Предков современных Пётухов, Ко́зелов, Ко́маров можно понять: неблагозвучными или комичными казались их фамилии, поэтому и постарались они наименования своих родов передать потомкам в хоть как-то, хоть чуть-чуть облагороженном виде (перенесли ударение на первый слог — и вот уже вроде как не Пету́х, не Козёл и не Кома́р стоит у истоков твоей родословной). Но чего неймется персонам, о которых речь пойдет в нижеследующих зарисовках?
Горы лучше горя и гари
11.09.2023 в городском Дворце культуры Орши прошел региональный форум в рамках ежегодной республиканской акции «Беларусь единая» (накануне Дня народного единства, отмечаемого в Беларуси 17 сентября, в разных городах собираются представители власти, общественных объединений, трудовых коллективов и обсуждают политическую и экономическую жизнь страны). В какой-то момент дождался своей очереди к микрофону, установленному в проходе зрительного зала для всех желающих высказаться, воинственно настроенный дедушка — и стал повышать градус дискуссии, указывая (в чем-то правильно, в чем-то слишком субъективно) на промахи власти и провластно ориентированной общественности в патриотическом воспитании подрастающих поколений. Даже вернувшись после выступления на свое место, он продолжал выкрикивать претензии и возражения, за что получал от ведущего (Вадима Гигина) замечания. По всей видимости (судя по содержанию его речей), это был тип неугомонного пенсионера, скучающего на пенсии и не желающего смириться со своей пенсионностью, болезненно ностальгирующего по пионерско-комсомольской юности (не потому, что она пионерско-комсомольская, а потому, что юность, хотя он в этом даже сам себе не признаётся) и от безысходности дающего жару властям, школам, музеям и библиотекам, донимая их всякими, порой откровенно сумасбродными, предложениями или требованиями.
В своих пассажах в проходе зрительного зала и с места дедушка несколько раз упомянул Героя Советского Союза Александра Горовца, поставив при этом в его фамилии ударение на первый слог. «... старший лейтенант Го́ровец ...», — вещал выступающий, «Горове́ц!» — поправлял его Гигин, но через несколько реплик из уст оппонента снова выскакивал некто Го́ровец.
Такую настойчивость, последовательность и неисправимость в употреблении неправильного слова можно рассматривать как стойкую, снова и снова повторяющуюся оговорку вследствие какого-то сбоя в сознании говорящего, но нельзя исключать и целенаправленного, принципиального искажения им фамилии. С какой целью? Остается только строить догадки.
Если бы дедушка коверкал таким образом свою фамилию, то можно было бы предположить, что делает он это для придания себе большей солидности: с ударением на последний слог фамилия такого типа (Клишанец, Хировец, Грицевец и др.) звучит простецки, обыденно, приземленно, по-крестьянски (Горовец и был выходцем из белорусской крестьянской семьи), да еще и с учетом особенностей белорусской фонетики и грамматики (хоть дедушка и выступал по-русски) семантика слова «горовец» (белорусское произношение — «гараве́ц», [г] фрикативный) белорусом может восприниматься как обозначение горюющего человека, горемыки и, пожалуй, погорельца, а вот если акцентировать первый гласный, во всяком случае когда речь идет о Горовце, то в русскоязычном варианте (дедушка ведь, напомним, выступал по-русски) получается более представительно и внушительно, поскольку слово вызывает ассоциацию с горами (не исключена она и при ударении на последний слог, но не такая сильная, т.к. акцентируется не элемент фамилии, воспринимающийся как корень*, а элемент, воспринимающийся как суффикс**), и благодаря этой ассоциации возникает ощущение масштабности, монументальности (в белорусскоязычном же произношении с ударением на первый слог, скорее всего, усилилась бы ассоциация с горем, которое по-белорусски произносится «го́ра», [г] фрикативный). Кроме того, ударение в фамилии на первом слоге может придать ей английского стиля: вроде как становится ее носитель в один ряд с Дэниэлом Спекхардом и Майклом Ко́заком (в 90-е — 2000-е послы США в Беларуси), Дэвидом Кэмероном и Бо́рисом Джонсоном (премьер-министры Великобритании после 2010-го) и другими высокопоставленными закордонными-заокеанскими личностями. Но почему же выступающий захотел придать монументальности или аристократизма чужому человеку?
Возможно, он настолько беззаветно преклоняется перед этой фигурой, настолько всесторонне и проникновенно постиг ее роль в событиях Великой Отечественной войны и проникся к ней таким благоговением, что невольно перестал различать грань между образом летчика и своей личностью, т.е. восприятие этого образа стало для него глубоко личным — вот и дерзнул он, впав в некий экстаз, экзальтировавшись, «усовершенствовать» фамилию своего кумира, чтобы сделать его еще более блистательным и совершенным.
