- Что с тобой? Тебе нездоровится? – забеспокоился Паша.
- Нормально всё со мной. – убитым голосом ответила Лиза.
Интересно девки пляшут.
- Развели? – спросил он.
- Развели. Теперь документы получить только.
Лиза говорила равнодушно, как робот.
- Ты, может, повернёшься ко мне?..
книга 5, глава 34
Когда Паша привёз маму домой из больницы, в квартире стояла тишина. Он бы подумал, что Лиза ещё не вернулась, но её ботинки стояли в коридоре.
- Ты как? – спросил он у Татьяны. – Сама дойдёшь до комнаты своей?
- Дойду конечно. – отмахнулась та. – Спасибо, что привёз.
Она уже как-то притерпелась к этим ядовитым капельницам. Первый раз было сильно плохо, а с каждым разом всё легче и легче. Скоро она закончит лечение, обследуется, и съездит домой. Как раз зима на носу – Московской зимы Татьяна не хотела. Хотела той, которую полюбила. Южной, тёплой зимы. Как там сложится со здоровьем – неизвестно. Даже если это будет её последняя зима – пусть тёплая, недалеко от моря.
Паша прошёл в комнату. Лиза лежала носом к стене, укрывшись покрывалом. На Пашу никак не отреагировала.
- Что с тобой? Тебе нездоровится? – забеспокоился он.
- Нормально всё со мной. – убитым голосом ответила она.
Интересно девки пляшут.
- Развели? – спросил он.
- Развели. Теперь документы получить только.
Лиза говорила равнодушно, как робот.
- Ты, может, повернёшься ко мне?
Паша присел на кровать. Лиза вздохнула и перевернулась с боку на спину. Он внимательно всмотрелся в её лицо.
- Ты что, такая грустная из-за развода? – подозрительно спросил он.
Она помотала головой. И правда не из-за развода. Лиза была такой грустной из-за Соньки. Они дружили со школы. А теперь получалось, что Лиза совсем не знала Соньку. Не знала, на что она способна. Не знала, как Соня по-настоящему к ней относилась. София сказала, что всегда считала Лизу дурой и истеричкой… приятного мало.
- Я истеричка? – спросила она у Паши.
- А почему ты спрашиваешь?
- Мне сегодня сказали, что я – дура и истеричка. Вот и спрашиваю.
- Кто сказал? Рома твой?
- Да при чём тут Рома?! – раздражённо сказала Лиза. – Да нафиг вообще Рому этого! Забудь уже про него… просто ответь, что ты думаешь по поводу такой характеристики меня.
Павел задумался. Когда он был знаком с Лизой первый час, - вёз её в машине, - он тоже подумал, что отдыхающая, которую попросила встретить сестра, истеричка какая-то. Таким было первое впечатление. Ну, и потом… мелькало несколько раз. Сейчас, когда Паша уже привык к тому, что Лиза постоянно рядом; когда они ждали совместного ребёнка, - он бы сказал иначе. У Лизы начисто отсутствовала стрессоустойчивость. Даже не стрессоустойчивость в принципе, а первичная стрессоустойчивость.
Оказавшись в некомфортной ситуации, Лиза в первые несколько минут впадала в истерику, и только потом успокаивалась и начинала думать и действовать. Вообще, для женщины такое было простительно. Паша думал так.
- Может, ты просто расскажешь, что случилось? – спросил он.
- Ясно. Значит, правда. Такая я и есть… дура и истеричка.
- Точно не дура. А истеричность – твоя первая реакция. Это правда. Потом ты собираешься.
Лиза кивнула. Взяла Пашу за руку и всё ему рассказала. И о том, что узнала от Синичкиной. И как это огорчило её. Не то, что Рома изменял, а то, что держал её за дуру столько лет. О том, как она решила высказать ему напоследок, что всё знает. И о том, что всплыло… ну, то, что всплыло. И теперь у Лизы нет лучшей подруги. Да и была ли? Если Соня так называет её, и утверждает, что такой и считала Лизу всё время их знакомства… если Соня спала с Ромой за её спиной…
- Погоди! Соня? Нет, я не верю, это бред какой-то… - искренне удивился Паша. – И потом… я видел Соню рядом с её мужем. Она бы не стала ему изменять. Там всё серьёзно. Не без подводных камней, но всё серьёзно и крепко. Поверь. Соня – не дура.
- Конечно… дура тут я. – обиделась Лиза.
- Я уверен, вам с ней нужно поговорить. – убеждённо сказал Паша.
- Я хотела поговорить! А она… обозвала меня и уехала. Всё. Не с кем говорить. Поезд ушёл.
