Если смотреть на Большую Полянку с Малого Каменного моста, взору предстают в основном многоэтажные советские дома. Да, облик улицы сильно изменился после реконструкции Москвы 1935 года. Однако некоторые дореволюционные здания на начальном отрезке Большой Полянки все же сохранились. Предлагаю читателям познакомиться с ними поближе.
Особняк со скругленными углами (№ 2)
Четная сторона начинается с прекрасного особняка, который выступает единственным представителем старой улицы на ее советском участке и как будто приветствует путешественника, начинающего свой неторопливый путь по исторической Полянке. Это двухэтажное здание появилось в конце XVIII века, когда в одно владение объединили два соседних участка и их новый хозяин решил построить большой главный дом. От прежних владельцев в усадьбе остались каменные палаты и небольшое Г-образное деревянное строение на каменных погребах 1773 года, стоявшее на углу Большой Полянки и проезда к Якиманке (Водоотводного канала и его набережных тогда еще не было). Палаты включили в западную часть сооружаемого особняка. Г-образное строение имело скругленный угол с равноконечными крыльями по линиям улицы и проезда, что свойственно раннему классицизму. Этот угол предопределил облик главного дома, при возведении которого использовали цокольный этаж и заимствовали структуру прежнего здания. Для соблюдения симметрии западную часть особняка снабдили аналогичным скругленным углом.
В 1783–1786 годах прорыли Водоотводный канал, поэтому парадный фасад усадебного дома развернули в сторону формировавшейся набережной. Тогда на Болотном острове еще не существовало плотной застройки, и из окон верхнего этажа открывался неплохой вид на Кремль. Фасад украсили изящным портиком с тосканскими пилястрами, но особую грацию зданию придавали скругленные углы. «Мощные скругления, подчеркивая замкнутость и пластическую силу объема, отвечают в то же время градостроительному требованию классицизма о закреплении угла квартала. Развитие композиции здания по горизонтали позволяло сохранить доминирующее значение стоявшей за ним церкви Космы и Дамиана в Кадашах. Первоначально к скругленным углам примыкали маленькие круглые балконы на ионических колонках, вносившие в строгий облик классического здания элементы нарядности и интимности» (список цитируемых источников см. в конце).
Мы не знаем, кто владел усадьбой на исходе XVIII столетия. Имя архитектора главного дома тоже забыто потомками. Однако нам не запрещено задаваться этими вопросами и строить на сей счет предположения. Итак…
После переноса столицы из Москвы в Петербург в начале Большой Полянки селились представители военной знати. Эта часть Замоскворечья считалась престижной из-за близости Кремля, а после устройства Водоотводного канала цены на недвижимость в округе и вовсе взлетели. Заказчиком строительства здесь мог являться только состоятельный человек, вероятнее всего, дворянин. Напомню, что на противоположной стороне Большой Полянки в то время жили Прозоровские и Трубецкие. Возможно, хозяин элегантного особняка со скругленными углами не уступал соседям в статусе.
Имя создателя дома еще долго останется загадкой для исследователей, но в путеводителях нередко указывается, что проект выполнил архитектор круга В. И. Баженова. Иные даже приписывают авторство самому мэтру московского классицизма. Подобные версии имеют право на существование, поскольку свою работу зодчий выполнил блестяще — не только возвел приятное глазу здание, но и умело решил возникшие при этом градостроительные задачи. Особняк украсил угол Большой Полянки и набережной Водоотводного канала и, можно сказать, оформил парадный въезд на улицу со стороны Малого Каменного моста. Напротив стоял не менее привлекательный баженовский особняк Прозоровских. Два дома играли роль своеобразных въездных пилонов. Также архитектору требовалось вписать здание в окружающую застройку. В соседнем владении вздымалась многоярусная колокольня храма Космы и Дамиана. Было необходимо, чтобы дом со скругленными углами смотрелся рядом с ней гармонично, но одновременно не отвлекал взор от архитектурной доминанты Большой Полянки.
