Финал пьесы «На бойком месте» вызывает много вопросов и догадок, как продолжатся отношения героев.
На первый взгляд, всё заканчивается вполне благополучно: вместо яда Аннушка выпила сонное зелье, Миловидов узнал, что все россказни Евгении были ложью, и теперь увозит девушку к себе. А вот что будет дальше? Давайте ещё раз перечитаем эту сцену.
Самое начало последнего акта тревожно. Монолог Аннушки наполнен предчувствиями беды: «Ночь тёмная, ветер воет… Выбраться бы мне поскорей из этого дому! Над ним беда висит, уж чует мое сердце; всё здесь не ладно, все здесь живут не по совести». Совсем недавно она радовалась, что «воротились её золотые дни», а сейчас ждёт беды, и предчувствие не обманывает: спрятавшись, она становится свидетельницей свидания Евгении с Миловидовым, слышит насмешки невестки («Уж мне потом на неё-то очень смешно. Ходит и ног под собой не слышит, точно как княгиня какая, уж никак себя ниже не считает. А я-то про себя думаю: дура, мол, ты, дура! Так-то вас и обманывают»), её циничные рассуждения и указания: «Вот только одна помеха, как бельмо у меня на глазу, — эта Анна. Как бы нам её с рук сбыть. Замуж бы отдали, да и слышать не хочет. Ты когда к нам приедешь, так не очень с ней строго, а то она догадается. А ты всё её поманивай, всё поманивай — она на это глупа, не разберёт, шутишь ты аль нет».
Для Аннушки это крушение мира: «Дурой меня называли, смеялись надо мной! А какая ж я дура? Чем я дура? Разве тем только и дура, что верю человеку, когда он на небо глядит да божится, да верю тому, кто меня целует, что он меня любит. Виновата ли ж я, что у нас на каждом шагу Иуду встретишь, который тебя целует, а сам тут же продаёт ни за грош. За что ж смеяться-то! Любил, ну перестал любить; за что ж ты смеёшься-то?»
Она готова на самое страшное: «Зажгу… Зажгу дом. Пусть сгорят оба, и я с ними…» Но не может принести зло ему, хоть и изменил, хоть и обманул: «Вот и жаль! Зачем мне его жаль стало? Что за глупое сердце девичье! Разве он не злодей мой?» И вдруг пришедшее решение: «Она нам помеха, говорят! Помеха я им! Ну что ж!.. Где это у братца было… Видишь ты, я помеха, помеха! Боже мой! Я не живая, у меня сердца нет, я не чувствую; я помеха только. Ну что ж! Ну пусть живут без помехи! Где это у братца было спрятано… Там в шкапу, кажется».
Интересно мне поведение Миловидова. Услышав подозрительный шум, Евгения будет думать лишь о том, как спастись от подозрений мужа («Я пойду лягу, будто сплю мёртвым сном, ты тоже схоронись где-нибудь»), а барин обеспокоен совсем другим: «Мне вдруг послышалось, что кто-то стонет». И найдя Аннушку, станет её поддерживать («Как мне тебя жаль, бедную! Повяжи голову, намочи уксусом, вот и пройдёт!»), успокаивать: «Я говорю, что я умираю». – «Полно! Ну уж и умирать! Расхворалась от простуды, вот и всё тут. Ведь сама же говоришь, что простудилась… Да что с тобой? скажи ты мне!» - «Ничего, ничего; только не уходи от меня, посиди со мной немного». – «Изволь, изволь, я посижу с тобой». Мы ясно видим, что его слова «Что ты ни толкуй, а мне её жаль» были совершенно искренними.
Точно так же правдиво, думается мне, и его признание (возможно, он и не верит словам девушки «Только ты не лги. Грех тебе будет; ты видишь, я умираю…», но не может не почувствовать, что обман сейчас невозможен): «Да, вот: ты меня любил?» - «Любил, Аннушка, очень любил. Ты сама знаешь, как я любил». – «А теперь разлюбил? Только ты не греши, не обманывай, как давеча». – «Что ж делать-то, Аннушка, с сердцем не совладаешь. Я и теперь люблю тебя, только что не по-прежнему! Уж ау, брат! прежнего не воротишь». – «А я всё по-прежнему. Ну да хорошо! Ты теперь Евгению полюбил?» - «Ну, да не то что полюбил, а так она мне своим весёлым характером понравилась… Всё ж таки это далеко не то, как я тебя любил».
