Пользуясь указаниями Керима, дальше двинулись пешим ходом, окружили спящий кишлак. Он находился в неглубокой долине, окруженной с трех сторон горами. Минометчики развернули на скальной площадке над ним, три «подноса»*, роты скрытно заняли исходные позиции.
Как только начало светать, в небо унеслась сигнальная ракета. Ударили минометы, роты пошли в атаку. В ходе завязавшегося боя уничтожили сто двадцать три мятежника, захватив семнадцать пленных и полторы сотни единиц огнестрельного оружия.
Главаря банды, Тимуршаха, взять не удалось. Вместе с тремя охранниками он ушел через подземную сеть кяризов*, подорвав за собой ход.
Были потери и в батальоне. Два «двухсотых» (командир взвода второй роты и боец - срочник из первой) Еще четверо отделались легкими ранениями.
Александр принял участие в бою, следуя в боевых порядках и уничтожив гранатой пулеметный расчет душманов. Сам не получил ни царапины.
Когда на закате вернулись в расположение части, доложил о результатах начальнику. Тот в кабинете принимал отчеты оперативников о проделанной за сутки работе
- Молодец. Завтра можешь отдыхать, - крепко пожал руку. - Остальным после отчетов, - обвел присутствующих глазами, - заняться допросом пленных и передачей их в ХАД.
Выйдя из отдела, лейтенант направился в жилую зону и вошел в модуль, где проживал. Там повесил на переборку комнаты, что делил с двумя соседями, автомат и снял снаряжение. Раздевшись по пояс, захватил полотенце с мылом и вымылся в умывальнике, расположенном в другом конце секции. Затем вернулся обратно, разобрал койку и завалился спать.
На следующее утро, после завтрака, решил съездить в город, отовариться. Деньги на это имелись. Помимо двойного оклада в рублях, как и все офицеры, Александр получал чеки Внешторгбанка СССР, приравниваемые к валюте. Половину перечислял родителям, остальное и чеки оставлял себе.
В гарнизоне имелись магазины военторга, но ассортимент товаров в них был убогим, а цены выше, чем в Союзе.
На КПП обождал следующую в Кундуз машину, сошел на центральном рынке.
Тот представлял собой обширную территорию, застроенную одноэтажными лавками из самана, именуемыми здесь «дуканами», харчевнями и всевозможными торговыми палатками. Продавалось все, начиная от импортных магнитофонов «Шарп» с джинсами, заканчивая турецкими дубленками и иранскими коврами.
В воздухе стояли разноголосый гул и чад от жаровен, на которых жарилась баранина и лепешки, пахло дынями и восточными специями, урчали моторами машины, кричали ослы и ревели верблюды. Между людьми шныряли черноглазые, юркие бачата*, зазывая покупателей в чайханы с лавками.
Привязались двое и к Александру, рекламируя своих хозяев и размахивая руками. Потрепав по вихрам, сунул им по афгани (обменял рубли у менялы), отстали.
Идя длинным рядом с выставленным на обозрение товаром, зашел в один из дуканов. Стоящий за прилавком продавец в жилетке и чалме тут же расплылся в улыбке, спросив на ломанном русском, «что господин офицер желает».
Ответил на фарси, через полчаса вышел с новенькой спортивной сумкой. Внутри пара кроссовок «Адидас» (в них было удобно ходить по горам), джинсы «Монтана» и два блока болгарских сигарет.
Побродил по рынку еще, изредка встречались советские и афганские военные патрули на машинах, ближе к полудню, зашел в чайхану. Там, усевшись на помосте, заказал афганский кебаб, свежеиспеченную лепешку с луком и джусаем*, к ним зеленый чай. Все оказалось вкусным, с аппетитом подкрепился, расплатившись, вышел наружу.
Тем же путем, на попутном автомобиле, вернулся в часть, где ждала радость. Зашедший в модуль Минченко передал два письма. От Марины и родителей из Донбасса. Марина писала, что продолжает учебу, любит и ждет; у родителей тоже было все хорошо. Отец вышел на пенсию, а сестра закончила медицинский институт.
Прочитав, тут же написал ответы, запечатав в конверты и, указав адреса, отнес в секретную часть. Через нее в Союз шла и обычная переписка.
В декабре в Афганистан пришла зима. Здесь она была более мягкой, чем в России. Столбик термометра не опускался ниже шести градусов, зато часто шли дожди с мокрым снегом и дули холодные ветры.
Новый Год встретили скромно. В клубе бригады установили елку, доставленную из Москвы, командование поздравило личный состав. Далее был зачитан приказ о присвоении очередных воинских званий и вручены награды отличившимся. На этом торжественная часть закончилась. Свободные от службы разошлись по модулям и дымившими трубами палаткам, накрывать праздничные столы.
Там где были, включили телевизоры, выслушав новогодние поздравления советскому народу Генерального секретаря ЦК КПСС Андропова. С первыми ударами курантов по территории разнеслись крики «ура!», через короткое время в фиолетовое небо унеслись разноцветные сигнальные ракеты, заменявшие фейерверк.