В пожаре 1812 года усадьба уцелела и обошлась без существенных перестроек. Авторы книги «Архитектурные прогулки по Москве» утверждают, что «в 1817 году оба фасадных угла были отмечены круглыми балконами, стоявшими на парных ионических колонках малого ордера». В 1820-х годах флигель, примыкавший к главному дому с западной стороны, надстроили до общей высоты здания, сделав его частью правого крыла. Таким образом, в начале XIX века особняк на набережной серьезно увеличился в размерах. До революции значительных изменений он не претерпел. В середине XIX столетия исчезли круглые балкончики, придававшие ему дополнительное изящество. Вероятной причиной потери можно назвать одну из реконструкций, в результате которой левый балкончик заступил за красную линию: этот балкончик (а ради сохранения симметрии — и правый) пришлось убрать.
После 1812 года хозяевами усадьбы числились купцы Рыловы — сначала Степан Макарович, а потом его сыновья Григорий и Спиридон Степановичи. В 1820 году «Московские ведомости» писали: «Купцы 1-й гильдии Григорий и Спиридон Рыловы честь имеют известить господ, имеющих с ними торговые дела, равно и прочих, до кого касаться может, что с дозволения Правительства открыт ими торговый дом под фирмою: братья Г. и С. Рыловы, в собственном их доме, состоящем в Москве Якиманской части 6-го квартала под № 594». Купцы владели стекольным заводом возле деревни Бабынино Рязанской губернии (в настоящее время — Шатурский район Московской области), где, по подсчетам местных краеведов, ежегодно выпускалось 775 тысяч винных бутылок, 8 тысяч штофов, 600 тысяч полуштофов, 25 тысяч «четвертушек». В 1834 году братья удостоились звания потомственных почетных граждан. Писатель и этнограф П. И. Мельников, перечисляя в книге «Исторические очерки поповщины» старообрядческие молельни в домах богатых московских купцов, называет и «дом <…> Григорья Степановича Рылова за Большим Каменным мостом в Якиманской части». Кроме того, имена Рыловых значатся в синодиках церквей Рогожского кладбища, из чего следует вывод: семья была старообрядческой.
Следующим владельцем усадьбы стал купец Григорий Котов. Именно при нем главный дом перестроили и убрали оригинальные балкончики, примыкавшие к скругленным углам.
Во второй половине XIX века особняк приобрел купец 1-й гильдии Абрам Хаимович Хаймович, организовавший на Большой Полянке небольшую фабрику жестяных и медных изделий. Он также купил соседнее владение, и его обширная усадьба стала граничить с двором храма Космы и Дамиана. Позади главного дома вдоль улицы Хаймович приказал возвести трехэтажное здание (Большая Полянка, 2, строение 2), помещения в котором сдавались внаем. Внизу расположились лавки и магазины, на втором и третьем этажах — квартиры. Первоначально между двумя домами находился въезд на усадебную территорию: в особняк попадали не с улицы или набережной, а с просторного двора. Впоследствии въезд застроили дополнительным объемом.
В конце XIX века во владении А. Х. Хаймовича жили фольклорист, этнограф, языковед, археолог, профессор Московского университета В. Ф. Миллер и литературовед, этнограф Е. А. Ляцкий. В конце XIX века до переезда на Малую Ордынку в собственное здание арендатором Хаймовича на Большой Полянке выступала частная женская гимназия О. Ф. Протопоповой.
С 1897 года хозяевами владения числятся уже Хаим Абрамович Хаймович и Герман Леонтьевич Розенберг. Вероятнее всего, купец умер и оставил свою обширную усадьбу сыну, который продал часть строений компаньону. Г.Л. Розенберг — врач, специалист по нервным и женским болезням — принимал пациентов здесь же, на Большой Полянке. После смерти Абрама Хаимовича фабрику жестяных и медных изделий закрыли, производственные корпуса перестроили и сдавали в аренду. В конце XIX столетия на набережной Водоотводного канала возвели еще одно здание.
Адресные книги Москвы начала XX века называют владельцами усадьбы Д. Б. Левина и Н. В. Зака. Давид Беркович состоял во 2-й купеческой гильдии и торговал дровами. Нахим Вульфович был доктором медицины, профессором Московского университета, автором работ по детскому и школьному воспитанию. Возможно, в доме на Большой Полянке гостили знаменитые друзья Зака — педиатр Е. А. Покровский и врач-гигиенист, пионер гигиены в России Ф. Ф. Эрисман.
Перед революцией часть особняка сдавалась в аренду. Там располагались реальное училище Н. М. Урвачева, магазин аптекарских и парфюмерных товаров, молочный магазин Чичкина, табачная и писчебумажная лавка Абрамова, шляпный магазин Соколова. В других зданиях усадьбы помещения арендовали предприниматели Чугунова (кофейная торговля), Акимов (продажа обуви) и Рябинин (парикмахерская).
