«Мы теперь всегда будем вместе», – сказал бродяга-философ Понтию Пилату. Сказал не наяву, а во сне. В том сне разговор у них, у Иешуа и того, кто повинен в его смерти, получился приятный, интересный; прокуратор смеялся и плакал от радости. И все бы хорошо, но он проснулся и вспомнил про казнь.
Наверное, каждый человек в своей жизни хотя бы раз испытывал то, что испытал в то утро Понтий Пилат: проснувшись, вспоминаешь о чем-то жутком, свершившемся накануне, несколько секунд веришь в то, что это всего ли страшный сон. А потом понимаешь, что нет. Это произошло. И с этим надо как-то жить.
Но далеко не каждому человеку доводилось принимать решения, от которых зависит жизнь человека. Подобные испытания судьба подбрасывает людям влиятельным, амбициозным, сильным.
В той же главе булгаковского романа есть фраза, которую очень любят цитировать – фраза о самом страшном человеческом пороке. Частенько ее вырывают из контекста и вставляют куда попадя, тогда как "трусость" бывает разной.
Критик Латунский написал разгромную статью о романе Мастера не из зависти, злобы или желания напакостить. Он это сделал из трусости. Мастера подвергли травле. А травля – традиционная забава трусов.
Ещё один трус – Алоизий Могарыч. Да, завистник, подлец, но в том числе и трус. Дело в том, что среди доносчиков смелых людей не бывает, трусость - именно то качество, которое позволяет им избавляться от врагов с помощью кляуз.
В общем-то, трусость в той или иной степени присуща каждому человеку. Ничего не боятся только отчаянные, те, кому терять нечего. В романе таких персонажей (не считая свиты Воланда) всего два - Иванушка и Маргарита. Остальные, включая Мастера, – обыкновенные смертные трусы.
Но почему тогда у Булгакова именно Понтий Пилат, когда-то не испугавшийся яростных германцев, которые едва не загрызли Крысобоя великана, – главный трус?
Почему, несмотря на страшный порок Пилата, его никак нельзя отнести к отрицательным героям романа "Мастер и Маргарита"?
Потому что, ему довелось пройти испытание, которое под силу только святому.
Идти против общественного мнения, рисковать своим положением может только поистине смелый человек. Пойти против системы, а Пилат только так смог бы спасти Иешуа, это не бросаться на амбразуру в состоянии аффекта, это не сражаться с германцами в агрессивном возбуждении. Это поступок, для которого нужна настоящая смелость.
Во сне Пилат задаёт философу риторический вопрос: «Неужели вы, при вашем уме, допускаете мысль, что из-за человека, совершившего преступление против кесаря, погубит свою карьеру прокуратор Иудеи?».
Далее создаётся впечатление, что автор если не симпатизирует "трусу" Пилату, но сочувствует ему. Потому что с этим человеком произошло то, что не пожелаешь и врагу: из-за минутной слабости он совершил поступок, который не простит себе даже после смерти.
Один человек из миллиона на его месте поступил бы иначе - смог бы перекричать негодующую толпу, настаивающую на казни невиновного (куда проще убедить себя в том, что он виновен). Один человек из миллиона способен пойти против системы, перечеркнуть все, ради чего он жил и работал много лет, - принять правильное решение, тем более, если на принятие этого решения дано всего несколько часов. Пятый прокуратор Иудеи оказался неспособен. Или у него было мало времени на раздумья.
Думается, следует различать понятия "трусость" и "пилатовская трусость". Последней подвержены и умные, порядочные и смелые люди. И наверное, фразу про трусость из романа Булгакова на стоит понимать буквально. Порок этот самый страшный именно в глазах того неглупого, смелого человека, который совершил "трусливый" поступок. Для него лично он непростительный.
Не зря Иешуа назвал этот порок "одним из самых страшных человеческих". А Пилат возразил: "нет, самый страшный!".