Офицеры контрразведки, собравшиеся в одном из жилых модулей, выпили военторговского шампанского, затем водки, закусили. Из магнитофона лилась музыка «Песняров», завязались разговоры. Вспоминали родину, близких и родных, строили планы на будущее.
После очередного тоста Александр вышел на улицу подышать чистым воздухом. Ночь выдалась звездная, с легким морозцем. Ветра не было, с неба кружил мелкий снег. Чиркнув спичкой закурил, с наслаждением затянулся, неспешно пошагал по жилой зоне, выйдя к солдатским палаткам.У одной остановился
«Ветер в окна задул, пыль подняв на бегу,
Это вам не Кабул, не восток и не юг,
Здесь, в Кундузе, - жара, хоть и север страны,
И порой, до утра слышен голос войны….
Взрывы мин и гранат, выстрелы БМП,
Трассером автомат расписался во тьме,
Разорвав тишину, ухнул гранатомет,
Кто Кундуз не видал, нас навряд ли поймет….
Не забудем с тобой тех душманских засад,
На колонном пути в «Талукан - Файзабад,
Там товарища спас верный бронежилет,
Там седеет солдат восемнадцати лет….»
доносилась под перебор струн, незамысловатая песня.
Дослушав до конца, бросил на землю окурок, растоптал, развернулся и пошел обратно. Застолье продолжалось, засиделись до утра.
В начале января, обслуживавший разведроту бригады, старший оперуполномоченный майор Воробьев попал в госпиталь с острым гепатитом. Пчелинцев получил роту «в довесок». А через неделю, вернувшись из штаба, начальник собрал оперативников у себя.
- Значит так, - подошел к висевшей на стене карте. - Коллеги из ХАДа получили информацию о следующем из Пакистана в Иран караване с оружием и наркотиками. Его маршрут пролегает через северные районы Афганистана. Направление движения по Пакистано - Афганской границе, а затем на юг, пустыней Регистан, южнее Кандагара (показал на блестящем глянце).
В караване порядка двадцати верблюдов. На каждом по четыре пятидесятикилограммовых водонепроницаемых мешка. Плюс пулеметы ДШК, гранатометы и боеприпасы. Караван уже на афганской территории. Место прохождения известно. Поставленная командованием задача, уничтожить, - вернулся на свое место.
- Для этого выделяется разведрота. Она выдвигается в нужный район, где устраивает засаду. При появлении цели вызывает вертолеты, те отсекают головной дозор и арьергард. Далее атака. Все ясно?
- Чего яснее, - сказал старший опер Сергей Шмаков. Остальные закивали головами.
- Теперь второй вопрос, - продолжил Лысенко. - Воробьев в госпитале, роту в обслуживание принял Пчелинцев. Как, на выходе, справишься? А то могу заменить другим. Более опытным (пытливо взглянул на лейтенанта).
- Справлюсь, товарищ подполковник, - встал тот. - Другого не надо.
- Ну, коли так, все свободны. А ты останься.
Когда офицеры вышли, провел с Пчелинцевым подробный инструктаж.
- Ну, ни пуха, ни пера, - напутствовал на прощание.
- К черту, - ответил Александр и, прикрыв дверь, вышел из кабинета.
Начальника он уважал. У того кончалась вторая командировка «за речку»*. Руководил отделом третий год. Был строгим, но справедливым. Хотя этого и не требовалось, сам ходил с подразделениями бригады на боевые выходы, в общении всегда ровен и невозмутим.
Спустя еще сутки, Александр лежал за гранитным валуном на одном из горных перевалов, в месте вероятного прохождения каравана. Здесь же находился командир разведроты, капитан Алексей Симонов, рядом радист с «Комаром»*, включенным на передачу. Личный состав роты, замаскировавшись, рассредоточился в скалах.
Наблюдение за тропой, по которой должен был следовать груз, велось двумя перископами, разговаривать и курить было запрещено. Жевали сухпай, запивая водой из фляг, некоторые из бойцов дремали.
Караван засекли на утренней заре.
Запищала рация, по цепочке ушла команда «замереть». Сначала на тропе возникла головная походная застава. На верблюдах приторочены ДШК с гранатометами, у идущих рядом душманов в руках «калаши» и американские винтовки «М-16».
Через минут двадцать появился основной караван с грузом. Меланхолично жуя жвачку, размеренно шагали вьючные бактрианы*, рядом двигались тоже вооруженные погонщики. Сзади, на удалении в несколько сотен метров, замыкающая застава.
По вновь переданной команде, рота скрытно выдвинулась на рубеж атаки. Еще через несколько минут из-за скал с гулом вынеслась пара «крокодилов»*, на головную и замыкающую заставы плеснула лавина огня.
В тот же миг ударили пулеметы с автоматами, разведчики бросились к каравану. Оттуда стали вести ответный огонь, завязался бой.
