Когда однажды Герберта Уэллса спросили , что он чувствует, когда его предсказания с невероятным постоянством, к примеру относительно танков и авиации, сбываются, он ответил:
- Ну, это легко. Надо просто на один-два шага опережать очевидное.
Вряд ли возможно сказать, что дар предвидеть развитие событий явился великому английскому фантасту с самых пеленок.
У биографов имеется известный стереотип, согласно которому у великого человека в детстве должны всегда присутствовать какие-то особенные черты характера, темперамента, привычки. Они и выделяют его из среды себя подобных. Собственно поисками и детальным рассматриванием их сквозь лупы и заняты биографии знаменитостей. Но история знает немало примеров того, как судьба наделяла этим даром самых обыкновенных и ничем не примечательных людей.
Взять хотя бы классический пример в истории со сном, которая приключилась в 1883 году с редактором отдела новостей бостонской газеты “Глоб” Эдуардом Сэмсоном, который после ночной пирушки в обществе друзей пришел в газету и решил немного вздремнуть. Однако проспал он около 7 часов, а, очнувшись, начал с ужасом вспоминать увиденное им во сне. А снился злосчастному редактору отдела подлинный кошмар: вопли обреченных на смерть людей, тысячи туземцев острова Праломе, близ Явы, бежали к морю, спасаясь от кипящей лавы, которую низвергал на их спины местный вулкан. Люди мечутся между раскаленными потоками лавы и закипающем, словно чайник, морем. Грязевые потоки смывают несчастных в море, гремят громовые раскаты, сотрясающие небо, гигантские волны топят корабли, и, в конце концов, все завершается взрывом, который уничтожает остров Праломе и т.д. Далее он записал все это на бумаге, редактор по ошибке дал текст в номер, потом были опровержения и скандал, который длился до тех пор, пока не обнаружилось, что Сэмсону снился провидческий сон.
Произойди такое с Уэллсом, в этом бы увидели перст судьбы. Однако детство, отрочество и юность фантаста решительно не была не ознаменована ничем, что можно было поставить во главу угла его будущих фантастических романов. Ничего, за исключением, быть может, стремления преодолеть косность или даже ограниченный характер его среды. Биографы отмечают, что родившись, младенец почти сразу повел себя неподобающе. Он пронзительными воплями выразил свое несогласие с таинствами Святого Крещения и с каждым днем все настойчивее проявлял непокорный, раздражительный нрав...
В обще-то детей, которые испытывали бы радость от того, что незнакомый дядечка с головой их окунает в купель, немного. Если не сказать более того. Но вряд ли справедливо их испуганные вопли толковать в том богоборческом смысле, который был приписан Уэллсу.
Да, Лев Толстой вспоминал, что его во младенчестве тяготили пеленки, что потом его биографами было интерпретировано в том смысле, что графу еще в детстве были ненавистны всяческие условности. Но хотел бы я посмотреть, дожил бы Толстой до зрелого возраста, когда он и написал эти строки, если бы няньки, пойдя у него на поводу, освободили его от тяготящих его пут.
Не будем столь пристрастны к странностям характера великих в детстве и юности.
Уэллс богохульничал, однажды на одном из выступлений назвав Христа всего лишь «бродячим пророком» (каким он и был на самом деле), а Новый Завет – «вызывающей почтение компиляцией» (в тексте Нового Завета действительно множество заимствований из более древних трактатов, что не умаляет его достоинств).
Ну, вот, к примеру, папа христианского философа Владимир Соловьев, знаменитый историк Сергей Соловьев, однажды стал свидетелем еще более ужасной сцены. Его сын в порыве чувств выбросил из окна не только Библию, но и иконы.
Ну и что? Уэллс стал атеистом, а Соловьев не стал. Конец ХIX века был ознаменован кризисом христианства и активным ростом социалистических идей. Немудрено, что кто-то соблазнился ими, а кто-то преодолел соблазн.
Уэллс соблазнился, приехал в СССР, написал книгу «Россия во мгле». 100 лет прошло с тех пор, но как свежо предание:
Непосредственная причина крушения России — последняя война, которая привела ее к физическому истощению…
Очевидные истины и существуют для того, чтобы их опровергать. Биография Уэллса еще один пример того, что делать это гораздо труднее, чем высказывать благие пожелания и расхожие штампы.
Сам Уэллс как-то сказал:
Животное может быть свирепым или хитрым, но один только человек умеет лгать.
Кошелёк юмани для поддержки канала: