Кабарда – первая из земель Северного Кавказа, попавшая под юрисдикцию России. Ещё в середине XVIII века представители двух вечно враждующих партий – Баксанской и Кашхатауской – присягнули на верность императорскому престолу. Шерть – клятва – давалась на Священном Коране поименно: под роспись или под личную печать.
И народ стал жить по законам сюзерена. Возникли трудности. Дело в том, что бытие горского дворянства определялось особыми нормами воинского поведения – ярко выраженного суицидального комплекса морали и этики. Русская пословица «На миру и смерть красна» в местном изложении прозвучит странно коротко для непривычного уха: «Смерть желанна». Нобилям Северного Кавказа запрещалось работать и торговать. Они занимались только войной, а в набеги уходили не столько за добычей, сколько за героической гибелью, которая прославит их имена в песнях. Добро, захваченное в грабежах – скот, деньги, любые предметы – полностью раздавалось крестьянам. У благородных не было имущества.
Такой человек попадает на каторгу. Он – единственный выживший. Осуждён за изъятие окружной казны, совершённое посредством открытого штурма казачьей станицы в составе группы из четырёх человек. Вы понимаете, что и кубанские, и гребенские воду носом не пили.
Сидит. Отбывает. Рядом с ним – до отмены крепостного права ещё далеко – крестьяне и мещанство. Этот курицу украл, второй краюху хлеба съел в купеческой лавке, третий барский лес порубил, самый отчаянный девку спортил. Что сделает рафинированный воин в сибирской тайге, когда ему хочется кушать? Он даже ягоду сорвать не имеет права – недопустимо для его статуса. Ясно – либо умрёт, либо построит окружающих. Объяснит им, сколько и чего они должны ему отдавать за защиту и справедливое – без его материального интереса – решение споров. Фактически, попытка восстановления национального мироустройства – функции дворянства Кабарды и всего Северного Кавказа исчерпывались нападениями, защитой и рассмотрением конфликтов.
И так были заложены основы российских воровских понятий и воровского мира в целом. Поэтому «урка» так чётко соответствует «уорку» – кабардинскому наименованию дворянина. Поэтому старший на зоне называется «пахан». Он не имеет отношения к «папе». Перед нами национальный вариант произношения тюркского «багъан» – «избранный».
Блатные «лажа» и «лажануться» – опозориться. Понятно, уорки носили черкески с рукавами, свисавшими ниже колен. Во время боя от них отрывалась ткань для пыжей, а в повседневной жизни они подчёркивали, что обладатель дрова рубить не будет ни за какие коврижки. Совершить производительное действие – низвести себя до уровня крестьянина. «Лаже» – «работа». Потому, кстати, ворам нельзя что-либо поднимать с земли. Это тоже труд.
«Бляха-муха» – совсем не опоясанное насекомое. Звучное сочетание русского универсального «бля» с общекавказским «хомух» – «слабость», «вялость», «неудачливость». Эталонный носитель короны Вырвиглаз рвал на себе рубашку и кричал, что он «алям да пса!», то есть «по любому!», выдавит зенки конвоиру. Легенда всея Руси, хотя и не знал этого, обращался к Всевышнему: «Алляхым дыгъапсоу!», что переводится «Да скажет так Аллах!». «Сделать втык» – не от глагола «воткнуть». От адыгского – кабардинцы, если кто не знает, это восточные адыги – «фты», то есть, извиняюсь, от обозначения женского срамного места.
Ещё куча всего. Разного. Ну, а «Птицу видно по полёту, жигана по лопарям»… Уорки не имели право отказать в просьбе. В имущественной – тем более. Вернувшийся из набега дворянин тут же раздавал не только обоз и пригнанное стадо. Понравившуюся крестьянину черкеску или рубашку снимал с себя. Неприкосновенными оставались лишь оружие, лошадь и обувь. Красные чарыки служили одним из трёх сословно-бытовых признаков аристократа. Так и классические российские воры – живы ли они сегодня? – одевались непритязательно, однако туфли носили по высшему разряду. Что касается «жигана» – как там у классиков? «…Вьётся красный делибаш!». «Делибаш», правильней «Тейлибаш», в буквальном смысле – «Безумная голова». Тюркский номинатив, ещё двести лет назад вытеснивший аутентичное для адыгов «жигъун», то есть, лихой человек, весельчак, радующийся опасности. Они пытались растянуть удовольствие, потому выезжали к позициям русских солдат в красных черкесках. На них не видно крови ран, и это логично – какое же веселье, если враг тоже радуется?