Пчелинцев, бросаясь из стороны в сторону добежал до крайнего верблюда, у того из разорванного брюха ползли кишки. Упал рядом с тушей и всадил короткую очередь в душмана, вскинувшего на плечо гранатомет. Следующей убил второго, выскочившего из дыма, рядом прогремел взрыв. Над головой взвизгнули осколки, вскочив, рванул вперед.
Бой оказался скоротечным, несколько бандитов сбежали в скалы, остальных, в количестве сорока двух, уничтожили. В роте имелся один «двухсотый», трое получили ранения. Перевязали.
Тюки с опиумом сожгли, оставшихся в живых верблюдов отпустили. Захваченное оружие с боеприпасами и раненых загрузили в прилетевшие вторым заходом вертолеты. Когда те, стрекоча, поднялись в небо, отправились в обратный путь.
Через месяц, за успешно проведенную операцию, отличившиеся получили правительственные награды. Александр удостоился второй медали «За отвагу».
- Да, Пчелинцев, ты прямо везунец, - сказал на этот счет сосед по кабинету Яковлев.
Капитан служил в отделе второй год и не пользовался авторитетом. От «боевых» всячески уклонялся, предпочитая не покидать часть, постоянно брюзжал и с нетерпением ждал возвращения в Союз.
- Это почему?
- Без году неделя здесь и уже награда.
- В чем вопрос? Можешь получить и ты. Сходи с ребятами в горы. Навести «духов».
Яковлев ничего не ответил, углубившись в чтение документов.
В следующее воскресенье в гарнизоне состоялось выездное заседание трибунала. Проводилось оно в клубе, заполненном до отказа, слушалось уголовное дело по обвинению старшего прапорщика Меняйло в хищении военного имущества.
Являясь начальником одного из складов бригады, он искусственно завышал нормы выдаваемых продуктов, создавая тем самым неучтенные излишки. Их же впоследствии вывозил в Кундуз и продавал хозяевам дуканов. Все это выявил Особый отдел, передав материалы в прокуратуру. Там возбудили и расследовали уголовное дело.
За совершенное преступление Меняйло получил шесть лет с отбытием наказания в местах лишения свободы.
Рассматриваемое уголовное дело одновременно являлось профилактикой. Хищения и растрата военного имущества в 40-й армии носили распространенный характер. Как правило, это отмечалось в ее тыловых структурах, не составляла исключения и передовая.
На городских рынках и в дуканах можно было приобрести армейское обмундирование и продукты, горюче-смазочные материалы, запчасти к грузовикам, многое другое. Поначалу Александра возмущало это, но старшие коллеги разъяснили, - на войне всегда так.
Обращало на себя внимание и местное население, состоящее из пуштунов, с таджиками, хазарейцев, узбеков, туркменов, белуджей и других. Все входили в родовые общины с феодальными нравами. Объединял ислам. Иноверцев презирали и ненавидели, именуя «кафирами»*. Существовала кровная месть, женщины были бесправными. Их продавали и покупали словно вещь.
Как-то на одной из сторожевых застав, куда Александр заехал по делам, пришедший на нее дехканин с девочкой лет двенадцати, предложил ее купить. В ответ, опешив, спросил, - для чего это делаешь?
- Нужда, саиб - вздохнул тот. - У меня еще пятеро детей. Нечем их кормить. Присутствовавший при этом командир заставы (прапорщик - таджик), приказал сержанту дать им продуктов. Тот принес пару банок тушенки, сахара, и несколько пачек галет из сухпая.
- Бери и уходи отец, - сказал прапор.
- Да, дела, - покачал головой Пчелинцев, когда пара направилась обратно.
- За месяц, что здесь стоим это уже второй случай, - нахмурился командир. - В первый раз приводили мальчика.
Возвращаясь в тот раз в бригаду со сменившимися бойцами, Александр размышлял над судьбой Афганистана. Из его истории знал, эти края всегда были предметом экспансии. Сначала их пытался завоевать Александр Македонский, за ним монголы, потом иранцы и англичане. Никому не удалось. Очень уж свободолюбивый был народ.
«Ничего», думал про себя. «Теперь здесь мы. Уничтожим душманов и поможем построить социализм». В это верил, так воспитывали и учили. Сомнений не было.
Под рубчатые колеса бэтээра слался серпантин дороги, в ущельях клубился туман, справа тянулись хребты и горы. В лицо упруго бил ветер...
Глава 12. Неожиданный перевод
В условиях раскола мира на два враждующих лагеря, наличия у противника оружия, массового уничтожения, резкого усиления фактора внезапности в ракетно-ядерной войне главная задача разведки заключается в выявлении военно-стратегических планов противостоящих СССР государств, своевременном предупреждении правительства о назревающих кризисных ситуациях и предотвращении внезапного нападения на Советский Союз или страны, связанные с СССР союзническими договорами.
