Ещё одной важной задачей контрразведки в годы войны было сохранение доброго имени советских командиров. Вражеские разведки не единожды пытались подвести под расстрел тех, кто долгие годы честно служил своей Родине. Одна из многих попыток произошла летом-осенью 1942 года.
В августе начальник разведшколы в Петрозаводске Рейно Раски со своим помощником устроили «торжественные проводы» двум агентам, Канскому и Ахримовичу, на которых возлагались большие надежды. Их путь лежал через Ладожское озеро на Карельский перешеек в районе деревни Никулясы.
Были поставлены задачи: узнать место расположения штаба 23-й дивизии и фамилию командира, места нахождения аэродромов и какие самолёты на них базируются. Постараться узнать, где расположены склады боеприпасов, горючего и взрывчатки. Какие корабли или катера действуют на Ладожском озере. Как только агенты проберутся в Ленинград – собирать сведения о частях, которые находятся в городе, где стоят корабли. Узнать, действует ли водопровод, есть ли электричество и какое положение с городским транспортом, сколько выдают продуктов по нормам.
Слушая длинный список того, что интересовало немцев и финнов, агенты поняли, что враг мало что знает о положении в Ленинграде. Им давали с собой рацию, с которой они должны были выходить на связь в условное время. Засылали на месяц, с расчётом, что сами к этому времени займут город. На случай задержки наступления агентам пообещали, что их заберёт на озере в нужное время транспорт.
Среди ночи нагруженный катер вышел в озеро. Затем с него спустили надувную лодку и двинулись в сторону советского берега. Дальше по компасу и картам – в лес. Увидев первого же красноармейца, попросили доставить их в особый отдел.
Там они выложили на стол чекистам оружие, документы, 10 тыс. рублей, две рации и шифры. Агентов отправили в особый отдел фронта. Допросами занялся подполковник Фёдор Иванович Веселов.
Ахримович и Канский сообщили, что одновременно или вскоре после них будут выброшены в тыл Карельского и Ленинградского фронтов ещё порядка двух десятков агентов. Фотографий у них, конечно, не было. Но Ахримович сказал, что смог бы изобразить всех в анфас и профиль. Оказалось, что он прекрасно рисует.
Нашли карандаши и бумагу. Через некоторое время у чекистов были чёткие портреты всех агентов первого выпуска Петрозаводской школы разведки. Допрашивая двух «шпионов» по отдельности, Веселов убедился, что расхождений в их показаниях нет. К тому же они передали важнейшую информацию и «фотографии» других агентов.
С немцами и финнами через Канского и Ахримовича начали радиоигру. В определённые дни и часы они снабжали врагов отменной дезинформацией. Питания рации хватило на полтора месяца. Когда сигнал стал слабеть, наши попросили доставить батареи через линию фронта. От имени главы разведшколы ответили, что нет возможности. Тогда Канский и Ахримович заявили, что познакомились с армейскими радистами и могут попробовать достать батареи через них. Им приказали не рисковать, а возвращаться. Катер будет ждать их там же, где высаживал.
Когда Канский радировал, что берега тщательно охраняются и они не смогут пробиться к спрятанной лодке, нацисты на некоторое время замолчали. И вдруг от начальника школы, Раски, пришёл поразительный ответ. Он давал пароль для обращения в штаб фронта к комбригу Васильеву, который поможет.
Чекисты были в глубоком размышлении. С одной стороны, генерал Николай Иванович Васильев в звании комбрига в 1940 году выезжал в Финляндию для установления демаркационной линии. Там общался с финскими офицерами, среди которых могли быть иностранные разведчики. Канский и Ахримович заявляли, что Раски утверждал – у него в Ленинграде есть «свои люди».
Но Васильев был честнейшим человеком, преданным Родине. В руководстве особого отдела решили – с той стороны фронта заподозрили агентов после затягивания с возвращением, и в отместку пошли на провокацию, надеясь подвести под расстрел одного из лучших военачальников.
Чекисты доложили о ситуации и своих выводах члену Военсовета фронта Андрею Александровичу Жданову. Он был абсолютно согласен с ними, только добавил, чтобы Васильеву не говорили ничего. Не стоило зря волновать хорошего человека. Через два года, когда Финляндия вышла из войны, по архивным документам окончательно докопались до правды – та радиограмма Раски действительно была провокацией.
К счастью, генерал Николай Иванович Васильев так никогда и не узнал о провокации, которую пыталась провести разведка врага. Контрразведка не позволила очернить имя достойного командира и просто хорошего человека.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.