В советское время после реконструкции Большой Полянки из всех домов в начале улицы сохранились только здания бывшего владения Д. Б. Левина и Н. В. Зака. Интерьеры особняка несколько раз менялись. В 1974 году его включили в единый государственный реестр объектов культурного наследия. Старожилы Замоскворечья наверняка помнят размещавшуюся здесь популярную чебуречную. На закате советской эпохи поговаривали о передаче особняка Третьяковской галерее. В 1990-х годах здание занимал банк «Менатеп». Строения разных лет образовали позади главного дома между двумя ризалитами уютный дворик, в который выходили два красивых палладианских окна. В наши дни дворовое пространство забрано стеклянным корпусом.
Особняк со скругленными углами является памятником архитектуры федерального значения. Издалека он представляется приземистым и даже немного тучным. Неоднократные подсыпки грунта для защиты от наводнений, расширения и укрепления набережной Водоотводного канала привели к тому, что дом буквально врос в землю, а окна нижнего этажа оказались на уровне тротуара. Теперь, чтобы войти в парадную дверь, необходимо спуститься по ступеням в приямок. Современным жителям Москвы остается только воображать, каким стройным было здание в XVIII веке и насколько гармонично выглядело начало улицы, когда на левой ее стороне стоял дворец Прозоровского, декорированный пилястрами, а на правой — созвучный ему дом с римско-дорическим пилястровым портиком.
Дом Владимировых (№ 10)
Он притаился рядом с огромным жилым домом, построенным по проекту архитекторов А.К. Бурова и Б.Н. Блохина в 1939 году. Старинный особняк принадлежит в одинаковой степени трем улицам — Большой Полянке, Малой Якиманке и Якиманскому проезду. Возвели его после пожара 1812 года для купцов Владимировых. Вероятнее всего, при строительстве использовали нижнюю часть более раннего здания. Первоначально дом был ориентирован на Малую Якиманку, со стороны которой находился парадный двор. Во время одной из перестроек XIX столетия главный фасад развернули к Большой Полянке.
Незамысловатый классицистический декор особняка сохранился до наших дней с незначительными изменениями. Этажи разделены тонкой изящной тягой, разбивающей монотонную плоскость фасада. Верхнюю часть стен обрамляет ступенчатый карниз. Высокие окна второго этажа украшены созвучными карнизу сандриками. Центральное окно выделено стройными колонками тосканского ордера и треугольным фронтончиком. На антресольном этаже помещены четыре круглых медальона с розетками. Над входом — кованый козырек на элегантных кронштейнах. Если верить чертежам XIX века, парадный фасад прежде венчался небольшим полуфронтоном, со временем утраченным.
Купцы Владимировы владели усадьбой на Большой Полянке до революции. Сначала хозяином был Петр Григорьевич Владимиров, потом его вдова Матрена Кузьминична, далее их сын Дмитрий Петрович — купец 2-й гильдии (мануфактурные товары), державший лавку в Теплых рядах на Ильинке. Также Д. П. Владимиров вел активную общественную деятельность: состоял выборным московского купеческого сословия (с 1886 года), исполнял должность попечителя Мещанского училища, избирался гласным городской думы. Писатель И. А. Белоусов в книге «Ушедшая Москва» приводит некоторые подробности из жизни купеческих семей, подобных семье Владимировых: «Стоило наблюдать, как замоскворецкие купцы каждое утро выезжали на своих лошадях в “город”. Купцы в Замоскворечье жили большей частью в собственных домах; было в обычае над воротами домов прибивать медный крест-распятие или какую-нибудь иконку. Купец выезжал из своих ворот, обнажал голову и начинал креститься; приехавши к своей лавке, он вылезал из экипажа и опять крестился на икону, а иконы, как я уже говорил, висели в каждом ряду. Вечером, прекращая торговлю и запирая лавку, купец, окруженный своими приказчиками-молодцами, снова крестился на икону, после чего кланялся на три стороны, как бы временно прощаясь с тем местом, где он проводил большую часть своей жизни».