Исходя из этой задачи, разведка КГБ направляет свои усилия на решение узловых проблем, потенциально чреватых международными конфликтами и могущих при неблагоприятном развитии событий как в ближайшей, так и в отдаленной перспективе представить непосредственную опасность для Советского государства и социалистического сообщества в целом. В первую очередь она учитывает факторы, от которых зависит нынешнее соотношение сил па мировой арене, а также возможные принципиальные изменения в сложившемся равновесии. К ним, в частности, относятся:
В области специальных операций, используя особо острые средства борьбы:
- осуществление диверсионных акций с целью дезорганизации деятельности спецорганов противника, а также отдельных правительственных, политических, военных объектов в случае наступления особого периода или возникновения кризисной ситуации;
- проведение специальных мероприятий в отношении изменников Родины и операций по пресечению антисоветской деятельности наиболее активных врагов Советского государства;
- осуществление захвата и негласной доставки в СССР лиц, являющихся носителями важных государственных и иных секретов противника, образцов оружия, техники, секретной документации;
- создание предпосылок для использования в интересах СССР отдельных очагов антиимпериалистического движения и партизанской борьбы на территории зарубежных стран;
- обеспечение по специальным заданиям связи и оказание помощи оружием, инструкторскими кадрами и т.п. руководству братских коммунистических партий, прогрессивных групп и организаций, ведущих вооруженную борьбу в условиях изоляции от внешнего мира.
Исходя из возможности возникновения кризисной ситуации и развязывания прогрессивными кругами ракетно-ядерной войны против Советского Союза, внешняя разведка СССР заблаговременно и планомерно обеспечивает живучесть и действенность аппаратов разведки, их размещение в важнейших пунктах и странах, внедрение агентуры в главные объекты, бесперебойность получения информации о противнике. В этих целях она постоянно ведет подготовку агентурной сети и других сил, поддерживает их боеспособность, а также обеспечивает подготовку всего личного состава разведки, и особенно ее нелегального аппарата.
(Из разведывательной доктрины СССР)
- Разрешите? - постучав в дверь, зашел в кабинет с зашторенными окнами Пчелинцев.
Сутки назад его пригласил к себе Лысенко и сообщил, что следует прибыть в Особый отдел сороковой армии.
- Могу узнать по какому вопросу? - спросил, когда тот кивнул на стул за приставным столом.
- Тобой интересуются кадровики, - пыхнул начальник сигаретой. - Больше ничего не знаю. Сейчас выясним насчет оказии, - снял трубку. - Здорово, Виталий Петрович. Лысенко. У тебя завтра на Кабул кто летит? Так, понял. Пусть прихватит моего сотрудника (положил).
- В шесть утра с аэродрома вертолетного полка туда вылетает борт с двумя проверяющими из штаба армии. Командир, капитан Ермолаев.
- Я вас понял, Василий Иванович. Разрешить идти? - встал со стула Пчелинцев.
- Иди. Когда вернешься, доложишь.
Остаток дня Александр мучился догадками, для чего вызывают. По службе все шло нормально, никаких рапортов не подавал, в «кадрах» никого не знал. Вечером до блеска надраил сапоги, подшил свежий подворотничок на куртку, несколько раз выходил покурить на свежий воздух. Соседей по комнате не было - один был на выезде, другой дежурил по отделу.
Ровно в назначенное время винтокрылая машина взлетела с аэродрома.
Проверяющие - авиационные подполковник и майор оказались разговорчивыми и общительными. Познакомились. Когда выяснилось, что лейтенант тоже следует в штаб армии, обещали захватить с собой. Монотонно гудели двигатели, в корме звякал какой-то груз в ящиках, Пчелинцев задремал.
Через час с лишним приземлились в Кабуле, на взлетной полосе ждал УАЗ с водителем. Уселись в кабину, подполковник впереди, вырулили за КПП.
Вскоре, миновав городские кварталы, подъехали к бывшей резиденции Амина на возвышенности. Там, на блок-посту, у них проверили документы, въехали на территорию.
Теперь штаб 40-й армии располагался в самом дворце, который отремонтировали. Выглядел помпезно.
Спустя короткое время лейтенант сидел в кабинете начальника отдела кадров своего ведомства - упитанного полковника в роговых очках. Тот молча листал лежавшее перед ним личное дело, потом закрыл и потянулся к телефону.
- Геннадий Петрович, - сказал в трубку. - Пчелинцев у меня. Понял, хорошо, - опустил на рычаг.
Встав из-за стола, запер дело в сейф, - следуйте за мною лейтенант.
Пройдя высоким коридором с блестящим паркетом, завернули за угол, остановились у одной из дверей. Постучал, вошли внутрь.
- Спасибо, Леонид Иванович, - сказал сидевший за столом просторного кабинета человек, - а вы Пчелинцев проходите, присаживайтесь.
Был он в штатском, на вид лет пятидесяти. Худощавый и с седыми висками.
Кадровик исчез, прикрыв дверь, а Александр сделав несколько шагов вперед, присел на стул за приставной стол.
С минуту человек молчал, внимательно рассматривая лейтенанта, а затем представился, - я помощник начальника ПГУ КГБ СССР полковник Васнецов.
«Ничего себе» промелькнуло в голове. «Для чего это я понадобился разведке?».