Нет, любовь не умерла, и прежнее можно «воротить»: не случайно же, узнав об обмане (и поверив, поскольку перед смертью не лгут: «Вот видит Бог! Мне теперь лгать ни к чему! Мне недолго жить осталось!»), он будет страшно переживать. Тут можно вспомнить и его обращение к Бессудному «Мне больней твоего», и угрозы Евгении «Убью я тебя на месте!.. Ведь тебя теперь повесить за это мало! Ну, да вот я с мужем поговорю: он тебя рассудит по-своему», и неумелые попытки помочь – «Мы тебя спасём, Аннушка, поможем тебе! Эй! Где вы там?.. Кабы только ей помочь, ничего не пожалею. Нет ли у вас чего? Поскорей! поскорей!»
И, наконец, искреннюю радость, что всё обошлось: «Ну, обрадовал ты меня. Уж я её от вас к себе домой возьму. Аннушка, милая! (Целует её.)»
Но ведь жизнь-то продолжается. И вот уже звучит насмешливая реплика Евгении: «Ты, стало быть, жениться хочешь?» И кажущийся некоторым литературоведам немного странным ответ: «Моё дело. Уж теперь нас громом не расшибёшь!» (как понять это «моё дело»?).
Мне кажется, что женится Миловидов непременно. И приказы его своим людям великолепны: «Берите свою барыню да несите бережно в коляску». Но будет ли счастье?
Послушаем самого Миловидова: «У меня в гостиной сёдла да арапники, а вместо диванов сено насыпано да коврами покрыто. Не расставаться ж мне с моими порядками. Мне давай такую жену, чтоб она по моей дудочке плясала, а не я по её». Это он, я думаю, непременно получит. Говорила же Аннушка: «А по мне, хоть бы в работницы взял, так я бы рада была. Не то что женой быть, я собаке-то его завидовала, что она завсегда с ним и завсегда может ему руки лизать».
Кто-то из комментаторов предположил, что семейная жизнь ему скоро наскучит, и опять примчится он к Евгении. Вроде бы даже и в самом финале был намёк: «Коль тебя опять не застану, так вот хозяюшка дома будет, с ней побалагурим». Но мне предполагается, что этой фразой он просто дразнит Бессудного. Не думаю, что к Евгении, коварство которой он увидел воочию, Миловидов ещё приедет.
Но разве одна Евгения на свете? «Ну, да не то что полюбил, а так она мне своим весёлым характером понравилась», - так объяснит он Аннушке, почему «крутит любовь» с ней. А потом добавит: «Да и притом же у меня такое правило, Аннушка, никому пропуску не давать. Бей сороку и ворону…» И вот здесь, мне кажется, самое точное указание на его будущее поведение.
А что суждено Аннушке? В лучшем случае, постоянно ждать мужа и радоваться тем ласкам, которые останутся для неё. Или заниматься хозяйством и детьми и быть счастливой не оттого, что любят её, но от того, что любит сама.
************
Хочу остановиться на двух моментах, отмеченных в комментариях. Недоумение подчас вызывает поведение Бессудного – «для грабителя и содержателя подозрительного постоялого двора брак сестры и помещика, пусть всего лишь средней руки, счастье и удача». Почему не запретил Евгении «слово против говорить»? Думаю, потому, что сам как следует не осознавал серьёзность поступков барина: «Уж и замуж! не больно ль много?» А услышав от сестры подробности, только удивится: «Эко дело! а! Ворожбы какой нет ли?»
И второй, несколько удививший меня комментарий - «никто Аннушку разбудить не попытался, так повезли». Тут хочу спросить - а зачем пытаться? Братец спокойно объяснит: «Точно, что она лишнее хватила, да от этого не умрёшь. Проспит часа два, да дня три голова проболит». Доводилось слышать, что насильственное пробуждение может принести только вред.
А Миловидов, видимо, вообще хочет, чтобы сон продлился, а всё случившееся показалось бы Аннушке лишь тяжёлым видением: «В полчаса довезёшь домой?.. Так долететь, чтоб она очнуться не успела; пусть уж дома очнётся, барыней!»
Ну, а кроме всего, не поленилась проконсультироваться у специалистов-врачей. И выяснила, что разбудить человека, находящегося под действием снотворного, в принципе можно, но в условиях стационара, с применением капельниц и промываний… Конечно же, вызвать реанимационную службу на постоялый двор было нереально.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь