В квартире Ганиных было шумно. Почти вся семья собралась за круглым столом в маленькой, но уютной кухне. Над столом, покрытым белой хлопковой скатертью, висела нарядная, в «бабушкином» стиле, лампа, из-под цветного абажура которой разливался по комнате мягкий свет. Свет этот разгонял мрачные тени, играл с ними, пытаясь добраться до темных отдаленных уголков, изредка неуверенно вспыхивал сильнее, но тут же угасал и опять горел ровно и неярко. Заварочный выходной чайник, четыре фарфоровые чашки из парадного сервиза, блюдо с мясным пирогом, творожные ватрушки, миска с липовым медом и пиалы с яблочным и клубничным вареньем, сливочное масло, нарезной батон, молоко и большая ваза с всяческими конфетами призывали провести этот вечер за поеданием предложенных хозяйкой вкусностей, но собравшимся было совершенно не до них, из-за легкого напряжения только ароматный черный чай пользовался успехом.
Во главе стола в новом сером костюме и светлой рубашке сидел отец семейства, Ганин Филипп Акимович, пожилой мужчина, еще статный, на лице его красовались большие седые усы, сединами была убелена и голова, но глаза Филиппа Акимовича по-прежнему излучали молодую энергию и задорно блестели. По правую его руку восседала на деревянном старинном стуле теща, Лукерья Порфирьевна, полная, с приятным морщинистым лицом, в синем павловопосадском платке и в такого же цвета сарафане. По левую сторону от Филиппа Акимовича находилась его супруга, Тамара Леонидовна, в девичестве Лалова. Как и мать, она была полной, но сейчас полнота ее скрывалась за широким шелковым платьем светло-зеленой масти, на голове ее была аккуратная прическа, на лице легкий макияж. Все трое определенно подготовились к встрече, оделись подобающе, чего не скажешь о четвертом члене семейства, молодом человеке лет двадцати, который сидел рядом с Тамарой Леонидовной. Это был младший сын Иван, студент математического вуза, увлекающийся астрономией и японским аниме, веселый и добрый юноша.
− Сегодня мы отложили все свои дела и встретились здесь, в этот поздний час, чтобы обсудить важное дело, − начал разговор Филипп Акимович, обращаясь к присутствующим.
− Ой, можно подумать, что мы приехали из соседних городов, − прервала его супруга, − каждый из своей комнаты вышел, вот и собрание организовалось.
− Не перебивай, Тома! – скомандовал Филипп Акимович, − сегодня у нас серьезное дело, поэтому и подход к нему соответствующий.
− И, правда, не шути, − подключилась к разговору Лукерья Порфирьевна, − вопрос важный.
− Спасибо, мама, − Филипп Акимович кивнул в сторону тещи.
− Ладно, − согласилась Тамара Леонидовна, − не каждый вечер дочь замуж выдаем…
Дочери, Марии Филипповне Ганиной, в этом году исполнялось двадцать девять лет. Маруся работала директором в центральной библиотеке, была красивой и стройной девушкой, любила черный кофе и советские фильмы, носила очки и короткую стрижку, была жизнерадостной, начитанной и незамужней.
− Приступим к делу. Времени у нас, − Филипп Акимович посмотрел на круглые настенные ходики эпохи тещиной молодости, − примерно, два часа. Заседание у Маруси заканчивается в девять, на дорогу тридцать пять минут, плюс-минус десять минут, если вдруг кого-нибудь встретит или транспорт задержится – в итоге, примерно, два часа. Иван, − обратился он к сыну, − ты распечатал план действий?
Иван молча положил на стол лист бумаги.
− Обсудим еще раз, − Филипп Акимович аккуратно положил бумагу в центр стола.
− Кто отвечает за внешний вид: платье, прическа, туфли?
− Кто, кто? Неужели ты или Ваня? Или мама? – ворчливо спросила Тамара Леонидовна, − конечно, я.
− Обговариваем каждый момент, − возразил Филипп Акимович, − будем терпеливы.
− Да, мне бы твое терпенье, − Тамара Леонидовна намекнула о случае из прошлого, − как вспомню, так сразу терпеливее становлюсь!
− Тома, ну чего ты, забыли уже все давно, − Лукерья Порфирьевна подула на горячий чай в чашке, − ну было и было.
− Спасибо, мама! – Филипп Акимович кивнул в сторону тещи.
− Кивает он тут! В костюм, значит, праздничный вырядился, усы свои большущие расчесал, знатно сидит тут, глазами трезвыми на всех смотрит и кивает! Так бы ложкой, прости господи, по лбу и дала, чтоб тебе… Новую машину откуда теперь взять? На дачу как ездить? Картошку и огурцы поливать кто будет?
− Ма, решили же, что Петрович свою одолжит на время, − пытался вклиниться Иван.
− Спасибо Петровичу! Сначала утопил нашу машину, пока этот терпеливо на поплавок хренов смотрел, а потом нам свою одалживает.
− Так выяснили ж, что Петрович только косвенно виноват. Филя на ручник не поставил и рядом с обрывом. Вот и случилось беда. Петрович облокотился неудачно…
− Мама, ты как маленькая! – громко сказала Тамара Леонидовна, − чего ты им веришь-то? Ручник, обрыв, облокотился! Петрович молодость вспомнил, Шумахером себя возомнил. А этот, − она показала на мужа, − смотрел терпеливо…
− Благо не утоп, − перекрестилась Лукерья Порфирьевна.
− Да и утоп бы, − Тамара Леонидовна поправила прическу, − ладно, что там дальше по плану?
− Ты не гони, мать, коней. Подробнее за внешний вид, пожалуйста, − осторожно сказал Филипп Акимович.
− Внешний вид, − Тамара Леонидовна достала из кармана записную книжку, − я здесь начиркала, чтобы не забыть. Платье светло-сиреневого цвета, короткое, подчеркивающее фигуру, продается в торговом центре. Маруся как-то сказала – цитирую: «Как раз в моде и надо как-нибудь его купить». Прическа. Разговаривала с парикмахером Виктором, он все устроит. Туфли у Маруси есть.
− Отлично! Переходим ко второму пункту. Знакомство. Кто занимается им?
− Я, − ответила Лукерья Порфирьевна, − внук Антонины, тридцать два года, не женат…
− Подожди, как Антонины? А как же Володька, бабы Нюры внук? – удивленно спросила Тамара Леонидовна.
− Женился на той недели.
− Как женился? По нашему плану он приходит на свидание к Марусе, − не унималась Тамара Леонидовна.
− Поди не придет уже, раз женился. Меняем план.
− И кто за такого убогого пошел-то?
− Ма, − усмехнулся Иван, − минуту назад сватала за сестру, а теперь – убогий!
− Конечно, убогий, раз он не с Марусей. Пришибленный какой-то. Всегда это за ним замечала… Так, а у бабы Тони Сережка?
− Да, Сергей. Тридцать два года, высокий, вредных привычек не имеет, работает на заводе мастером, имеет хобби – колле… калликы.. в общем, собирает монеты…
− Хорошо, хоть не рыбалка, − отозвалась Тамара Леонидовна.
− Есть квартира, машина, любит животных. Собак, − уточнила бабка.
− Собак нам еще не хватало в квартире, − тихо проговорила Тамара Леонидовна.
− Собака – друг человека, − уточнил Филипп Акимович.
− Да уж, лучше собака, чем Петрович, − многозначительно заметила супруга, − что еще есть по Сергею? – спросила она мать.
− Все сказала, − Лукерья Порфирьевна встала со стула.
− Как я помню, Серега этот худющий, − вздохнула Тамара Леонидовна, − ветер подует посильнее, и нет Сереги. А если хулиганы встретятся?
− Не нагнетай, ма!
− Откормим! – Лукерья Порфирьевна сняла чайник с плиты и налила всем чаю.
− Мне не надо, − сказал Иван, − я кока-колу.
− Ой, хоть сегодня отраву ты эту с стола убери! – бабка поставила перед внуком чашку с чаем, − пей, здоровее будешь.
− Так, переходим к третьему пункту. Инженерная часть. За нее отвечаю я, − Филипп Акимович довольно погладил свои большие усы.