Далее были заданы ряд общих вопросов, касающихся здоровья, семейного положения и знания языков. Александр ответил.
- Насколько знаю, это у вас вторая командировка за рубеж?
- Да, товарищ полковник. Первая была на срочной службе в Анголу.
- За что там получили награду?
- Участвовал в специальной операции. Распространяться не могу. Давал подписку.
- И не надо. А как смотрите на то, чтобы перевестись к нам?
- Я же контрразведчик, - вскинул брови Пчелинцев. - А там загранработа.
- Две стороны одной медали, - чуть улыбнулся собеседник. - Ну, так как?
- В чем будет заключаться служба и где? (чуть помолчал Пчелинцев).
- Пока здесь. В Афганистане. Та же агентурно - оперативная деятельность, но с уклоном на проведение специальных операций. Перед этим трехмесячная подготовка в Москве.
«А почему нет?» возникла мысль. «Предложение будь здоров. К тому же увижу Марину».
- Согласен, товарищ полковник - сказал вслух.
- Ну, вот и отлично, - откинулся тот на спинку кресла. - Другого не ожидал. Сегодня же возвращайтесь к себе, я организую приказ, о времени вылета в Москву вам сообщат. Там следует прибыть на объект «Балашиха» к майору Рябинину. Он все объяснит более подробно. Вопросы?
- Не имею, - встал со своего места лейтенант.
- В таком случае не задерживаю, - тоже поднялся Васнецов, пожав на прощание руку.
Этим же днем, ближе к вечеру, аналогичным образом, Пчелинцев вернулся назад.
Новость о его переводе начальник воспринял как должное, сообщив, что ему звонили из кадров, а потом сказал, - твоей службой у меня Александр я доволен, жаль, дальше не судьба. Так что передавай дела Яковлеву.
Когда сообщил об этом капитану, он округлил глаза «почему мне?»
- Указание начальника.
Тот пошел разбираться.
Вернулся красный как рак, пробурчав, - давай приступим.
Спустя еще двое суток в отдел поступила шифрограмма о переводе Пчелинцева к новому месту службы, подписанная одним из заместителей председателей КГБ СССР. Лишних вопросов по этому поводу никто не задавал, в контрразведке было такое правило.
На прощание Александр устроил «отвальную», вечером выпили с коллегами несколько бутылок «Столичной», а начальник вручил сувенир - фирменную зажигалку «Зиппо» с гравировкой «На память о совместной службе».
Далее был перелет военно-транспортным бортом из Кабула в Москву, ровно в полдень самолет приземлился в подмосковном Чкаловске. Сойдя по аппарели на бетон, Александр с удовольствием вздохнул весенний воздух, поправил спортивную сумку на плече и с чемоданом в руке направился к КПП.
Миновав его, вышел на остановку, чуть позже добрался на подошедшем «ЛиАЗе» в город. На конечной остановке вышел, прошел на местный вокзал, взял в кассе билет на электричку до Москвы.
Вскоре с гулом прибыл состав, остановившийся на перроне. С шипением открылись двери, вошел.
Пассажиров было немного, уселся на свободную скамейку, стал смотреть в окно. За ним мелькали в первой зелени леса с рощами, над ними нежарко светило солнце. Наполняя сердце радостью и покоем. Такого не было давно.
На очередной короткой остановке в вагон вошла компания ребят и девушек в ветровках и с рюкзаками, расположилась рядом. Один, бородатый и в очках, стал перебирать струны гитары
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем синем, море
Бригантина подымает паруса...
запел хрипловатым голосом. Эту песню Александр слышал впервые, перевел на музыканта глаза.
Капитан, обветренный, как скалы,
Вышел в море, не дождавшись нас...
На прощанье подымай бокалы
Золотого терпкого вина…
продолжил бородач.
Когда отзвучал последний куплет, спросил его через скамейку, - что за песня, парень? Кто написал?
- Поэт Павел Коган, - отложил в сторону гитару. - Еще в тридцатых годах.
- Душевная. Теперь буду знать.
Спустя час электричка прибыла на Ярославский вокзал. Прихватив вещи, Пчелинцев вышел на людную платформу. Оттуда проследовал к стоянке такси на площади и выехал в Балашиху.
У знакомого КПП за зеленым забором расплатился, вошел внутрь. Там предъявил прапорщику охраны документы, тот внимательно прочел. Вышел на территорию.
Как и раньше по виду она была пустынной (стеной высился бор), направился по дорожке, а потом аллее, в сторону административных корпусов.
Поднявшись на ступени главного, открыл стеклянную дверь, представился дежурному офицеру внизу, сообщив, что прибыл к майору Рябинину. Капитан снова проверил документы и вернул.
- Вам этажом выше. Кабинет номер восемнадцать. А вещи можете оставить здесь, - кивнул на гардеробную.
- Спасибо, - отнес туда чемодан с сумкой и поднялся по лестничному пролету наверх.