Согласно справочникам «Вся Москва», перед революцией владелицами особняка числились Людмила и Софья Владимировы, дочери Дмитрия Петровича. После 1917 года их имущество национализировали. В советское время особняк занимал районный Дом пионеров, в наши дни здесь располагается банк. Охранного статуса здание не имеет. Когда-то на территории усадьбы стояли два флигеля, дополнявшие архитектурный ансамбль. Один из флигелей уцелел и находится справа от главного дома, а на месте второго ныне появилось двухэтажное здание с закругленным углом на стрелке Большой Полянки и Малой Якиманки. Можно сказать, в данном случае с помощью современного строения схематично воссоздается композиция старинной городской усадьбы.
Доходный дом Панюшева (№ 7)
Этот шестиэтажный доходный дом — одно из самых высоких зданий дореволюционной Большой Полянки. Первой известной нам хозяйкой владения считается штабс-капитанша Екатерина Васильевна Голохвостова. После пожара 1812 года усадьба состояла из двухэтажного каменного главного дома с мезонином и служебных строений. Во второй половине XIX века она перешла к купцу Николаю Алексеевичу Фалееву, торговавшему галантерейными товарами в Китай-городе. В 1908 году дом купил крестьянин Василий Петрович Панюшев — уроженец деревни Петухово Вельского уезда Вологодской губернии. К тому времени подобная практика уже окончательно сложилась: разбогатевшие крестьяне приобретали городские усадьбы и превращали их в доходные владения, уничтожая прежнюю застройку и возводя многоэтажные дома. Авторы путеводителя «По Москве. Прогулки по Москве и ее художественным и просветительным учреждениям» (1917) подмечают изменения, произошедшие после реформ Александра II: «Торгово-промышленное значение Москвы, сделавшейся главным железнодорожным центром России, с каждым годом все усиливается и усиливается. Москва из прежней “большой деревни” с дворянским оттенком превратилась в густонаселенный торгово-промышленный город. Быстрый рост населения (более чем наполовину крестьянского) создает огромный спрос на квартиры. Москва растет в ширину и высоту и заметно сбрасывает свой древний облик. С Воробьевых гор ныне уже представляется иная картина. Вместо “златоглавых церквей” выделяются тут и там громады семи-восьмиэтажных “небоскребов”, грозящих вскоре совсем погубить своеобразно-прекрасную панораму первопрестольной столицы».
Вот и Панюшев приказал снести все прежние строения усадьбы и пригласил модного тогда архитектора А. И. Иванова, который в 1908 году возвел на красной линии Большой Полянки шестиэтажный доходный дом. Главная изюминка здания — сочетание разнообразных видов облицовочной керамической плитки нетипичных оттенков. Парадный фасад привлекает внимание оригинальными украшениями. Диковинные лопатки, как будто висящие на карнизе, обрываются у окна четвертого этажа. Три эркера, выделенные плиткой земляного цвета, нависают над входами в подъезды и в арку. Центральный эркер поддерживается тяжеловесными консолями. Верхнюю часть дома украшают скромные аттики, аккуратно расположенные над эркерами.
Василий Петрович построил в своем владении еще два шестиэтажных здания — во дворе и (по проекту все того же А. И. Иванова) на красной линии Старомонетного (бывшего Денежного) переулка. Они декорированы скромнее парадного, стоящего на Большой Полянке. Войдя во вкус, Панюшев, которому в Москве принадлежали также «небоскребы» на Большой Якиманке, Арбате и в Казарменном переулке, пожелал возвести доходный дом и в Гранатном переулке. Выкупив бывшую усадьбу графов Зубовых, он приступил к разборке великолепного особняка. В феврале 1914 года газета «Русские ведомости» сообщала: «И этот дом ломают. Уже содрана крыша, выломан пол, еще через несколько дней упадут прекрасные колонны, срубят перед ним деревья — все для того, чтобы на месте его воздвигнуть восьмиэтажную громаду». В защиту здания выступила московская общественность, и в конце концов застройщик прекратил работы. Особняк Зубовых до сих пор является одной из архитектурных достопримечательностей столицы.