Престиж города — в его названии
Среди разномастной публики имеет место тенденция к перенесению ударения с последнего на первый слог в названиях белорусских городов Лунинец и Каменец: такое нелепое произношение можно услышать от простолюдина, покупающего билет на вокзале, такое написание (под Каменцем, за Лунинцем) можно встретить в текстах журналистов.
В авторитетных словарях (составленных лингвистами, а не примазавшимися к лингвистике самозванцами, и изданных государственными издательствами, а не шарагами, штампующими всё подряд за деньги авторов-графоманов) значатся Лунине́ц и Камене́ц. Но у нововеятелей, наверное, такое звучание вызывает ассоциации с каким-то «трындецом», «пипецом», подлецом, наглецом и еще чем-то или кем-то грубым, неотесанным, постыдным или комичным.
Интересно, а что насчет Череповца — он у них Че́реповец? А деревня Химец (Толочинский район) — Хи́мец? А Росский Селец (Оршанский район)?
Называть трубу трубой неинтересно
Мастера на СТО, обсуждая вопрос ремонта прогоревшего глушителя, могут завести речь о такой детали, как, в их произношении, ра́струб. И пожарники (или, если угодно, пожарные: это, как бы кто ни пытался доказать обратное, один и тот же человек), объясняющие, как пользоваться углекислотным огнетушителем, в котором тушащее вещество вылетает из воронкообразно расширяющейся трубы (т.е. из растру́ба), тоже любят упомянуть этот самый загадочный ра́струб (а некоторые их коллеги еще и щелевой распылитель на шланге порошкового огнетушителя тоже почему-то называют ра́струбом).
И правда, ну что такое растру́б? Труба какая-то, трубочисты чумазые по ней лазят, или трубачи в нее дудят, щеки смешно надувая, или — ай-яй-яй, конец всему — труба дело... А вот ра́струб — это уже не пустяковина какая-то бытовая, это уже что-то могучее и впечатляющее, это как шмайсер, или гангстер, или лайнер, или тендер... В общем, такое слово произнести гораздо приятнее — сразу в глазах собеседника вырастаешь, демонстрируя владение таким термином, приобщенность свою к чему-то высокотехнологичному, опасному, масштабному, загадочному и т.д. и т.п.
Непреклонные противники склонения
И снова к фамилиям, но теперь уже не об ударении. Еще один пунктик, присущий малообразованным занудам и посредственностям, компенсирующим начитанность самомнением и самоуверенностью, — не склонять унаследованное от предков наименование своего рода. Беда грамотному, принципиальному и уважающему себя редактору газеты, если кто-то даст частное объявление, сформулированное как-нибудь типа «Поздравляю Волох Андрея Геннадьевича» или «Соболезную Левша Анне Петровне», или подпишет его наподобие «С уважением семья Инны и Петра Шендерович». Секретарь объявление примет без вопросов (грамматику проверять от него не требуется), верстальщик в печать поставит (ему тоже мало заботы: текст секретарем принят, оплата взята — нужно ставить), а редактор потом будет читать корректуру и думать: то ли поступиться принципами и оставить как есть, то ли исправить. Оставишь — себя подставишь, дискредитируешь в глазах грамотных людей. Исправишь — с большой вероятностью готовься к телефонному разговору (это как минимум, а может — и к визиту уязвленного носителя «несклоняемой» фамилии): «Кто вам дал право искажать мое объявление?! Моя фамилия не склоняется!» — «По правилам русского языка склоняется». — «Я русский язык знаю, я его в школе учил и на всю жизнь запомнил! Мне учитель всегда говорил, что моя фамилия не склоняется!» — «Значит, ваш учитель говорил вам неправильно». — «Это вы неправильно говорите! И кто вы такой, чтобы учителя оценивать? Он был знающий человек и мастер своего дела! Он до войны успел два курса пединститута закончить, а потом сразу после войны как пришел в школу, так до пенсии трудился! Самый уважаемый человек в нашей деревне! Председатель сельсовета с ним за руку здоровался!»
И останется при своем заблуждении, как ни объясняй, в какие книжки носом ни тыкай. Впрочем, опытный и уважающий себя редактор особо и не будет бисер метать — скажет что-нибудь в духе «ваша позиция принята к сведению» и, чтобы разговор поскорее закончить, лишнего слова не промолвит. Если только под настроение не захочет потроллить оппонента.
__________
* В случае с фамилией корнем является все слово, в том числе и элемент «ец» в фамилии Горовец входит в состав корня. Но в данном тексте эта фамилия рассматривается и как имя собственное (т.е. слово, не делимое на морфемы), и, условно, как имя нарицательное (т.е. гипотетически существующее слово «горовец», обозначающее горюющего человека, горемыку, погорельца или кого-то, связанного с горами).
** В фамилии нельзя выделить суффикс, вся она является корнем, но в данном тексте условно допущено разделение фамилии Горовец на корень и суффикс. Подробнее см. вышеприведенный комментарий.