Рябинин оказался низкорослым крепышом за тридцать, в полевом камуфляже с майорскими погонами и тельняшкой под курткой. Назвался командиром группы спецподразделения «Каскад», где теперь предстояло служить Пчелинцеву.
Затем рассказал, что командует им полковник Савинцев, подразделение находится в Афганистане, а он прибыл в Балашиху для подготовки очередной группы.
- Мы подчиняемся напрямую Москве в лице Первого главного управления КГБ СССР. Основные задачи - помощь афганскому правительству в организации местных органов безопасности, налаживание агентурной сети среди местного населения, планирование и проведение спецопераций против бандформирований моджахедов*. Надеюсь это ясно?
- Ясно, товарищ майор, - кивнул Пчелинцев.
- В таком случае, пока все. Сейчас определим вас на жительство, сегодня можете отдыхать, а завтра приступите к занятиям. Если имеются вопросы, задавайте.
- Вопросов нет, имею просьбу.
- Слушаю.
- У меня в Москве невеста. Разрешите навестить?
- Имеете серьезные намерения? (чуть улыбнулся).
- Так точно.
- Ну что же, не возражаю. Отпускаю до восьми следующего утра. Кстати, по воскресеньям все курсанты могут туда выезжать. Остальное время учеба.
После этого Пчелинцева поставили на довольствие, накормили в столовой и поселили на одной из дач объекта.
В комнате на втором этаже стояли две кровати с тумбочками и платяной шкаф. Здесь же имелся телевизор, а в небольшой кухне, совмещенной с умывальником - холодильник, стол со стульями и газовая плита. Было чисто и уютно.
Определив вещи в шкаф, Александр раздевшись до пояса, умылся, побрился и, плеснув на ладони, протер лицо «Шипром».
Спустя час, время приближалось к вечеру, въезжал на такси в столицу. Расплатившись и выйдя на Фрунзенской набережной, зашел в телефонную будку, набрал номер телефона квартиры Марины.
После четвертого гудка ответил звонкий голос, - алло, я слушаю.
- Здравствуй, Марина, это я.
- Саша?! Ты откуда? - почувствовалась в нем радость.
- Звоню с набережной, рядом с твоим домом.
- Ура! Квартиру помнишь?!
- Да.
- Заходи! Жду.
Повесив трубку на рычаг, вышел из будки и направился к цветочным лоткам. Там купил у продавщицы два десятка алых тюльпанов, попросив завернуть в целлофан. Перешел по «зебре» на другую сторону набережной и направился в гастроном. Оттуда вышел с бумажным пакетом.
Чуть позже поднимался гудящим лифтом высотной «сталинки»*.
На седьмом этаже лифт стал, открыв дверь, шагнул на лестничную площадку и нажал кнопку звонка одной из трех квартир.
«Тру-ля-ля" пропело за ней, щелкнул замок, открылась. На шее, обнимая, повисла Марина.
- Это тебе, - когда вошли, и заперла дверь, вручил девушке букет.
- Красивые, - прижала к груди. - Проходи.
Спустя пару минут оба сидели на кожаном диване в зале, обмениваясь новостями. Александр рассказал, что приехал в столицу по делам, Марина, как идет учеба.
- Ой! Что это я? (внезапно прервалась) ты же, наверное, голодный. Давай покормлю.
- Спасибо, я обедал.
- Давай-давай, - чмокнула в щеку. - Уже вечер.
- Может, подождем родителей? Когда вернутся с работы.
- Они в командировке в Ленинграде. Вернутся через две недели. Так что иди в ванную мой руки, я на кухню.
- Это к столу, - сходив в прихожую, передал девушке пакет. - Коньяк с шампанским и конфеты.
Когда вернулся из ванной, на кухне ждал накрытый стол. По тарелкам был разложен салат оливье, в открытой банке золотились шпроты, рядом тонко нарезанные сыр и московский батон. Здесь же стояли обе бутылки и хрустальные фужеры.
- Ну что, за встречу? - взял в руку шампанское Александр.
- Всенепременно, - тряхнула челкой Марина.
Хлопнула пробка, наполнил шипящим напитком до краев, сдвинули. Выпил до конца, она половину, смешно сморщив носик, - колючее.
Съев салат, повторили, закусив шпротами и сыром. Затем девушка убрала со стола, гость помог вымыть посуду. Захватив шампанское с фужерами и конфеты, перешли в зал. Там все поместили на журнальный столик у дивана, хозяйка включила «Комету».
B;same, b;same mucho
Como si fuera esta noche la ;ltima vez
B;same, b;same mucho
Que tengo miedo a perderte, perderte despu;s
полился из нее голос Андреа Бочелли. Александр протянул Марине руку. Встав, заколыхались в танго, слились в поцелуе.
Всю ночь оба любили друг друга, а на утренней заре он вышел во двор.
Там стояло вызванное такси, поднял вверх голову. Из открытого окна махала рукой Марина. Помахал в ответ, сел в салон, «Волга» выехала из арки.