После революции дом на Большой Полянке остался (и остается поныне) жилым. Шестиэтажное здание сегодня окружают такие же «великаны». Вся нечетная сторона в начале улицы статна — картина напоминает армейский смотр. Доходный дом Панюшева выделяется на фоне соседей своим необычным, можно сказать, веселым фасадом. Чтобы увидеть некоторые детали, нужно внимательно присмотреться. Так, не каждый прохожий сразу найдет взглядом маленькие керамические панно на боковых эркерах…
Типография братьев Менерт (№ 9)
В 1850-х годах владение принадлежало купцу Сергею Сергеевичу Егорову. Во второй половине XIX столетия жена коллежского советника Елизавета Карловна Козлова построила на красной линии Большой Полянки двухэтажный дом. В 1890-х годах очередная хозяйка, купчиха Евдокия Викторовна Шибаева, продала усадьбу германскому подданному Юлиусу-Теодору Кирстену, фирма которого печатала официальные бланки для императорского двора. В начале XX века Кирстен надстроил дом двумя этажами, а в противоположном конце усадебной территории на красной линии Старомонетного переулка приказал возвести четырехэтажный корпус для размещения в нем типографии и рабочего общежития.
Один из участников революционных событий 1905 года вспоминал: «Мы отправились на Полянку к типолитографии Кирстен. Так как в то время нас работало у Сытина около двух тысяч человек, то мы и растянулись от Серпуховских ворот по всей Полянке. Вошли во двор с криком: “Товарищи, кончайте и присоединяйтесь к нам”. Нас услышали и ответили: “Сейчас выходим!” Против типографии Кирстен помещался дом с садом, в этом саду была засада полиции, которую мы не заметили, подходя к типографии, и не успели мы выйти со двора типографии, как оказались отрезанными полицией, вышедшей из засады, от наших товарищей. Полицейские встали поперек улицы. Мы хотим пробраться к Серпуховским воротам — нас отгоняют обратно, хотим пробраться к Болотной площади — снова гонят обратно, и таким образом сгрудили нас и с гиканьем и руганью начали колотить кто кулаками, кто ножной от шашки — “селедкой”, как ее звали тогда».
В 1909 году Кирстен сдал свое предприятие в аренду соотечественникам — братьям Вильгельму-Теодору и Герману-Юлиусу Менертам, которые через несколько лет владение выкупили. В 1912 году они затеяли реорганизацию производства, для чего по проекту архитектора А. Ф. Мейснера было построено новое четырехэтажное здание типографии. В полуподвале разместились склады, столярная и слесарная мастерские, на первом и втором этажах — литографские, золотильные и резательные машины, на третьем — лакировальная и переплетная мастерские, верхний этаж отвели рабочим и их семьям. «Новоселье» братья отмечали 1 декабря 1912 года. Сохранилось оригинальное стихотворное приглашение на торжественное открытие типографии:
Как пчелы, улей оглашая
Жужжаньем вечного труда
И светлым медом наполняя
Из воска тесные сота, —
Там мы в улье своем любимом
Уж провели немало дней
В живом труде неутомимом,
Покуда тесен стал улей.
Тогда, набравшись силы нужной,
Одним усильем воли дружной
Решили мы, что уж давно
Нам в доме дедовском тесно…
Свершая давнее желанье,
Мы новое воздвигли зданье
И общей дружною семьей
Перенеслись в него гурьбой.
Типография на Большой Полянке — памятник промышленной архитектуры начала XX века. Искусствовед Е. И. Кириченко пишет, что в предреволюционные десятилетия «количественный рост промышленных сооружений сопровождался своего рода качественным возвышением строительства от уровня производства до высот подлинного искусства. В промышленных строениях постепенно начинают различать, кроме их полезности, признаки подлинной художественности. <…> В начале XX столетия в непрерывном процессе возвышения промышленного строительства до уровня искусства архитектуры обнаружился принципиально новый, неизвестный раньше аспект. В своеобразии рожденных техническим прогрессом сооружений, разительно не похожих на шедевры зодчества прошлого, начинает различаться своя красота — красота машины, динамики, движения. <…> Рожденная практическими потребностями архитектура целесообразности начинает осмысляться как художественно выразительная».
Правая сторона парадного фасада типографии была выделена фотографическим фонарем, использовавшимся в процессе литографирования. Он сделан в виде большого балкона в итальянском стиле. Кажется, что к стене подвешен домик с террасой. Еще одна важная деталь — портал каретного проезда с имитацией каменной кладки. Окна четвертого этажа, где жили рабочие, отличаются от больших широких окон первых трех этажей, в которых находилось производство, потому что мастерские требовали максимального освещения. В 1913 году архитектор К. А. Михайлов, специализировавшийся на доходных домах, надстроил типографию пятым этажом. Талантливый мастер обогатил силуэт здания ярким и оригинальным элементом внешнего декора — двумя широкими фигурным аттиками с овальными окнами в центре.