− Инженерная часть! – передразнила его супруга, − дверной замок испортить тебе надо и всего делов. Чего-то ты, Филя, как новый костюм надеваешь, так слишком важным становишься.
− Тома, сегодня мы все нарядно оделись, ты чего на него опять? – спросила мать.
− Мама, спасибо, − Филипп Акимович поблагодарил тещу.
− Ты бы у него лучше спросила, почему он Петровичу машину нашу утопить позволил. А и спрашивать не надо, сама отвечу. Потому что пьян был, а не удил рыбу чертову.
− Ма, ты опять?
− Молчи, Ваня! − Тамара Леонидовна взволнованно поправила прическу, - ну что ж, рассказывай, как ты замок портить будешь, − спросила она мужа.
− Сначала я думал залить в замочную скважину моментальный клей, потом решил запенить монтажной пеной или вбить в сувальдный замок рублевую монету…
− Па, ну ты киборг!
− Погоди, сын. Все эти средства я отмел. В итоге остановился на зубочистках.
− А как ты ими замок испортишь? – поинтересовалась Лукерья Порфирьевна.
− Ба, да натолкает их в замочную скважину!
− А потом как достать их оттуда? Серега-то справится?
− Это уже не наша забота, − уточнила Тамара Леонидовна, − пусть Серега голову и ломает.
− А если не сможет? Тогда в глазах Маруси упадет, − возразила Лукерья Порфирьевна.
− Мама, − сказал Филипп Акимович, − разве мы его бросим? Поможем как-нибудь, да и зубочисток я немного и аккуратно натолкаю.
− Ладно, с инженерной частью все понятно, − подытожила Тамара Леонидовна, − что с последним пунктом? Кто за него отвечает?
− Я, − поднял руку Иван, − организую неожиданную встречу. Хотя, если честно, мне весь план кажется так себе…
− Перекрестись, − сказала бабка, − рассказывай, как устроишь встречу.
− Излагаю концепцию, − вздохнул Иван.
− Конце что? – спросила бабка.
− Идею, ба!
− Так бы и сказал.
− Итак, после работы Маруся усталая идет домой…
− А чего это она идет, когда на автобусе едет?
− Я в целом, ба, − уточнил Иван, − рабочий день, то и се, читатели надоедливые: один из них книгу не вернул, другой испортил, третий – в библиотечном зале шуметь стал…
− Ближе к делу, сын, − Филипп Акимович показал на время.
− Ну, хорошо. Продолжаю, − согласился Иван, − выходит она из библиотеки, направляется к остановке, и вдруг каблук у нее на правой туфле ломается!
− Как это? – спросила Лукерья Порфирьевна.
− Я постараюсь, чтобы сломался.
− Тоже инженерный подход? – поинтересовалась мать, − весь в отца, даром что в математическом институте учится…
− Каблук ломается, − Иван не обратил внимания на слова матери, − идти нельзя, стоять невозможно. Здесь появляется Серега, в самый ответственный момент он подъезжает на машине серого цвета марки Лада Веста.
− Лучше б ты про машину не вспоминал, − громко сказала Тамара Леонидовна, − вот так бы ложкой, да и по лбу дала отцу твоему за машину белого цвета марки Волга!
− А с чего Серега там проезжать будет? – спросила Лукерья Порфирьевна.
− Я устрою, − ответил Иван, − будьте спокойны.
− Подведем итоги, пока не пришла Маруся, − сказал Филипп Акимович, − все пункты плана рассмотрены и одобрены. Связь по поводу предстоящей работы держим незаметно. Все силы направим на то, чтобы свидание, с последующей внезапной помощью по взламыванию двери, состоялось. Ничего, старшего сына женили, и Марусю замуж выдадим.
Из прихожей донесся слабый звук открывающейся двери, послышались голоса.
− Что это, никак Маруся с гостем пришла, − удивилась Лукерья Порфирьевна.
На кухню вошла Маруся, следом за ней в комнату зашел высокий молодой человек.
− Папа, мама, бабуля, знакомьтесь, это Александр, мой жених…