– Мама! – слышу я звонкий детский голос, – Мама! – зовет он меня. Мне хочется бежать навстречу ему. – Кричи, сынок, громче, я иду к тебе! Но идти не могу. Я снова проваливаюсь в темное бездонное пространство, лечу в пустоту, холодную и немую, она везде – во мне и снаружи, она – это я с 12 августа 2012 года, когда пропал наш единственный сын, когда время для меня остановилось…
Дима был в гостях у своего друга. Они вместе смотрели телевизор, потом играли в прятки, а в три часа он пошел домой. От дома друга до нашего – пятьдесят три метра. В тот страшный день я поняла, как бесконечно далеко это расстояние… Дима, наш семилетний Дима, смелый и добрый мальчик, вышел от друга и пропал. Прошло семь лет. Теперь вы понимаете, что значат для меня эти пятьдесят три метра?
Словно мелким гребешком прочесывали местные жители и волонтеры поселок и его окрестности: заглядывали в каждый дом, смотрели под каждым кустом, по оврагам и через поле, вдоль реки и сквозь темный лес. Не отыскали моего Диму. Но нашли его правый ботиночек. Август выдался холодным – не до сандаликов было. Принесли мне ботиночек, положили на стол и спрашивают: «Это ботинок вашего сына?» Я смотрю на следователя, молодой он, безусый, в его глазах хоть и тревога, но истинного понимания нет. Пусть никогда он и не поймет меня до конца, как в один миг перестаешь существовать, когда перед тобой на стол кладут маленький, почти новенький ботиночек.
В те страшные дни я помню, как муж ругал меня. Кричал, что это я виновата. Недосмотрела. Должна была за руку увести и привести. Знаете, сейчас в поселке бабы так и делают. Водят. На метр от себя детей не отпускают. Бабоньки, держите! По пятам за своими детками ходите!
– На школьном дворе есть видеокамера, – сказал мне следователь. – Она направлена на центральную дорогу. В два часа пятьдесят минут по дороге проследовал автомобиль «Лада» серебристого цвета. Номеров нет, окна тонированы. Мы предполагаем, что машина двигалась в сторону поворота на город. Мимо вашего дома она должна была проехать приблизительно в три. Вы слышите меня, Мира Николаевна?
– Да, на повороте нашли ботиночек.
– Вы что-нибудь видели? Вы заметили «ладу» серебристого цвета?
– Нет! – крикнула я. – Но представила, как стальное чудовище медленно катится по нашей улице, как шепотом поднимается пыль под его колесами. Вот железный монстр останавливается около моего маленького сына, еле слышно разевает уродливую пасть и ждет. Ждать приходится недолго. Кто там внутри? Любезный мужчина, протягивающий вкусную конфету или пушистого котенка? Милая женщина, рассказывающая, что она моя подруга, которую я отправила за ним? Или же из раскрытой пасти лишь на мгновение показывается рука, которая молча хватает ребенка и прячет в своем жутком чреве? Наконец автомобиль безмолвно трогается с места, оставляя после себя легкое облачко пыли, запись на видеокамере и правый ботиночек. И никто, никто на нашей улице не видел, не заметил, не услышал, как случилось непоправимое. И я не знала еще тогда, что мое время остановилось.
В тот августовский вечер мужа не было дома – вахта. Сейчас, время такое, что многие разъезжаются по вахтам. Я очень хорошо помню тот вечер: долго сидела перед телефоном, ждала, не спеша набирала номер. Все происходило как в замедленном фильме и ощущалось поддельным. А дозвонилась быстро, за секунды звонок пролетел сотни километров, нисколько не мешкал перед тем, как обжечь того, кто оказался на другом конце провода. Мы поговорили, я положила трубку и заметила, что в комнате странно тихо, как если бы все, что было вокруг, подслушивало меня. И вдруг из радиоприемника вырвалось:
– Самым ярким из звездопадов этого года обещает быть метеорный поток Персеиды в августе. Загадайте желание под падающую звезду, и оно обязательно исполнится!
Разве это не был знак? Ухватиться за тоненькую ниточку, подержаться за нее, набраться сил, чтобы верить. Я вышла из дома, взглянула на небо: оно ясное-ясное. Тысячи звезд смотрели на меня. Думаю, они уже знали обо всем, не могли только рассказать. И вот я ждала и молилась, чтобы сорвалась хотя бы одна из них, а лучше бы вся тысяча свалилась на меня, вбила бы в землю, но исполнила бы желание. Одно единственное желание. Чтобы наш сынок Дима, мой маленький мальчик, вернулся домой…
Звезды и сейчас знают, где наш сынок. Знают и молчат. Иногда я радуюсь этой мучительной неопределенности. В ней живет надежда на то, что он все еще жив и когда-нибудь обязательно вернется домой.