В начале прошлого столетия коммерческие фирмы стали уделять особое внимание качеству рекламы. Можно назвать это время эпохой искусства вывесок. Типография на Большой Полянке печатала рекламные плакаты, проспекты, этикетки, объявления, каталоги и так далее. Здесь создавались упаковки для известных московских парфюмерных фабрик — «Брокар» и «Ралле». Братья Менерт прославились на всю страну маленькими шедеврами — обертками для шоколадных конфет товарищества «Эйнем». Еще одной специализацией типографии являлись художественные открытки. «Заведение выпускало разнообразные типы открыток: пасхальные, новогодние, поздравительные. На них изображались женские головки, нежные семейные сцены, влюбленные пары. Многие композиции “постановочны”, сделаны с фотографий, специально задуманных для открыток. В типаже, в позах многое напоминает сцены немых фильмов, и не исключено, что открытка, в свою очередь, черпала сюжеты, заимствовала “героев” из салонных кинодрам. <…> Характерный силуэт женской головки, воскрешающий в памяти японскую гравюру, тонкий контур, изысканность серо-розовых тонов, жемчужная капля — таковой предстает перед зрителем реклама... гарного (суррогатного осветительного. — Д. Д.) масла».
После революции национализированное предприятие передали военному ведомству, и оно стало называться типографией картографического отдела Корпуса военных топографов. В 1920-х годах типографию переименовали в Военно-картографическую фабрику имени В. В. Дунаева (коммунист Виктор Вячеславович Дунаев, чертежник-топограф, погиб в 1921 году во время подавления Кронштадтского мятежа). «С началом Великой Отечественной войны <…> фабрика перешла на штат военного времени с круглосуточной работой по 11 часов в смену. В октябре 1941 года по решению Государственного комитета обороны об эвакуации из столицы правительственных, военных и других организаций ВКФ подлежала эвакуации в тыл страны. <…> С 15 ноября основная часть фабрики начала готовиться к эвакуации. 3 декабря эшелон с личным составом и оборудованием (8 двухкрасочных офсетных машин и 16 литографских плоскопечатных машин) убыл в глубь страны. <…> 14 декабря фабрика прибыла в город Бугульма (Татарская АССР). <…> Оставшаяся в Москве часть личного состава фабрики на двух старых офсетных машинах продолжала круглосуточно издавать карты. Обстановка требовала восстановления в Москве мощностей картографического производства, поэтому в конце января 1942 года была возвращена большая часть личного состава и пять офсетных машин. К 23 февраля 1942 года был закончен монтаж всего оборудования, и фабрика приступила к печати карт повышенными тиражами».
За ударную работу в годы Великой Отечественной войны предприятие наградили орденом Трудового Красного Знамени, а вскоре (1946) переименовали в Центральную военно-картографическую фабрику имени В. В. Дунаева. В течение нескольких десятилетий на Большой Полянке продолжали издавать карты для нужд армии и военных учреждений. В 1984 году к названию прибавилось «439-я экспериментальная». После распада СССР производство снизилось, но не прекратилось. В 2009 году фабрику закрыли.
На этом история дома №9 по Большой Полянке могла бы закончиться, однако недавно прошла информация, что в обширном владении между улицей и Старомонетным переулком появятся жилые объекты класса де-люкс. Застройщики преподносят свой проект как новаторский в области формирования городской среды, предполагающий яркое сочетание различных стилей и эпох, возвращение исторических зданий после реновации в архитектурную ткань города, сохранение культурного наследия с переосмыслением исторической застройки применительно к запросам современной жизни. В бывшей типографии братьев Менерт расположились роскошные квартиры, на первом этаже открылась галерея с бутиками. Архитектурный совет Москвы единогласно поддержал «благие начинания» предпринимателей. Однако в результате Большая Полянка получила только очередной элитный жилой дом, весьма отдаленно напоминающий дореволюционное здание. Главная изюминка парадного фасада — оригинальный фотографический фонарь в виде итальянского балкона — был варварски уничтожен в результате того самого «переосмысления». Как видим, говорить о сохранении культурного наследия здесь явно не приходится.