Лиза тяжело вздохнула и отвернулась обратно к стене. Паша встал и пошёл к двери.
- Хочешь что-нибудь? Чаю? Или поесть?
- У-у. – угрюмо отказалась она.
Арсений приехал в больницу сразу, как только смог. Сразу, как продрался через Московские пробки. Пару раз ему хотелось бросить машину посреди дороги и рвануть в метро, но он сдержался. Машину он бросил как попало недалеко от шлагбаума – на территорию больницы его не пропустили.
Внизу Арсению подсказали, где лежит жена, и стало чуть спокойнее. Не морг, не реанимация – уже хлеб. Влетев в палату, он увидел бледную Софию с гипсом на руке и лейкопластырем на лбу. Она смотрела на мужа виноватыми глазами.
- Ч-чёрт! Ты жива… - он плюхнулся на какой-то стул и замахал рукой на свой пересохший рот.
Соня мотнула головой в сторону умывальника. Арсений подошёл к раковине, открыл кран и напился тёплой невкусной воды. Сердце так сильно и быстро стучало, что вода спускалась по пищеводу прыжками. Так казалось, по крайней мере.
- Что случилось? – спросил он, закрывая кран. – Как ты попала в аварию? Подрезали?
- Я проехала на красный.
- Ты?! Ты проехала на красный? Ты водишь лучше меня…
- Прости меня, Сенечка. Я угробила машину.
- Она застрахована. Видимо, тебя я тоже теперь застрахую. Больно?
Арсений смотрел на неё с сочувствием. И не ругался. Соне так хотелось рассказать ему правду… но она не могла. Боялась. Он ведь разлюбит её.
- Ты любишь меня? – вдруг спросила она.
- Если бы я тебя не любил, я бы не приехал бы сюда, нарушив тридцать три правила ПДД. Ты же никогда не спрашиваешь?
- Потому что ты никогда не отвечаешь.
- Потому что ты сама всё знаешь.
- Знаю. – согласилась Соня. – Просто сейчас подумалось, есть ли на свете что-то, за что бы ты мог меня разлюбить…
Арсений взял стул и сел вплотную к кровати.
- Говори.
- Что? – испуганно вскинулась Соня.
- То, из-за чего я должен буду тебя разлюбить.
- Не скажу. Я боюсь.
- Ты, когда перелом срастется, за руль сядешь?
- Ну… да. А при чем тут это?
- Не боишься?
Соня прислушалась к себе и сказала:
- Нет. Чего бояться? На дорогах случаются аварии, никто не знает, когда и с кем будет следующая.
- Жизнь – дорога, Сонь. Ты не застрахуешься от плохого. Я могу разлюбить тебя независимо ни о чего. А могу любить вопреки всему до самой своей смерти. Ну, или твоей, если будешь ездить на красный.
Она улыбнулась и всё ему рассказала. Не забыв уточнить, что они тогда ещё не были знакомы. Раз восемь, на всякий случай.
Арсений выслушал и посмеялся.
- Слушай, ты как маленькая, ей Богу! Студенческие годы, пьяная компания. Вот уж преступление века, действительно!
- Может, я должна была тогда рассказать Лизке?
Арсений нахмурился:
- Нет! Тогда точно не должна была. Неизвестно, как бы она повела себя в тот момент. Могла бы всё равно остаться с Ромой простить его, а тебя бы винила. И возненавидела.
- Я думала так же. И промолчала. Не из-за того, что этот козёл попросил.
- Ну, и молодец… но сейчас ты зря так. Надо было всё рассказать.
- Да?
- Да! Когда они уже развелись, и он повёл себя, как крыса – надо было. Чего ж ты?
- Противно вспоминать было. Я так старалась это забыть… так старалась…
- Понимаю. Но советую тебе поговорить с Лизой. Даже не советую, а настаиваю. Хорошо?
- Хорошо. – ангельским голоском сказала Соня. – Только у меня телефон разбился в аварии.
- Дорогая ты моя жена! – с пафосом сказал Арсений и замолчал с хитрой усмешкой на лице.
- Чего? – не поняла Соня. – Договаривай…
- А всё. Что тут договаривать? Дорогая ты, говорю. Машина. Телефон – всё разбито.
Соня хотела обидеться, но фыркнула и улыбнулась. Как хорошо, когда твой муж – не козёл.
(В следующей главе будем сворачиваться потихоньку. Или сворачивать. К ХЭ.)
Заранее всех благодарю за подписку на канал и комментарии!
Подписывайтесь на мою группу вконтакте.
Навигация канала - много прозы и стихов
Реквизиты для желающих поддержать канал:
Карта сбербанка 2202 2056 7696 0161
Тинькофф 2200 7007 4722 8210