По еще пустой набережной уступом шли поливальные машины, в струях воды искрилась радуга. На душе впервые за много дней было радостно и спокойно.
Без четверти шесть вошел в свою комнату. Там, сопя, отжимался от пола мускулистый парень его лет.
- Сорок, - сказал на выдохе. Упруго вскочил на ноги. - Никак сосед объявился? Будем знакомы, Иван, - протянул руку.
- Александр, - сделал то же Пчелинцев.
- Вчера приехал?
- Вчера.
- А я днем раньше. Вернулся из спортзала, гляжу, чьи-то вещи. Ладно, щас ополоснусь, а затем пойдем на завтрак.
Пока плескался в умывальнике, Пчелинцев переоделся в камуфляж и зажужжал бритвой. Через пятнадцать минут вышли из комнаты. Из других тоже появлялись парни в полевой форме, весело переговариваясь.
Иван коротко познакомил, оказались одногруппники. Спустились вниз и направились по аллее меж пахнущих скипидаром сосен в сторону столовой. Там уже кормили, уселись за тремя накрытыми столами.
На завтрак была гречневая каша с мясом, оладьи с джемом и какао.
Закончив, отнесли посуду в мойку, выйдя наружу перекурили, а потом направились к административным корпусам.
С этого дня началась интенсивная учеба.
В группе было семнадцать человек, возрастом до тридцати пяти лет, звания от прапорщика до капитана. Часть приехала из Афганистана, некоторые, побывали в Анголе, Ливии и Эфиопии.
Поскольку опыт оперативной работы имелся у всех, акцент делался на особенности вербовки и использования агентуры из мусульман. Изучались формы и методы пакистанской и американской разведок на территории ДРА*, проводились занятия по стрелковой и диверсионной подготовке.
Обучали также использованию новейших средств связи, рукопашному бою, тактике ведения допросов и многому другому. Занятия начинались в восемь утра и заканчивались после ужина. Поначалу уставали, но затем втянулись.
Ближе всех за это время Александр сошелся с соседом по комнате Иваном.
Фамилия его была Яковлев, звание старший лейтенант, родом из Москвы. Закончив пограничное училище служил на Памире, оттуда попал в спецназ.
Подружился и с другими ребятами. После Высшей школы был еще один, капитан Евгений Хорунжий, закончивший ее пятью годами раньше. Остальные прошли высшие курсы КГБ в Ташкенте или КУОСе*.
Уровень подготовки у всех был примерно равный, дополнительную усваивали без проблем. А вот по характеру отличались: белорус, прапорщик Чеслав Карпец был невозмутимым флегматом, дагестанец, лейтенант Казбек Махачев наоборот, имел взрывной темперамент; сибиряк - капитан Семен Дробышев (двухметровый здоровяк) являлся добродушным и покладистым. Остальные тоже были все разными.
Объединяло то, что все побывали в «горячих точках» или на войне, повидали смерть и знали, что такое боевое братство. Способствовал этому и готовивший группу Рябинин.
Как узнали от одного из инструкторов, майор в составе спецподразделения Зенит*, в 1979-м участвовал в штурме дворца Амина, за что имел боевой орден.
В общении был простым, лично проводил ряд занятий, передавая свои знания и опыт.
Обращались в группе друг к другу по имени, к нему - Анатолий Тихонович.
Как-то раз, на коротком отдыхе после отработки, попросили рассказать о той операции.
- Так и быть, - прополоскал рот водой из фляги. - В практике пригодится. Мотайте на ус.
Как все знаете, в вечно неспокойном Афганистане постоянно происходили государственные перевороты.
Свергнувший в 79-м своего предшественника Хафизулла Амин делал вид, что тоже хочет строить социализм и даже для вида окружил себя нашими советниками.
Однако, у партийного руководства СССР были серьезные подозрения в связях Амина с ЦРУ*, поэтому несмотря на поздравление и принятие в Кремле нового руководителя Афганистана, за ним велось оперативное наблюдение.
Такие выводы были не безосновательны - Амин имел западное высшее образование и проявлял националистические задатки. Появился реальный риск, что Афганистан станет враждебным по отношению к СССР, чего категорически нельзя было допустить.
В результате на очередном заседании Политбюро было решено устранить Амина в его дворце Тадж-Бек. Поручили это Комитету государственной безопасности в лице Юрия Владимировича Андропова.
Костяком штурмовой группы стали бойцы «Альфы», где я тогда служил, а также схожего по задачам подразделения «Зенит»*. Помимо этого в операции участвовали Мусульманский батальон ГРУ, а также 9-я рота десантников 345-го отдельного полка ВДВ. У сводного отряда из техники были две зенитные установки «Шилка», шесть БМП и десяток бронетранспортеров.
- Маловато, - сказал Дробышев. На него шикнули «тихо».
- Охраняла дворец, - продолжил Рябинин, - президентская гвардия, часть которой обучалась в Рязанском училище. Вооружение как советское, так и иностранное, современных образцов. Личная охрана Амина состояла из ста пятидесяти бойцов, прошедших специальную подготовку.
С воздуха дворец прикрывала мощнейшая ПВО, поэтому вся операция являлась наземной. Вместе с другими военными формированиями общая численность афганских сил по периметру объекта составляла порядка двух с половиной тысяч.
Кроме того в непосредственной близости от него стояли три пехотных и один танковый батальон, а на территории вкопаны два "Т-54".
Согласно замыслу нашего командования, пока спецподразделения вместе с десантниками будут штурмовать дворец, подразделения ГРУ проведут операцию по отвлечению части сил афганской гвардии на Кабул. Следовало обесточить город, попутно заняв его ключевые административные и военные здания. Главной задачей было перекрытие всех транспортных коммуникаций, основной из которых являлся аэропорт столицы.
Все началось в 19.15 с высадки в нем задействованных в операции сил. Одна группа на технике вошла в город, другая направилась к дворцу. Его здание было построено буквой «П» и охранялось со всех сторон несколькими линиями постов.
Первая состояла из охраны президента, вторая - тяжеловооруженных бойцов с гранатомётами и пулемётами, расположенных на семи постах, вокруг. Третью составляли армейские батальоны, которые удалось умело отвлечь и запутать. Они не участвовали в бою.
Вначале сработали наши снайперы, убравшие часовых на вкопанных танках. Одновременно с ними группа спецназа ГРУ повредила установки ПВО, чтобы в аэропорту смогли безопасно садиться советские самолеты с основными силами. К сожалению, подойти совсем бесшумно не удалось. Один из постов заметил спецназ, взвыла сирена тревоги.
Тут же в бой пошли БМП с десантниками внутри. Пытавшиеся построиться на плацу казармы афганские гвардейцы стали уничтожаться их огнем, к которому подключились «Шилки». Однако это были элитные части афганской армии, и они не побежали, заняв оборону. Подъехавшая бронетехника попала под очень плотный огонь.
Несмотря на это, движение продолжалось, главное было прижаться к зданию.
К слову, сам дворец был построен основательно. Выстрелы из БМП с зенитными установками не могли нанести ему значительного урона, но мешали ведению ответного огня из окон. Вскоре удалось поджечь второй этаж.
Наши бойцы были одеты в афганскую форму без знаков различия. Отличали своих от чужих по белым повязкам на рукавах, а также отклику «Миша-Яша».
Это помогло сбить с толку противника: сам Амин, как потом выяснилось, до конца считал, что его штурмуют повстанцы и хотел запросить помощи у СССР.
Мы врывались внутрь, метали гранаты и простреливали все помещения. Немецкие пистолеты-пулеметы охраны Амина не пробивали наши бронежилеты и уничтожение противника являлось вопросом времени. Примерно через полчаса все основные очаги сопротивления в разных точках дворца подавили, он методично зачищался.
Только в зоне ответственности спецназа КГБ было уничтожено до двухсот солдат противника и захвачены живыми его высшие офицеры. Оставшиеся сдались в плен. Не менее успешно был взят и Кабул, где вообще ничего не успели понять.
К сожалению, не обошлось без потерь - погибли пятеро спецназовцев, девять десантников и семь бойцов мусульманского батальона. Более трехсот человек получили ранения.
Среди погибших был и один из руководителей операции Григорий Иванович Бояринов. Афганские силы потеряли примерно триста убитыми, более тысячи взяли в плен.
Вот такая была операция, парни, - закончил командир свой рассказ.
- А что сталось с Амином? - спросил Дробышев.
- Нашли убитым автоматной очередью. Ну, все (взглянул на наручные часы). Кончай перекур. Занимаемся дальше.
По воскресеньям, переодевшись в «гражданку», курсанты выезжали в столицу, где занимались по предпочтениям. Как выяснилось, у всех они были разными.
Карпец и молчаливый прибалт Озолс, любили ходить в музеи с театрами, Хорунжий с земляком из Киева - Дзюбой предпочитали посидеть в ресторанах, а Махачев с Яковлевым приударить за девушками. Самый молодой в группе - младший лейтенант Бугров, являлся меломаном и посещал всевозможные концерты.
Имелся в группе и оригинал - старший лейтенант Игнатов. Жилистый и мелкий, он превосходил в силе Дробышева. Жал «двойник»* сорок семь раз, швырял гранату на сотню метров и ударом кулака, надвое разбивал шлакоблок. Красотами столицы не интересовался, читая запоем книги (на объекте имелась неплохая библиотека).
Все это время, выходные Александр проводил с Мариной.
Они вместе гуляли по Москве, навестили Третьяковскую галерею, побывали в Большом театре и многих других местах. Чувства углублялись, любовь крепла, решили пожениться.
Когда из командировки вернулись родители Марины, сообщили об этом им.
Те не возражали, свадьбу решили сыграть, как только Александру дадут отпуск, что было не за горами. В июне, приказом Председателя КГБ СССР, ему было присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант».
Жизнь радовала...
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/rodom-iz-sssr-glava-13-14-15-651d6abcb6bf8e140612611b